Умным тоже нелегко. Глава 5

                ГЛАВА 5.


Собралась я за пять минут – паспорт, кошелек, кредитные карты –в сумку, накинула легкую курточку и рысью понеслась во двор, к машине. Сил ругаться с матерью или звать с собой Вацлава для моральной поддержки не было.

Какая тут, к чертовой матери, поддержка… Только и знает, что нервы мне трепать, мандюк ушастый! Как меня достала эта супружеская жизнь, лучше бы я была матерью-одиночкой!
Где мой любимый старый домик в Орехово?!

Водитель курил и слушал радио «Шансон». Меня охватило странное ощущение дежа-вю –точно так же я почти пять лет назад мчалась в Склифосовского к Владу, которого подстрелил киллер-неудачник…  И того таксиста, Головченко, я тоже помню очень хорошо. Его мертвый взгляд и яростно оскалившееся в предсмертном крике лицо… Он умер быстро, от пули Вацлава, попавшей в сердце, но мне от этого не легче….

И так почти каждую ночь я вижу эти лица в кошмарах.

Влад. Елена. Арсение-Сергиу. Мертвый пес Топаз, найденный мной в вольере. Ненормальный Головченко. Сын Елены – маленький синеглазый мальчик с вихрастой макушкой…

Во всех этих смертях, где косвенно, где – по самые ушки, - виновата я. Еще бы они мне не снились!

Вацлаву же как будто никогда и не снятся все эти люди. Хотя… У него психика крепкая, над  людьми издеваться раньше по долгу службы приходилось, что ему какой-то убитый таксист, напавший на меня в моем собственном доме? Он всего лишь слегка промазал, и вместо колена прострелил ему сердце. Сложил в мешок и , как ненужный мусор, отвез на болото,  в торфяники.
Сергиу, притворявшийся моим бывшим, Арсение, отправился следом за таксистом. Два трупа в черных целлофановых мешках. Которые я помогала топить в болоте…

Как я после той ночи с ума не сошла? Сама не знаю. Как я уже писала, человек –такая тварь, что быстро ко всему привыкает. Так и я привыкла жить со своими кошмарами.

Вот только … чувство такое, словно я очень сильно изменилась. И при том – не в лучшую сторону. Обычный человек на моем месте отправился бы на зону лет на двадцать – за убийство Елены меня и так посадить пытались…  Но деньги – великая сила, способная сделать виновного невиновным и списать взрыв в машине на неисправные тормоза…

…Мои философские размышления прервал нетерпеливый автомобильный гудок. Я встряхнула сильно отросшими волосами и быстро села на переднее сидение. Водитель укоризненно посмотрел на меня, но промолчал.

 Папа-папа! Подожди меня немного, я скоро приеду… Ты только не умирай, ты же мне не чужой… Ты единственный близкий мне человек, искренне переживавший за свою маленькую дочурку. И поэтому я небо с землей сравняю за тебя. Ты только живи.

А с этой маленькой наглой тварью по имени Кирюша, севшей на шею моей доверчивой матери, я буду разбираться просто из принципа. Деньги у стареющих кокеток выманивать! Мошенник малолетний! Я тебе устрою… райскую жизнь и небо в алмазах! Мало не покажется!

ТАКОЕ спускать с милой улыбочкой и разводя ручками «мол, что ж тут поделаешь, се ля ви!» я уже давно перестала. Не тот у меня возраст и статус, чтобы мелким мошенникам «шалости» спускать. И мать сама за себя постоять толком не может… в общем. Не лезь в мою семью и к моей семье – зашибу!

Ведь все женщины немного волчицы, не так ли? Тигрицы, и львицы, - хищные мы, своих «детенышей» защищая. С этим нужно считаться.

…Ехали мы «пьяной» дорогой – машин практически не встречалось, шоссе было пустым. Солнце било в глаза, заставляя меня нервно щуриться и отворачиваться к окошку, опасаясь за свою сетчатку. В голове медленно складывался план мести матушкиному ухажеру. Разберусь, что с отцом – и займусь этим гадом, не откладывая. Пока за границу усвистеть не успел, козленыш.

-Далеко еще?- лениво поинтересовалась я у молчавшего всю дорогу водителя.

-Мы в Боткинскую едем. Сами подумайте – если пробок нет, то через тридцать-сорок минут будем на месте, а если есть – то предсказывать не берусь. Можем и три, и четыре часа ехать.

Я чуть не упала. Три-четыре часа?! А у меня они есть- эти три-четыре часа?!

Мои душевные терзания никого не волновали. Водитель снова включил радио на полную громкость и принялся подпевать Михаилу Кругу. На то, что мой отец умирает в реанимации –ему было откровенно и глубоко наплевать.

Надеюсь, пока мы едем, с ним ничего не случится… Иначе этот день будет последним рабочим днем в жизни приблатненого таксиста.

« Дорогой дневник!

Пожалуй, моя идея – выйти замуж, - была не самой удачной. Не могу сказать, что Вацлав плохой муж. Просто, с каждым днем, я замечаю в нем все меньше от В. И все больше – от незнакомого и непонятного мне человека… Иногда, признаться, я его даже боюсь.

Он никогда не давал мне повода…  Но я боюсь. Банально, тупо, по-звериному. Меня загнали в ловушку –вот только я очень поздно это поняла. Головченко был убит у меня в доме. При наличии связей и желания отправить меня на скамью подсудимых – дело пяти минут. Или даже меньше.

К тому же, не первый раз… Меняй документы – не меняй документы… Данные все равно остаются.  Рецидивисткой сочтут, если я в третий раз попаду в лапы к Терещенко. Никакая взятка не поможет.

Вацлав держит меня, словно на коротком поводке. На сворке. Я у него в руках, и он прекрасно это понимает –  дураков на его бывшей работе не держат.

Мне страшно…Только вот пожаловаться некому. Он удивляется, почему я стала часто выпивать – то виски, то текила, то мартини с Лолой… А потому!

 Когда я под градусом – я ничего не чувствую… И мне не страшно.


Только вот так и спиться недолго.»

                ***

-Ангелина Михайловна, - Вацлав решил сперва поговорить с тещей. С каждым днем времени у него оставалось все меньше и меньше, минуты и дни утекали, словно песок сквозь пальцы. А у него все никак не поворачивался язык… было страшно, пронзительно, до отчаяния и безмолвного крика страшно. –Можно вас на пару минут?

Теща в свои пятьдесят выглядела лет на тридцать. Эффектная, ухоженная женщина- статная блондинка, очень похожая на свою дочь. В ушах Ангелины сверкали изящные бриллиантовые сережки, явно купленные не по дешевке в «Sunlight».

Вот только  глазах – какое-то вечное детское недоумение и немой вопрос «А чем ты меня сегодня удивишь?» У Аниты таких глаз никогда не было…   Даже на младенческих фото малышка обладала изумительно серьезным, даже суровым взглядом. Сейчас же в глаза стервозной молодой женщине лучше было не смотреть без нужды.. Уж больно колючим, вызывающим оторопь был ее взгляд.

Так смотрят демоны и персонажи в фильмах ужасов. У нормальных людей обычные, нормальные глаза.

« Но не на демоне же я женат?- вспомнив морозный взгляд любящей женушки, сам себя осадил Вацлав.- Вот и нечего загоняться тогда…»

-Ты что-то хотел, Вацик? – теща быстро взяла себя в руки и украдкой стерла одинокую слезинку, притаившуюся в уголке глаза.- Что-то с Даном и Яночкой?

-Кроме хронических капризов?- шутливо парировал Вацлав. – С ними все хорошо, Ангелина Михайловна. Я хотел поговорить с вами о другом…

-Садись, я тебя внимательно слушаю,- теща заметила нервозность в его голосе и моментально подобралась. Видимо, решила, что он хочет уйти из семьи, нашел себе другую и теперь не знает, как сообщить об этом благоверной…

«А может быть, так ей будет проще?...»

Эта подлая, невесть откуда взявшаяся мысль вцепилась в мозг сотней острейших когтей, вгрызлась, вбуравилась…. Она полностью завладела его разумом.

Это лучше…Ей не будет так больно… И она будет жить дальше –ради детей, ради мести, в конце концов… Мести несуществующей сопернице.

А еще лучше…

Вацлава передернуло от отвращения, когда вдогонку за первой мыслью примчалась вторая, не менее подлая. Признаваться  в ТАКОМ? Но ведь это же бред!

Хотя…


ЭТО ЛУЧШЕ, ЭТО ЛУЧШЕ, ЭТО ЛУЧШЕ, ЧЕМ ГОРЬКАЯ ПРАВДА.
ЕЙ БУДЕТ ЛЕГЧЕ. ОНА БУДЕТ ИСКАТЬ ВИНОВАТЫХ И МСТИТЬ.
 ОНА НЕ ЗАХОЧЕТ НАКЛАДЫВАТЬ НА СЕБЯ РУКИ.
СКАЖИ, СКАЖИ, СКАЖИ…


-Дело в том, Ангелина Михайловна, что я должен вам признаться. Аните я об этом пока не говорил, - решившись, Вацлав наконец-то заговорил. Теща слушала его с все возрастающим волнением. – Дело в том, что… Я… Мы..

-Вацлав…- осторожно подтолкнула его к признанию Ангелина. – Мне ты можешь довериться, мой мальчик!

Вацлав с минуту помялся, делая вид, что признание дается ему с огромным трудом. В принципе, так оно и было. Язык не поворачивался говорить про себя подобные вещи.

Лучше было бы сказать правду и кидаться за нашатырем и валерьянкой. Обморок в ответ на настоящее признание был бы вполне закономерной реакцией. А так же крики, вопли, стоны, слезы и прочая, и прочая.

А потом то же самое было бы с Анитой…И дети бы узнали, что скоро папа не будет по вечерам с ними играть…

-Я давно хотел сказать, -снова заговорил Вацлав. –Я хотел сказать, что наш брак с Анитой был ошибкой. Мне нравятся мужчины (не надо делать такие глаза, Ангелина Михайловна!), всегда нравились, и я больше не могу насиловать себя и свой организм. Я ухожу от Аниты. Но пока еще не решил, как ей об этом сказать… За то, что я поступаю так подло- почти все имущество, нажитое мной, перейдет к ней. Анита станет очень, ОЧЕНЬ БОГАТА…