Никуда не денетесь

Танцуем танцы дикарей. Пляшем в зубчатых отблесках кроваво-черных
 огней. Они сосут изнутри. Изнутри мира, изнутри своих поросячьих глазок,
 которые будто толстая русалка оказываются у тебя прямо под ребрами, хватают
 тебя скользкими острыми зубами и теперь никогда не оторвутся, пока не вытянут все.
 Даже зелень покрыта черным налетом. «Никуда не денетесь!» - гудят провода. «Никуда
 не денетесь!» - стучат колеса. «Никуда не денешься» - шипит, подбираясь все
 ближе и ближе шоссе с Сашами на нем, с гнилыми и крошливыми древоточными
 сушками, с шаблонами и шабашами. «Никуда не денешься!» - орет своими пестрыми развязными
 ртами экран. Псиный барометр больше не мокрый, хвостовой флюгер опущен и вяло
 подергивается в такт нарастающему гулу: «Никуда не денешься. Никуда не денешься!»
 Польза. Красные штыки. Малиновые нельзя. «Всех на штыки!» - кричит
 победоносная Красная Армия. И Красный Крест кричит «Всех на крест!» Всех. Всех.
 Все взять и поделить. Всех взять и поделить. И расчленить. И посмотреть, что
 внутри. Ведь тогда каждая часть будет независима – субстанция. Независима –
 самодостаточна и прекрасна. Независима – как бог.
 Каждая тень будет независима – как бог. Как человек. Пигмалион был
 неправ, пытаясь создать что-то, превышающее его запас вечности и красоты, и
 совершенства. Галатея не должна была родиться. «Так пропадите же вы пропадом с
 вашей обгоревшей тетрадкой и сушеной розой!» Пропади в попытке творения ради
 жизни. Пропади. Смирись. Пропитайся.
 Если верить диалектике, наш мир построен на конфликте и постоянном
 противоборстве. Как бы ни так! В таком случае, мы существуем только благодаря компромиссу.
 Гармония и есть компромисс. Уступка сил неведомо чему. Тому-чего-на-белом-свете-вообще-не-может-быть.
 Уступка. Вся наша жизнь – притязания на победу. И в конце, ради счастья и покоя
 неизмеримого – уступка. К ней каждый и движется, чтобы сделаться добрее, чище,
 милосерднее.
 Слово чистота – белое. Слово
 гордость – болотного цвета. Амбиции – бордовое. Смерть – синее. Покой –
 фиолетовое. Грусть – сизое. Лошадь – коричневое.
 Когда нет опоры, нужна хотя бы яма. Когда нет ямы, нужна вода. Вода
 очищает. Тогда ты становишься чем-то средним между синим и белым – субстанцией.
 Не тенью. Давай потанцуем? Или поговорим. А если помолчать прозрачным, то
 придет радость. Она зеленая. Как толстая русалка, которая сосет кровь. Я боюсь
 темноты. В темноте я падаю в яму к волкам. Падаю в яму. Падаю в яму. А волки
 снимают шкуры, надевают человеческие лица, снятые со скальпов и ходят вокруг
 тебя, и танцуют кровавые танцы, и их маленькие барабаны глухо и с насмешкой
 повторяют из ночи в ночь: «Никуда не денешься!»