то неповторимое время... Питер Хантер

Аннотация: Современный английский писатель Питер Хантер вспоминает своё детство, прошедшее в небольшой деревушке в Норфолке. В те времена ему, мальчишке, приходилось заботиться о хлебе насущном и добывать пропитание, которым одаривала людей природа. (Мемуарная проза. Отрывок из автобиографии Питера Хантера «Слишком много миль до страны рек…» (Too Many Miles From A Land Of Rivers… by Peter Hunter). Литературный перевод с английского языка. Примечания и < *** > переводчика.)

… то неповторимое время…
Питер Хантер 

    Тогда под горбатым кирпичным мостом была заводь, в которой мы и научились плавать. Глубиной фута в три с половиной, [ 1 ] она прекрасно подходила для этой цели и своей свежестью манила к себе так, как никакой бассейн с хлорированной водой…

    … я лениво наблюдал как две отличные форели вертятся то в одну сторону, то в другую – питаясь личинками, дрейфующими по течению…

… и тут я понял, что моё беззаботное детство закончилось.

    Пожалуй, именно в это время я стал задумываться о своём будущем. Я никогда не спал в спальне с электричеством, за исключением редких случаев, когда ночевал не дома – у нас «электрическое освещение» было только в двух нижних комнатах…

… у нас не было водопровода…

… питьевую воду черпали ведром из общего колодца, а стирали в дождевой воде из стоявшей на улице кадки.

    Санузлы были, по нынешним меркам, немыслимо примитивные – и это те, которые я готов описать. Попросту, это было обыкновенное ведро в отдалённом флигеле – поначалу его содержимое выливали в яму, которую мой отец регулярно выкапывал в саду, затем в течение нескольких лет к нам еженедельно приезжали двое глухонемых ассенизаторов. Они работали на сад, принадлежавший местному рынку, и использовали большую бочку на колёсах, в которую впрягали тягловую лошадь. Мы их прозвали «немые черпаки». За эту услугу платили очень мало, буквально гроши. Местный совет всё изменил в начале пятидесятых, создав собственную службу ассенизации.

    В детстве меня воспитывали в строгости: к дисциплине мать меня обычно приучала с помощью палки, в отличие от школьного учителя, который предпочитал ножку от старого стула. На самом деле, избиения и дома, и в школе случались довольно часто. Первый раз – и по сей день я всё ещё испытываю большое чувство несправедливости, вспоминая об этом – это произошло, когда мне было семь. Незадолго до наступления Нового года я стал настойчиво убеждать всех в школе, что никакого Деда Мороза не существует, что это – настоящий обман, выдумка родителей, чтобы вводить в заблуждение и контролировать детей. Моей учительнице решительно не понравилось такое разоблачение, и она ударила меня несколько раз за то, что я осмелился сказать правду…

… на этот раз – пока ещё рукой… ножкой от стула мне стало доставаться, когда я перешёл в следующий класс…

    Никогда, даже спустя семьдесят лет, я так и не забыл и не простил этой < *** > такой несправедливости. Мягко выражаясь, так шёл процесс формирования моего характера, хотя я, скорее, назвал бы это деформацией личности – наверное, психолог увидел бы в этом причину некоторых не слишком приятных вещей, происходивших со мной впоследствии.

    Значительность этого инцидента до сих пор не даёт мне покоя – и это теперь, когда я давно на пенсии. То, что преподаватели предпочитали увековечивать мифы и суеверия вместо того, чтобы говорить правду – воображая, что, подчиняя умы детей и продлевая в них состояние невинности, они выполняют свою просветительскую миссию…

… лучше бы они умели распознавать наличие в ребёнке интеллекта и помогали ему развить свои таланты и способности…

    Критикуя их, я могу в качестве примера упомянуть о том, что лично я – сам научился читать и писать, читая с большой пользой для себя наиболее содержательные из издававшихся в то время комиксов, что вызывало неодобрение и раздражение моих деревенских школьных учителей. Я до сих пор помню многих персонажей и истории, сериалы по которым выходят по сей день, и едва ли могу сказать то же о литературе, которую мы изучали на уроках…

… уже в начальных классах нашей деревенской школы учителя часто не понимали, о чём я пишу в своих сочинениях…

    Её умение мотивировать ученика сводилось к нулю. И сейчас, шестьдесят лет спустя, я помню, как она вручила мне книгу, в качестве награды за сдачу экзамена, лишь бы поскорее выпихнуть меня из школы. Широты души не хватило даже на то, чтобы оставить хоть какую-то памятную надпись для меня, а ведь это было совсем не трудно…

… сделай она это, возможно, я сохранил бы эту книжку.

    Всячески стремясь избежать наказаний дома, часто я старался расположить к себе мать, занимаясь охотой или собирая плоды, чтобы раздобыть хоть какое-то пропитание. В нашем доме была постоянная нехватка самого необходимого, хотя мясо появлялось на столе довольно часто. Впоследствии я понял, что моя мать была любовницей нашего деревенского мясника…

… и этим объяснялось то, что в доме не переводилось мясо…

    Тем не менее, добытые мной кролики и зайцы всегда были кстати. Некоторые из этих животных остались в моей памяти – из-за необычных обстоятельств охоты на них. Один кролик, пойманный мной в одиннадцать лет, запомнился тем, что из-за полученной травмы моя левая нога была в гипсе до колена. Этот физический недостаток не мешал мне двигаться, но понятно, что бегал я медленно и с большим трудом – не столько бегал, сколько неуклюже ковылял. Но я мог ездить на велосипеде и повсюду на нём катался…

… хотя и медленнее, чем обычно.

    У нас была такая местная традиция во время сбора урожая – наведываться на пшеничные поля в конце уборки, когда на поля выходили сноповязалки – иногда их тянули лошади, но чаще – трактора. Когда на поле оставалось где-то с пол-акра [ 2 ] стоячей пшеницы, из неё выскакивали крысы, кролики и зайцы и мчались к ближайшей живой изгороди в поисках укрытия. Но они были окружены мальчишками с палками в руках, среди которых иногда бывал и какой-нибудь взрослый с ружьём…

… которые стремились не дать несчастным животным убежать.

    С ногой в гипсе, я не мог двигаться свободно, но имел полное право принимать в этом загоне участие и не собирался от него отказываться. Толстый кролик пробежал мимо меня и скрылся в копне (у нас это слово произносили /stok/ /сток/) – это несколько снопов, сложенных в подобие шалаша для просушки колосьев с зерном…

… в некоторых частях страны, таких как Норфолк, «копна» произносится  /stu:k/ /стук/… [ 3 ]

    В то время я обычно не ходил без ножа – в ножнах на ремне у меня всегда висел подлинный боевой кинжал марки «Сайкс-Фэрбэрн» [ 4 ] британских командос времён Второй мировой войны. У этого оружия, типа стилет, стальной клинок длиной в восемь дюймов [ 5 ] был обоюдоострым, крепился как литой к металлической ручке цилиндрической формы с кольцевой нарезкой, что обеспечивало прочный захват. Его остроконечное лезвие имело ромбовидную форму сечения и имело единственное предназначение…

… убивать…

    Что касается бедолаги кролика, то он визжал и в панике метался от одной стороны копны к другой, где его уже караулил другой мальчик, Роджер, как и я, желавший схватить его, и как только зверёк приблизился ко мне, я мгновенно пригвоздил его к мягкой земле под одним из снопов своим боевым кинжалом.

    Вытащив наружу истекающее кровью, бьющееся животное, я ещё раз применил своё оружие, и, держась за лезвие, ударил его сзади по шее крестообразной ручкой, чтобы прекратить агонию. Тогда кролик считался хорошим трофеем, и дома ему были рады; в результате следующие день-два мать меня не била…

    В современном мире всеобщей политкорректности эта история может показаться жестокой, но в те времена такое было необходимо для выживания и считалось в порядке вещей.

    Ещё один памятный случай произошёл, когда я немного подрос: я поймал зайца голыми руками – и тоже когда заканчивали уборку урожая пшеницы. Спасаясь бегством, заяц перебежал по стерне на другую половину поля, на которой росла сахарная свёкла. Зайчонок тогда – может быть, под гипнотическим воздействием туннельного эффекта в междурядье сахарной свёклы – был не в состоянии уклониться в сторону и бежал прямо вперёд. Я побежал на перехват – и просто упал на него, когда он приблизился ко мне, а дальше мне пришлось отстаивать свой трофей в борьбе с уже упоминавшимся выше Роджером…

… рад сообщить, что из этой борьбы я вышел победителем…

    Этого зайца нам хватило на несколько раз – и по сей день зайчатина остаётся одним из моих любимых блюд.

    В то время я так часто ел крольчатину, что начал опасаться, как бы у меня самого не отросли длинные уши. На тыльной стене нашего дома постоянно красовались кроличьи и заячьи шкурки. Они были растянуты для просушки на солнце, и раз в две недели их у нас забирал старьёвщик, который платил по два пенса за шкурку…

    … это был желанный гость, в отличие от учётчика-коллектора, во время визитов которого с целью сбора долгов часто приходилось прятаться под столом, чтобы попытаться отсрочить уплату очередного взноса.

    Кроме кроликов и, изредка, зайцев, наш рацион в основном состоял из яиц разных гнездившихся у водоёмов птиц, таких как шотландская куропатка или лысуха, которые я собрал из многочисленных гнёзд на наших окрестных прудах с помощью длинной палки с трёхдюймовым [ 6 ] продольным надрезом с одного конца. В надрез вставлялась как распорка палочка, отрезанная от ветки, и он приобретал форму рогатки – и тогда её можно было надвинуть на яйцо…

… распорка выпадала – и я осторожно вытаскивал из гнезда палку с яйцом, застрявшим в «рогатке».

    … с большим успехом можно было бы для этой цели использовать какую-нибудь старую столовую ложку, привязав её к палке.

    Яйца шотландской куропатки – с тёмно-оранжевыми желтками – питательнее куриных; из теста, замешанного на этих яйцах с мукой, маслом и молоком пекли вкусные кексы. Временами я приносил домой несколько початков кукурузы, которые где-то «нашёл», или подобранную на дороге сахарную свёклу, выпавшую из прицепа.

    В пятидесятые годы прошлого века наступил период, когда совет по водоснабжению увлёкся дренажем и периодически углублял русла речек и протоков с помощью экскаватора или, чаще, механического земснаряда. В результате этих работ русла углублялись – и часто выпрямлялись, что наносило непоправимый ущерб дикорастущим растениям и рыбе…

… так что, на мой взгляд, эти работы нельзя признать успешными.

    Побочным положительным эффектом от этих работ стала, разве что, добыча угря. Обычно я терпеливо дожидался рядом с экскаватором, пока в очередной порции выброшенной им на берег грязи не увижу извивающегося угря…

… оставалось только схватить его для личного употребления…

    И по сей день я всё ещё болезненно переживаю, что это механизированное вмешательство в естественные водотоки привело к катастрофе. Лучше предоставлять природе самой прокладывать русла, возможно, с минимальным вмешательством со стороны человека для улучшения среды обитания, таким как укрепление берегов и очень осторожная чистка русла…

… но ни в коем случае не изменение профиля русла и не направление потока в другую сторону с выемкой грунта.

    Однако, угрей можно отчасти считать своего рода компенсацией…

… в то время ничто не было лишним…

Конец

© Peter Hunter 2012
__________________________

1. 3,5 фута – чуть больше 1 м

2. 0,5 акра – около 0,2 га

3. ср. англ. “stock” /stok/ /сток/ – “stook” /stu:k/ /стук/

4. Fairbairn-Sykes commando daggers: В ноябре 1940 года Фэрбэрн и Сайкс начали сотрудничать с фирмой «Уилкинсон». В январе 1941 года началось производство кинжала, названного по имени своих создателей (сокращённо – кинжал “F-S”).

5. 8 дюймов – около 20,3 см

6. 3 дюйма – около 7,6 см

Перевод Ларисы Изергиной

… the single years… by Peter Hunter