Глава третья

     Прежде, чем продолжить своё повествование, хочу с прискорбием отметить, что сегодня ушёл из жизни Бахмутов Ахияр. Я не успел показать ему этот рассказ. Не успел увидеть его, хотя до встречи оставалось всего две недели. У меня уже и билеты лежат купленные. Буквально несколько дней назад мы перезванивались. Я, смеясь, говорил ему:-Скоро будем рыбачить вместе. Я и морозильную камеру купил под рыбу. Он тоже смеялся:-Ну ты молодец! Давай, давай, приезжай скорей! Я уже всё, что надо для рыбалки, приготовил.Таких сазанов надёргаем...

     А вчера часов в пять вечера раздался странный звонок. Ахияр позвонил мне, но понять его я не мог. И вообще, было впечатление, что телефон лежит где-то рядом с ним, а не находится у него в руке. Были слышны какие-то посторонние голоса. Ахияр что-то бормотал, но разобрать что либо я не смог. Ничего не понимая, я кричал в трубку: -Ахияр! Что случилось! Плохо слышно!     Через некоторое время он отключился. Я стал названивать Альфие, его супруге. Её телефон оказался недоступен. Позвонил на домашний, там шли длинные гудки,а трубку никто не брал. Ничего не добившись, я вернулся к прерванной работе. И вот сегодня позвонила Алина:- Дядя Наиль, дедушка умер,- сквозь слёзы проговорила она.

     У него был рак. Несколько лет он держался на каких-то дорогих лекарствах, которые присылали ему родственники из Москвы. В мае, когда я гостил у Бахмутовых, я слышал, как Ахияр ругался с женой, упрекая её, что все они переводят деньги на "всякую ерунду". "Всё равно умру, что толку от ваших таблеток,"-горячась, говорил он. И, не смотря на такие высказывания, был он энергичен и жизнерадостен. Затеял строительство нового забора. Он был вдохновителем проекта, а я - исполнителем. Проехавшись с ним по магазинам, я накупил все необходимые инструменты и работа закипела. Жара стояла неимоверная. Но я так увлёкся работой, что упрямо отказывался от дневного сна(в самую жару). Ахияр переживал, ему было неудобно передо мной, что вот, мол, приехал человек на рыбалку, а тут его припахали. "Не переживай,- отвечал я ему,- съездим в Астрахань, поменяем билет на более позднее время. Успеем и забор сделать, и порыбачить."

     Соседи по улице, проходя мимо, цокали языками:"Вот это забор! Красивый, дорогущий, наверное?"  Ахияр смеялся:"Ещё какой дорогущий! Вон, каменщика из самой Казани выписал. Без штанов меня оставляет уже."  В другой раз, здороваясь с очередным соседом, уже я шутил:"Внебрачный сын, приехал вот помочь отцу". Видели бы вы глаза соседа!

     Так, с шутками и прибаутками, закончили мы забор за пять дней. И началась настоящая, астраханская рыбалка! К этому времени вода в Кизани поднялась и вся вобла подалась в ерики. Там мы её и удили. Вытягивая сразу по две-три воблы, Ахияр приговаривал:"О-о, таких мы берём, берём. Таких мы всегда берём". Самую мелочь выкидывал обратно в ерик, говоря:"Плыви, плыви. Подрасти ещё". Ахияр - заядлый рыбак был. Всевозможная рыба не переводилась у него дома круглый год. "Не ленись, тогда всегда с рыбой будешь",-говаривал он. А уж его супруга чего только из рыбы не готовила! Я с трудом отрывался от стола, так было всё вкусно! Крупную воблу Ахияр солил, а что помельче - шла на "жарёху". А уж строганина под водочку - это вообще что-то божественное. Правда, Ахияр уже не пил, компанию мне составляла Альфия, выпивая рюмочку за несколько присестов. Мне было приятно беседовать с ними по вечерам, наблюдая их милые словесные перепалки. Шутили по всякому поводу и без повода! Вспоминали, как они познакомились. Ахияр такой порывистый и горячий, Альфия - спокойная и умиротворённая. Не могу себе представить их дом без вездесущего, неугомонного Ахияра. Хотя его мучили сильные боли, он не мог долго отлёживаться на диване. Глядишь, уже вскочил, побежал топить баню или осматривать огромный орех, который замёрз прошлой холодной зимой - авось отойдёт ещё?

     Много чего ещё хочется вспомнить об этом хорошем человеке. И обязательно вернусь я к воспоминаниям о нём. Но сейчас, так и не подступив к своему рассказу, пора делать отбой - завтра опять много дел, надо выспаться. Третья глава осталась не напечатанной сегодня. Но до отъезда в Камызяк надо обязательно всё допечатать.  (6.08. 12г.)


     Итак, возвращаюсь к рассказу.

     Утро развеяло мои тревоги. Ни рассмотреть, ни, тем более, запомнить меня ночью, в течении каких-то мгновений, Барон не мог. Я вспомнил, как барахтался в склизкой икре и постарался представить это со стороны.  Вот умора!

     Сегодня было воскресение. Значит, надо везти маму к причалу. За неделю скапливалось много яиц от наших кур. И по воскресениям мама торговала ими на базарчике у причала. Постоянные торговки не любили мою маму. Она сбивала им цены, так как продавала яйца гораздо дешевле их. При появлении мамы все тётки-торгашки начинали ворчать и искоса поглядывать на неё. На колкие выпады с их стороны мама отвечала, что ей некогда сидеть здесь по целым дням, что дома и без этого много работы. И таким вот образом она в течении часа-полтора распродавала все яйца  и уезжала со мной домой.

     Соскочив с кровати, я взял полотенце и побежал на берег. Это вошло уже в привычку - утренний туалет на реке. После лёгкой разминки я нырнул в воду, побарахтался, отфыркиваясь, в волю. Несколько раз невольно поглядывал в сторону моста, но в свете дня там не было ничего тревожного.  Спустя пол часа я уже был дома.

     Совсем недавно мой брат ушёл на службу в армию. И весь водный транспорт перешёл в моё распоряжение. Это и шлюпка самодельная, клеёная, и лодка килевая, и маленькая плоскодонка для ближних походов. Восьмисильный "Ветерок" вполне соответствовал моим потребностям. Впереди маячило астраханское лето и я уже предвкушал жизнь на воде. Попив на завтрак обязательный калмыцкий чай, мы с мамой отправились на причал. Мой "Ветерок" урчал весело и заразительно. Лицо мне обдувал свежий утренний воздух. Ощущение свободного полёта над водой бодрило не хуже ночного ныряния. Мамина испуганная улыбка вселяла в душу уверенность в собственном взрослении. Я сейчас был её рыцарем, готовым в любой момент придти ей на помощь. Ведь она так и не привыкла к водной среде дельты и боялась воды, как девчонка. Хотя, в нашем городке обитают такие девчонки, которые не уступят в плавании даже мне. Я невольно подумал о Тоне, моей однокласснице и хорошем друге в наших общих походах по островам и ерикам.

     Когда мы подходили к причалу, от него медленно отвалил "Метеор", первый утренний рейс которого был самым популярным в народе. Нос моей шлюпки мягко ткнулся в берег и мама привычно охнула:

    -Осторожней, сынок!

    -Всё в порядке, мама,-ответил я и помог ей соскочить на берег. Устроив её под навесом базарчика, я пошёл побродить по набережной. Несколько рыбаков с усердием закидывали удочки прямо с берега. Такая рыбалка не по мне. Я решил, что лучше поудить со шлюпки и направился к ней. Вдруг с причала кто-то меня окликнул:

    -Эй, пацан! Поди-ка сюда.

     Я поднял голову и увидел Абая в окружении его свиты. Этот паренёк-казах появился у нас недавно, но уже прославился своей бесшабашной удалью, граничащей с уголовщиной. Однако, приводов в милицию он пока ещё избегал, хотя числился в неблагополучных. Поговаривали, что у него есть связи с осуждёнными в нашей местной зоне.  Я остановился, но на приглашение подойти не отреагировал, больно надо ещё. Двое пацанов, примерно моего возраста, легко спрыгнули на галечный берег и лениво направились в мою сторону. Мне стало тревожно. Я, пытаясь сохранить невозмутимость на лице, небрежно сунул руки в карманы. Этот жест должен был показать Абаю и его шестёркам, что я не боюсь их. Соскочил с причала и сам Абай.

    -Слушай, ты не таболинский случаем? - спросил он, приблизившись ко мне в плотную.

    -Допустим, - осторожно ответил я.

    -Вот видишь,- заулыбался Абай и узкие его глаза почти совсем закрылись,- Я ведь тут практически всех знаю! Смотрю, лицо знакомое. Где-то я тебя видел. И не ошибся.

    -А в чём дело? - я терялся в догадках, что ему надо от меня.

    -Да так, хорошие люди интересуются, а чё там у вас ночью под мостом случилось?

     Я чуть не вздрогнул от этих слов и с силой вцепился пальцами в свои бёдра. Вот это да! Вот это Барон! Лихо работает! Меня уже ищут.

    -Под мостом? Ночью? Понятия не имею. Я ночью сплю, как сурок.

    -А ты порасспрашивай дружков своих, может кто что слышал, может кому-то не спится по ночам. И скажи, что за поступки свои нехорошие придётся кому-то ответить. Ох, как ответить!  Ну, покедова, пацан, я тебя ещё разыщу потом.

     И он, посвистывая, пошёл в сторону парка. Его шобла потянулась за ним. А я стоял, огорошенный, и никак не мог успокоить дрожь в коленках. Если такими темпами они будут искать виновника их неприятностей, то мне точно - кранты. А что, интересно, стало с их шлюпкой и икрой? Я ведь пустил шлюпку в свободное плавание и бог знает, кто её нашёл. Голова шла кругом от всего этого. Я не знал, что мне делать. Эх, и папка, как на зло всё ещё в своей командировке. Я сорвался с места и побежал к базарчику.

    -Мам, мам, а папка когда вернётся? - с надеждой спросил я маму.

    -Ох, не скоро, сынок. У него там сдаточный объект какой-то. Так что куковать нам с тобой вдвоём ещё недели две.

     Две недели! Да за это время меня десять раз рыбам скормят! Что делать то? Что? Маме рассказывать нельзя, только перепугаю её. В милицию - самому страшно. Кто его знает, как они расценят мой поступок. Как ни как, угнал чужую шлюпку. Да и как я объясню, что делал ночью голый на понтоне. Ещё в психушку отправят. С кем же посоветоваться? Вовка к отцу в Астрахань уехал. Илюшка с Вошей на рыбалку собирались, уехали уж, наверное. Остаётся Тоня. Конечно, не в девчачьем совете я нуждался, а просто хотя бы выговориться.  Пока я всё это  переваривал в своих разбухших мозгах, мама распродала яйца и мы пустились в обратный путь.