1806 год. Неисторическая миниатюра

Прим. от автора
Миниатюра не имеет сложных закрученных сюжетных линий, в ней минимум героев, это самая возможно примитивная история о двух людях, об их чувствах вспыхнувших одновременно с войной. Кто-то из великих режиссеров сказал, что фильмы это отображение нашей жизни, только из нее вырезаны самые скучные моменты. Но именно в этом рассказе я решил показать немного обыденного, немного волшебного, немного страшного…. Показать то, что вера, любовь и патриотизм это единое целое одной человеческой сущности!
 Рассказ имеет  исторический фундамент, но все главные персонажи являются вымышленными, и совпадения с реальными людьми умершими, или ныне здравствующими являются случайностью.

***
Молодой офицер прусской армии Фридрих не так давно заслуживший столь почетное звание был весьма опечален известием о смерти его единственного близкого человека – его деда, который его растил, кормил, который отдал его в армию. Да, служба в армии более чем почетна и не только в Пруссии, но в любом государстве для того времени. Дед оставил молодому офицеру немалое наследство, имения в Берлине и Кенигсберге, а так же старые награды Семилетней войны. Дед служил кирасиром под командованием легендарного Зейдлица, и был весьма уважаемым человеком в прусском обществе.
Случилась же эта неприятность – смерть деда Фридриха, как раз в его первый отпуск. После похорон прошло уже несколько дней, но юноша был хмурым и печальным. Однажды бродя по Берлину, он  забрел в какую-то пивную, где решил напиться, чтобы хоть на один вечер забыть эту неприятность, более старые сослуживцы всегда говорили, что выпивка наиболее удачный способ отогнать паршивые мысли. Усевшись за стойку, он попросил сразу несколько кружек пива.
Пиво –оно никогда ему не нравилось. Перед тем как все его ровесники – сослуживцы покинули казарму, они в большем своем составе условились в первый же вечер напиться самым крепким пивом, какое только есть в Берлине.  Фридрих лишь с отвращением фыркал, глядя на них. Он понимал пьющих ветеранов, которые столько ужасов войны повидали, они убивали эти воспоминания алкоголем, но эта необстрелянная молодежь!? Какого черта она пьет!?
Но сейчас ему хотелось выпить его. Как можно больше. С первых глотков он страшно скривился, и хотел было бросить эту затею, но потом все же решил не останавливаться. Выпив две первых кружки, он почувствовал легкость, меньше всего он думал, о чем либо плохом, или даже хорошем. Ему хотелось еще пива, теперь оно не казалось таким противным, особенно под закуску, вкусные жаренные сухари в чесночном соке. Внезапно он совершенно случайно обратил внимание на то, как сидящая за столиком в углу пивной девушка, одетая в черное платье пристально наблюдает за ним.
Фридрих немного было смутился, но почему-то тут же решил, что это случайно пойманный взгляд  и продолжил пить.  «Кому я могу быть интересен» подумал он. «Разве что только моему королю, и то, лишь потому, что я за него готов свою жизнь отдать, не более того».
Он продолжил пить, и выпил еще не менее трех кружек пива. После этого его действительно как говориться понесло, ему захотелось все больше и больше, это, то самое ощущение, когда пьешь, а тебя не «убивает» и ты пытаешься напиться до такой степени, чтобы быть в так называемый «хлам». И вот Фридрих оказался очень крепким в отношении спиртных напитков, да у него заплетался слегка языка, у него, возможно, слегка двоилось в глазах, но ясность мышления этот человек сохранял. На странном, ломаном языке он просил еще пива.
Когда он заказал восьмую кружку пива, то казалось, что эта должна его уже добить, чтобы он свалился. Но в тот момент, когда его рука стала протягиваться к кружке с пивом, чья-то другая рука отодвинула кружку в сторону.
Фридрих оказался в замешательстве.
-Чт-т-то… - попытался он, было произнести, но ничего внятного произнести у него сразу не получилось. Над его левым ухом прозвучал весьма мелодичный, но в то же время бойкий голос.
-Вы дорогой офицер прусской армии видно вышли в свой первый отпуск после 18-ти месяцев беспощадной казарменной муштры. И явно переборщили с выпивкой.  Ветераны после войн так не напиваются, как вы сейчас, после учебы.
Фридрих обернулся и увидел, что рядом с ним присела та самая девушка, которая ранее сидела за столиком в полном одиночестве в углу пивной. Именно она помешала Фридриху дотянуться до кружки пива.
-Вы… Вы кто?! – возмущенно спросил Фридрих стараясь говорить, как можно четче, но у него это не совсем получалось, или же вернее не получалось совсем.
-Хм. – девушка скривилась. – Вы явно все-таки более воспитанный и умный человек, чем хотите казаться здесь, напиваясь в этом не самом приличном месте Берлина.
-А что же вы, тут делаете? Вот мне просто хотелось напиться. И я напился, не на каком-нибудь светском там балу, так как там люди не напиваются.
-О да, тут вы правы господин, Фридрих.
-Мы….Мы знакомы???
-А почему бы собственно и нет, знаете дорогой мой Фридрих, если бы мы не были знакомы, я бы даже не подошла к вам в таком месте, а еще, вы сильно выделяетесь на фоне всей местной пьяни.
-А позвольте, почему же вы тут? Вам не страшно? И вы не ответили на мой первый вопрос, почему вы тут сами находитесь?!
-Я могу за себя постоять, поэтому мне и не страшно это раз, второй момент, я Вам расскажу обо всем, и отвечу на все ваши вопросы, но только завтра, когда у вас пройдет голова, и вы будете трезвы. Не пейте больше, я сейчас удалюсь, если захотите, можем встретиться послезавтра, на балу графа Витгинштейна. Думаю вам известно о том, где имение этого господина, и кто он такой.
-Да, да, вы правы. – пробурчал Фридрих. Один его глаз уже закрывался, второй еле-еле был открыт.
-Ну, все, до встречи……. – произнесла незнакомка.
Фридрих хотел было ответить: «Всего доброго», но алкогольное опьянение одолело его….
***
Он с трудом открыл правый глаз. Все его тело страшно болело, голова буквально раскалывалась. Он лежал в мягкой кровати, в какой-то маленькой, уютной комнате. Фридрих попытался вспомнить, как он здесь очутился, и что вообще вчера было. На удивление ему удалось это сделать достаточно быстро. Да он сразу вспомнил эту незнакомку, которая пригласила ему увидитесь на балу у графа Витгинштейна.
Граф Витгинштейн был приятелем его деда, они вместе с ним воевали в Семилетнюю войну, участвовали в войне за австрийское наследство. Поэтому побывать на завтрашнем балу, в его доме было бы одним из способов вспомнить детские годы, которые он проводил в этом доме, ах да, он вспоминал Марту, прекрасную дочку графа, она была старше Фридриха на 5 лет, и она всегда казалась ему самым прекрасным существом на земле. И эта затея подавала ему надежду увидеть ее вновь. Но его так же посетила мысль о том, что она вероятно уже замужняя, и этот факт его серьезно огорчал. Так, а как же он сюда попал?
Ответ на его вопрос появился в комнате. В нее вошел невысокий молодой юноша. Фридрих узнал его, это был его самый близкий друг в армии Артур. Артур отличался буйным характером, его часто били палками на первых парах армейской жизни офицеры – преподаватели, стремясь утихомирить буйный нрав этого юноши. И это у них получилось, как говорил Тацит, храбрости можно научить так же, как ребенка разговаривать, в данном случае храбрость надо заменить на дисциплину.
-Оооо! – протянул Артур. – Юный алкоголик проснулся. Спивается элита прусской армии! – последнюю фразу он произнес с легкой усмешкой и иронией, после чего стремительно уселся за стол и стал перебирать какие-то письма, лежащие на нем.
-Помолчал бы уж. – ответил Фридрих. – Ты сам с нашей компанией, собирался в первый же субботний вечер напиться.
-Что мы и сделали! – удовлетворенно ответил Артур. – А я тебя вчера вытащил из кабака, притащил на себе в свою комнату, раздел, уложил, и ушел гулять. А что ты вчера так наклюкался?!
-Ты можешь прекрасно догадаться. – буркнул Фридрих.
-А…. Ну да, да. Я понял.  Ну, а как ты в целом, до этого проводил свои свободные деньки мой дорогой друг!? И что планируешь?
-Неплохо, завтра на бал иду, в дом графа Витгинштейна.
-Ого-го! – изумился Артур. – Это весьма почитаемый человек в Берлине.
-Да, мой дед с ним хорошо был знаком, в детстве, до того, как меня отдали в армию, мы часто гостили у него, у него прекрасная дочка, Марта.
-Марта.  – повторил Артур. – Красивое имя, а я вчера с одной загулял дамой, Ева ее зовут. Такая красивая. Дочка обычного крестьянина правда. Но я на графских не претендую.
-И  лучше не надо. – съязвил Фридрих, но Артур с сарказмом улыбнулся и ответил:
-Спасибо дружище! А как думаешь, скоро ли война!?
-Зачем! Не надо ради Бога никакой войны.
-Ой-ей-ей. Предвкушаешь свидание с Мартой мой друг. Но боишься, что война вас вновь разлучит черт возьми, ты солдат прежде всего, и ты должен держать руки по швам!
-Это тебе кричали офицеры, когда били палками, за твои проступки.
-Ну да. Ты то, старался быть исполнительным, чтобы избегать этих телесных наказаний, а вот Ева вчера ночью пришла в ужас от наличия многочисленных шрамов на моем теле.
-Бедняжка.
-Да, но я заставил ее не обращать на это внимание.
-О, да, только без подробностей мой друг.
-Джентльмен, тебе в английскую армию надо.
-Моя родина Пруссия. Тут не от национальности зависит все, а от воспитания.
-Что же я плохо воспитан?!
-Есть немного, но ты же мой дорогой Артур не обидишься? А мне все равно, как воспитаны мои друзья.
-Нет! Только ты  мне одолжи денег сегодня.
-А свои деньжата ты  вчера пропил и прогулял с красавицей Евой?
-Ну, это едва ли. Самые главные мероприятия у нас были ночью в моей опочивальне.
-О, все. Будь любезен остановись. – сразу же воскликнул Фридрих поднимаясь с кровати. – Ты что, опять куда уходишь?!
-Да! Живи в этой комнате, я оплатил ее на трое суток вперед, вот видишь, куда я свои деньги перевел, так что пей, приводи сюда Марту, Розу, кого угодно.
-Черт бы тебя побрал! – выругался Фридрих. – Плохой у тебя юмор. – после этого он достал из кармана несколько монет и отдал из Артуру.
-Да ладно. – дружелюбно сказал он беря деньги. – Не обижайся.
-Я не обижаюсь. – так же ответил Фридрих.
Артур стал выходить из комнаты, но напоследок он не мог вновь не сострить в отношении Фридриха:
-Фриди, но если все же Розу найдешь, то зови меня, устроим оргию.
-Пошел вон! – крикнул Фридрих и, схватив из-под кровати сапог, бросил ему в след, но попал в уже закрывшуюся дверь. Буквально через мгновение она приоткрылась и показалась голова Артура с улыбкой до ушей:
-Дамский угодник! – воскликнул он. – Тебе же хреново, совет тебе, выпей холодно пива, легче будет, без шуток!
-Спасибо! Советник хренов! – огрызнулся Фридрих.
-Спасибо дружище! – еще больше улыбаясь, ответил Артур и скрылся за дверью.
Весьма на первый взгляд необычная дружба у этих людей. Артур всегда любил подшучивать над Фридрихом, тот все время на него злился, чем веселил Артура, но тем не менее в драке они всегда были друг за друга горой, когда надо было выручить друг друга, они бежали и выручали, они никогда не занимали друг другу денег, они их просто давали.
Некоторое время спустя, Фридрих всерьез стал заниматься своим внешним видом. Первым делом приведением своей формы в надлежащий вид! Он офицер прусской армии! Форма это показатель всего! Затем он принял ванну, побрился, но его продолжало слегка мутить.  Похмелье давало о себе знать, и во рту была страшная сухость, от которой ему постоянно хотелось пить. Вспомнив совет Артура, он оделся и отправился в кабак, где выпил кружку холодного пива, и ему действительно стало легче. После он прошелся по городу, подышал свежим воздухом. Когда алкоголь полностью выветрился из его организма, он почувствовал потребность в еде, до этого мысли о еде вызывали у него тошноту, ему хотелось только пить. После посещения небольшой закусочной он почувствовал усталость, и решил отправиться обратно в комнату, ему надо было выспаться перед балом.
***
Когда Фридрих вошел в огромный зал дома Витгинштейна, где развлекалась основная масса гостей, ему сразу вспомнились детские годы, но сейчас стало казаться, что все равно, многое изменилось. И зал все-таки не кажется уже таким огромным, каким был в детстве... И чего-то, или вернее кого-то сейчас, здесь не хватало лично для него.
Вдруг он почувствовал, как чья-то рука нежно коснулась его плеч. Он обернулся. Перед ним стояла девушка, свое лицо она скрывала красной маской.
-Здравствуйте Фридрих. – произнесла она.
Он сразу узнал этот голос.
-Это вы. – улыбнулся он.
-Почему же вы нарушаете правила. – слегка смеясь спросила она. – Разве мундир офицера нашей армии можно считать как маскарадный костюм? Не сочтут ли это за оскорбление?
-Но почему же?! – изумился Фридрих. – Здесь тоже есть офицеры,  в форме.
-Да. – согласилась девушка. – Но они хотя бы в масках. Я знаю, вам нельзя появляться в общественных местах не в мундире. Но тем не менее.
-Ну что же мне теперь делать!? – развел руками Фридрих.
-Для начала пригласите меня на танец! – весьма повелевающее ответила девушка. Фридрих улыбнулся, ему понравилось такое поведение этой светской кокетки. Когда заиграла музыка, они заняли место среди других пар и стали танцевать.
Став кружиться в танце под чудесную музыку, он вспомнил Марту, она учила его когда-то танцевать. Как же он любил танцевать. Он вспомнил, как он был поначалу робок, когда касался своими руками ее талии. И почему-то сейчас ему так стало хорошо, ему стало казаться, что перед ним она и есть Марта. И тут он вспомнил, что эта девушка ни тогда, в кабаке, ни сейчас не сказала ему своего имени.
-Скажите фрау, могу ли я поинтересоваться, как все же вас зовут? – пробормотал он, вглядываясь в зеленые глаза, которые тоже безотрывно смотрели на него через прорези в маске.
-Хм. Ты Фриди в 14 лет лучше танцевал. – смеясь ответила девушка.
-Бог мой, Март а, это вы! – изумленно воскликнул Фридрих.
В глазах девушки появился блеск радости. Радость же Фридриха описанию не поддавалась. Теперь они будто в небе парили по среди зала, и не было для них ни многочисленных гостей, никого. 
-Да, ты прав. Почему же ты так долго меня узнавал?! – с шуточным укором спросила Марта.
Фридрих замялся. Ему вдруг стало так стыдно за то, что он предстал перед ней в пьяном виде позавчера.
-Боже! Боже! – весело протараторила Марта. – Ты покраснел! Это из-за позавчера! Мой мальчик забудь, ты был таким милым тогда и смешным на самом деле. Ты мой грозный вояка.
-Я просто… ты так изменилась. – дрожащим голосом наконец ответил Фридрих. – Я тогда не смог узнать тебя, из-за этого….
-Неважно! Вопрос снят мой мальчик! – весело воскликнула Марта.
Тем временем музыка закончилась. Марта и Фридрих остановились. Девушка сняла с себя маску. Фридрих увидел прекрасное светлое лицо, белокурые локаны ее волос нежно лежали на плечах, тонкие, прекрасные черты, манящий взгляд. Его сердце бешено застучало в груди, все тело и душа просто горели, от невероятно чувства влечения, которое он испытывал к ней, на лице стал даже проступать пот, хотя он нисколько не запыхался и не устал от танца.
-Да, как же мы давно не виделись. – прошептал Фридрих.
-Очевидно, очевидно! – согласилась девушка. – Ты знаешь….
Она не успела договорить, через парадный вход в зал вошло несколько офицеров в чине майоров  и один в чине полковника, который громогласно воскликнул:
-Господа! Прошу внимания!
Все притихли. Улыбка и радость пропали с лица Марты. Она так испуганно смотрела на полковника, будто знала и боялась его появления, в какой-то момент она слегка даже прикусила свою нижнюю губу, и от каждого такого мелкого жеста Фридрихом овладевало страшное волнение.
-Господа! Началась война! Война с Францией! Пришла пора показать французским выскочкам, как надо воевать! Наш король лично будет вести нас в бой! За короля! За Пруссию!
С этим возгласом все офицеры обнажили свои сабли и палаши и вскинули их вверх.
-Всем офицерам! – продолжил полковник. – Отпуска отменяются. Вернуться в расположение своих подразделений!
Марта еще больше впала в растерянность. Она что-то хотела сказать Фридриху, но почему-то никак не могла, она беспомощно оглядывалась по сторонам, видела, как все мужчины в форме оставляли своих дам и гордо уходили из зала. Тогда Фридрих, подойдя к ней ближе, взял ее за руки и произнес:
-Ты знаешь, прости, прости за то, что так, сразу тебя не узнал. Просто пойми, любовь порой, так трудно узнать. Среди всего прочего. Ведь…. Я люблю тебя, я полюбил тебя в самый первый день, как увидел, и я все еще люблю тебя. Прости, я просто боялся тебе сказать это раньше, ибо моей жизни мало что угрожало, а теперь, уходя на войну, я говорю тебе это, ибо, если я не вернусь, я хочу, чтобы ты это знала. Я люблю тебя, любил, все еще люблю и буду любить до последнего вздоха….
И сказав эти слова, он оставил ее, а она, тихо заплакала. Смотря ему вслед, Марта теперь только поняла, что она тоже, тоже была слишком глупа, боясь сказать ему о своих чувствах. Он сказал, но сможет ли она сказать, что все это взаимно? Ведь юноша ушел на войну, на войну с Наполеоном…. Сколько страшных историй она наслышалась о корсиканском чудовище.
Перед самым отправлением на войну Фридрих отправил Марте письмо:
Милая моя Марта, никто не сравниться с Вами, я только мечтаю о том, как увидеть Вас еще хоть раз, но я не могу стремиться к этому путем трусости, бегства с поля боя, нет! Поймите, я знаю, за моей спиной Пруссия, страна, которую я клялся защищать даже ценой своей жизни, и я должен эту клятву выполнить. Это клятва равнозначна той клятве, которую бы мы давали, если бы женились друг на друге. Я иду по краю….. Да, я иду по краю жизни, я знаю, что один меткий выстрел француза, это моя смерть. И я ещё раз хочу в этом письме написать, что люблю Вас! Люблю большей своей жизни, если я вернусь живым с этой войны, я не промедлю и минуты, я буду просить Вашей руки, ибо мое сердце не в силах уже биться в одиночестве, моя душа не в силах жить одна, я не могу жить сам, когда Вы живете лишь в разуме моем, я хочу быть рядом с Вами до самой смерти!

Он уходил на войну. Все окружающие были уверены в победе. Никого особо не пугало то, что до этого момента французы наносили разгромные поражения армиям России и Австрии. Ведь прусская армия считалась эталоном, ничто не могло сравниться с наследием Фридриха Великого….

Первые и последние крупные битвы между прусскими и французскими войсками произошли в один день и вошли в историю как битвы под Йеной и Ауэрштердтом.

***

Наступило ранее утро 14 октября 1806 года. 5 часов, начинается сражение при Йене. Буквально сходу передовые отряды маршала Ланна под прикрытием тумана спустились со склона Ландграфенберга и опрокинули прусскую дивизию Тауэнцина. В то время, как сражение началось, командующий армией – принц Хоэнлоэ безмятежно валялся в кровати. Лишь доклад саксонского офицера о том, что прусская дивизия отступает в полном беспорядке, заставила его принять вертикальное положение. Около шести часов он написал королю письмо: «Вероятно, мне придется сегодня держать неприятельскую атаку». Но он не знал, что в это время сам король вступил в бой с корпусом маршала Даву.
Наполеон указывая на едва виднеющиеся в сквозь туман линии прусско-саксонской армии сказал своим солдатам:
«Солдаты! Эта самонадеянная армия уже обойдена, как армия Мака при Ульме.  Она сражается только для того, чтобы проложить себе обратный путь. Стыд и бесчестие тем войскам, которые ее пропустят! Не бойтесь этой знаменитой кавалерии, стройтесь в каре и встречайте ее штыками!»
Ближе к 8-ми часам утра туман рассеялся. Прусские генералы пришли в смятение, увидев, что все плато Ландграфенберга перед ними покрыто густыми массами французских войск и многочисленными батареями.
Ключевым пунктом в сражение являлась деревня Фирценхайлиген в центре позиции прусско-саксонской армии.
Рота, которой командовал Фридрих, находилась в составе полка носившего название «Хенкель». Перед ними находился эскадрон кирасир из полка «Хольцендорф», которые уже вступили в бой с французской кавалерией.
Сражающиеся скрылись в столбах пыли, что подняли своими копытами кони отважных кавалеристов. Фридрих вместе со своим другом и сослуживцем Артуром взволнованным взглядом смотрели туда, куда ушли в атаку кирасиры. От туда возвращались лошади без всадников, или уже с мертвыми всадниками, чьи тела они волочили за собой по земле. Нередко со стороны французов в сторону прусских подразделений прилетали пушечные ядра.
-Мой Бог! Что же там происходит! – взволнованно прокричал Фридрих, но Артур его тут же одернул за рукав и шепнул на ухо:
-Пожалуйста, меньше эмоций, солдаты и так далеко не в духе, еще ты далек от идеалов хладнокровия. Будь спокойнее!
Внезапно земля под их ногами затряслась, и из дыма появились прусские кирасиры, в панике уходящие от боя с французами.
-Чёрт! – выругался Фридрих. – Проклятые трусы!
Еще пара мгновений и он понял, что эскадрон мчится прямо на них, и всадники даже не в состоянии остановить взбесившихся лошадей. Они смяли, просто протаранили боевые линии прусских пехотинцев. Полк Хенкель сам начал пятится назад и наткнулся на стоящий позади них еще один полк прусских пехотинцев, в результате чего неразбериха только усугубилась. Однако в атаку тут же устремился прусский драгунский полк «Приттвиц», который умерил пыл французов, а полк «Хенкель» сумел быстро восстановить строй.

Генерал Хоэнлоэ кое-как реорганизовал боевые порядки своей армии и лично возглавил атаку на деревню Фирценхайлиген. Длинные линии прусско-саксонской армии, выстроившись по всем правилам линейной тактики, двинулись в наступление. Синие шеренги прусских мушкетеров в шляпах с белым кантиком представляли собой идеальную стройную линию. Подойдя на достаточно близкое расстояние к деревне, солдаты стали вести методичный залповый обстрел.
Но французским стрелкам, засевшим в виноградниках деревни это не наносило существенного урона, в то время, как они легко могли выводить из строя вражеских офицеров. Обороной в деревне руководил маршал Ней, под его началом находилось около 3 500 человек, пруссаки же, которые постепенно наращивали натиск, атаковали его едва ли ни всеми своими наличными силами. Такое соотношение сил не смущает маршала.
-Раз вино откупорено – его надо выпить. Об отступление не может быть и речи. – совершенно спокойно говорил он своим офицерам.

Рота Фридриха стояла во вторых рядах атакующей линии, но весьма в скором времени, ей пришлось заменить находящееся перед ними подразделение, так как оно понесло большие потери и выбыло из боя. Бой усиливался, пруссаки несли большие потери. В 13.00, когда Наполеон собрал вокруг позиции достаточно крупные силы, он отдал приказ об общем наступлении.

Пуля пробила череп молодому знаменосцу. Он упал. Черное знамя с прусским орлом, гордо раскинувшим свои крылья, закрыло его тело.
Фридрих стоял впереди, против него шли французы, он слышал их смех, веселый, даже издевательский, они видели, как на правом фланге бежали прусские пехотинцы и провожали их этим смехом.
-Мерзавцы! – прошипел Фридрих. Он оглянулся. Его рота еще стояла и готова была умереть. Артур весь грязный, в изрядно потрепанном мундире и кучей рассечений на лице горел желанием ввязаться в драку, это читалось в его глазах.
Французы становились все ближе и ближе, были видны их улыбающиеся лица, они шли к ним прямо-таки парадным маршем, уверенные, что им не придется сделать и ни единого выстрела, чтобы пруссаки побежали.
Фридрих схватил в руки лежащее знамя. У убитого знаменосца были открыты глаза, Фридрих осторожным движением руки закрыл их. Потом он обнажил свою саблю и с криком: «Вперед пруссаки!» побежал на французов, когда они находились на расстояние нескольких десятков метров. Вся рота и еще несколько десятков солдат, из других подразделений побежали за ним. Взмахом сабли Фридрих убил шедшего впереди пожилого французского офицера, который даже не ожидал такой прыти от уже, казалось бы, разбитых пруссаков. В шоковом состояние на мгновение оказались и шедшие за ним французские солдаты, но тут же отбросив это состояние прочь они ударили в штыки на встречу своим противникам.
-Вперед! Вперед! – кричал Фридрих, но французы яростно оттесняли его солдат назад. – Что? Никто! – продолжал кричать Фридрих, размахивая знаменем. – Ну, так я один пойду!
И он устремился вперед, острием древка он ударил по лицу одного из французских солдат.
Но Фридрих был один. Противники окружили его, один попал штыком в плечо, кто-то сзади порезал спину сабельным ударом. Фридрих рухнул на колени, но все еще пытался драться. Он подобрал лежащий на земле прямо под ним еще заряженный офицерский пистолет и в упор убил громилу-француза, который хотел пронзить его штыком. Тогда он ощутил удар прикладом по затылку, и после этого упал, его стали пытаться заколоть уже лежащим, но он продолжал увертываться, хватал лежащие вокруг ружья, обломки сабель, отбивался ими, бросался ими, но не сдавался. И вот, наконец, кто-то выстрелил в него и попал в руку, пробив ладонь. Лицо Фридриха исказилось от жестокой жгучей боли, его лицо все было покрыто кровавыми брызгами, равно как и весь его мундир. Он уже не смог драться. Французы стали хватать его за руки и куда-то тащить. Но Фридрих ничего не понимал, он потерял сознание.

Наконец дым немного расселся. Наполеон увидел картину, которая не могла его не обрадовать. Бросая пушки, ружья и знамена армия противника обратилась в бегство.  В преследование устремились французские драгуны.
В 14 часов была разбита подоспевшая на помощь прусская дивизия под командой генерала Рюхеля, что сделало поражение Хоэнлоэ еще более сокрушительным.

Когда Фридрих пришел в себя, то ему на мгновение показалось, что он был не в битве, а снова напился в пивной. Но обстановка, в которой он был, сразу поставили под сомнение эту мысль.
Вокруг было много французских солдат, они были радостные, часто смеялись, сам Фридрих лежал облокотившись на стену какого-то дома, рядом с ним сидели понурив головы еще множество офицеров в прусской форме. Все они были грязными, израненными.
«Проклятье!» - подумал Фридрих. – «Неужели я попал в плен! Вот мерзавцы, не убили. Не убили! Пленили. Позор».
Вскоре появился какой-то французский офицер в видимо довольно серьёзном звании, так как все французы тут же организовались, построились и перестали громко болтать. Он подошел к пленным пруссакам и к Фридриху непосредственно.
-Вы очень хорошо сражались. – сказал он ему на немецком, но с очень сильным французским акцентом. – Я видел, как вы дрались, и поэтому мы взяли вас в плен. По вашему лицу я читаю расстройство, что вы живы, а не мертвы. Но будьте уверены. Французы не берут в плен просто так, вы настолько поразили моих солдат своей силой и ловкостью, что им было не по чести лишить вас жизни, для них было почетнее пленить вас. А посему не терзайтесь.
-Вы меня утешили. – буркнул Фридрих.
-Вижу, что нет. – улыбнулся француз. – У вас юноша возлюбленная есть?
-И что с того? – агрессивно ответил Фридрих.
-Она будет более счастлива, если вы будете живым. Ваша страна же не Спарта, у вас за плен не будут клеймить позором, тем более за такой плен, многие ваши генералы сдавались с меньшим почетом, и с невиданным позором, с позором недопустимым для такой страны, как Пруссия.
Фридрих потупил взгляд, он не знал, что еще ответить. Француз продолжил:
-Война закончилась. Сегодня. За один день, вашей армии нет. Мы разбили вас здесь, наш маршал Даву разбил армию под командой вашего короля при Ауэрштерде. Война закончена. И знаете что! Я приказываю отпустить этих пленных. Кто они теперь! Пускай ступают.
Французские солдаты тут же расступились перед пленными пруссаками, кто-то стоял, кто-то тут же стал уходить. Фридрих сначала стоял, пребывая в шоке, но потом тоже двинулся с остальными.
«Куда теперь?» думал он, осторожно ступая. «В Берлин. К Марте. Но, как? Как мне явится перед ней? Проигравшем. Опозоренным и униженным. Будь, что будет, главное добраться бы до столицы теперь раньше французов».

Фридрих вернулся в Берлин 26 октября. А 27 октября в столицу Пруссии вступила армия Наполеона.
Увидев Марту, он остановился. Девушка смотрела на него и не понимала, почему же он не идет к ней. Фридрих потупил взгляд, ему стало стыдно за самого себя, за то, что он носит мундир защитника страны, и не смог ее защитить, когда это понадобилось. Он старался, делал все что мог. Но ему казалось, что он мог больше, и если бы он сделал больше, то все могло бы может быть иначе. Марта, наконец, стала сама к нему подходить. Фридрих поднял голову, лицо его было бледным, глаза красные, заплаканные, они и сейчас наливались слезами.
-Что случилось? – тихо произнесла девушка.
-Мы…. Мы проиграли. Проиграли. – ответил Фридрих поднимая глаза к небу. – Нас уничтожили. Нашу страну уничтожили.
-Боже. – сказала Марта поднося свои руки к лицу Фридриха. – Но главное, что ты жив.
-Я…. Я хотел, лучше бы я умер. Погиб там, но теперь, я вынужден быть свидетелем унижения своей страны. Это…. Это справедливое наказание. Раз не смог я ее защитить. Смерть это слишком просто.
-Прекрати! Прекрати! – закричала Марта. – Я люблю тебя! Слышишь! Ты хотел, хотел, чтобы я плакала!? Ты бы меня заставил плакать! Ты же меня любишь, и ты бы хотел?!
-Не заставляй меня отвечать на этот вопрос. – пробормотал Фридрих. – Любовь к девушке это не оправдание трусости на войне!
-Ты бежал!? – вспылила Марта и схватила Фридриха за воротник, а потом сама ответила на свой вопрос. – Нет! На тебе же живого места нет, ты весь в перевязках, хромаешь, твой мундир в заплатках. Ты дрался, тебя пленили, когда ты уже не мог просто драться! Ты не бежал! Ты не трус, черт возьми! И я тебя люблю! И пока мы живы, будущее не умрет никогда, а в будущем наша страна будет существовать! Ее будем строить мы, наши дети, дети наших детей! Те подонки, что бежали в бою явно делали это не из любви к своим возлюбленным и женам. Они это делали из любви к своим жалким жизням. Это их государство пало, мы же будем строить новое!
Фридрих ничего не стал отвечать на это. Он поверил в ее слова. Он просто обнял ее и поцеловал.
«Да!» думал он. «Она права, наш народ переживет это поражение, мы еще воспрянем из пепла, из праха, который остался, от нашего былого могущества! Да поможет нам Бог!».