Гл. 14. К Екетиш

- Горочка, а вот ещё одна горочка, - тяжело дыша, мурлычем мы то и дело, въевшуюся в сознание, шутливо-дурацкую присказку Эмирхана. Как ни странно, она отвлекает от усталости.

- Когда же селение?

- А вот ещё одна горочка!

Гребень – гребнем, но тропа, то змейкой ныряет вниз, то заставляет штурмовать  бесконечные подъёмы, изрядно изматывая нас, непривычных к движению такого рода, да ещё и с грузом.

Вскоре после преодоления сложного участка, весьма впечатленные случившимся обвалом, мы, повеселев от того, что самое тяжелое испытание уже позади, отдохнув немного, двинулись дальше, по уже безопасной тропе на самом гребне.

Самым приятным делом оказалось двигаться по сравнительно ровному участку:  спины распрямились сами по себе, а головы наши стали, наконец, свободно поворачиваться: вместо напряженного поиска безопасного пути перед собственным носом, мы вальяжно  рассматривали местность слева и справа.

Горы простираются до горизонта, противоречиво сочетая в открывающихся видах величавое однообразие, свойственное, к примеру, степи или океану и одновременно абсолютную неповторимость любого, самого ничтожного своего уголка.

Бесчисленные извилистые складки волнительно таят влекущую синь прохладных ущелий. Мягкие очертания бесконечного горного рельефа, далекие дубравы на почти отвесных бархатных склонах как бы зовут отдохнуть в своей тени. Рассредоточенные отары овец, словно просыпанные светлые зернышки на зеленоватом покрове отдалённого склона. Если тщательно присмотреться, видно, как зернышки коротко перемещаются. 

Правая лямка рюкзака, с которым я буквально сросся, натёрла плечо. Я подложил под неё свёрнутый носовой платок. Хочу остановиться, сбросить груз и опуститься на грунт, вытянуть гудящие ноги, забыться и долго не вставать, дав мыслям свободный и неспешный ход.

Мой рюкзак под завязку набит едой: тяжелым, как камень, сыром брынзой и туго свернутой стопкой больших гибких лавашей. У кого-то в рюкзаке просоленное сырое мясо, у кого-то крупы и даже дрова. Здесь почти нет деревьев, и дрова – весьма ценный груз. Их с собой посоветовал взять дед еще перед походом. Но теперь они нам не пригодятся, так как ночевка предстоит в селении Екетиш, а не в камнях. Разве что, если не успеем дойти засветло. А дойти надо.

Справа ущелье и слева ущелье.

И всё бы неплохо, но движение наше изрядно тормозит Игорь, которого ведут под руки Эльдар и Измир, весёлые студенты из селения  у подножия горы, ставшего отправной точкой нашего похода. Они наши дальние родственники, и, как само собой разумеющееся, с удовольствием присоединились к нам по пути.

Дед, шедший впереди, остановился и объявил привал.

– Так дело не пойдет, - молвил он, закуривая свою «Приму», и пояснил, что из-за Игоря, которому не становилось лучше, наше движение настолько замедлилось, что засветло мы к Екетиш не попадем. И состояние парня по-прежнему вызывает тревогу.

– Что предлагаешь? – спросил Эмирхан.

– Предлагаю выслать вперед кого-нибудь, освободив от груза, с тем, чтобы быстрым ходом прибыть в Екетиш и рассказать там о нашем положении. Нам срочно нужна лошадь. Посадим на неё Игоря, и тогда движение значительно ускорится – успеем до темноты.

Все помолчали, обдумывая эти слова.

– Резон в этом есть. Кого пошлем? – спросил отец.

– Надо послать Измира или Эльдара. Они местные, дорогу знают, да и с лошадьми управляться могут, - дед внимательно посмотрел на ребят.

– Конечно, умеем, - в один голос отвечали те.

– Лучше я пойду, - вызвался Измир, смуглый крепыш, - у меня там дядя живет.

– Тогда вперёд, не теряя времени!

Вскоре Измир, оставив свою ношу нам,  быстро исчез за ближайшим бугром.

Мы продолжили движение. Игоря поддерживали теперь высокий Эльдар и Эмирхан. Скорость нашего движения задавали именно они. Игоря колотил сильный озноб, температура не спадала, глаза его то и дело закрывались. Он находился в полуобморочном состоянии.

Где-то часа через три по ходу движения замаячили два всадника на лошадях. Это был Измир с каким-то незнакомым нам парнем. Мы повеселели: наконец-то. 

Игоря сразу же посадили верхом на одну из лошадей, помогли вставить ноги в стремена и дали в руки поводья. Сверху на него накинули черную бурку, привезенную Измиром из Екетиш, на голову чалмой повязали махровое полотенце – заметно похолодало. Ни дать ни взять - басмач. Так сказал, поглядев на него, Измир.

В таком виде Игорь выглядел, пожалуй, даже комично; мне он чем-то напомнил известных персонажей из «Кавказской пленницы». Только наш герой, в отличие от киношных, грустно свесил голову на грудь. С двух сторон его страховали, по-прежнему, Эльдар и Эмирхан. Весь носимый груз мы навьючили на двух лошадей и теперь шли налегке. Движение заметно ускорилось.

Измир возбужденно рассказал, что после визита в Екетиш, его дядя буквально всё селение «поставил на уши». Народ собрался в центре крошечного Екетиш и бурно обсуждает событие. Нас уже ждут.

Мы уже часов шесть движемся в сторону от вершины. В горах темнеет рано, в низинах сгущаются тени, начинает смеркаться. 

Большой солнечный диск быстро сваливается за западную кромку гор. В глубину узких ущелий уже вкрался мрак. А последние лучи пока ещё высвечивают за нашей спиной необычайной красоты оранжевый зуб-вершину, от которой мы постепенно удаляемся на запад.

– Вон за тем пригорком уже будет Екетиш. Мы пришли, - радостно сказал Измир.

Впереди, на том самом пригорке остановился дед и поджидает нас.

Вот уже и мы останавливаемся рядом с ним, пораженные увиденным.

 
(продолжение http://www.proza.ru/2012/08/15/1474)