Плюшевая крыса

У нее на плече всегда сидела плюшевая крыса, на голове она носила платок, а в зубах вечную цигарку. Ее запоминали бармены и иногда музыканты – она всегда тусовалась в пабах с живой музыкой. Вокруг обычно была разношерстная компания, а на самом деле, компаний было несколько, и они сменяли друг друга. Патлатый музыкант, ворующий в супермаркетах, юная лесби из Лондона, фрик в авиационном шлеме с Арбата, хиппи, панки и бог знает кто еще.
Сама она даже не то, чтобы тусовалась, она обычно приходила в компанию, садилась в угол, и наблюдала. Вместе с крысой.
Другая компания представляла собой круг преждевременно повзрослевших и унылых девиц и высшим филологическим, донельзя верующих и, как на подбор, одетых в плиссированные юбки. Они тоже, как ни странно, были не дуры пошляться по пабам.
Была еще очень милая команда молодых людей из института, где преподавал ее отец, но оттуда она довольно быстро вылетела, видимо, из-за околобогемных привычек.
Во всех этих компаниях она была разная, и ее это стало беспокоить со временем.
В одно прекрасное туманное утро, отходя от очередной пьянки перед окном с сигаретой, она приняла решение попробовать, наконец, стать собой.
 Ей надоело жить чужими интересами. Она их как бы все примеряла на себя, но не срасталось. Институтские подруги интересовались фанфиками, сериалами и ролевыми играми. Она устала делать вид, что ей это интересно. Девочки в плиссированных юбках интересовались высоким искусством, фильмами Параджанова, Бродским и Алей Кудряшовой. Она не любила Параджанова, Бродского читала изредка, а творчество Кудряшовой не воспринимала вовсе.
Околобогемная команда фриков интересовалась всем и ничем, а, на самом деле, в основном, пьянкой.
В общем, с того туманного утра она осталась одна. Это произошло не сразу, постепенно. В одной компании перестала врать, что интересны фанфики, в другой перестала бухать, в третьей перестала поддерживать разговоры о Параджанове с Кудряшовой.   
А в компанию отцовских студентов, как уже было сказано, она не вписалась.
Ей была интересна мистика, но с мистиками общаться и вовсе было невозможно. Сдвиги по фазе, знаете ли.
Интересовалась искусством, но не понимала, зачем и с кем его обсуждать. А на работе друзей заводить не любила. Ей хотелось, чтобы офис оставался в офисе, а жизнь - за его пределами. Совмещать она не умела.
Вскоре у нее остались только собака и плюшевая крыса. Потом только собака. Крысу псина все-таки изгрызла. Пришлось молча замести на совок куски поролона и тряпочек. Для нее это стало символом прощания с юностью.
А зрелость потом так и не наступила. Не стоило искать себя по чужим компаниям. Но это осознается с возрастом.