Мир грез

В городе творилось нечто невероятное. Жители высыпали на улицы, смеялись, радовались, кто-то пускал слезу. А все потому, что сегодня ушел из жизни самый настырный и самый надоедливый житель – ученый Кевин. Его жена, довольствуясь огромным вниманием толпы, прижимаясь к какому-то красавчику, прямо-таки светилась праведной скорбью. Хотя этот мужчина средних лет, с небольшим брюшком был известен всем и каждому – главный редактор популярного городского журнала «Ирония жизни». Всем вокруг было известно об их романе, и сейчас, освободившись от цепей замужества, София сразу же принялась за дело. Ходил слух, что через несколько часов после смерти вышеупомянутого ученого, Брант – вышеупомянутый главный редактор журнала – сделал предложение своей возлюбленной, и она дала согласие. Слухи, слухи…
К Софии жался еще совсем маленький мальчик. Девятилетний результат совместной жизни ученого и обычной секретарши того самого Бранта. Ребенка звали Сэм, и он был не совсем обычным. С первых лет жизни его объяла жажда поиска знаний. Он рано научился читать, проглатывал огромные энциклопедии за несколько дней. Он интересовался трудами своего отца, который читал ему свой дневник наблюдений на ночь вместо сказок. Мальчик настолько углубился в изучение всего неизвестного, что мимо него прошли и общение со сверстниками, и даже банальные выходы в город. Для него оказаться среди толпы людей было чем-то диким. Поэтому он изо всех сил жался к своей матери, которая не обращала на него никакого внимания.
На этом странности, как вы понимаете, не заканчивались. Любопытным был факт смерти, так сказать, этого ученого. Он попросту не смог проснуться. Было известно, что он занимается исследованиями… Давайте обо всем по порядку.
Будучи молодым, подающим надежды исследователем, Кевин проводил бесчисленное количество времени в лаборатории, ставя опыты на себе самом, на тех, кому посчастливилось (кхе-кхе) попасть в просторный кабинет, оборудованный на то время по последнему слову техники. Что именно изучал Кевин – было загадкой. Но те, кто однажды побывал у него в гостях, старались больше туда не возвращаться. В то время в город приехала София, устроившись на работу в никому ненужную на тот момент газетенку, называющуюся «Жизнь». Последовавшие за этим события были из разряда фантастики. Неприметный, совершенно лишенный чувства вкуса Кевин женится на милой Софии, оставив за бортом главного редактора – красавца Бранта. Через год появляется на свет Сэм. Еще через год сотрудники уже практически погибшей городской газеты, черпают такое им нужно вдохновение, и дела начинают идти на поправку. В то же время резко начинают печатать статьи незадачливого исследователя на первых полосах. Первые пробы пера оказываются довольно интересными с художественной точки зрения. Они напоминают фантастические истории, в которых главным действующим лицом выступает Кевин. Он делится информацией о том, что в ходе долгих и сложных экспериментов, вышел на поразительные результаты. Однажды ему приснился приезд красотки в город, а также последующая любовь с первого взгляда между ней и самим Кевином. Сон оказался вещим – ученый женился на Софии. Следующим шагом было изучение влияние каких-то скрытых, потайных желаний человека на его же сны. Результат был ошеломляющим. Итоги данных исследований заняли семь выпусков. Сначала люди покупали газету, чтобы узнать не только новости города, а также близлежащей местности, но и познакомиться с научными открытиями. Постепенно интерес спал, и жители покупали газету, чтобы лишний раз улыбнуться, читая увлекательные, как они считали, рассказы ученого. А тот кропотливо работал, детально описывал каждое совершенное им действие. О семье он постепенно забывал, все больше углубляясь в исследованиях. Бывало, он по несколько дней не выходил из лаборатории, зато потом появлялся на пороге набравшей ход газеты, и отдавал в печать кучу исписанных листов с очередными «рассказами». Возможно, они никогда не были б опубликованы, если бы не вспыхнувшая страсть между Софией и Брантом. Платой за оказанное внимание была публикация статей сумасшедшего мужа секретарши, которая вскоре была повышена до заместителя редактора.
Вы спросите, почему София терпела все эти лишения, что ей приносило замужество? Не простая фраза «пока смерть не разлучит нас», не простая. София обещала, и старалась сдерживать обещание, гуляя направо-налево со своим боссом.
С каждой новой публикацией заинтересованным людям становилось понятно, что ученый или спятил, или обнаружил нечто весьма любопытное. Его рассказы были о том, как он во сне путешествует по какому-то фантастическому миру, который был детально разработан и описан им в дневнике. Кевин делился мыслями о том, что каждый человек может создать себе убежище от насущных проблем, свой мир, в котором он сможет спрятаться от беды и невзгод, где сможет провести какое-то время в одиночестве, чтобы разобраться в себе. Насколько эта идей была безумной, настолько и притягательной казалась она очень многим. Но признаваться в этом могли лишь избранные, и то, не для прессы, так сказать.
Исследования все больше и больше увлекали Кевина. В своих отчетах, исправно публикуемых в уже ставшей журналом «Иронии жизни», он писал, что сумел добиться еще более поразительных результатов. В свой мир он сумел спроецировать что-то из реальности: людей, события, какие-то самые обычные вещи.
- Всем нам иногда хочется пережить какие-то моменты из прошлого еще раз. И если очень сильно постараться, и все сделать правильно – мы сумеем добиться желанного, - писал ученый в одной из статей.
Признаться, Брант и сам был почитателем писательского таланта Кевина. Ведь он был твердо уверен в том, что муж его возлюбленной ничего не может достичь в своих исследованиях, а просто тратит время на сочинение подобных рассказов. А постоянно растущие продажи журнала свидетельствовали о том, что эти произведения были востребованы обществом. И редактору было глубоко плевать, с какой целью каждый отдельно взятый член общества читал очередные страницы с мыслями (или отчетами?) Кевина.
Но вернемся на площадь, где собралась большая часть населения города, дабы почтить светлую (или в крапинку) память ушедшего. На небольшой помост, используемый в праздники как сцена, вальяжно поднялся мэр сего населенного пункта. Он медленно подошел к скорбящей (скорбящей ли?) вдове, пожал руку мальчику, которому суждено расти дальше без отца, поблагодарил Бранта за то, что тот не оставляет свою сотрудницу в столь сложное для нее время. После этого, он шумно повздыхал в стоящий посредине помоста микрофон, настраивая толпу на серьезную речь, и настраивая самого себя на то, чтобы не сказать что-нибудь лишнего. Выборы нового мэра не за горами, и нужно быть предельно внимательным во всем.
- Дорогие друзья, соседи, наши уважаемые жильцы. Этот прекрасный день был омрачен печальным известием о скоропостижной смерти нашего известного, нашего талантливого ученого Кевина. Как мы все знаем, последние лет десять он провел в серьезных исследованиях, о результатах которых мы могли с вами читать на страницах нашего прекрасного журнала «Ирония жизни», - мэр сделал небольшую паузу, чтобы толпа смогла переварить полученную информацию. – Казалось бы, его исследования были призваны пролить свет на тайну снов. А ведь это самая обычная вещь, знакомая каждому. И посмотрите, кто же знал, что изучение данного явления повлечет за собой скоропостижную кончину.
Толпа, шумевшая до выхода мэра, окончательно затихла. Кто-то действительно расплакался, кто-то просто перестал улыбаться, а кто-то качал головой, сознавая абсолютную некомпетентность мэра в вопросе о том, чем же занимался Кевин.
- Он оставил после себя сотни печатных страниц, которые разбросаны по номерам нашего местного журнала. Я думаю, мы вправе собрать все воедино, и издать большую, как мне кажется, книгу. Это будет прекрасным подарком для его близких, для его сына. Мы должны помнить этого человека, гордиться тем, что он жил в нашем городе, и трудился на благо проживающих здесь людей.
Естественно, ведь прочтение записок сумасшедшего ученого – было одним из наиболее популярных занятий жителей. Хотя, они сами об этом особо не распространялись.
- Я предлагаю каждому из вас сегодня задуматься, что же полезного мы сделали для нашего города. Ушедший, так рано умерший Кевин, оставил в наших сердцах очень многое. А сколько оставить смогли бы вы?
На сей мажорной ноте, под бурю аплодисментов, мэр очень медленно отступил на два шага, поклонился, и ретировался, оставив жителей наедине с мыслями о том, что они могут оставить в памяти своих друзей и знакомых.
- Мама, мам, - дергал Софию за рукав маленький Сэм. – Я хочу домой!
- Подожди, родной, скоро мы туда пойдем. Вот только я еще немного поговорю с дядей Брантом, договорились?
Сэм обиделся, но кивнул. А что он мог противопоставить?  Да, он чувствовал себя ужасно неуютно, когда каждую секунду на него кто-то смотрел. Мальчик чувствовал, почти слышал, что кто-то говорит о нем. А ведь ему сейчас не нужны все эти люди. Он хочет закрыться в своей комнате, взять папин дневник, и почитать. И чтобы ему никто не мешал.
- Мама, мне очень нужно в туалет, - после недолгих размышлений произнес Сэм. Ему показалось, что это будет достаточно весомым аргументом в неравной борьбе за поход домой. И мальчик не прогадал.
- Хорошо, Сэм, сейчас идем, - ответила София. Она с какой-то обидой посмотрела на сына, потом перевела взгляд на сидящего рядом Бранта и улыбнулась: - До встречи.
Через десять минут, мальчик уже сидел в своем любимом кресле, листая истрепанные, исписанные отцовский размашистым почерком, страницы. Он уже в который раз читал эти строки, но они по-прежнему казались ему какими-то таинственными, завораживающими.
- Ты что читаешь? - размышления Сэма были прерваны очень неожиданно. Мальчик даже не успел среагировать и спрятать дневник, как ему настоятельно наказывал отец. – Дневник папы? Отдай его сюда! Нечего читать тебе всякие бредни! Вот, у тебя есть несколько книг из библиотеки, сам же их взял, читай!
София подошла вплотную к сыну и резким движением отобрала толстую тетрадь, в которой было так много интересного.
- Я его выброшу, чтобы ты больше не читал эту дрянь, ясно? – София была обозлена на Сэма. Она поняла, что тот поскорее хотел оказаться дома, чтобы углубиться в чтение записей покойного мужа, но никак не торопился в туалет.
- Мама, не выбрасывай. Я сохранить хочу эту тетрадь, изучить ее, - мальчик умоляюще посмотрел на Софию. – Мне очень интересно! Когда я вырасту, то буду продолжать вести этот дневник, запишу много-много своих наблюдений!
- Не смей! Ты видишь, до чего все это довело Кевина, твоего папу? – голос дрогнул, ее сердце сжалось. Она не помнила момент, когда отдалилась от своего мужа, но знала точно, что-то теплое к нему у нее внутри есть. Возможно, отношения с Брантом слишком вскружили ей голову, и она только сейчас начнет осознавать, насколько много потеряла. Сжимая дневник Кевина, где подробно объяснены причины всех размолвок их семейной жизни, София не могла сдержать слез. Казалось, три дня назад, муж пришел из лаборатории вдохновленный, радостный, полный сил и энергии. А позавчера утром она проснулась рядом с его холодным телом. Вечером накануне он говорил, что совершил невероятный прорыв, который может перевернуть всю его жизнь. А утром этой жизни не стало.
- Мама, не выбрасывай дневник, пожалуйста. Я тебя очень прошу! Вот представь, папа сейчас видит нас с тобой, и ему очень обидно, что ты хочешь так сделать, - Сэм обнял маму, и смотрел снизу на нее глазами, полными слез. Мальчик сам и не знал, насколько был прав.
- Хорошо, дорогой, я сохраню его. Но пообещай мне пока ничего не предпринимать? Не читать его, не пробовать делать то, что делал твой папа. Ты же еще совсем ребенок, а уже хочешь знать то, что мучало ум твоего взрослого папы.
- Нет, мам, там сказка. Мама, я читаю папин дневник как сказку. Там написано…
Мальчик не успел договорить. София мягко оттолкнула его, и вышла из комнаты, прижимая к груди дневник Кевина. Она, сама не ведая, что творит, решила обязательно его прочесть.

***
 Под огромным дубом, пережевывая яблоко, сидел герой сегодняшнего дня – ученый Кевин. Он смотрел на медленно опускающееся за горизонт солнце, думал о том, насколько прекрасен мир, что был создан его воображением. Вы спросите, о чем это я?
Десять лет назад Кевин увидел сон, в котором встретился с прекрасной девушкой, которую он полюбил всем сердцем, и она ответила взаимностью. Через несколько дней, выбравшись в магазин за хлебом, он столкнулся с красавицей Софией, на которой женился через несколько месяцев. Твердо уверившись в том, что его сон был вещим, Кевин решил разобраться, что же стоит за этим. И его унесло течение. Он сутками пробовал вызывать у людей что-либо подобное. Он подвергал подопытных гипнозу, он накачивал некоторых слабыми наркотиками, он испробовал все, но результатов не было. Результатов, которых он хотел достичь. То, что у него получалось, превосходило все ожидания.
Сначала это были маленькие отрывки человеческих ожиданий, надежд, людской мечты. Один из испытуемых, погружаясь в сон, увидел нечто невероятное. Он всегда мечтал стать художником, и примерно знал, какую картину он хочется нарисовать. Но каждый раз, беря краски и садясь за мольберт, кроме какой-то несуразицы у него ничего не выходило. Однако, засыпая, он увидел в мельчайших подробностях ход действий, как добиться желаемого. Записав все, что он узнал, испытуемый, пользуясь этими воспоминаниями из сна, произвел на свет такую картину, что она была продана на аукционе за огромные деньги в частную коллекцию какого-то миллиардера. К сожалению, у того человека, помимо задумки одной единственной картины, с которой он бы начал восхождение на олимп славы, ничего не было. Дальше дело не продвинулось. Но, уцепившись за ниточку, Кевин стал пытаться связать людские мечты с реальностью. Как добиться того, что хочешь? Как узнать, что нужно сделать в первую очередь, чтобы получить максимальный результат? Храня в памяти воспоминание о том, как он встретил свою жену, и что этому предшествовало, ученый стал медленно разрабатывать в подробностях свой проект. Он хотел создать мир, собственный мир, пусть не реальный, но с характерными чертами действительности, со связью с реальностью. Поначалу это были отдельные картины каких-то мест. Потом все начало приобретать более-менее отчетливые контуры. Через долгих два года мучений, постоянного поиска идеальной картины своего идеального мира грез, Кевин наконец-то смог добиться поставленной цели. Засыпая в лаборатории, он отправился в путешествие по придуманному, фантастическому миру, являющемуся правдивым только относительно его самого. Тогда он пробыл там около десяти часов, заглядываю под каждую травинку, срывая каждый цветок, что был у него на пути. Результаты были ошеломляющими. Проснувшись, он сопоставил полученный во сне образ идеального мира со своими черновыми записями, где он и разрабатывал этот самый мир. Сходство было поразительным. Следующие месяцы он посвятил себя работе над еще одной проблемой, которая была отражена в его трехстраничной публикации « Я хочу создать свой сон сам».  Кевин постарался в доступной форме пояснить людям, что они могут ложиться спать без боязни встретиться ночью с кошмаром (ведь актуальная проблема для многих). Он хотел рассказать людям, что они могут попросту программировать то, что бы им хотелось увидеть ночью в состоянии сна. К сожалению, именно эта публикация вызвала наибольший бум с позиции: « Ах, какой прекрасный рассказ Вы, Кевин, сочинили». Люди попросту не могли в это поверить. А проверить так вообще желающих не оказалось. И лишь ученый, столкнувшийся с этим лицом к лицу, могу в полной мере ощутить преимущества разработанного им метода. Как вы понимаете, на этом исследователь останавливаться намерен не был. Имея искусственно созданный мир, а также умея создавать себе сны, Кевин решил попробовать все это совместить. На это ушло огромное количество времени. Волевые усилия, ужасные нагрузки на мозг, недели без сна – но ученый никак не мог продвинуться. Прорыв был сделан по счастливой случайности. Просто он сделал все как обычно, и неожиданно все удалось.
Не все шло гладко. Без меры черпая ресурсы своего организма, Кевин стал всерьез опасаться, что может перегореть. Умереть в поисках ответов на поставленные вопросы, с одной стороны, благородно, с другой стороны – глупо. Никто ведь не заставляет его этим заниматься. А он старается, рискует своей семьей, своей жизнью ради того, что общество принимает как неплохой фантастический рассказ на страницах журнала «Ирония жизни». Зачастую Кевин терял нить наблюдений. В один день у него все выходило, все шло гладко, а в другой он даже не мог окунуться в мир, что создал сам. Однажды, после очередной неблагополучной попытки вживить в свой мир элементы реальности, ученый чуть было не сжег все свои записи. Однако здравый смысл победил наваждение, и он просто отказался от исследований на долгие три дня. И на протяжении трех суток не мог уснуть, не мог никак очутиться в своем мире. Изнывая от смертельной усталости ввиду недосыпания, Кевин собрал все оставшиеся силы, чтобы хотя бы повторить свои прошлые результаты. Итогом было двухдневное забытье на столе в лаборатории. По происшествию этого времени, ученый проснулся полный идей и уверенности в их реализации. Механизм, который он давным-давно пытается запустить, начал работать.
С трепетом глядя на догорающий закат, Кевин ощущал гордость за то, что сумел добиться невероятного. Весь мир, начиная от травы под его ногами и заканчивая бурями, что иногда проносились над его головой, был создан его мозгом, его воображением. И теперь ученый живет в свое удовольствие, наслаждаясь каждой секундой пребывания здесь. В своих расчетах он упустил что-то очень важное, и теперь уже нет дороги назад. Для людей, что остались в реальности, вне этого мира грез, он умер. А здесь он жив и здоров, и вполне счастлив. Его ничуть не смущает перспектива пребывания в этом искусственно созданном мире на всю оставшуюся жизнь. Да и временных рамок здесь нет. День сменяется ночью, затем наступает новый, а Кевин не стареет, не изменяется.
- Хорошо здесь, правда? – ученый выдохнул, откидывая подальше остатки яблока. Он не рассчитывал получить ответа, но коснувшийся его лица теплый ветер лишь подтвердил его догадки. Все здесь живо, и в гармонии со своим создателем. Ощущение всесильности в изменении окружающего мира, и бессилие в отношении привнести что-то извне. Дороги назад нет, дальше может только подставлять различные значения в уже выведенные формулы, заложенные в сознании (именно в сознании!) созданного мира. Это и была ошибка Кевина. Он закупорился в этом мире, создал кокон, через который можно только войти. Выхода нет.
Поеживаясь вследствие надвигающейся ночной прохлады, ученый решил вернуться домой. Привычно заскрипела дверь, совсем как в той, реальной жизни Кевина. На большом столе фото семьи. Правда, лиц практически не разобрать. Вот, слева – София. А здесь – Сэм. Силясь чем точнее воспроизвести их облики, мужчина столкнулся с огромной проблемой. Он настолько отдалился от своих родных, что попросту начал забывать их. Нет, конечно, возвращаясь домой из лаборатории, он узнавал всех своих друзей (какими он считал пару человек), свою семью. Оказавшись здесь, он не смог спроецировать их образы, потому как не было чего-то важного, одной маленькой детали, чтобы картина обрела целостность.
- Привет, София. Привет, Сэм. Как вы поживаете? – мягко произнес Кевин, сжимая в руках фотографию. – Я чувствовал, что вы пытались до меня дотянуться, докричаться, но это не так просто. Вернее, я не знаю, как это сделать.  А если бы и знал, то все равно не смог бы рассказать. Надеюсь, у вас все будет хорошо, и вы будете счастливы.
Кевин растянулся на кровати. Мозг начал требовать отдыха. Порой, засыпая в мире, созданном во сне, ученый искренне надеялся проснуться не здесь, а там. Там, откуда пришел сюда. Но каждое утро приносило ему огорчение. Ничего не происходило, он по-прежнему жил в своем мире. А они, родные, в другом.

***

София едва смогла успокоиться, слезы так и лились из ее глаз. Она никогда так не плакала, никогда не рассчитывала докатиться до такого состояния из-за мужа. Муж – громко сказано. Так, гость, с которым у нее есть общий дом, в который он иногда возвращается из своей лаборатории. Сын, с которым он проводил слишком мало времени.
- Мама, почему ты плачешь? – раздался голос за спиной. София вздрогнула. Она старалась всячески заглушать свой плач, чтобы мальчик ничего не слышал.
- Сэм, я не плачу, просто очень устала, - не оборачиваясь, ответила она.
- Мама, я знаю, что ты плачешь. Но нам надо быть сильными. Вот сейчас папа смотрит на нас и тоже грустит, что причинил тебе столько боли.
- Он должен был подумать об этом раньше! – сорвалась на крик София. – Раньше, когда начинал все эти чертовы исследования! Раньше, когда я просила, я умоляла его не гробить свою жизнь! А он…
Мальчик молча подошел, и обнял мать. Это не было обычным проявлением чувств. Сэм просто откуда-то знал, что должен так сделать.
- Мама, а ты точно сохранишь папин дневник, чтобы я смог его прочитать еще раз?
- Еще раз? – сухо произнесла София.
- Да, мне его папа читал перед сном. Я почти все запомнил, только надо еще несколько раз пересмотреть некоторые вещи. Мне кажется, что я в этом смогу разобраться, и мы узнаем, что случилось с папой. Ведь просто так не проснуться – невозможно.
София всегда поражалась, насколько силен мозг ее сына. Это приносило ей и радость, и боль. Ей было очень приятно, что у нее такой умный, такой сообразительный мальчик. Этим он был очень похож на своего отца. В какие-то моменты ей даже казалось, что совсем скоро он превзойдет по интеллектуальному развитию своего родителя. Но в то же время, она очень боялась за будущее сына. Слишком уж много может быть бед от большого ума. За примером далеко идти не приходилось.
- Иди спать, мальчик мой. У нас был очень сложный день, а завтра мы начнем жить по-новому, хорошо?
В комнату ворвался шум затихающего города. София вздрогнула, ей показалось, что в гуле были слышны имена. Ее и сына.
- Ты слышал? - начала было она, но решила не продолжать. Однако мальчик никак не отреагировал на вопрос матери. Он пристально вглядывался в открытое окно.
- Как - будто нас папа позвал по имени, - наконец произнес он. София обняла сына, и едва удержалась, чтобы снова не разрыдаться.
- Иди спать. Он с нами рядом, я уверена, - выдохнула женщина.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Мальчик ушел, тихонько закрыв за собой дверь. София прилегла, закрыла глаза, попыталась уснуть. Но ей это не удалось. Настойчиво зазвонил мобильный телефон. Брант!
- Привет, любимая, как ты? – его мягкий голос успокаивал, дарил умиротворение.
- Привет. Я нормально. Только чувствую, что очень устала. И я, кажется, стала скучать по Кевину.
- Но ведь он был так редко рядом. Как ты можешь скучать по человеку, которого практически не было в твоей жизни?
- Я просто знала, что он когда-то придет домой. Наверно ждала его постоянно. А теперь, нет смысла ждать. Его ждать.
- Все будет хорошо. Пройдет немного времени, и я сделаю все, чтобы ты вновь вернулась к нормальной жизни. Чтобы улыбалась, смеялась. И была вместе со мной.
- Брант!
- Да?
- Не сегодня, прошу. Днем я была… Я вела себя очень неправильно. Мне нужно время.
- Сегодня мне показалось, что ты была счастлива освободиться от этого всего, что связывало тебя с Кевином, - Брант не любил, когда с ним спорили или что-то шло не по плану.
- Я тебе еще раз повторяю, это неправильно. Я не знаю, что за перепады у меня с настроением. Утром я была готова бросить все, и быть с тобой, радуясь тому, что в моей жизни больше не будет мужа. Сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. Мне тяжело, понимаешь?
- Прости. Я буду ждать, договорились?
- Брант, не надо таких слов.
- Прости. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - ответила София, но Брант этого уже не слышал. Об этом свидетельствовали короткие гудки в трубке.
Женщина потянулась к выключателю, но на полпути отдернула руку. Дневник Кевина лежал на прикроватной тумбочке, и ее буквально тянуло почитать его на ночь. София не смогла противиться этому желанию, и открыла тетрадь.
«Дневник наблюдений за самым необычным, за фантастическим. Я искренне верю, что мои исследования принесут пользу не только мне, но и людям, что прочтут их результаты. Вы готовы окунуться в невероятный мир? Тогда переверните страницу…»
София улыбнулась. Это больше походило на предисловие к увлекательному, таинственному приключению, с которым столкнулся автор данных строк. В таком же стиле были и все отчеты о проделанной ученым работе. Вот почему их больше расценивали как фантастические рассказы, а не документальные подтверждения каких-то невероятных открытий.
« …Несколько месяцев назад ночью мне приснился сон, в котором я столкнулся на улице с прекрасной незнакомкой. Естественно, мы с нею подружились, а после гуляли по вечерам. Через несколько дней после ночи, когда мне приснился тот сон, я встретил невероятную девушку, в которую влюбился с первого взгляда. Мне показалось, что и у нее вспыхнуло какое-то теплое чувство. Прошло немного времени, и мы стали встречаться. Сейчас я планирую сделать ей предложение, потому что чувствую, что лучшее ее никого не смогу найти. Но что-то я отвлекся от самой сути.
Что мы знаем о снах? Сон – это естественный физиологический процесс пребывания в состоянии с минимальным уровнем мозговой деятельности и пониженной реакцией на окружающий мир. Но почему же люди могут видеть вещие сны? Что же помогает нам столкнуться с тем, что обязательно случится в нашей жизни? Не помню, кто сказал, что жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги. Так почему мы, имея возможность что-то менять в своей жизни, не сможем строить для себя сны? Вы считаете меня сумасшедшим, но я всерьез верю, что мы можем программировать то, что хотим увидеть ночью вместо очередного, как нам кажется, бессмысленного кошмара…»
София, сама того не замечая, увлекалась чтением все больше и больше. У нее появилось ощущение, что она сидит за столом в лаборатории мужа, и он читает для нее лекцию. Улыбается, шутит, делает какие-то пометки на огромной доске, а она слушает и наслаждается каждым его словом.
- Кевин, какой же ты все-таки у меня гениальный, - прошептала София, смахивая слезу. Она была увлечена чтением, ее захватила идея мужа, она не могла оторваться. Теперь женщина в полной мере могла понять сына, который настойчиво просил оставить дневник для детального изучения. Помимо большого количества результатов самых различных исследований, здесь была великолепная художественная составляющая. Читать было одно удовольствие.
«… Казалось бы, что мы можем противопоставить сну?...»
- Ничего, дорогой, ничего, - уже засыпая, произнесла София. Ее руки обвили дневник мужа, и так она уснула.

***

Кевин проснулся глубокой ночью от четкого ощущения, что в мире он не один. Что-то было не так. Он вскочил с кровати и подбежал к окну. Полная луна освещала дремлющий неподалеку от дома лес. Едва слышно шумели деревья, шелестя листьями на несмелом ночном ветерке. Очертив ярким всполохом темное небо, сорвалась звезда, утонув где-то за горизонтом.
Ученый, раз уж проснулся, решил пройтись, подышать свежим воздухом. Спать не хотелось, а прогулка может помочь вернуться к необходимому состоянию для продолжения отдыха.
Прислушиваясь к шороху травы под ногами, Кевин никак не мог отделаться от странного ощущения, что здесь есть кто-то еще. Но ведь это совершенно невозможно. Такого попросту не может быть.
- Кто здесь? – спросил он тьму, остановившись. Несколько минут он просто стоял, вглядываясь в ночное небо, словно ожидая ответа. Тишина.
- Я так и думал. И что за мысли-то ночью, - покачал головой Кевин.
Внезапно он почувствовал… Вернее, ему показалось… Прикосновение… Теплое, такое знакомое, родное…
- София? – голос ученого дрогнул. – Сэм? Где вы?
Тишина…

***

- Сэм, доброе утро, - попыталась изобразить подобие улыбки и хорошего настроения София, заглядывая в комнату сына.
- Доброе, - буркнул тот, не поворачиваясь. Он что-то увлеченно читал, что-то проговаривал себе под нос.
- Ты что там читаешь? – спросила София, а после, нахмурившись, решительно подошла к Сэму. – Я же просила тебя не трогать дневник.
- Я бы не трогал его, но вчера ночью никак не мог уснуть. Я встал, походил по дому, попил воды, и услышал, что ты что-то говоришь. Заглянув в твою комнату, я обнаружил, что ты спишь, обнимая папин дневник. Мне стало страшно интересно почитать его еще, ведь спать все равно не хотелось. И я его забрал.
- Ты хоть спал, Сэм? – обняла сына София.
- Я бы очень не хотел тебя расстраивать, но буду предельно честным. Нет, я не смог лечь. Зато прочитал почти весь дневник, и нашел очень много интересного. Даже захотелось попробовать что-то сделать из прочитанного.
София еще раз отметила, как тактично признался в своих прегрешениях ее сын, и не смогла даже на него обозлиться.
- Я надеюсь, ты будешь очень осторожен, Сэм, - прошептала она как можно тише, но Сэм услышал ее.
- Я буду. Мне кажется, я знаю, в чем папа был не прав. Но это надо опробовать, - мальчик существенно замедлился на последней фразе…
- Нет, дорогой, ни за что! Я тебя просила не трогать дневник – ты его прочел, так сделай же хоть что-нибудь из того, что от тебя требует твоя мама!
Мальчик покачал головой и грустно усмехнулся. Он был уверен в том, что ему удастся отыскать ошибку в исследовании отца. А значит, сможет разобраться, что же помешало ему однажды прибежать домой с громкими криками «Эврика». Сэму казалось, что именно это бы и кричал его отец.
- Дневник я заберу, - строго сказала София, и вышла из комнаты, оставив сына один на один с неприметным блокнотом, исписанным его аккуратным почерком.

***

Кевин так и не смог уснуть прошлой ночью. Он бродил по окрестностям дома, кричал в темноту. Лишь эхо изредка отвечало ему. И делало это как-то по-особенному жестко.
Ученый вернулся домой лишь после рассвета. Сбросил с себя перепачканный спортивный костюм – сказалась беготня по лесу. Направляясь на кухню, он оглянулся на свой стол, чтобы еще раз увидеть фотографию своей семьи. Однако фотография исчезла. Стояла лишь пустая рамка. В тот же миг весь его аппетит пропал без следа.

***

- Папа, ведь это было так просто, - пыхтел над своими записями Сэм. Он действительно ухватился за небольшой недочет в самом начале отцовских исследований, и уже практически докопался до истины. Оставалось лишь проверить догадку и вычисления опытным путем. Но он обещал матери. Хотя, при определенных обстоятельствах, можно этого избежать. Подумав, что за эксперименты над собой ему основательно влетит, мальчик поставил себе цель найти возможность участия в этой проверке его расчетов двух человек. Когда мама проснется и увидит, что ничего не случилось, она не будет на него зла. Такова была детская логика. И мальчик уже был близок к разрешению вышеозначенной проблемы по эксперименту с участием двух человек.

****

Находясь в глубоком смятении, пытаясь хоть как-то сдержать нарастающий панический страх, Кевин облазил все углы в доме в поисках фотографии. Происшествие ночью, когда ему показалось, что кто-то вторгся на территорию его мира, пропажа семейного фото. Все это приводило его в ужас, и не давало покоя. Такой идеальный мир, что он строил так долго, сейчас находится под угрозой. Он не знает, кем является этот незваный гость, но его наличие уже основательно нервирует.
- Да куда же эта фотография запропастилась, - голос ученого дрожал. Переворачивая все свои вещи, он умудрился разбить красивую китайскую вазу, наподобие той, которая стояла в доме его родителей. – Пропади оно все пропадом!
С этими словами, он попросту изо всех сил двинул по шкафу, и упал без сил на пол.
Медленно кружась, будто плывя по воздуху, прямо перед ним упала фотография. С нее на ученого смотрели Сэм и София. Их лица были отчетливо видны. Жена мило улыбалась, а сын тянулся к отцу рукой.

***

- Мама, ты спишь? – едва слышно спросил Сэм, заглядывая в комнату матери. На часах уже было давно за полночь, и, естественно, София уже спала. Весь день она была в городе, решала самые разные дела, пыталась найти покупателя для лаборатории мужа. А вечером опять углубилась в чтение дневника, который снова застыл в ее объятиях.
- Отлично, - не дождавшись ответа, произнес мальчик. Он медленно подошел к кровати, придвинул стул, и, усевшись как можно удобнее, закрыл глаза, предварительно очень осторожно прикоснувшись своей ладошкой к руке матери.

***

Надвигалась буря. Ветер выл, рвал листья в клочья, пригибал к земле огромные деревья. Но Кевин ничего не замечал. Он был поражен, удивлен, разбит и обескуражен. Что-то не получилось, что-то совсем не так, как ему бы этого хотелось. Идеальный художник, которым он представлял себя, совершил непростительную ошибку. Кисти, которыми он пользовался для создания картины мира, были давным-давно утеряны, и теперь он не знал, как сделать финальные мазки, чтобы все встало на свои места. Чтобы все было так, как он задумал.
Раздался гром…
Еще один раскат…
Тишина…
Яркая вспышка молнии…
Два силуэта…
Держаться за руки…
Женщина и мальчик…
Ее волосы развеваются на ветру…
Он приветливо машет рукой…

***

- Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память Софии и Сэма. Она была прекрасной женой, отличной работницей и просто хорошим другом всем тем, кто ее знал. Сэм был очень умным мальчиком, который развивался не по годам, и этим радовал своих родителей. Вероятно, они просто не смогли перенести удар судьбы, связанный с потерей отца, - мэр силился выдавить из себя как можно больше высоких слов, и даже смог несколько раз смахнуть слезу, появлению которых он был несказанно рад. – Есть ли кто-нибудь еще, кто бы хотел сказать несколько слов в память о Софии и Сэме?
Толпа молчала. На ветру развевались траурные ленты.
- Но почему у них застыла улыбка на лице? – спросил кто-то несмело. Еще кто-то довольно громко кашлянул. На том и разошлись…

****

Наверно, лучше всего было бы закончить – они жили долго и счастливо в своем собственном мире. Но я предпочту оставить этот вопрос открытым для каждого из вас.
Сладких снов…