Наташка

Выйдя из метро на Белорусской, мы были застигнуты врасплох. Вьюга, словно зверь почуявший добычу, набросилась на меня и мою подругу. Выставив перед собой маленькую ладошку, девушка пыталась защититься от летящего в лицо белого чудовища. Дерзкие розы в руках Наташки, подставляя бархатные бутоны мокрым хлопьям снега, тут же получали в награду белые крапины.
Оказавшись в людском муравейнике, девушка упрекнула не то меня, не то вьюгу, не то толчею:- Не люблю вокзалы.
- Почему?- спросил я, чувствуя себя виноватым.
- Здесь люди расстаются.
Перейдя улицу Горького, мы свернули на Лесную. Прячась от вьюги за длинными коробками многоэтажек, я вспоминал дорогу к дому с балконом, торчащим над подъездом, как козырёк кепки над носом грузина.
- С кем рассталась ты?- я продолжил разговор, ожидая откровений.
- Не важно,- прозвучал высокомерный ответ.
Встречаясь с Наташкой несколько вечеров, я пытался вытянуть из девушки слова, словно нити из швов нарождающегося сюжета. Доверяясь своей интуиции, я выстраивал логическую цепочку догадок,- наверное ты проводила близкого тебе человека. Тут я подумал,- стоит ли дальше заниматься дедукцией?- и решив, что стоит, продолжил,- наверное, это был твой жених, и ты проводила его в армию?
Наташка остановилась и посмотрела на меня. В серых глазах читалось удивление.
Плутая по кривым переулкам, мы подошли к знакомому козырьку балкона. Выйдя из снежного недоразумения, Наташка была похожа на Снежную королеву, я - на снеговика. В тёмном подъезде девушка сняла вязаную шапочку, и стряхнула с неё на лестницу белую корону надетую январём. Через две минуты корона превратилась в лужицу, через три - мы поднялись на последний этаж.
- Игорь,- впуская в квартиру, представился молодой человек.
Всё говорило о том, что нас ждали. В комнате завешенные шторами окна придавали предметам таинственный вид. В хрустальном шаре отражались огни семи зажжённых свечей. В дальнем углу горели два глаза огромного сибирского кота.
- Присаживайтесь где удобно,- предложил хозяин. Я сел в кожаное кресло, Наталья на чёрный скрипучий диван. Гостеприимство Игоря на этом не закончилось. В высоких хрустальных фужерах нас ждал фирменный коктейль «Слеза комсомолки».
- За соблюдение ингредиентов и пропорций не ручаюсь, я не специалист,- сказал Игорь, показывая на фужеры с мутной жидкостью и долькой апельсина, насаженной на стеклянный край.
Не теряя время, хозяин перешёл к делу:- Кому будем гадать? - и посмотрел на меня. Его взгляд говорил:- Всё идёт по плану. Мой взгляд отвечал:- Отлично, ты похож на настоящего хироманта.
- Наталья хотела, чтобы ты ей погадал,- произнёс я, и посмотрел на подругу. Она уже тянула через соломинку сладкий алкоголь.
- С удовольствием. Наташенька, дайте мне вашу ладонь,- обратился Игорь. Девушка послушно протянула руку.
- Нет, сначала левую,- внёс коррективы Игорь. Свесив над хрупкой девичьей ладошкой длинные пряди волос, хиромант несколько минут рассматривал запутанные линии. Потом попросил правую руку. Наташа покорно протянула правую.
- Так,- начал Игорь, стараясь придать словам напыщенную весомость,- начнём с линии ума. Линия ума проходит под линией сердца - твой интеллект управляет эмоциями. Линия глубоко очерчена и выходит за границу ладони. Ты сейчас должна учиться.
- Да, в МГУ. На третьем курсе,- сказала Наталья.
- Линия жизни, огибая большой палец, говорит, что у тебя высокая самооценка, что ты настроена на успешную карьеру и что тебе стоит ждать помощь со стороны.
- После МГУ я собираюсь продолжить учёбу,- раскрывала секреты Наталья. «Слеза комсомолки» и внешние атрибуты комнаты помогли девушке поверить в фантазии Игоря.
- Мне не нравится линия сердца. Ты пережила романтическую любовь. После неё на сердце образовался вакуум,- последнюю фразу Игорь произнёс голосом плохого трагика.
- Меня бросил жених, я посадила его с Белорусского вокзала в поезд и он уехал на родину.
Всё, что я не мог узнать от Натальи за время знакомства, узнал за короткий вечер.
- Тебя ждёт поездка, она будет недалёкой. Где-то в районе Золотого кольца, - говорил хиромант.- Это будет то-ли санаторий, то-ли дом отдыха. Глаза девчонки расширились от удивления. Она не предполагала, что по ладони можно узнавать подробности судьбы.
- Да, Даниил приглашал меня в дом отдыха на выходные дни,- Наталья перевела взгляд на меня, она говорила,- я передумала, я поеду с тобой. Завершая мою аферу, из дальнего угла вышел сибирский кот и запрыгнул Наталье на колени. Он потёрся мохнатой мордочкой девушке о живот и потребовал ласки. Наталья запустила в чёрную густую шерсть ладонь, которая обещала девушке счастье и благополучие на ближайшие сто лет. Мурлыка, переполненный благодарностью, заурчал. Он выражал моё настроение.

Доехав до Звенигорода на электричке, мы пересели в автобус.
- Куда едем, молодёжь,- спросила кондуктор.
- До конечной,- ответил я.
Взяв оплату за проезд, она отмотала от рулона с билетами длинную пулемётную ленту.
- В дом отдыха, поди.- Пытала вопросами кондуктор, подпрыгивая в кресле на ухабах и гремя мелочью в кожаной сумке.
- Поди,- передразнил я.
Наталья, положив голову мне на плечо, смотрела в окно. Высокие белые сосны, выстроившись вдоль дороги, тянули к нам густые ветки. Погрузившись в раздумья, автобус встречали безлюдные остановки. Он останавливался и открывал двери, впуская свежий морозный воздух. Царство снега и вечнозелёных деревьев встречало отдыхающих, очумевших от красот зимы.
- Конечная,- объявила кондуктор. Открылись двери и автобус вытряхнул пассажиров из заплёванного салона.
Зная, что меня и Наталью не поселят в одном номере, я прихватил паспорт приятеля.
- Где второй отдыхающий?- спросила мадам в регистратуре, открывая чужой документ.
- Стоит на улице. Бедолагу в автобусе укачало.
Женщина сочувственно посмотрела сквозь стеклянные двери на улицу и вписала две фамилии в амбарную книгу. Обман удался. Я взял ключ от номера и обещание от мадам, что к нам никого не подселят.
Казённый номер с тремя кроватями ничем не отличался от других номеров. В углу стоял столик и стулья. На стене висело зеркало.
- Что ты ищешь в зеркале?- спросил я.
- Своё отражение.
- Поищи, может и моё найдёшь.
- Уже нашла,- сказала Наталья.
Она обхватила мою шею руками. Я ничего не видел красивее серых глаз. Пройдя через высокомерие и отчуждённость, как Моисей через пустыню, я добрался до обетованной земли под названием любовь. Я подхватил Наталью на руки и положил на железную кровать. Мы не заметили, как обрели крылья и поднялись в небо. Отрываясь друг от друга, мы вновь и вновь сливались в одно целое. Но поборов в себе демонов я не приблизился к Богу. Я не искал любви Сущего, мне было достаточно любви Наташки... От долгого полёта под небесами крылья стали ослабевать и мы вернулись на Землю в гостиничный номер под грубое колючее одеяло.
- Хочешь я тебе погадаю?- сказал я.
- Хочу!
- Давай ладонь,- я пытался подражать Игорю,- не левую, правую, я открою Вам, сударыня, будущее.
Наталья протянула руку.
- Линия ума, проходя под линией сердца, говорит о том, что интеллект управляет эмоциями и главенствует над чувствами. Линия выходит за границы ладони, она глубоко очерчена...
- А вот и не правда,- перебила Наталья,- сейчас я совсем другая.
- Что, мой друг врал тебе?- сказал я и осёкся.
- Какой друг?
- Не важно.
- Игорь твой друг?- спросила Наталья,- ты же говорил...
- Какой он мне друг,- оправдывался я.
- Ах ты негодяй,- Наталья вырвала из-под головы подушку и начала бить наотмашь. Стараясь закрыться руками, я пропустил несколько ударов. Наволочка на подушке разорвалась. Из наперника по всему номеру полетели пух и перья. Серые глаза девушки горели. Подобно Везувию, завалившему пеплом Помпей, она засыпала перьями пол и кровати, стол и стулья. Поймав руку с выпотрошенной наволочкой, я прижал Наталью к груди и ждал, пока вырывающаяся из неё стихия успокоится. В костюме Адама и Евы, выплёвывая изо рта внутренности подушки, мы стояли у окна и не слышали, как открылась дверь, и в номер вошёл третий подселенец. Он так же незаметно вышел, как и вошёл. Наталью окончательно привел в чувства щелчок замка закрывшейся двери.
Снег лёгкими хлопьями опускался на дорогу. Он напоминал пух летающий по гостиничному номеру, из которого нас выгнали. Мы стояли на остановке и ждали автобус на Звенигород.



                КОНЕЦ