Разговор в темноте

Черные, утопающие в глубоком мраке стены, заставляющие считать, что размеры этого места гораздо больше, чем можно увидеть. Потолок, напоминающий ночное небо, только начисто лишенное даже малейшего намека на звезды. Пол, настолько черный, что кажется просто бездонной пропастью.
Комната?
Или я вишу посреди темноты?
Все же это комната. Я не помню ее, но почему-то уверена, что дома.
У кого дома?
У меня?..
Нет ответа.
И тишина вокруг. Гулкая. Режущая. Страшная. Не слышно ни звука, ни шороха, я даже дыхания своего не слышу.
Когтистая лапа вдруг сжала сердце, на спине выступил холодный липкий пот.  Хочется сжаться в комок, спрятаться или хоть как-то защититься. Только не знаю, как...
Я сижу на резном, обтянутом бархатом черном и массивном стуле с высокой спинкой. В комнате нет источника света, но я вижу себя. Черное, наглухо закрытое платье, черные кружевные перчатки, длинные черные волосы, серьги с массивными ониксами, черные глаза, обрамлённые чёрными же ресницами. И из-за всей этой черноты моё спокойное лицо кажется даже не бледным, а именно белым, словно нарисованным, чуждым и чужим среди этого изначального мрака. Серьги тихонько покачиваются и оникс, словно впитывает свет, которого в комнате и так не слишком много. Моя спина выпрямлена, подбородок приподнят, тёмные омуты глаз чуть прищурены.
Передо мной стоит стол. Небольшой, круглый, абсолютно пустой и, естественно, тоже чёрный. А напротив на точно таком же стуле сидит Он, молодой человек с бесконечно старыми глазами.
На Нём чёрный шерстяной двубортный пиджак классического кроя, чёрная рубашка и атласный чёрный же платок. У Него резкие черты лица: твёрдый подбородок, тонкая нитка губ, какой-то… хищный нос, маленький лоб, короткий ёжик чёрных волос.
Несмотря на то, что Его лицо мне не знакомо, я отчего-то точно знаю, КТО Он.
Он – моя смерть.
Я понимаю это совершенно отчётливо, и в голове крутится один-единственный вопрос, за ответ на который я готова отдать абсолютно всё, без остатка: Он пришёл КО МНЕ или ЗА МНОЙ?
Я смотрю на свои тонкие руки, затянутые в кружева, словно в броню и понимаю, что это слишком слабая броня.
По крайней мере, сегодня.
По крайней мере, сейчас.
- Зачем ты пришёл? – мой голос, показавшейся мне самой каким-то хриплым карканьем, разрывает эту гнетущую тишину, когда уже нет сил её терпеть.
В пустой комнате эха, как ни странно, нет – наверное, этак бархатная тьма проглотила и его. Мой голос ещё не затих, а я уже знала ответ. Знала и боялась его тем бессмысленным и беспомощным страхом, который приходит к человеку, стоящему перед неотвратимо и с бешеной скоростью надвигающейся на него лавиной.
- Почему сейчас?
Он не ответил, и я повысила голос.
- Мне ещё столько нужно сделать, я ведь столького ещё не успела!  - Я уже кричала. - Кто кроме меня поможет дочери встать на ноги?! Кто досмотрит за матерью? Кто?! Ответь!
Хотелось бить посуду, но стол передо мной был пуст. Хотелось ударить Его, толкнуть, расцарапать Ему лицо, но при этом я прекрасно понимала, что это не поможет.
- Нет, не может быть. Так быть не должно! Ведь я ещё так молода, я не курю, не пью, наркотики не употребляю… Почему я?
Слёзы прорвали плотину моего самообладания и хлынули из глаз полноводной весенней рекой: ну, почему он молчит? Почему?!
- Дай мне ещё немного времени?! – Умоляла я этого застывшего истукана. – Я не могу, не имею права умереть сейчас! Ну, пожалуйста! Неужели, я так много прошу? Почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
Обычно слёзы делают женщину некрасивой… Но не сегодня. Они текли будто бы не у меня. Холодные, горькие, бессильные и чужие. Я смотрела Ему в глаза, тщась увидеть в этих чёрных провалах хоть что-нибудь, но он по-прежнему оставался безразличен ко всему.
- Я готова на всё, только дай мне ещё пожить! Может, мне встать на колени? Так я не гордая, встану!
Он в очередной раз проигнорировал меня.
- Может, тебе что-то нужно? Может, ты чего-то хочешь? Только скажи, я всё отдам, всё сделаю!
Я уронила лицо в ладони и плакала.
- Боже, за что? За что? За что?..
А Он всё так же молчал и даже не соизволил посмотреть на меня.
Я даже не знаю, сколько прошло времени – и вообще, уместно ли сейчас говорить о времени – но я понемногу стала успокаиваться. Слёзы высохли, словно я сейчас выплакала их как минимум годовой запас.
- Хорошо. – Наконец сказала я, успокоившись и даже немного взяв себя в руки. – Я пойду с тобой. Я готова. Только, пожалуйста, пойдём сейчас. Я не больше не выдержу твоего молчания. Пойдём?
Чёрные провалы Его глаз пришли в движение и уставились на меня. Хотя, нет, они смотрели не на меня, а просвечивали насквозь, словно рентген.
- Тебе ещё слишком рано идти со мной.
От неожиданности я широко открыла глаза и… проснулась.
В окно заглядывала полная луна, постель была смята, а подушка была мокрая от слёз…



Михаил Гридин aka IceDragon                ст. Кущёвская
                06 августа 2012 года