Утренняя роса и Неувядаемый цвет

- Нейд, неужели ты и правда не человек?
Я устало понимаю глаза на своего собеседника. Отблески костра играют в его глазах, делая их похожими на темное пламя.
- С чего вдруг такие вопросы?
- У тебя нет привязанностей к людям. Ты словно крепость окруженная неприступными стенами. Знаешь так много, но никогда и никому не расскажешь...Неужели у тебя действительно нет человека, к которому ты испытываешь хоть что-то?
- Есть...- воспоминания болью топят память, возвращая меня на десять лет назад. В день, когда наше "не навсегда" перечеркнул лай автоматов...
***
- Мы ведь никогда не расстанемся? Правда же?
Я сижу спиной к спине с двумя подростками, обхватив руками колени и сдерживая подступающий к горлу ком. Комары уже давно непрочь подзакусить нами, но мы боимся встать и разойтись по домам. Это послений вечер, который мы проведем вместе. А дальше...Кто знает, что будет дальше? Эвакуация началась неделю назад и завтра на рассвете наш родной город уже полностью опустеет, как-то резко потемнев и выцвев...
 - Мы найдем друг друга. Нейд? Война не навсегда, понимаешь?
Это "не навсегда" врезалось в мою память острым осколком и до сих пор не дает спать, криком врываясь в сны.
Я коротко понимающе вздыхаю и поплотнее прижимаюсь к теплым спинам товарищей.
***
- Леон, Женар! - ноги оскальзываются на неровной дороге, перевернутой, искореженной. Сколько я уже брожу по разрушенному городу в надежде отыскать их? Час...два...три... На четвертом ноги подводят меня и я, упав, кубарем скатываюсь в какую-то траншею. Пытаюсь соорентироваться, понять, где я и вижу двух людей, лежащих рядом. Я не сразу понимаю, что ЭТО, те, кто шесть часов назад сидел со мной на парковой лужайке и смотрел на закат за рекой. Понимание приходит позже, когда один из двоих протягивает мне руку с зажатой в кулаке медалькой, а, секундой позже, бесильно падает в лужицу чего-то темного липкого.
***
- Не смей так говорить! Жизнь - не разменная монета, ее нельзя продать купит или, как ты желаешь, просто выкинуть! Встань! Им не помочь! Живи ради живых!

***

- Есть... - я машинально сжимаю ладонь на потертом медальоне с моим именем. "Neide". Неровным мальчишечьим почерком выгравированные буквы. И оборачиваюсь назад, туда, где, свернувшись в моей куртке на земле спит мальчишка 15 лет, - Есть, конечно.


Утренняя Роса и Неувядаемый Цвет.

На рассвете моих спутников разбудил дождь. Рант, проговорив со мной большую часть ночи, спал от силы часа два, и теперь долго моргал и сцеживал зевоту в кулак. Мы не стали пока будить Роза - пусть еще поспит, пока мы соберем вещи. Впереди долгая дорога и неизвестно, когда будет следующий привал. Вопреки моим ожиданиям, парень не жаловался на трудные переходы, не плакал, вспоминая недавние события. Он вообще молчал с того дня, как мы встретились. Только короткий получасовой разговор, сказал свое имя и на следующий день молча кивнул головой на мое утверждение, что ему теперь придется идти со мной. Говоря честно, меня это несколько угнетало. Десять лет назад, потеряв семью, друзей, дом - все, что у меня тогда было, в такой же предрассветной вероломной атаке врага, меня душили слезы и бессильный крик. Роз же вел сея абсолютно противоположным образом, но у меня была точная уверенность, что в душе у него сейчас творится что-то чудовищное и ужасное, изнутри медленно уничтожая личность.
***
две недели назад.
"Мирополь, лежащий в руинах за холмом у моих ног, производил неизгладимое впечатление трагедии." Именно такие мысли и пришли бы мне в голову пять лет назад, когда началось мое путешествие. Тогда мне приходилось видеть разрушенные города, деревни и села впервые со времени падения моего родного Шириона. И во всех, мало-мальски уцелевших, поселениях меня встречали настроженно, недружелюбно. Сейчас же, стоя и смотря на утопающий в алом от закатных лучей дыму город, мне абсолютно не хотелось в него входить. Не думаю, что мой визит в этот раз встретят радушнее - у людей, лишившихся своей привычной жизни, чужаки все равны, враг ты или единомышленник - им все равно, справиться с их горем ты не поможешь.
На дорогах уже начали появляться тени, выполжающие из переулков и затапливающие широкие проспекты. Мои неторопливые шаги отзывались гулким, глухим эхом, словно удары сердца. Дойдя до конца улицы и зайдя в тупичок перед частным домом, мне пришлось остановиться. Дом был разрушен на ве трети, уцелела только кирпичная пристройка. Мое задумчивое созерцание затянулось минут на десять. Остаться что-ли тут на ночь? Все равно в, нетронутый разрушениями, дом меня не пустят, чужаков зесь не любят....
Несмотря на то, что в городах мои чувства обострялись до предела, крадущиеся за спиной шаги заечь сразу мне не удалось. Уже затылком чувствуя какое-то смутное движение, мое тело машинально уходит вниз, а правая нога выпрямляется и уходит назад. Легкий полукруг, описанный вокруг согнутой левой, указательный палец на холодном курке, молниеносно вынутого из-за растегнутого ворота плаща... Упасть-то он упал, подрезаный моей ногой, но какой-то буроватой палки из рук так и не выпустил. Я облегченно выдыхаю, разглядев в сгущающися сумерках нападавшего...
***
Сидящий передо мной мальчишка лет 15 неприязненно и неприкрыто рассматривал меня. Молча. Мне тоже как-то не пришло в голову, что разговор нужно-таки начать. Шестой минуты тишины он не выдержал.
- Зачем Вы остались? Ваши уже все ушли...
Меня часто принимали за союзника врага. Виной тому светлый, почти льняной цвет волос, от дорожной пыли и пожарной сажи ставший пепельно-серым, так характерным для большинства вражеских солдат и так редко встречающимся на моей родной земле.
- А я не хожу со всеми.
Неприязнь на лице парня сменилась непониманием - естесственно, что он не ожидал услышать чистую речь, без намека на акцент. Мне даже не пришлось врать - самому преодолевать расстояние между городами действительно намного проще. Помолчав, я нехотя добавляю:
- Мне проще ходить в одиночку. Парень, в доме что-то осталось?
Молчаливый утвердительный кивок побуждает меня протянуть руку, помочь ему подняться и отправится на очередную "экскусию" в мир уцелевшего.
Деревня не была окружена ни стенами, ни еще какими-либо укрепительными сооружениями. Мой вход в нее вообще мало кто заметил. Так, сначала продуктовая лавка. Очереди, к моей безумной радости, не оказалось и купить продукты удалось быстро. Сыр, хлеб, кусок вырезки, надеюсь, свежей - для Роза. Парень еле на ногах стоит, можно и расщедриться на мясо. Гречневая и рисовые крупы, консервы, хоть и тяжелые, зато хранятся на "ура!". Вроде все... Расплатившись мятыми и мокрыми после купания деньгами, выхожу на улицу. Не помешало бы купить еще и фонарик, но, пересчитав оставшиеся средства, справедливо решаю, что можно обойтись и свечами.
Еще полчаса ушло на покупку одежды и, как не прискорбно, пришлось расстаться со старыи неудобными кроссовками, заменив их на высокие черные берцы единственным недостатком которых является шнуровка, которую фига с два быстро затянешь. Зато практично, удобно, да и осень скоро "порадует" заморозками.
Уже на околице Рябинницы, меня кто-то окликнул тонким детским голосом.
- Неееейд!
Я оборачиваюсь и вижу девчушку лет девяти, раскрасневшуюся, запыхавшуюся. Подбежав ко мне, она растерянно помяла потрепанный передник и смущенно протянула мне промасленный сверток в белой ткани. Мой вопросительный взгляд заставил ее смутиться еще больше и сбивчиво залепетать:
- Это от отца...
Мой взгляд стал еще более непонимающим.
- От Орана. Он увидел Вас в окно и сказал, что он Ваш должник. Передал вот...Сказал, что если не смогу уговорить Вас взять это, домой могу не приходить, - глаза малышки испуганно взирали на меня снизу вверх, но мои губы тронула легкая улыбка. От Орана, значит...
- Я приму. Передай, что еще свидимся.
***
Уже на подходе к месту, где остался Роз, мне померещился запах дыма. Из деревни его занести не могло - далеко, да и ветер в противоположную сторону. Не чувтвуя ног, я прокрадываюсь между деревьями и понимаю, что моя одиночная вылазка в Рябинницу была роковой ошибкой. Посреди полянки потрескивал костер, вещи из моего второго рюкзака, порученного Розу возвышаются перед мужчиной лет 29, одетого в темную одежду. За плечом - не двусмысленно висит автомат АК-74М. Неподалеку свернувшись, лежит... Опоздание равно смерти.
С этим мой трюк с пистолетом вряд ли прокатит, но попробовать стоит. Благодаря небеса, что кроссовки были заменены на тяжелые берцы. "Отринь свой страх, мы не бесссмертны. Пусть лучше так, чем жить как пленный"
Разбег, удар, еще удар. Мужчина оказался сильным и ловким, без труда парировал мои выпады и атаки, но силы были примерно равны, пока мое тело не допустило ошибку - удар ногой, нацеленный в корпус. Противник с показной легкостью схватил меня за голень, одновременно ставя подножку под мою вторую ногу. Лопатками пришлось приложиться очень чувтвительно но благо, что руки остались свободны и направленный между серых глаз пистолет мужчину весьма озадачил. Впрчм, как и меня приставленный к моему горлу нож. "Это конец" успело пронестись в моей голове, когда на незнакомца кт-то прыгнул и сбил с меня.
- Не смей! Это союзник! Ты сказал, что не нападешь на нас!
Мужчина перевел на меня изучающий взгляд и примирительно поднял руки.
***
Как оказалось, мужчину звали Рантом и врагом он отнюдь не являлся. Как мне объяснили, он наткнулся на Роза около часа назад и справедливо рассудил, что устроить привал в компании куда живописнее. Смысла ругаться не было - мой опыт подсказал бы так же. Живописно скорчившийся Роз, которого мое воображения сразу отождествило с его же трупом, просто дремал. Мы подняли такой шум, что парень проснулся и увидев, что Рант уже подмял меня под себя, бросился на него. Комичнее некуда. Если в будущем мне суждена ТАКАЯ смерть, то лучше я сгину в болоте на подходе к Рябиннице.
***
Мы шли уже около двух часов. дождь был не сильный, но пыльная взвесь в воздухе, отсырев, противной коркой ложилась на одежду и волосы. Снова искать ручй придется... Роз шел, чуть отставая от нас с Рантом.
- Почему у тебя тогда не хватило решительности нажать на курок? - голос Ранта выдернул меня из воспоминаний о нашей первой встрече.
- Потому, что это ничего бы не изменило. В нем нет патронов. Ни единого, - я считаю, что нелепая правда лучше пафосной лжи.
- Ты не умеешь стрелять? - по удивлению в его голосе я могу представить его вытянувшееся лицо.
- Не заблуждайся, - говорить на эту тему я не хочу и неумело увожу разговор в другое русло, - Кстати. Рант - это ведь не полное имя?
- Да, полное будет Амарант, мы с Розом из одного города, а в этих местах распространены "травяные" имена.
В травологии я разбираюсь. "Неуядаемый Цвет", значит... ну и компания у меня подобралась...
Приближался вечер, ветер давно уже разогнал дождевые тучи и теперь закатное солнце красным кругом катилось к горизонту. Меня с самого утра мучили невеселые мысли о том, что денег осталось мало и в ближайшее время они вряд ли появятся. Сверившись с картой, я чуть ускорил шаг - до ночи - всего ничего, а ночевать в лесу, в компании голодных и очень прожорливых комаров не хотелось. Да и ладно бы, только комаров - за нами уже несколько дней шел кто-то покрупнее и поопаснее, пару раз мне удалось услышать, как хрупнули ветки под тяжелыми лапами, сомневаюсь, что дикая тварь тащится за нами исключительно для того, чтобы полюбоваться издали.
Проблема человечества состоит в том, что оно не задумывается о последствиях своих экспериментов рвно до тех пор, пока эти самые эксперименты не выйдут из под контроля. Война, разгоревшаяся десять с небольшим лет назад, по началу мало чем отличалась от простой катастрофы общества. Беспорядки, убийства недовольства властью - все это привело народ к бунту. Естественно, что наука передовых стран решила внести посильную лепту в ход войны. Смотря прблеме в корень, я бы не сказал, что они использовали какое-то биологическое оружие намеренно.Они пытались какими-то препаратами увеличить выносливость и повысить уровень базовых способностей организма. Однако, в сочетании с используемым ядерным оружием, это послужило толчком к катастрофе. Нет, ожидаемый "зомби-апокалипсис" не настал но война с полулюдьми затянулась надолго.
- За лесом в трех километрах пути будет деревня. До ночи добраться успеем.
Рант одобрительно хмыкнул, Роз немного ускорил шаг, поравнявшись со мной.
- И долго ты так путешествуешь? - Рант явно хотел спросить что-то другое, но предпочел подбираться к вопросу издали.
- Пять лет, с тех пор, как умер мой наставник. А что?
- Ну, можно ведь где-то и осесть.
- Можно, - я усмехнулся, - но дел это не поменяет. Война так и будет продолжаться, унося с собой жизни.
Тут голос подал Роз. Впервые он заговорил длинными, горячими предложениями, словно упрекая меня:
- А ты так и будешь ходить из города в город, смотреть на разушенные дома и убитых людей. Ты ведь даже не сочувствуешь им!
- Зачем мне сочувствовать мертвым? Ушедшие в иной мир уже меня не услышат, а живым это ни к чему.
Парень яростно стиснул кулаки, но Рант положил ему на плечо руку. Карие глаза непонимающе, беспомощно взглянули в серые и уступили. Я снисходительно вздохнул, возведя взгляд к небу, но ничего не сказал.
- Идемте уже. Полуненка уже недалеко.

***

Что такое три километра для людей, привыкших к переходам длиною в двадцать пять - тридцать километров за день? Это, конечно, не три метра пройти, но все равно особо далеким путем назвать нельзя. Мы успешно миновали лес и я надеялся, что через поле таинственная тварь за нами не потащится, побоится. Показались огни деревни, тускло мигающие окошками дома, окутанные туманом сгущающися сумерок. Да, не скоро нам придется увидеть ровный электрический свет, льющийся от фонарных столбов и ламп в уютных домашних абажурах - подавляющее большинство электростанций вышло из строя. равно, как и интернет стал, далеко не каждому доступной, роскошью.
"Полуненка" оказалась вовсе не "Полуненкой" - с правой стороны от широкой грунтовой дороги был вкопан толстый деревянный столб с криво прибитой доской, на которой еще более кривым почерком было выведено "д.Полуденка". Буква "д" вообще больше смахивала на "м", мы постояли, созерцая этот шедевр каллиграфии, повздыхали, но вперед все-таки двинулись. Роз и Рант шли парой у меня за спиной, то ли действительно обидевшись на мою грубость, то ли просто в самом деле устав. Ну, вот и станет в "Полуменке" тремя полоумными больше...
Войя в деревню, мы остановились у ближайшего дома, устроив небольшое совещание.

- Ну, в какой дом наведаемся первым?

- А какая разница? - наивно вопросил Роз, - Домов-то много, давайте в первый постучим.

- Давайте, - я охотно кивнул, сдерживая гаденькую улыбку, - Только стучите вы.
- Почему это? - Рант, видимо заподозрил какой-то подвох, - Сам-то чего трусишь?

- Кто тебе сказал, что это трусость? - мои губы все-таки дрогнули в ухмылке, - Просто дипломатичесие переговоры у вас выйдут, несомненно лучше.
Предвкушая интересное зрелище, я отошел к дереву и, облокотившись на ствол, стал наблюдать за развитием событий. Роз с Рантом переглянулись, недоуменно пожали плечами и направились к ближайшему домику, окруженному аккуратным полисадником за маленьким заборчиком. К моему глубокому разочарованию, озяев этого резного великолепия дома не оказалось и парни вынуждены были перейти к следующей жертве - дому, выкрашенному в светло-песочный цвет. На стуке в дверь они не остановились и, подумав некоторое время, решили постучать еще и в окно. Вот тут уже началось веселье - в окне показалось крайне недовольное лицо. Красное и круглое, оно принадлежало хозяйке дома - столь же упитанной даме, которая секундой позже появилась на крыльце, вооруженная веником и крышкой от ведра на манер щита. Роз и Рант не успели даже рот открыть и объяснить цель своего визита, их бесцеремонно огрели вышеупомянутой хворостиной и вынудили к бегству. Позорно добежав до меня, они разом остановились и поспешили принять достойный вид. Меня уже несколько минут не интересовали формальности - сначала я честно крепился и держал лицо, но все-таки не выдержал и к моменту, когда спутники предстали передо мной красные и запыхавшиеся, смеялся во весь голос.
- Ну как переговоры? - задыхаясь от смеха едва выдавил я, - На постой нас не пустят?
Рант зло скрипнул зубами и в следующий дом стучаться вынужден был уже я. Мы прошли метров сто, прежде чем я остановился возле старенького, чуть покосившегося домика с шиферной крышей. Постоял, помялся на крыльце, а потом уверенно стукнул четыре раза. За дверью послышались сдержанные ругательства, зазвучали босоногие шаги и она наконец-то открылась явив нашему взору мужчину лет пятидесяти с небольшим.
- Нам бы на ночлег остановиться, деньги есть. Всего одну ночь,заодно и помочь чем-нибудь можем, - голос мой звучал ровно, но немного осипше - сказывалось недавнее веселье.
- Помощь не нужна, - отрезал мужчина, однако, отошел в сторону, пропуская нас в дом.