Восхождение

—Ага!,-возопил АнгелХранитель голосом прокурора Вышинского.—Так я и знал-хандрит!
—Ничего и не хандрю...,-я закрываюсь с головой одеялом и прячу нос в подушку.
—Ну что же это вы так, Елена!..,-жалостливо увещевает меня Ангел Т.Т.—Пара небольших тучек на горизонте ещё не повод...
—Угу, небольших...И дождь вот льёт с утра до вечера...и холодно...А это только ещё начало осени...А дальше-то чего?..
—Вот что, Ленка!..Вылазь! Хорош киснуть!
—Не вылезу...Мне и здесь хорошо...
—Вылазь, говорю! Лучшее средство от хандры-адреналин. Острые ощущения. Решено-идём в горы!
—Не-не-не...Это-без меня. Вот ещё!
—А мы, Ленка...мы не просто в горы пойдём. Хочешь вот-Парнас, к примеру...того-покорить, а? Пегаса оседлать? У него там на вершине-резиденция. Приём по личным вопросам с 12 до 17.
—Шутишь?,-я доверчиво высовываю нос из-под одеяла.
—Серьёзен, как никогда. Щас мы только с Т.Т. за альпинистским снаряжением смотаемся и...На покорение Парнаса-уррааа! Мы-мигом!..

...АнгелХранитель, как бабочка, порхал с камня на камень в легкомысленных сандаликах и попутно собирал эдельвейсы.
 Меня снабдили шипастыми бутсами и альпенштоком.
 Т.Т., сосредоточенно сопя, плёлся позади с огромным рюкзаком за плечами.
—У Пегаса, у него всё чётко отлажено. Система! Если дастся оседлать и шагом не спеша прокатит-быть счастливчику беллетристом. Автором таких небольших рассказов и очерков. Ежели рысцой припустит-тут уже и на повестушки можно замахнуться. Ну а коли в галоп ударится-не иначе, как роман светит. В двух, а то и в трёх томах.
—А-седлать...обязательно?
—Ну...Если даст гриву погладить-то стишки там или поэмы разные обеспечены...А если просто куснёт тихонечко, тут уж рубаи или хайки с хокками. Ну или танка там всякие...
—А если...копытом даст? Кто ж его знает, в каком он там настроении?
—Копытом, Ленка, это-хуже всего. Графомания-это не лечится!..Да ты не боись, у меня всё предусмотрено!,-Ангел демонстрирует большущую оранжевую морковку.—И в кармане ещё полкило кускового сахару. Тростникового!..
 Увлёкшись разговором, мы с Ангелом совсем забыли о Т.Т...А сопенье-то позади...давно уже стихло...Т.Т. напомнил о себе грохотом камнепада, треском редкого кустарника и, неподобающими Ангелу , проклятиями.
—Бл...лаженство Райское!,-прокатившись кубарем вниз по крутому склону, Т.Т. зацепился хитоном за корни кряжистой сосны и повис над самой пропастью.—Не поминайте лихом, братцы!
—Лапу давай!,-сурово прошипел АнгелХранитель, осторожно подползая к краю пропасти.
—Не могу. Я рюкзак держу. С припасами!
—Я те щас дам-припасы...Бросай, говорю!..

...—Ты зачем рюкзак-то заставил в пропасть кидать? Там тушенки "Божья Коровка" 10 банок было..."Птичьего молока" сгущённого с сахаром 5 банок..."Нектара Три Восьмёрки" двухлитровая фляга...бананов 3 кило...,-скаредно причитал Т.Т., плетясь за АнгелХранителем.
—А ты сам-хорош! Не поминайте лихом, и всё такое...Ты чё, летать что ли разучился или бесплотное тельце боялся ушибить?!.
—Хорош вам уже ругаться! Сцепитесь вечно, как два бойцовых петуха, только перья летят. Кто мне давеча про адреналин рассказывал? Считайте, что этой дозы, которую я щас из-за вас получила, против всей осенней хандры хватит...И на зиму ещё останется...
—Ты, Ленка, ежели чего-обращайся. Уж чем, чем...а адреналином-то мы тебя завсегда обеспечим!..

...Конечно же, пытливый Читатель, по мере приближения к Вершине Парнаса, затаит дыхание и начнёт уже дёргать автора за рукав: "Ну, чего там, на вершине-то?"
 А на вершине было...Прекрасно! Пегас там очень неплохо устроился: заливные всякие луга для усиленного питания, озерце для купания Крылатого Коня, родник с кристально чистой водой...Уютная конюшня для отдыха...На дверях которой красовалась скромная табличка..."Санитарный день".
—Твою маать!..

...С вершины Парнаса открывался чудный вид: моря, города, деревеньки...И от чего-то, хоть и не маленькая это гора-Парнас, а очень даже большая...с неё отчётливо было видно занятых, каждый своим делом, всяких таких...человечков! Кто-то расписывал под хохлому разделочные доски, кто-то примеривался с киркой к глыбе мрамора, кто-то строчил на швейной машинке отрез яркой ткани в горошек...
—Ой...А кто все эти люди?
—А это, Лен, творческие личности!..

...Сколько же их было, этих самых...творческих личностей! Повсюду, куда только достигал взор-были...Они!
 Под каждой мало-мальски плакучей ивой или кудрявой берёзкой засели художники-пейзажисты с мольбертами...На каждом скалистом утёсе таились отважные маринисты и фото-художники...По огородам творческих дач, среди укропа, лопухов и капусты-прохаживались, заложив руки за спину, прозаики...В гамаках и креслах качалках, куря сигарету за сигаретой, болтались поэты...На лавочках и диванчиках вязали и вышивали крестиком старушки...На каждой, хотя бы малость, ровной поверхности танцевали сальсу и танго...Грохотали на роялях и пиликали на скрипках музыканты и композиторы, на разные голоса завывали оперные певцы и народные самодеятели...На сценах и экранах кинотеатров заламывали руки актёры...От всего этого шума и разнообразия у меня закружилась голова...
—Оп!,-АнгелХранитель надел мне на голову венок из эдельвейсов.—Ничего, Лен! Вот в следующие выходные...Вил би бэг!..