***

А разве это нормально - не запоминать имена?

Последние несколько лет я думаю об этом. Я родилась в семье без имен. Мама была одной, отец - тоже. Бабушки, дедушки. А зачем им имена? Разве набор букв сделает их другими, не моими бабушками и дедушками? Вряд ли.
У меня была собака. И она знала своё место. Собака. Мне говорили, что это странная и скучная кличка. Но это была не кличка вовсе, а...Не знаю, сущность. Положение. В имени есть неопределенность, какая-то чужая характеристика, ненужная ассоциация...Вот назвать собаку Шариком. Это что ж получается, летать он должен что ли? Или быть пухлой тушей, уныло переваливаясь, бродить по голоду и искриться гладкой шерсткой? Лучше просто Собака. Это обязывало её только лаять, течь раз в год и слушаться хозяина.
В школе у меня не было друзей. Все весьма ревностно относились к своему имени. Они говорили, что имя делает особенным. Особенным из миллиарда и типичным для миллиона. Но об этом уже никто не задумывался. Кстати говоря, меня часто звали по имени, но только я редко откликалась. Вечно казалось, что меня должны звать иначе. А потом осталась одна: все думали, что я не хочу общаться. И просто странная. Из-за имени - странная?...
А потом у меня появился Друг. Ему нравилось это "название". Говорил, что не любит своё имя. Он носил серые джинсы, свитера и футболки темных тонов, ботинки или кеды и всегда сильно жмурился, когда смеялся. Мы часто молчали, любили кормить голубей в парках. Я не знала о нем ничего, но и не задумывалась об этом. Возможно, в его прошлом было слишком много имен, чтобы вспоминать их. Только однажды, помню, говорил, что сбежал от отца в тринадцать лет и с тех пор не видел родных. Часто он вплетал мне в волосы полевые цветы, крал с собой в какие-то парки, улицы, о существовании которых я не подозревала. Мы не знали их имен, оттого называли просто так: Большая, Маленькая, Людная, Приветливая...
Как-то вечером мы сидели у костра, который он умудрился развести прямо на берегу городской реки. Неожиданно он поймал мою ладонь, притянул её к себе и пальцем стал быстро вычерчивать на ней непонятные невидимые символы. Когда он закончил эту весьма странную процедуру, глаза его блеснули во мраке огненным шальным блеском. Тонкие губы расплылись в улыбке, оголив два ряда ровных белых зубов, а выражение лица отразило какую-то скрытую хитрость. Я в недоумении, продолжая держать ладонь в прежнем положении, недолго думая, выпалила:
- И что теперь?
Тут его каштановые брови немного насупились, улыбка слетела с лица, а его выражение наполнилось серьезностью:
- У тебя больше нет имени.
Костер мирно потрескивал в тишине сухими дровами, отдавая нам своё тепло, идущее, казалось, от самого нутра.
- Совсем нет?
- Совсем.
В его зрачках мирный огонь шалил, как маленькое невоспитанное чадо.
- И знаешь, что теперь?
- Что?
- Свобода.
Облегченно выдохнув, он нырнул взглядом к костер и замолчал, будто застыл.
- И мы теперь Люди. Самые настоящие Люди.
Он небрежным движением достал из кармана сигареты, зажигалку и стал задумчиво пускать в воздух колечки едкого табачного дыма. Я робко вдыхала холодную осеннюю прохладу, которая медленно таяла от нежных объятий нашего костра.
- Тогда мы что угодно можем?
- Что угодно.
Не в силе оторвать, как и он, взгляд огня, мои глаза все пытались поймать в уходящих в небо язычках пламени магию, которая так и исходила от костра.
- Тогда давай будем счастливыми?
Он улыбнулся и затушил окурок о сухую землю.
- Давай.

Мне тогда действительно казалось, что мы сможем. Но теперь я работаю изо дня в день в этой дурацкой конторке с миллионами людей-штампов, а он...Он лежит. В земле. Откуда он раньше рвал для меня цветы и о которую тушил бесчисленное множество сигарет. На мраморе - лишь года жизни, и то потертые. Имя было, но тоже исчезло. Я так и не узнала его.
Слушая теперь по ночам стрекотание сверчков, а днями - его песни, я думаю, что зря называла его Друг. Нет. Пожалуй, он был Солнцем, самым ярким, теплым и вечным светом моей жизни.

Мне стало ясно, зачем мир придумал имена: чтобы сделать нас смертными. Чтобы, повторяя имя тихо, шепотом, становиться на миг ближе. Чтобы писать его на открытках, на стволах деревьев, в чужом паспорте. Чтобы оставлять следы в других именах. И в сердцах оставлять.
И теперь ясными днями я часто плачу. Не знаю, может правда странная?

Человек не может жить в абсолютной свободе. Ему нужно иметь цель, позицию, предназначение. Он должен знать "Почему?". Без имени он не знает себя. Он независим от других, а значит одинок или вообще не существует. Только как субстанция. Человека нужно ограничить в пространстве, человеку нужны рамки, веревки. Если дать ему полную свободу во всем, то он остановится. Не верите? Он остановится и будет ждать, пока кто-нибудь оденет на него крепкий ошейник и привяжет к забору. Да, люди, на самом деле, очень ручные создания. И почти безобидные.
А Бог ведь специально дал нам имена. Хитрый старик. Чтобы приручить. Ведь Он знает каждого из нас по имени, а мы его - нет.
Да только имя не делает нас особенным. В нем есть особое предназначение. Его делают особенным другие, произнося его про себя или вслух, будто протягивая вам руку. Так мы оставляем след в памяти, даже на губах. Свою мягкую последнюю гласную.

Спустя столько лет я снова спускаюсь к берегу, к нашему тайному месту. Река сегодня удивительно тихая и спокойная, будто зачиталась интересным романом. Вот он, наш маленький приют. До сих пор здесь остался пепел, неподалеку лежит гора каких-то коряг - заготовок на будущее. Все здесь дышит свободой, но такой его свободой. Я поднимаю на звездное небо немного влажные глаза. От этих огоньков сегодня ярко, как днем. Только однажды было так светло. Когда он любил меня прямо здесь, на пушистой траве, под бесконечным звездным одеялом. И от моих криков дрожала река, напуганная двумя глупыми влюбленными подростками.
Я ворошу ногой пепел и чувствую, как что-то щекочет меня прямо там, внутри, возле ребер, подступая к горлу. Он улыбался, когда умирал. Безымянный, брошенный, он улыбался. Я до сих пор не могу простить ему эту улыбку. Он говорил, что нет его счастливее. Будто мечтал умереть. Но тогда он так и не открылся. Не сказал ничего. Только улыбался, всем своим естеством улыбался. Прям как...Солнце?

Я шла домой достаточно быстро, все пытаясь зацепиться за что-то мыслями. Но ничего, ничего. Помню, как остановилась в безлюдном старом парке и увидела огромную клумбу полевых цветов. Ярких, красивых. Я, не раздумывая, подошла к ним. Нет, подбежала. И, нежно обняв её руками, окунулась лицом в маленькие пушистые нежные головки.
- Мария, Мария...
Я шептала и шептала им свой самый большой секрет, глотая ручьи соленых теплых слез.
- Позови же меня...по имени.


13 июля 2011 г