Девочка с террикона...

         Она проснулась от противного, режущего слух, скрипа... Глаза не хотели открываться, но она знала, что если мать не услышит шум открывающейся двери, то быть ей битой в это очень раннее утро. Вагонетки на терриконе начинали свою работу в четыре утра... Рассвет ещё не наступал, был поздний осенний месяц ноябрь. Выпал первый снег и по утрам земля покрывалась инеем, лицо обжигало морозом и топорщилась наледь на лужицах.

         Девочка села в кровати, которая стояла на кухне их двухкомнатного дома, потёрла ладошками глаза, прогоняя остатки сна. Сёстры и родители спали в горнице. Двери в другую комнату не было и девочке надо было выскользнуть из дома, не разбудив спящих...

         Их дом стоял крайним на улице. Террикон новой шахты стали отсыпать в такой близости от их дома, что казалось он поглотит скоро дом... Падающая порода всё ближе и ближе подбиралась к их хлипкому заборчику из штакетника. Калитка во двор не закрывалась, кто-то проломал забор с противоположной от калитки стороны и люди ходили через их двор, боясь попасть под камнепад...

         Она натянула старые отцовские брюки и свитер, сунула босые ноги в подшитые дедом валенки,завязала на шее старый пуховый платок, фуфайку натянула уже в сенцах, подвязав её веревочкой, взяла большие шахтёрские рукавицы и вышла на улицу.

         Лицо обдало холодом. Не было видно ни зги, но она знала, что уже через несколько минут небо начнёт сереть, а пока её работу будет освещать яркая лампочка на самом верху террикона. При опрокидывании вагонетки, она увидит черные блестящие  камни угля, отливающие серебряным блеском , она проследит направление их падения и начнёт собирать в сторонке в кучи, чтобы потом продать приехавшим покупателям. Купить уголь у террикона было дешевле, чем на шахте и был он лучшего качества. На новой шахте при проходке стволов уголь был антрацитный,  высокого качества.

         Сборщики угля ещё не подтянулись. В этот ранний, предрассветный час она всегда была одна. Приезжающие покупатели  в шутку называли её королевой террикона. До прихода других сборщиков она соберёт машину, а то и две угля, как повезёт...

         Девочке исполнилось тринадцать лет, уголь она собирала год. Родители и сёстры работали и считали, что и она должна вносить свою лепту на пропитание. Сёстрам надо было уже готовить приданное, девки-то на выданье и лишней копейки не бывает. Да и чего валятся в постели допоздна , в школу успеет.  Деньги в семью приносила не малые, но их всегда не хватало. Вот и средней сестре уже шубку каракулевую вторую покупают. Первую у неё украли во дворце спорта, куда она бегала на танцы с подружками. Не было места в раздевалке, оставила на окне в холле... Домой приехала на такси, мать от жалости вся слезами изошла. Как же, ребёнок по холоду в одном платьице домой прибежала...

         Глыбы породы были огромные, да и угольные камни порой были не под силу, девочка катила их по замёрзшей земле с трудом. Не торопясь собрала первую машину, определяла она на-глазок хорошо. Кузов зиловского самосвала вмещал тонны три. Грузить сама она не могла, за небольшие деньги нанимала спившуюся супружескую пару, живущих по-соседству. Они, по непонятной ей причине, уголь не собирали. Только погрузкой и занимались. Покупатели приезжали во второй половине дня, девочка успевала прибежать из школы, купив по дороге продукты. Потом надо было растопить печь, нагреть дом, наносить с шахты воды на всякие нужды и приготовить еду к приходу домочадцев. Работы хватало с головой...
Поздно вечером она садилась учить уроки, не любила быть не готовой к вопросам учителей.

          Набежали сборщики. Они бросались наперерез каждому падающему угольному камню, не боясь катящихся на них глыб породы. Иногда дело доходило до драки. Девочку не любили за её приход в ранние часы, злились, но побаивались. Дралась она отчаянно, постоять за себя могла на улице... Вот дома, среди своих, ей это не удавалось...

          Сегодня не удастся собрать вторую машину, но ничего, вот завтра она уже точно соберёт две...  Девочка присела на большой кусок угля, ныла спина. Смотрела на бегающих сборщиков, на посветлевшее небо, по усталому лицу побежали слёзы, смывая угольную пыль. Хотелось упасть около этих глыб угля и закрыть глаза...Надо ещё зайти домой,отмыть лицо и руки от пыли, переодеться в школьную форму, на завтрак не хватало времени. По дороге в школу девочка купит себе белую сайку, немного розовой помадки, а в школьном буфете попросит кружку кипятка, потому, что с утра в буфете ещё ничего не будет кроме него. Сердобольная буфетчица, тетя Люба, заварит ей свежий фруктовый чай...

           Девочка встала, направляясь к дому, где ещё не светились окна...
Нет, я  вырвусь  из  этого  Ада !  Я  буду  жить  другой  жизнью !  Ведь осталось всего три года и она получит свой паспорт...

Продолжение следует...