Всего лишь ангел, всего лишь человек

 Она была прекрасна. Я полюбил ее задолго до того, как ее глаза увидели свет. Крошечная, она совсем не понимала, что происходит. Но я был рядом. Она чувствовала это. И я был первым, кого она увидела. Я был первым, кого она одарила изумительной еще неосознанной улыбкой. Я был первым, кому она протянула ручки, пытаясь неуверенным движением схватить за палец. И я был первым, кого она забыла. Но я не мог забыть. Трудно забыть того, с кем находишься рядом. Хотя иногда с людьми такое случается.

- Послушай, Джейн, я видела сегодня удивительный сон.
- Что за сон?
- Не знаю, как сказать…Это был даже не сон, а ощущение…

     В свои тринадцать, пятнадцать, восемнадцать – она тоже была прекрасна. Чиста и непорочна. Она оставалась в душе все той же маленькой кудрявой темноволосой девочкой никогда не перестававшей мечтать. И мечты ее были также прекрасны. Она должна была вырасти и превратиться в прекрасную женщину. Я сидел напротив нее рядом с Джейн – ее лучшей подругой – и не мог отвести глаз. Это была женщина, которую я безответно любил вот уже двадцать лет. Вот-вот ей должно было исполниться девятнадцать.

- Ах, Кэти, ты такая сентиментальная! – Джейн подперла голову рукой и вздохнула.
- Наверное, ты права. Это все мои фантазии.

     Кэти улыбнулась немного грустной улыбкой. Она будто бы сожалела о чем-то. Мы сидели в небольшом уютном кафе. Кэти любила сюда приходить, и я знал почему. Здесь всегда было тихо, и время как будто останавливалось. За окном – яркий день, спешка, а здесь – тихая музыка и умиротворение. Может быть, это навевало грусть?

- Может, тебе просто нужен парень?
- Не знаю, Джейн, мне бы хотелось, чтобы меня любили.
- И все?
- Я хочу настоящей любви. Мне кажется, я знаю, что это за чувство.
- У тебя кто-то есть на примете?
- Нет, но…я почувствовала это сегодня во сне. Помнишь, я говорила об ощущениях?
 
     Кэти…Каждый день перед сном я гладил ее по волосам, но она не чувствовала моих прикосновений. Я пел ей колыбельную песню, но она не слышала ее. Она спокойно засыпала на моих руках, не ощущая их. И я показывал ей то, что она хотела видеть, никогда не спал, потому что мне это было не нужно. И это было счастье. Так я мог любоваться ей всегда. Двадцать лет – это всего лишь срок. Но это было не только счастье, но и страдание. Тогда я еще не знал, что это такое, как и не знал, что такое любовь в том смысле, в каком она даруется человеку. Я спрашивал об этом у таких же, как я, но все только отводили глаза. Они не хотели говорить со мной. Они знали то, чего не знал я. Только потом я понял, что такое любовь, страдание, и что все было уже предопределено.

- Ты слишком много витаешь в облаках, - сказала Джейн, - так ничего в своей жизни не изменишь.
- Да…
   
     Ответила ей Кэти, и мне показалось, что она смотрит прямо на меня. Да, она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, и я не мог пошевелиться. Тысячи раз я представлял себе этот момент, но знал, что это невозможно. Точнее, это было возможным, но только в одном случае.  Я об этом не подумал, зачарованный ее взглядом. Я смотрел на нее. Она на меня. И не знал, что делать. Если бы я только был человеком!

- Кэти? – позвала Джейн, спасая положение. - Ты куда смотришь?

     Кэти посмотрела на Джейн, потом на меня, но меня уже не было. Я стоял за ее спиной.

- Витаю в облаках… - медленно проговорила она, - Что-то мне нехорошо, Джейн. Голова как-то странно кружится. И воздуха не хватает…
- Ты точно ни с кем не встречалась?
- Да конечно же нет! – Кэти облокотилась на стол и глубоко вдохнула. - Я не знаю, что со мной происходит. У меня странные ощущения. Я чувствую, что я не одна. Что кто-то со мной всегда рядом. И этот странный сон…Я испытываю чувство, которого никогда не знала. Может быть, это мой шанс на любовь?
- Кого же ты собралась любить, если никого к себе не подпускаешь?
- Я видела мужчину, - она немного помолчала и задумчиво продолжила, - это очень красивый мужчина. У него очень нежное лицо. Но он какой-то не настоящий, не реальный.
- И где же ты его видела?
- Только что. Он сидел напротив меня. Рядом с тобой.
- Ты фантазерка! – с улыбкой усмехнулась Джейн.
- Да нет же! Я видела его! И не первый раз. Это было так давно. И, кажется, во сне. Он смотрел на меня почему-то сверху. Кругом было так много игрушек. Но я четко помню его лицо. Это был он!

     Я тоже помню тот момент. Странно, что он не стерся из ее памяти. Ведь Джейн было тогда всего три месяца. Она лежала в своей кроватке, окруженная ставшими потом любимыми игрушками. С плюшевым медведем она спала до сих пор.
- Может быть, тебе обратиться к психоаналитику? – всерьез спросила Джейн, глядя на Кэти.
- Ты считаешь, я схожу с ума?
- От одиночества.

     Джейн рассмеялась, но Кэти даже не улыбнулась. Ей было страшно. Она оглянулась, но меня не заметила. Я вновь был невидим для нее. Они встали с намерением покинуть кафе. Перед выходом Кэти еще раз обернулась и вдруг совершенно неожиданно начала падать. Я поймал ее, но она проскользнула сквозь мои руки и упала на пол. Джейн не растерялась. Она вызвала «скорую». Кэти конечно же была жива – я все еще был рядом с ней. Но что же случилось? Я без конца задавал себе этот вопрос, зная, что совсем скоро получу на него ответ. Если бы я хотел, я бы знал об этом еще до того, как все произошло. Но я боялся. Глупо бояться неизбежности. И я даже не знал было ли то чувство, которое я испытывал, страхом.
     Я был рядом с Кэти в больничной палате. Она тихо спала и была прекрасна. Джейн и родители ожидали в коридоре. К тяжелым больным посетителей не пускают – это неправильно. Они не могут ответить, но все чувствуют. Кэти чувствовала, что я рядом. Кэти умирала. Я понял это в тот момент, когда услышал плач по ту сторону больничной палаты. Вот почему она увидела меня. Законы, где бы они не были написаны, всегда жестоки и несправедливы. Законы жизни и смерти - не исключение. Тогда я понял – что есть страдание. Мое сердце рвалось на части перед неизбежностью. Но было ли оно у меня? Я не знал. Я чувствовал лишь тупую боль в груди. Она не давала дышать. И вдруг что-то полилось из глаз. Что-то горячее, обжигающее. Это была не вода. Это были слезы. Настоящие слезы, какими только может плакать живой человек. Я посмотрел на свои руки – они дрожали. Я прикоснулся ими к Кэти. Она была теплая и спокойная. Нежная. Она открыла глаза. Теперь я видел ее по-другому. Не смотря на болезненный румянец, ее бледное лицо было еще прекраснее. Она чуть пошевелила рукой:

- Кто ты? – тихо спросила она. - Я видела тебя во сне.

     Я не мог ей ответить. Я не знал, что я мог ей ответить.

- Ты – мой шанс на любовь?
- Нет. Ты – мой, - ответил я.

     Кэти отказалась остаться в больнице. Откуда-то она знала, что врачи ничем не смогут ей помочь. Почти девятнадцать…Мне на вид было около тридцати трех. Переломный возраст…Ей не пришлось представлять человека без имени своим родственникам. Они меня не видели. Этого я тоже не понимал. Видимо, все было действительно предрешено. Сейчас я понимаю человеческое упрямство, нежелание покориться судьбе. Но в конечном итоге и я оказался в этой ловушке, надеясь на то, что что-то еще можно изменить. Тогда я узнал – что есть надежда. Хотя она так и осталась призраком.
     Кэти хотела побыть одна, и мы уехали в маленький домик посреди леса. Это было удивительное место: стройные, высокие сосны, которые, казалось, достают своими верхушками небо. Само небо – голубое и бесконечно огромное. Мягкий зеленый мох, в котором утопали ноги. Звери, которые не боялись подходить к нам и брать из наших рук пищу. Переливы горного ручья. Здесь не было ни минуты тишины – все было наполнено звуками жизни.

- Когда нас не будет, эти сосны так и останутся здесь. А солнце опять взойдет все там же, на востоке.
- Да.

     Я не знал, что еще ей ответить. Это был давно установленный порядок. Его нельзя было нарушить. А у нас с Кэти по человеческим меркам было так мало времени! По меркам Вселенной его не было вообще. Я терялся. На меня навалилось столько новых ощущений, что я не мог с ними справляться. Окружающий мир, мой новый внутренний мир и мир, который мы делили с Кэти – это было так сложно! Переживать в себе все это может только человек.

- Мне кажется, я знала тебя тысячу лет, - говорила она, сидя у камина.
     В комнате горело несколько свечей, а отблески огня освещали лицо Кэти, отчего оно становилось еще более прекрасным. Она сидела, положив голову на коленки, одетая в легкую длинную рубашку. Я сидел рядом:
- Я тоже.

     Она посмотрела на меня. Всякий раз, когда она на меня смотрела, что-то внутри замирало, затем его удары становились чаще, а по телу разливался жар, отдавая пульсирующими толчками в голову. Это было сердце. Оно у меня все-таки было. И еще это было смущение, потому что каждый раз, когда она на меня смотрела – я невольно опускал глаза.
     Что может быть проще отношений между мужчиной и женщиной? Казалось бы, ничего, но я не знал, как прикоснуться к Кэти так, чтобы она это приняла. Я сидел рядом, чувствуя ее запах, ее дыхание, тепло, исходящее от ее тела.

- Эйдж, - она назвала меня так, - скажи, что при жизни помогает дышать, а после смерти мыслить?
- Дерево.
- Да. Дерево. Давай посадим завтра дерево?
- Давай.

     На улице было зябко. Мы немного постояли, вдыхая свежий ночной воздух леса. Я укрыл Кэти теплым пледом, но это не согрело ее. Она прижалась ко мне спиной и посмотрела на небо. Над нами сияли огромные звезды. Она повернулась ко мне лицом и заглянула в мои глаза:
- Они светят для нас, Эйдж?
- Да, Кэти.
- Кэти…Ты впервые назвал меня так. Это красиво звучит «да, Кэти».
- Да, Кэти.
- Эйдж, откуда я тебя знаю? Ты пришел из моего сна…или нет? Может быть, ты всегда был рядом? – она немного помолчала, кутаясь в плед. - Для меня это не важно, Эйдж. Важно другое…Я люблю тебя.
- И я люблю тебя, Кэти.

     Слова…Они так просты и безобидны и в то же время так могут больно ранить! Да, она любила меня, я это знал. Она ждала меня все это время. Все свои почти девятнадцать лет. И теперь я ненавидел себя за свое чувство к этой прекрасной женщине. Я, тот, кто был призван хранить ее, не выдержал испытания простым человеческим чувством. Простым на словах. Может быть, это и есть судьба? Я жаждал узнать, что же такое всесжигающая сила любви? Почему перед ней преклоняли колени народы и рушились города? Этого же хотела и Кэти. Но если бы не моя любовь, то все могло быть иначе, а может быть и нет. Ведь и за нас все было решено задолго до нашего рождения. Кэти была права. Это был шанс на любовь. Для нас обоих. И только потому, что я не был человеком, а она должна была умереть.

- Прости меня, Кэти.
- За что? – она смотрела на меня так, будто бы я мог ей чем-то помочь. Она все еще в это верила.
- За то, что я полюбил тебя…
- Эйдж, - еле слышно сказала она, - Эйдж…
     Я почувствовал, как ее руки нежно гладят мои волосы, мое лицо, шею. Я хотел закрыть глаза, но не мог. Я смотрел на нее, а по ее щекам текли слезы:
- Эйдж, - прошептала она, - Я так долго тебя ждала…Я так ждала…

     Она прикоснулась губами к моим губам, и глаза закрылись сами собой. Я почувствовал ее боль. Она разрывала ее на части. Как меня тогда, в больничной палате, но в ту же секунду прошла, не оставив и следа. Тогда я познал – что есть любовь, счастье. Я познал, что такое сладкая боль и то чувство, когда растворяешься без остатка в любимом человеке. Верх блаженства. Самопожертвование ради любви. Ради того, кого ты любишь. Я готов был принести себя в жертву, но ее бы не приняли.
     Наши судьбы были сплетены в одну на какую-то долю мгновения, но за это мгновение я прожил сотни, тысячи, десятки тысячи жизней. И все они были ради любви. Ради моей Кэти. Я дарил ей все, о чем мечтал, что видел за свою тысячелетнюю жизнь – всю свою ласку, любовь и нежность, которую только мог извлечь из глубины своего сердца. Оно билось так часто, что я готов был захлебнуться от воздуха, который беспомощно хватал ртом. Наши тела слились друг с другом так, словно это был последний раз. И я, и Кэти понимали, что это было именно так. Она плакала. Но это были слезы счастья. Я прижимал ее, стараясь отдать всего себя, без остатка, защитить от беды, создать хотя бы иллюзию того, что мы навсегда принадлежим друг другу и так будет длиться вечно. Она была первая и единственная женщина в моей жизни. Моя Кэти…При воспоминании о ней я испытываю снова и снова тот трепет, который испытывал каждый раз, глядя на нее.
     Я сидел рядом и смотрел на нее – обнаженную, прекрасную в своей девической невинности. Ее кудрявые черные волосы рассыпались по плечам, ниспадали на грудь, чуть прикрывая ее округлости.

- Эйдж, скажи мне, как тебя зовут?
- У меня нет имени.
     Она улыбнулась. Она была уверена, что я отвечу именно так.
- Эйдж, скажи мне правду: я умираю?
- Да.
    
     Я не мог лгать ей.
     На следующий день мы посадили дерево, а к вечеру она тихо умерла на моих руках. Я попросил только об одном: чтобы ей не было больно. И ей было не больно. Я это знал. Ее просто забрали. Я видел, как она покидала наш дом неслышными шагами, послушно идя за своими проводниками. Она оглянулась лишь однажды. Я посмотрел ей вслед. Мои слезы иссякли. А руки больше не чувствовали ее. И тогда я возненавидел небо и землю, и все то, что было между ними. В отчаянии я взмыл высоко в небо и бросился вниз. Но не было камня, о который я мог бы разбиться. Я был всего лишь ангелом. Ангелом-Хранителем, познавшим великое человеческое чувство – любовь. Теперь я Вестник. Но два дня и одну ночь я был человеком.
     А солнце по-прежнему всходит на востоке.