Цена жизни

Не успели закрыться двери парадного, как на его плечо уселся крупный черный ворон. 
Мужчина уже привык к этому, а началась эта странная дружба около года назад, вскоре после смерти жены.
Умерла она неожиданно, сама о своей неизлечимой болезни знала, но ему не говорила, жалея, лишь неделю не дотянув до золотой свадьбы.
В последние годы они жили как бы каждый в своем мирке, изредка перекидываясь словами, порой им хватало одних взглядов, но каждый взгляд имел свое точное предназначение, и говорил много больше, чем долгая череда слов.
О любви забыли и давно отказались от близости – ей это не было нужно, он же, если нуждался, находил утешение на стороне, о чем она знала, но не препятствовала, скорее приветствовала…
Смерть жены он (бывший боксер) воспринял, как подлый, запрещенный, опрокинувший удар соперника на ринге.

Незадолго до ее смерти он окончательно вышел на пенсию, не зная еще, что она такое выкинет. Наконец появились все условия для спокойной, размеренной, счастливой жизни пенсионера.
Так нет же!
Не представлял теперь, как будет жить без нее, казалось, давно уже не любил, но их многолетнее сожительство, их взаимопроникновение было настолько велико, что пересиливало всякую любовь…
Только сейчас осознал величину потери – незримое присутствие жены, ее все понимающая усмешка, незаметность, но необходимость, когда в доме как бы ничего не делается, но чисто и уютно, все лежит на своих местах, еда всегда вкусна и свежа, вовремя появляется на обеденном столе…

…Через неделю после похорон он с трудом заставил себя выйти на зарядку. На выходе из подъезда наткнулся на ворона.
Ворон не уступал дорогу, склонив на бок головку, глядел на него одним глазом. Так они и стояли, изучая друг друга.
– Есть хочешь? – спросил у птицы.
Утвердительно каркнула.
Вернулся домой, прихватил краюху хлеба, спустился вниз.
Ворон терпеливо ожидал.
– Ну, пошли!
Птица важно зашагала рядом с ним на спортивную площадку. Сел на скамейку, кинул большой кусок хлеба. Ворон, не спеша, словно нехотя, клевал подсохший хлеб, сухую горбушку уронил в лужу, ожидая, пока та размокнет.
Насытился, но не улетел сразу, ходил взад-вперед покашливал, скрипел, словно хотел что-то сказать…
На следующий день в то же самое время он уже ждал возле дверей подъезда.
На этот раз мужчина вынес кулек с обрезками мяса.
– Ну, здравствуй! – поздоровался с птицей, – пошли!
Направились к площадке.
Поев, ворон вновь долго стоял перед ним, глядя одним глазом, странно покачивая головкой…
Теперь каждое утро у подъезда мужчину терпеливо ожидала черная птица…
Но однажды ее не оказалось на месте. Мужчина подождал немного и направился к площадке.

Вдруг – резкая боль. В плечо впились когти спикировавшего ворона, – от неожиданности присел, вскрикнув, птица ослабила хватку, но плечо не оставила.
Так, с гордо восседавшей на плече птицей, он и дошел до места зарядки…
Спустя время прикинул и подивился странному совпадению: ворон объявился на девятый день после смерти жены, облюбовал его плечо – на сороковой.
Случайность ли это? Очевидно одно – общение с птицей не давало тоске и одиночеству полностью завладеть им…

…Шло время.
Женщина, с которой он встречался еще при живой жене, напомнила о себе. Она изменилась, стала более активной, демонстрируя неустанную заботу и неистовую нежность. Оставалась ночевать, приносила кофе в постель, увеличила любовную нагрузку…
Все это было бы и неплохо, если бы ни ее постоянное шумное присутствие, доказывающее неотъемность прав на него. Присутствия жены он не чувствовал никогда, ее как бы не существовало, не требовало внимания, как не обращаешь его на собственную тень.
А тут – явное желание утвердить, узаконить себя.
В конце концов, не выдержал!..
От женщины-то он избавился, правда, не без труда, но как избавиться от недомогания души? Увы, крепкое физическое здоровье не позволяло справиться с неведомым ему ранее поражением духа…

Поздней осенью и вовсе стал подвержен приступам хандры – хоть волком вой. Мог днями лежать, уставившись в потолок…
В одно хмурое утро лежал без мыслей и желаний, на зарядку не пошел.
Вдруг послышался стук. Звуки шли из гостиной, стучали в окно, но ведь это невозможно – он живет на шестом этаже. С некоторой опаской отодвинул занавеску. На подоконнике сидел знакомый ворон, кивком головы пригласил на зарядку.
Как птица нашла его окно?..
С этого дня каждое утро ворон звал на зарядку, напоминая, естественно, и об утренней кормежке…

…На годовщину смерти жены он был в совершенно размазанном состоянии.
Прожитый без нее год показал полную его неспособность жить в ее отсутствие. Дом стал пустым, нежилым, чужим. Да и в нем самом все опустело – за что зацепиться, для чего жить?..
Купил бутылку водки, пил, не закусывая, пока не рухнул в беспамятстве.
Когда очнулся, безысходность и одиночество уже не оставляли его. Не стал бороться с искушением – заперся на кухне и пустил из всех конфорок газ.
Сел в кресло, ожидая…
 Если существует тот другой мир, он надеялся встретиться там со своей женой – невероятно соскучился по ее мягкой улыбке, по излучаемому теплу, по тихому голосу, по жизни с ней, которая казалась теперь осмысленной и гармоничной…
Сознание поплыло…
Перед ним стояла жена, она глядела на него, но не с обычной грустной понимающей улыбкой, а с осуждением, чуть ли ни с ненавистью в расширенных гневом глазах.
Рукава ее одежд крыльями потянулись вверх. Она напоминала огромную черную птицу – взмахнула руками, взвилась над полом, рванулась к окну.
Послышался грохот, рассыпавшийся звоном разбитого стекла…
 Медленно приходил в себя от холода – ветер и дождь гуляли по кухне. На полу черным комом лежал окровавленный ворон, под ним растекалась лужица крови.
С остатками крови из него вытекала жизнь, глаза подернулись пеленой смерти.
Вдруг вскинулся, расправив крылья, разевая клюв.
Почему-то в последнем крике умирающей птицы ему почудились знакомые интонации...