Домашний каннибал

Автор: Юлия "Раздвоение Личности"

(Из показаний обвиняемого, дословно)


Я люблю свою семью, и даже когда мы не перевариваем друг друга, она никогда не покидает меня, потому что она внутри меня. Это я осознал прошлым вечером буквально всем своим существом.
Вчера я вернулся с работы, как всегда, минута в минуту, в  комнате витал сладкий тёплый дымок от сгоревшего ужина, супруга сияла, как перед первым свиданием, взволнованная и жаждущая неизвестности, дети резвились на ковре под вой замученной кошки, частенько гадящей на соседский коврик. Да, эта семейная идиллия не совсем похожа на то, что показывают в рекламе, но мне было всё равно, пока не приехали старики. Я всегда питал к ним только уважение, жаль, что они так быстро уехали, они ведь живут так далеко. Правда, они ведь когда-нибудь умрут, как все, поодиночке, как и жили…
При мысли о вечной пустоте без единой души вокруг засосало под ложечкой, и, увидев райские кущи в теле моей супруги, я схватил нож со стола и перерезал её сухожилие почти у самой пятки. Крови было больше, чем я ожидал. Истощая свои силы, она тщетно пыталась выпутаться из моих рук, и я впился в ее ногу зубами, жадно поглощая ее соки, подобно монголам-кочевникам, питающимся лошадиной кровью в дороге. От всего этого мой голод только усиливался, тогда я вонзил нож в низ её живота так, что она никогда больше не принесла бы потомства, и наносил удар за ударом, упиваясь её криками, пока она не издала последний горловой звук и не залила кровью весь давно износившийся дощатый пол на кухне.
Её тушка изрешечена как после пулемётного обстрела. Теперь она никуда не уйдёт. Довольный собой, я ласково раздвинул ее бедра и вкусил её плоть, как яблочный пирог. Он был ещё теплый. Я впал в беспамятство и не заметил, как оставил от неё практически обглоданный скелет. Вспомнив о стариках, закурил и вышел из кухни, но никого не обнаружил; как невежливо с их стороны сбегать без предупреждения, когда у меня в руке нож…
В детстве, когда я боялся оставаться один в доме, я ел, много, всё подряд, не чувствуя пресыщения… взяв в прихожей ружье, я пошёл в детскую. Сын и дочка спрятались за кресло, изредка поглядывая из-за его спинки своими круглыми заячьими глазками и перешёптываясь. Они заметили, что я их вижу, и вжались в угол с жалостливыми ангельскими личиками.
Пристрелить их было проще простого, хотя есть их сырыми отчего-то стало противно: эти вечные сопли, микробы, паразиты, бог знает что ещё они принесли из детского сада… я взял их за волосы и понёс, как зайцев, на кухню, там освежевал их тем самым ножом и поджарил в духовке на остатках мамашиного целлюлита – это было одно из тех блюд, что можно попробовать лишь однажды, и вторая порция не идёт ни в какое сравнение с первой.
Вскоре я был уже сыт по горло, во мне просыпалась любовь ко всему живому и разливалась по моему нутру. Наконец-то все в сборе. Я погладил трущуюся о ружье кошку и угостил её своим ужином, и он ей пришелся по вкусу. Её тихое мурчание прервал   бесцеремонно ворвавшийся на вызов стариков наряд милиции, заставший меня раскачивающимся в мирном благодушном настроении…
Я никогда не держал на своих родных зла, и они всегда будут со мной.
Я люблю свою семью, просто по-своему…