Кобок

                «Для меня эти годы во многом были похожи на   
                тюремное заключение, только не внутри тюрьмы, а снаружи».
                Э. Хемингуэй «Опасное лето»

Неудобно и неуютно жить в России. Эта страна не приспособлена для комфортного проживания. Тревожные лица, напряженные спины, отсутствие покоя в душе, - все это симптомы тяжелой социальной болезни.
Перешагнув в 21 век, мы так и не научились жить так, чтобы сделать вполне сносным наше сосуществование друг с другом.
Стальные  входные двери (и не одни) в квартиру, сигнализация, видеонаблюдение,  - мы выходим из дома, словно из средневековых башен в каменные джунгли городов, не забыв прихватить с собой газовый баллончик.
Что же за сообщество мы такое создали? Или так было всегда?

Не так давно по стране прокатилась история о том, что в обыкновенном российском провинциальном городе группа молодых людей, развлекавшихся у Вечного огня, в ответ на замечание избила и сожгла человека, который осмелился пристыдить ублюдков.
Прошел месяц после опубликования этой истории. Гуляя с дочкой по центру Екатеринбурга, я подошел к  мемориалу, в центре  которого горит Вечный огонь. Недалеко от входа дежурила милицейская «девятка». Видимо, власти города четко отреагировали на сообщение в прессе.

 Мы вошли на территорию мемориала.
           Вечный огонь по-прежнему горел. Когда-то здесь был Пост№1, и старшеклассники несли почетный караул с оружием наизготовку.
Теперь уже нет бронзовой звезды, которая обрамляла факел, видно, стащили на металлолом; решетка, на которой крепилась звезда, наполовину вырвана, и на ней сидят на корточках трое подростков, кидая веточки в огонь. Вся решетка и основание факела засыпаны шелухой от семечек. Вокруг на скамейках сидят молодые пары, пьют пиво, курят, лениво переругиваясь. Никто не обращает на подростков никакого внимания. Я согнал их, пригрозив им милицией, дремлющей в теплой машине у входа в мемориал.

Что изменилось с моим появлением? Подростки устроились выжидающе неподалеку на сломанной скамейке, молодые мамаши потянулись за следующей банкой пива.  Картина претерпела незначительные изменения.  И мне невольно подумалось: «Кто же они такие – поколение, идущее вслед за нами, поколением последнего советского периода?»
Их  мало интересует русская история. Они не видят в себе ничего общего с ней. Их интересует только своя история.
Они не знают, да и не спрашивают, в какое время они живут? Простое движение часовых стрелок все равно им ничего не объясняет. До тех пор, пока среди них не появятся свои  «первые», времени для них не существует: есть только череда событий, которые не оставляют в их воспоминаниях глубокий след. И таких большинство. Их, словно, забыло время, а заодно и страну, которую они населяют.  И это, наверное, правда, что все мы живем не «в те времена».  Не в те времена, чтобы возвыситься до знаковых рубежей в своей собственной истории.

Через месяц милицейский наряд снимут, и в центре города на Вечном огне, возможно, будут жарить шашлыки под разливное пиво.
И невольно задаешь себе вопрос, почему  те же пенсионеры-коммунисты, часами просиживающие в своих гаражах, галдящие попусту на митингах перед выборами, не приведут в порядок памятник, не установят дежурство? И  чем старшее поколение отличается от младшего?

Иногда, действительно, кажется, что произошла какая-то нравственная
мутация с нашим населением.
Поколение Ремарка, прошедшее через бойню 1 Мировой войны, назвали «потерянным поколением». Ему, чтобы выжить, нужно было вырезать по живому частицу своей души и совести. Потом эта фантомная боль не утихала уже никогда, жизнь превратилась в череду случайностей и настроить её на нужный лад никак не удавалось. Словно у музыканта вдруг пропал слух, а ему надо вновь и вновь выходить на сцену.

Для России 20 век, поистине, стал проклятьем: череда революций, две мировых войны, гражданская, эпидемии, голод. Но главное – чудовищный и небывалый до сей поры эксперимент по пересадке сознания. Израненная войнами душа русского человека была  неплохо подготовлена для проведения дьявольского опыта: в ходе мутации человек должен был отказаться от того, что было ему дорого и свято. Он должен был научиться не верить в то, что подсказывали ему разум и сердце. Он должен был научиться лгать на генетическом уровне, лгать  самому себе (и верить лжи!) Так  называемый «советский человек» воплотил собой мечту ордена иезуитов. Во имя абстрактной цели (которую на практике заменял приказ начальника) он должен был  быть готов предать  своих отца и брата.  Цель оправдывала средства. Средствами были миллионы искалеченных судеб.
Те, кто хотел выжить, сформировали особый класс мутантов советского периода – осторожных, лицемерных, легко меняющих окраску и убеждения. Они и выжили.
Их потомство в третьем поколении  нашло в себе силы прекратить эксперимент, но найдет ли их, чтобы вернуться назад, ведь дважды в одну и ту же реку не войдешь.

С опаской и недоверием смотрят народы и государства на сегодняшнюю Россию. Что ждет её, прошедшую столь тяжелые испытания в течение минувшего столетия? И вернется ли  сознание целого народа в свое нормальное, естественное состояние?

Как-то, находясь у своих знакомых, я увидел, как их кот, неудачно проглотив еду, стал выгибать шею и выдавливать обратно пищу. При этом он издавал звуки: «Ко – бок, ко - бок».
Не знаю, почему действительность, которая входит в меня каждый день, так часто вызывает у меня ту же реакцию отторжения, и я вспоминаю: «Кобок, кобок!»