Библиотека Ивана Грозного. Ч. 3-я, Глава 6-я

Подземелья Истины. Часть 3-я. Тайная либерия Грозного. 
Библиотека Ивана Грозного. Ч. 3-я, Глава 6-я
Кометы, костры и лягушки...

Сон снился: сначала злой какой-то, сильно нехороший, со своим, верно, фрейдовским подтекстом... Но в этом вязком запределье мне было не до углубленного психоанализа, уж поверьте...

Полыхало пламя в самом центре небольшого острова посреди бурной речки. Вдали доносился тревожный перезвон медных колоколов с высокой старой колокольни на холме... Единственной в округе на сто верст. Троица...

...куда выше домов старых, что стояли натыканные здесь повсеместно по берегам этой небольшой славянской реки с быстрым стремительным течением, подступая своими древними стенами к самой воде, уносились его языки в ночное, совсем без звезд, сомкнувшееся в беде черное небо.

На огромном горящем деревянном кресте, в самом центре гигантского  змеевидного костра я вдруг увидел привязанного  крепко-накрепко, на манер еще римского, Тригера... Губы его беззвучно шевелились: может молитву шептал, может говорил что-то... Нет, точно ничего не было слышно. Или это сон такой был, как немое кино. Но шумный треск неумолимо подбирающегося до, жадно горящего, смертельно голодного до человеческой плоти хвороста пробивался и сквозь толщу этой немоты.

Казалось, я присутствую на какой-то странно дикой режиссерской постановке скрытого евангелиевского сюжета. Все, что происходило с нами ранее, стало бессмысленным и осмысленно наполненным в следующий уже миг, почти что одновременно. Подспилберговские мотивы, рука первозданная мастера... Это было действительно страшно, но в страхе этом рождалось величие момента, поворотного момента всей истории...

А Тригер...

 Лицо его было спокойно и, казалось, он совсем не чувствует боли. 

Немного в  стороне, на белом высоком пьедестале невозмутимо  восседал человек, внимательно и спокойно наблюдая за происходящим, как будто прямо перед ним не происходило ничего ужасного, - все как и должно быть. Скучная повседневная обыденность!

Он зевнул и пламя, к тому моменту ставшее почти красным, отбросило блик на его узкое щербатое лицо. И я узнал его: это был Сиквел, брат Тригера: в массонских одежах, с большим золотым перстнем с обработанным под "глаз" овальным красным камнем, скорее всего рубином, но здесь, отсюда мне было сложно точно разглядеть... Голову его венчала небрежно нацепленная, как десантный берет, металлическая толстая пластина из белого зеркально отполированного золота с таким же красным камнем впереди, как и на перстне. Ну, может чуточку поболее. ...Крайне схожая с той полукороной, а как ее еще то назвать, ведь на полноценную корону это скромное, скифского плана ритуальное украшение и не тянуло вовсе, тогда, в либерии, на голове мертвого Шуйского в хранилище...

Тем временем пламя подступило к кресту со всех сторон. Уже вспыхнула крестовина... Пламя лизнуло одежды Тригера. Близилась сама кульминация этой страшной казни...

 Вдруг? ...как произошло словно что-то: то ли шипение како, то ли ветер сильный. Пламя чуть притухло и немного отступило перед нескончаемо-черной ночью, перед ее всеобъемлющей магической мощью.

Все разом присутствующие, капюшоны которых угадывались вокруг костра, и даже Тригер, несмотря на это варварское действо, в центре которого секунду назад был он сам... Даже Тригер запрокинул голову вверх вместе со всеми. Туда, в темное небо. 

Там же, прочерчивая себе широкую борозду, буквально как трактор с широченным плугом, наискосок, через все небо летела Комета.

- Знак! - прошелестел шепот ужаса, как ветерок,  над собравшейся на страшный, не праведный, дьявольский суд толпой. Хотя никто из присутствующих и не открывал своего рта... И было непонятно откуда на самом деле донесся этот звук:

 - ...знак! - еще раз повторилось, но на каком то своем гипно-уровне, как бы изутри каждого из нас. И я, наконец, осознал, понял! Это сама комета проникала каким-то неведомым древним способом в наши мысли... Телепатически? Схоже, конечно, но по-другому. Другое радио работало там у нас в мозгах, настроенное на первооснову. И сначала было, верно, слово, и слово то было....

- 9! - что-то шепнуло мне - 9!

Я  оглянулся на остальных, но похоже цифру эту только я один и слышал...

- Знак! - опять повторилось протяжно... 

Я, открыв рот и, все еще наблюдая за этой прекрасной как-то по своему, царственной, инородной в нашем земном мире Кометой, вдруг каким-то шестым чувством понял, что в этот момент именно в нашем земном мире что-то и происходит. Что-то поворотное значащее, кардинальное...

Оторвав взгляд о этого гипнотизирующего полета, я непроизвольно скосил взгляд на Сиквела, восседавшего до толе в своем кресле  на высоченном помосте и взирающего на все это сверху вниз, как будто с самого центра Вселенной, с Олимпа... 

И обомлел: Сиквела на месте не оказалось. На столе перед троном лежала брошенная его корона, совершая в затухающих движениях овальные круги...

 Не понимая, что происходит, я почему-то с великим трудом скосил глаза влево. И там, где только мгновение назад я видел Тригера... Там! И я вскрикнул от удивления: в белом одеянии на кресте том был совершенно другой человек.  Капюшон мешал мне рассмотреть его лицо в деталях, но я руку готов дать на отсечение, что это был Сиквел...

А  в стороне от этого действа, в подсвеченной кометой темноте шел быстрым шагом удаляясь от зловещего костра один знакомый мне человек в гермошлеме и крагах. Тригер шел, как ни в чем не бывало, целый и невредимый. 

Что?

 Что-то неуловимо изменилось во всем этом раскладе сонного цартства, как отражение внешнего мира? Очень хотелось на это надеяться..  Пора бы! 

Плетеная старательно косичками Нить этих удивительных событий, дойдя до какой-то своей центральной точки, начала плавно раскручиваться, все убыстряясь вовне...

Я побежал, прихрамывая на левую ногу за Тригером, он обернулся и увидев меня...

... улыбнулся, - Хватит спать, соня! Уже полшестого утра стукнуло! -Тригер изо всех сил тряс меня за плечо. - вон, уже и Паваротти голос надорвал, тебя будить.

 Паваротти, - это так мы называли петуха молодого, что у Шамана на антрессолях жил, голосистого и задиристого. Сон все никак не хотел уходить и последнее,  что я увидел перед тем, как окончательно проснуться: это большую зеленую лягушку, которая задумчиво сидя на тропе по которой мы поспешно взбирались с Тригером подальше от этого костра, и от этих странных мест и пожевывая себе речную свежую травку, добродушно смотрела нам вслед. На голове ее как шапка плотно в размерчик лежал тот самы перстень с руки Сиквела... Как он тут оказался?!

И в глазах ее, лягушки той, отражались бордовая комета, пылающий в ярко-оранжевом крест, и, в белом балахоне, похожй больше на огородное пугало, чем на могущественного спеца, корчащийся и бессильно сыплющий  проклятиями в наш адрес человечек... 

Сиквел...

Рубиновый свет ночника несильно кольнул глаза и хотя был и не столь ярок, я, по-первости, все равно прикрыл глаза... И только тогда окончательно проснулся.

Надо бы при случае еще раз взглянуть на "... Сновидений" Фрейда, - подумалось мне. Я сладко зевнул, потянулся и...

- Иногда призрачное - всего лишь отражение  кажущегося, - ни к селу, ни к невесте подумалось мне...

- 9! - эта была последняя соннная мысль, - почему 9? - и я, отбросив в сторону никчемные безосновательные догадки, неспешно поплелся к ручному дачному умывальнику...

Как и договаривались, сегодня мы должны были...