Начало. Анн Диа

Конкурс Копирайта -К2
 Николай Петрович прошелся по квартире, прощаясь с каждой комнатой, и присел, обуваясь, на скамеечку в прихожей.
 — Ну, ты звони, — грустно сказала жена Карина. — Мы будем очень беспокоиться.
 — Да ладно вам беспокоиться. Лучше ждите меня, героя! А за других жопников недорезанных пусть их жёны с детьми беспокоятся. Ты мне книгу положила?
 — Да, всех троих.
 — Не понял.
 — Ну, мушкетеров этих.
 — Карина, е-мое! Я же говорил, что про этих я потом почитаю, посмеюсь над их детскими подвигами. Давай «Доктора Живаго». Мне сейчас про докторов нужно больше знать, сущность их понять нужно. Если успею, конечно.
 — Хватит уже нагнетать! Ты держи себя в руках, а то я вся изнервничаюсь тут.
 Карина поменяла книги, закрыла сумку и села рядом с мужем. Минуту помолчали. Потом, вздохнув, встали и обнялись.
 — Коленька, мы будем скучать по тебе.
 — Я тоже. Смотри за девчонками, звони, если слушаться не будут. Папка их сразу приструнит. Уж с моим грозным голосом-то, надеюсь, ничего не случится. Хотя, а вдруг он писклявым станет?
 — С чего он писклявым станет? Думаешь, промахнутся? Какой же ты трусишка, мой лев.  Держись! Ты у нас самый сильный и самый любимый. Ждем тебя.

 Солнечное сентябрьское утро разливалось по улицам. Люди и машины, выбравшись из квартир и гаражей, деловито спешили занять рабочие места. Выгуливались последние собаки. Дворники дометали свои участки. Город пробуждался и входил в рабочий ритм.
 Николай Петрович ехал в троллейбусе и, стараясь не думать о предстоящем, перебирал в уме прошлое.

 Геморрой был давним его недугом. Еще в студенчестве, а это больше двадцати лет назад, задницу его иногда прихватывало так, что он пару часов ходил с перекошенным от боли лицом. И сразу в эти моменты вспоминал эпизод из службы в армии. Шел однажды по плацу сослуживец Хорькин, а кто-то заметил вслух: «Геморройная у него походка». «Почему геморройная?». «А смотрите: корму поджал, голову задрал и носки в разные стороны раскидал». Вот примерно такой походкой и ходил бы Николай Петрович во время приступов, если бы не сдерживался. Но он, конечно, держался, хотя и становился крайне раздражительным. Ни с кем своей проблемой долгое время не делился, стеснялся.

 Восемь лет назад на приеме у хирурга с ушибом колена Николай Петрович обмолвился вдруг и по поводу своего давнего недуга. Хирург после осмотра поставил диагноз: геморрой. И даже вписал в карточку рекомендацию на оперативное вмешательство.
 Это было ужасно! Николай Петрович до последнего был уверен, что некоторый дискомфорт в его заднице имеет какое-нибудь более приличное название. Но геморрой! Это же приговор! Это означало навсегда стать посмешищем в глазах друзей и знакомых.
 От операции он отказался, убедив прежде всего самого себя, что дел сейчас на работе невпроворот, и нет у него свободной недельки. Но теперь при случае стал осторожно любопытствовать в разговорах на эту тему. Через жену выяснилось, что у тещи похожая проблема. Той даже делали операцию, но через пару лет страдания ее вернулись. Встретив однажды свою любовницу Свету с симпатичной подружкой, Николай Петрович потом по телефону предложил Свете пригласить эту подружку для совместных утех, но получил отказ: у подружки после родов геморрой образовался, и на публику ей никак не выйти.
 Во время отпуска в Германии, когда они семьей поехали гостить к Фафенгутам, Николай Петрович в пивном баре поделился своей проблемой с Эдуардом. Тот лишь махнул рукой. Оказывается, ему уже три раза делали операцию. Причем, делали амбулаторно, делали больно. Доктор — «гад фашистский» — резал по чуть-чуть, и Фафенгут, лишь полежав немного после экзекуции на кушетке, в страшных муках пешком возвращался домой,
 Пробовал Николай Петрович заниматься и самолечением, покупая в аптеках различные мази, но толку не было никакого. Геморрой раздражал и доставлял массу неудобств.

 А два месяца назад директор Николая Петровича Михаил лег в больницу с больными венами на ногах на операцию. Николай Петрович навещал его несколько раз и был немало удивлен тому, как быстро его директор и хороший приятель из страдальца превращался в жизнерадостного мужчину. Операция — вот все-таки решение проблемы! К тому же, хирургическое отделение больницы было очень хорошо оснащено, резали тут лазером, а не скальпелем, да и специалисты, по отзывам, были классные.
 Потом уже они с Михаилом сидели в офисе и отмечали возвращение директора. В разговоре шеф поделился печальной новостью: собака его умерла, пока тот в больнице лежал, причем до этого год страдала геморроем. Тут вот Николай Петрович и признался ему в своей болезни. С этого момента геморрой его был обречен.

 Шеф быстро договорился с врачами, и вскоре Николай Петрович предстал перед хирургом Виноградовым. Предстал, как положено — раком на высоком столе в перевязочном кабинете.
 — Да, надо удалять, — уверенно заключил хирург Виноградов.
 Николай Петрович коротко рассказал ему про Фафенгута, напирая на то, что тот после операции уходил домой.
 — Ну, как заживать будет. Но дней десять придется полежать.
 — А почему ему несколько раз пришлось операцию делать?
 — Значит, не все сразу вырезали. Сама операция у нас будет безболезненной, анестезия хорошая. Потом, конечно, немного помучиться придется. Зато навсегда избавитесь от недуга. А главное — бесплатно. Ваш директор с нашим главным обо всем договорился.

 Виноградов предложил провести операцию в середине августа. Николай Петрович замялся и, отдаляя неприятный момент, сослался на то, что надо ещё дочерей в школу собрать. Решили встретиться в первую неделю сентября.
 В оставшееся время Николай Петрович уже ни от кого не скрывал, что готовится к операции по удалению геморроя. И к удивлению своему, в любой компании, где он говорил об этом, всегда находились люди, которые страдали тем же самым. Да просто каждый второй его знакомый! Николай Петрович даже предложил лечь в больницу всем вместе разом, так и веселее будет и не страшно. Но все под разными предлогами уходили от этой идеи, у всех, как оказывалось, была масса проблем, дел и забот. Ну, в точности как у Николая Петровича за последние двадцать лет.

 И теперь он ехал в больницу один, волнуясь и боясь неизвестности. За всю жизнь он ни разу еще не лежал в больнице. А единственная операция, которую перенес, была операция по удалению жидким азотом бородавки на носу. Да и не операция это была вовсе, а так, косметическая процедура.

 В приемном покое очень серьезный заведующий хирургическим отделением минут пятнадцать рассматривал сопроводительные бумаги Николая Петровича. Даже поругался с зашедшим в кабинет хирургом Виноградовым из-за того, что у Николая Петровича в бумагах ничего не было сказано об аллергических реакциях на лекарства. Но в итоге они приняли нового пациента.
 — Идите на второй этаж, в пятую палату, устраивайтесь, — сказал заведующий. — Потом ваш врач навестит вас.

 Недавний ремонт условно поделил длинный коридор на две части: чистую, пахнущую краской, и обшарпанную, на которую, видимо, денег пока не хватило. Пятая палата находилась во второй части.

 Николай Петрович открыл дверь и вошел. Мужики в палате сразу же обернулись на вошедшего.  Из шести коек, как успел заметить Николай Петрович, занятыми были четыре, лишь на двух лежали голые матрасы.
 — Добрый день, уважаемые! Здесь жопы починяют?
   
   


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
 Свидетельство о публикации №21204190617