Как жаль, что мечты сбываются

Посвящается себе любимому.


   Мечтать я начал давно, в детстве и это были простые картинки, возникающие в голове и заставляющие на какое-то время забыться, как сейчас говорят – зависнуть и увлеченно их разглядывать. В начале, это были какие-то материальные вещи, которые я где-то у кого-то увидел, и мне они понравились жутко. Возникло желание обладать ими тоже, которое преследовало, заставляло вновь и вновь вспомнить, мысленно со всех сторон покрутить предметы вожделения, представить как они хороши в твоих руках. Испытывая наслаждение и чувство наверно завести, появлялась наверно всё-таки логичная  мысль: «а как заиметь тот или иной предмет в свою собственность или хотя бы на время…». Она не отставала меня навсегда, время от времени появлялась и уже будила другие чувства и мысли. И очень хорошо, что мои родители умели во-время угадать мои мысли и настроения. Они покупали мне то, что я хотел, не всегда, правда то, но в большинстве случаев удовлетворяли мои потребности. Правильно они делали или нет, надо было мне все это..?  Помню, захотел я как то электрогитару, жуть как сильно. Увидел по телевизору музыканта, услышал музыку электронно-акустическую и всЁ.. давай мне, понимашь, гитару теперь. Мама каким-то образом, видимо решив, воплотить на этой волне свою мечту о том, чтобы я играл на … аккордеоне, технично подвила меня к витрине в Торговом Комплексе (есть у нас в городе такой известный «монумент» товарнозавлекающий чуть ли не весь город и область, в свое время, да и сейчас тоже…), за стеклом которой во всей своей красе стоял оН, музыкальный король аккордов.
Когда я увидел и потрогал этот агрегат, то он меня, конечно же, впечатлил. Он был очень красивый, такой весь перламутрово-бардовый с черными разводами, с никелированными вставками, ярко белами и не менее яркими черными клавишами с одной стороны и черными кнопочками-бусинками с другой. Тогда для меня он был очень тяжелый, вначале я ели-ели мог раздвигать его в разные стороны, меха гармошкой расправлялись, набирая воздух в свои нелегкие легкие, я давил на клавиши и откуда-то из глубины аккордеона наружу вырывался необычайно насыщенный и немного вибрирующий звук. Сдвигать, собирая меха в сжатое положение, было еще труднее, но зато издаваемый  при этом звук был ещё мощнее и ярче. Интересно было играть на нем как на пианино, но для этого нужны были двое участников концерта. В том мне помогал мой брат. Мы ложили гиганта музыки на спину, брат тянул одну часть с маленькими кнопками на себя и обратно, а я, сидя на кукорках и упершись коленками в другую часть инструмента, нажимал двумя свободными, теперь уже, руками на белые клавиши и представлял себя великим музыкантом, дающим концерт, где-нибудь в музыкальном театре!
     Вот таким вот образом мои мысли и чувства превратили, услышанную мной музыку и увидевшего мной музыканта с электрогитарой, из одной меты в другую: научиться играть на…фортепьяно. Я записался в музыкальную школу, пройдя тест на слух. Учитель музыки попросила меня повторить в точности, так как она сделает: похлопает в ладоши, издавая некую ритмичную мелодию. Я повторил этот ритм без особого труда, причем она несколько раз в разных вариантах хлопала, и я в точности так же ей отвечал. Удовлетворившись она приняла меня к себе в класс. Я не буду долго рассказывать обо всех трудностях дальнейшей учебы, хотя она не была очень уж долгой и не очень-то трудной. Дело в том, что меня постоянно тянуло поиграть на пианино, но по правилам для того, чтобы идти учится на фано, надо дома иметь такой же  «щкаФ», огромный и невероятно тяжелый. Жили мы на пятом этаже и, хотя комнат было четыре, все равно вариант с покупкой пианино, доставкой его на такую высоту и установкой непонятно куда был не айС, т.е. не очень-то хорош. Да и еще, я ж все-таки парень, и где гарантия, что через год-два мне резко не надоест заниматься сольфеджио и куда, потом девать этот гигант чьей-то музыкальной мысли. Можно было, конечно, скинуть его с балкона, но жалко и опасно: да и денег тоже жалко, потраченных на него и сил жалко; и не дай Бог пришибить кого… Вот поэтому я и мечтал просто где-нибудь или у кого-убудь поиграть на пиано-фортепьяно, но у моих друзей такого инструмента тоже не было. И вот занимаясь в музыкалке игрой на аккордеоне мне неожиданно, но строго по учебному плану, поставили уроки сольфеджио. Для этого надо было приехать в другую школу музыки, и я, конечно же, не то, что пошел, полетел туда, можно сказать. И вот я уже в классе, сижу на специальном, крутящемся, с круглой седулкой черном стуле, ноги на педалях, руки на консоли. И вот оно! Случилось! Пальцами очень осторожно я надавил на белые огромные клавиши… О чудо! Зазвучала необычайно красивая, без всяких вибраций, глубокая музыка. Мелодию я сейчас уже не помню, видимо это было какое-то произведение, которое я разучил на аккордеоне. Да это и не важно было, самое главное, что мои мечты оправдались и даже более чем...
     Впечатленный этим уроком музыки на фано и этими необычайно красивыми звуками, мне уже не хотелось играть на большой гармошке. Постепенно я стал завязывать с музыкалкой, ходил только на сольфеджио, но это в корне не устраивало моего учителя, и я окончательно бросил музобразование, тем более, что меня, опять же неожиданно, взяли в ДЮСШа (детскую юношескую спортивную школу) в секцию по баскетболу. Но это уже совсем другая не менее, а может даже более интересная история. А эту историю я, честно сказать, не закончил и до сих пор. Теперь у меня дома стоит синтезатор, и время от времени я вдруг сажусь «за рояль, снимаю с клавишей вуаль…», и как совершенно правильно поется в том незабвенном произведении: «и иногда под вечер…» я, насколько мне позволяют мои тогдашние уроки музыки и вдохновение, что-то пытаюсь воспроизвести для себя и для своей любимой…