Об обыденности или литературный момент

Пусть прозой занимается поэт
В семейно-бытовых горит заботах,
Быть может жизни пышный пустоцвет
Вдруг завязью окажется чего-то.



     Я привычно суетилась на кухне, когда..... началась гроза.
Разбирала сумки с продуктами, распихивая их по местам; искала, нервничая, по всем полкам куда-то подевавшиеся спички; мыла принесённые с рынка овощи; рассыпАла  по баночкам крупы; то и дело открывала и закрывала крышку чайника, боясь пропустить в нём кипение, которое называется «белый ключ».
     А в это время за окном была гроза. Нет, не бушевала. Не рвала и метала, а просто, как-то сразу начавшись - была.
Небо лило спокойный сплошной июньский ливень; побрасывало то туда, то сюда вполне мирные молнии, забывая даже иногда про гром, а потом, поворчав всё-таки для порядка, успокоилось.
    Стало светлеть, синеть, голубеть. Появилось солнце и ….  заслепило,  заслепило из сада.... От мокрейшей листвы, от вымытых летним дождём витрин напротив, от моей липы, росшей под окном.

     Этим летом липа так разрослась, что её раскидистая крона стала упираться в стекло.
Я открыла окно и …. задохнулась, не то от порыва ветра, не то от восторга, впуская в дом все звуки и запахи послегрозовой улицы.
     Пространство звенело. Сбегали стайками с листьев, поблёскивая и поплёскивая, капли дождя, в каждой из которых - мой с детства любимый двор. И дворы вытягивались, подчиняясь ньютонову закону и плюхались с одного жилистого на другой, мокрейший из мокрейших, листов; шелестели свои неведомые разговоры растревоженные деревья, которые от прихлынувших сил спешили выбросить новые побеги; лопались упругие бутоны цветов и чувствовалось их благоухающее живое дыхание; распрямлялись стебли растений от бродящих в них живительных соков.
Вылезали из своих невидимых жилищ поразительные, совершенные в своём роде, насекомые, которые завидуя, быть может, разошедшимся и зашедшимся от красоты и свежести, птицам, тоже пытались петь (конечно петь!), ну уж как могут.
    А по асфальту, в шустрой мазурке, туда, куда только ей ведомо, убегала вода, оставляя по себе воспоминания в виде небольших тёплых луж, и люди обходили их каким-то загадочным, ещё нехоженым шагом.
    Смеясь, снова высыпали на улицу девчонки, спеша обновить мелом смытые ливнем их вечные классики. И уже снова доносилось со двора:

- У тебя чертА.
- Не было.
- Было.
- Не было, не ври.
- Сама не ври.

    А моя липа распрямилась прямо ко мне в дом и протянула мне благодарную ветку, полную дождя.
- Ну, здравствуй, здравствуй, - трепала я цветы и листья, вдыхая сладкую свежую волну.

.... Весной, возвращаясь с работы, я увидела, что возле моего дома пилят деревья. По каким-то правилам, деревья, которых угораздило вырасти на неположенном расстоянии от дома, надо срубать. Мои уговоры и слёзы на рубящего не действовали. Только когда я достала из сумки приличные деньги, он стал убирать свои жуткие топоры и пилы, высоко подняв брови домиком в недоумении - не веря, что можно так расстраиваться из-за дерева.

- Ну, здравствуй, - трепала я мокрую ветку....

    Сорвав несколько липовых цветочков, я опустила их в чашку и снова заглянула в чайник, боясь пропустить «белый ключ».
Потом опять принялась за хозяйство.
Я снова мыла, убирала, чистила, варила....
Нет. Нет! Не так. Я уже Мыла. Убирала. Чистила. Варила.
Уже не в повседневной спешке, уже не в бессознательной инерции быта, а в его величии, в его космической необходимости и знАчимости!

    В комнате играл на пианино незамысловатую пьеску мой маленький сын, пытаясь соединить аккомпанимент с мелодией.
Я заглянула в комнату.
За пианино сидела маленькая я, только не в платьице и с бантиками, а в коротких штанишках и с вихрастым чубчиком.

    Какое счастье, что есть эта ежедневная прекрасная суета, что есть, о ком заботиться, есть кому варить вкуснейший обед, покупать на рынке, тщательно выбирая и торгуясь, самые полезнейшие овощи и фрукты, заваривать этот ароматный липовый чай.... 
    Мне показалось, что какая-то другая, вторая сущность всех вещей и всего происходящего мне приоткрылась.
Нет, чтобы ни говорили, а смысл есть. Он - в обыденности.
И, только  преобразующим действием, в разумном осуществлении жизни можно найти смысл, а не в праздных размышлениях.
А кажущаяся бессмысленность - это преграда, которую самому надо преодолеть.
Потому что - есть жизнь, есть этот мир - лучший из миров. Что есть эти вымытые мной помидоры, лежащие на подоконнике, которые и не помидоры вовсе, а круглые идолы, наполненные своей красной сутью, надутые  от распирающей их питательной значимости.
И я тоже была переполнена чем-то, что требовало выхода.

    Солнце спряталось за случайную тучку.
На кухне потемнело так, что стало заметно голубое с оранжевыми язычками пламя плиты, на которой круто кипел, барабаня крышкой, забытый мной чайник.
Опять (в которой раз) я пропустила «белый ключ».
    Я грустно улыбалась своей забывчивости и чувствовала, что уже во мне начинает биться и рваться наружу что-то похожее на ключ - не то белый, не то кастальский.

    Сколько раз уже так было. Даже если спала. Да, да.... спала и понимала, что надо проснуться и записать то, что приснилось. Чтобы не забыть, не растерять...
И просыпалась, и удивлялась, что вся в слезах.
Полусонная, в полусознании  сидела на краю кровати в ночной рубашке, свесив ноги.
Ну, зачем это всё?
А потом ходила по тёмной квартире, натыкаясь на стулья, боясь включить свет (резкий, электрический)... Искала свечку. Где-то была, где-то валялась. Огрызок. Огарок. Ведь не выбросила, словно знала, что нужна будет. Что нужен будет именно её свет. Мягкий, живой... Чтобы не спугнуть то, что приснилось и чтобы обжечься, нарочно, ... чтобы болела рука.....
 Потом задуть свечку, лечь и сразу заснуть.
….. И опять проснуться....  и всё-таки записать то, что приснилось.
Да, записать...
    Это художник взял бы кисти и быстрыми мазками на холсте, взяв цвета сразу в нужную силу, нашел бы выход тому, что его переполняет.... Это музыкант в мгновенной импровизации, бросив свои руки на клавиши, как на алтарь жертву, нашёл бы в звуках эквивалент своему переживанию.
Ну, а я... Я просто приготовлю вкуснейший (из вкуснейших) обед и ещё у меня останутся....
               
                Слова....
                Слова....
                Слова....