Яблоки. Глава IV

Она сидела на крыше недостроенного здания, которое стояло теперь напротив строительной площадки. На свет стали выходить люди, и город снова ожил. Люди разрушили старые здания, решив, что дешевле будет отстроить город заново.
Ей не было жалко города. Она потеряла его около трёх лет назад, когда район её детства снесли под многоэтажные дома. Она волновалась только за свою недостройку, но её сносить или достраивать не собирались.
Она подрабатывала на отстройке муниципальных зданий разнорабочей. Записывали людей только по счету, не интересуясь ни ее именем, ни тем более документами.
Последний раз она была здесь около месяца назад, поэтому осторожно присела на бетон, будто была там впервые.
Очки ей стали уже совсем не нужны и болтались где-то на дне рюкзака, и она взглянула на закатное небо чистым взглядом.
Багряная полоса перечеркнула небо почти у самого горизонта, нежно-розовая пелена плавно переходила в чернильно-синее зефирное небо далеко за её головой. До заката было несколько часов. Несколько часов, пока темнота не рухнет на окрестности, разрываемые лезвием фонарей...
Её телефон и плеер были полностью заряжены, потому что она жила теперь в общем доме, куда пускали всех, кому был нужен кров. Она узнавала своих бывших знакомых, но они больше не узнавали её. Их жизни были сломаны, и она не могла их больше утешить.
Один из таких людей, талантливый историк и немного поэт, известный философ, покончил с жизнью на её глазах. Он вскрыл вены в углу комнаты, где она сидела с книгой. Её лицо тогда не изменилось, она удивилась лишь тому, что стала так чужда человеческому.
- Эй, красотка, поедем кататься? - спросил её пьяный голос, пахнув в лицо смрадом перегара.
- Что с тобой? - спросила она, сфокусировавшись на его лице, не выражавшем ни единой адекватной эмоции.
- Я впервые в жизни напился вдрызг! - весело икая, сообщил он, помахав пакетом, где перестукнули зеленые яблоки. Она протянула руку к его подбородку и тряхнула безвольное тело.
- Э-э-э, - протянул он, махая руками.
- Брось, - быстро кинула она ему в лицо.
Он тут же протрезвел глазами, с его лица пропала улыбка. То, что он пил, выдавал только мерзкий запах перегара.
- Будто помнишь, что я не пьянею.
- Нет, не помню. Ты дурак, - сказала она, навалившись на него своим худым телом.
От неожиданности он обнял её, а услышав всхлип, сжал.
- Чего ты, девочка?
- Я не человек больше, - прошептала она. - Мне плевать на чужую смерть, я не чувствую...
Её голос сорвался, и она утонула в новом потоке слез.
- Ты плачешь, ты жива, - прошептал он ей в ухо, поправляя прядь волос, вылезшую из куцого хвостика. - Ты жива...
- Не говори этого, - попросила она срывающимся голосом, закрывая трясущимися от урагана эмоций руками его губы.
- ... и свободна, - он закрыл её глаза ладонью и коснулся пальцев губами.