У старой мельницы

 
Изменю правилам.
     Значение индейских слов и понятий дам не в сносках, а в начале. Они интересны сами по себе и, думаю, помогут читателю.

Индейское лето —  после первых осенних заморозков,  несколько по-летнему теплых дней.
Алоха — (Мир вам) — приветствие.
Алакшак — Аляска
Айдахо — сокровища гор
Алабама — здесь мы обретаем покой
Вампум — маленькие бусинки (бисер), которые использовались Североамериканскими индейцами как деньги
Грохочущая Вода — Ниагарский водопад
Дакота — объединение, Союз племен  !
Онеида — Люди  Скал                           !
Онондага — Люди  Холмов                   !
Сенека — Люди  Больших Холмов       ! названия индейских племен
Чероки — Люди  Пещер                        !
Тускарора — Люди  Хемпа                    !
Каюга — Хранители  Большой Трубки!
Канада — Люди  Группы Жилищ 
Мекситиль — имя Бога войны древних ацтеков
Мичиган — Великое Море
Огайо — Прекрасная Река
Раскаленная Печь - Калифорния
Страна Краснокожих - Оклахома
Создатель рек — Гайавата, знаменитый герой ирокезского эпоса
Топека — костры на вершинах холмов. Дымом этих костров индейцы передавали друг другу сообщения
Хемп — накидка, используемая как одежда или заворачивания чего-либо

У СТАРОЙ МЕЛЬНИЦЫ.

     Стоял один из тех дней короткого индейского лета, когда  было еще тепло, но все уже говорило о глубокой осени.
     Я присел на валун на берегу неторопливого ручья, в прозрачной воде которого плескались дикие утки. Они так и жили тут всю зиму, не улетая, а перебираясь вверх по течению, поближе к водопаду. Там ручей становился настолько стремительным, что не замерзал зимой. В редкие ночи, когда температура падала до девятнадцати градусов ниже нуля, мороз не успевал заковать ручей в ледяной панцирь, и утки прекрасно зимовали.
     На фоне светлого песчаного дна, лениво двигая плавниками и темнея жирными спинами, проплывали отъевшиеся за лето лини. Ивы склонились до самой воды и, казалось, что это не течение заставляет шевелиться кончики ветвей, а длинные ивовые пальцы перебирают невидимые в воде струны, извлекая тихую журчащую убаюкивающую музыку.
     Налетавший изредка ветерок гонял по воде легкую рябь. Мелкие волны
параллельными линиями расчерчивали водную поверхность, и тогда
отраженные в ней деревья, кустарник, небо как будто разламывались на мириады кубиков.
     Солнце пригревало, и меня разморило. В приятной истоме наблюдал я за   
неторопливой жизнью ручья.
     Вдруг стайка рыбешек метнулась в тень, утки с криком поднялись на крыло, и я услышал топот приближающихся копыт.
     -Алоха! - Неопределенного возраста индеец в боевой раскраске и боевом оперении поднял в приветствии руку и соскочил с коня, который тут же подошел к ручью и стал пить, а индеец уселся на камень неподалеку, запахнулся в хемп и уставился на воду.
     Я с интересом разглядывал его, стараясь скрыть свое любопытство. Седая красивая голова, крепкая стройная фигура. Весь он походил на тугую сжатую пружину, готовую распрямиться в любой момент.
     Вдруг он запел. Самым удивительным было то, что я понимал слова его песни. Понимал его язык.
Он пел:
«О, наша Мать Земля! Отец наш — Небо синее!
Мы – ваши дети с усталыми спинами
Приносим вам в жертву все то, что вы любите.
За что же вы в гневе? За что вы нас губите?
Уж лучше укройте вы нас в непогоду
Одеждою, сшитой из ткани восхода.
Иль платьем, пошитым из ткани заката.
Мы чисты душою. Наш ум незапятнан.
На платье простом и на платье вождя
Пускай бахромой будут струи дождя.
Пусть будет каймой разноцветная радуга,
Чтоб платье могло согревать нас и радовать.
Сотките нам платье из алой зари –
Нас будут за птиц принимать снегири.
Пусть будет из леса его бахрома,
Чтоб нас за своих принимала трава.
Смените же свой гнев на милость, наконец.
О! наша Мать Земля! О, Небо –наш отец.»

     -Что это за песня? - Осмелился спросить я, когда он умолк.
     На лице его промелькнуло легкое удивление, словно он только что впервые меня увидел.
    -Ты не сбежал? - Спросил он. - Это любимая песня моей Зоринки. Много солнц тому назад она умерла вот на этом месте. - Он показал рукой на крошечный островок посреди ручья. - Каждую осень в это время я приезжаю сюда спеть ее песню. Я очень стар. И конь мой тоже. Ему все тяжелее носить меня. - Индеец говорил медленно, с паузами. - Когда я прихожу сюда,  люди разбегаются при моем появлении. Но ты не испугался и не убежал. Это подсказывает мне, что сегодня мы с конем отправимся в последний путь, и ты нам поможешь.
     -Я? Чем же я могу помочь тебе?
     -Я должен рассказать свою историю человеку, который выслушает меня. Но только добровольно. Ты же не убежишь?! Конечно я силой могу заставить слушать кого угодно, но тогда мой срок пребывания на земле снова продлиться, как уже однажды было. Тебе не страшно?
     -Нет.
     -Тогда слушай.

     Когда я был еще совсем молод, и Зоринка только-только ушла к своим предкам, мне так хотелось поскорее догнать ее, что я заставил человека слушать. Мне хотелось поскорее закончить свой рассказ и броситься вдогонку Зоринке, а он мне мешал — он дрожал от страха. И я убил страх в этом человеке. Его шея была такой хрупкой! Я только слегка сдавил ее. И она треснула как этот прутик. - Он без всякого напряжения придавил большим пальцем палку, которую поднял с земли. Деревяшка толщиной с мою руку   сломалась так, словно это была обыкновенная спичка. Я невольно поежился.
     -Так ты хочешь слушать? - спросил он.
     -Хочу, - ответил я.
     -Ты видишь эту старую водяную мельницу? Когда-то, много-много солнц тому назад в холме, на котором стоит эта мельница, была глубокая пещера. Люди Скал хранили в ней свои сокровища. Они привозили сюда желтые и сверкающие камни из Холодной Алакшак, из Раскаленной Печи и даже из Земли Мекситиля. Мы называли эту пещеру — Айдахо. Мой отец был ее Хранителем.
     Однажды к нему явился Создатель Рек и сказал:  «Вампум!  (Так звали моего отца). Вампум, ты будешь Хранителем Сокровищ этой пещеры. До тех пор, пока ни один камень, даже самый маленький его кусочек, не покинет ее пределы,  будешь здоровым, сильным.  Но как только хотя бы одна  крупинка окажется за  пределами этой пещеры, ты превратишься в прах!
     -О Великий Создатель Рек! - Сказал мой отец. - Со мной мой маленький Огайо. Я подобрал его младенцем в Стране Краснокожих и воспитал как собственного сына. Что будет с ним?
     «Хорошо! Пусть останется с тобой». - Ответил Создатель Рек.
     -Ты видишь эту речушку, - продолжал индеец. - Сейчас это небольшой ручей. И только водопад за твоей спиной напоминает о том времени, когда он был могучим Элликотт Криком, питающим собой еще более могучую Грохочущую Воду. Но мой конь легко переплывал его, и я много раз ходил на ту сторону и привозил сокровища от Людей Холмов и Людей Больших Холмов, от Хранителей Большой Трубки и Людей Хемпа. И еще я ходил за Грохочущую Воду к Людям Группы Жилищ и тоже привозил желтые и цветные камни.
     А однажды отец сказал мне: «Огайо, вожди разных племен зажгли топека. Топека говорят, что вожди выкурили Трубку Мира и вступили в дакоту. Большая война закончилась и теперь мы — одна Великая Семья. Ты молод и силен. Не следует тебе жить одному. Я хочу, чтобы ты взял себе жену. Я хочу, чтобы у тебя был сын, и я смог научить его всему, что умею сам. Я хочу вырастить воина и назвать его Алабама».
     И я ушел к Людям Пещер. Вскоре я вернулся с Зоринкой, которую завоевал в честной борьбе. А потом у меня родился сын — Алабама. И его игрушками были разноцветные камешки, которыми он играл с мальчишками из соседнего селения. И ни один камушек не выкатился за пределы пещеры.
     Много-много солнц спустя, когда мой сын вырос и стал сильным и храбрым воином, мы ушли с ним охотиться на бизонов. Зоринка спала в нашем вигваме. И вот в ту ночь Колебатель Земли решил перевернуться на другой бок. Грохочущая Река встала на дыбы, как взбесившийся конь. В земле образовались трещины, куда сползали холмы, а на их месте вырастали новые. Поднялось и дно Элликотт Крика, и его вода залила селение. Много людей унесла она в Грохочущую Реку. А те, кого пощадила, остались без крова и пищи.
     Потом, когда вода спала, на месте когда-то большой реки, остался только этот обмелевший ручей да маленький водопад. А на этом островке лежала моя Зоринка. Вода сжалилась над ней и не забрала с собой. Здесь мы с отцом и сыном и выложили погребальный костер.
     А вокруг плакали уцелевшие женщины и дети. Мужчины молчали, не умея их утешить. Не было жилищ, не было еды, нечем было охотиться, чтобы принести еду голодным.
     Тогда вышел из пещеры мой отец и сказал: «Люди! Воины моего племени! Сегодня я накормлю голодных. Но завтра вы должны сами позаботиться о себе. Я дам вам желтого камня столько, чтобы вам хватило построить новые жилища и купить все необходимое для охоты.»
    Он вынес из пещеры два мешка с золотом и драгоценными камнями,  поставил их перед воинами, раскрыл и зачерпнул ладонями разноцветные камни.  Они засверкали так, словно в руках отца оказались тысячи радуг. И эти радуги вдруг заструились обратно в мешки, потому что их уже ничто не удерживало. От моего отца осталась только память. Его именем  люди моего племени называют деньги.
     И в то же время, когда не стало моего отца, кусок скалы вдруг сдвинулся с места и наглухо закрыл вход в нашу пещеру. Даже я не смог бы определить, где он был.
     Люди боялись подойти к мешкам и взять золото. Они видели, что случилось с моим отцом, и им было страшно прикоснуться к сокровищам. И тогда мой сын стал раздавать им содержимое мешков.
      И я сказал: Алабама, иди к людям. Они нуждаются в твоей помощи. Возьми себе жену из их племени и живи с ними. Живи как обыкновенный человек. О, Великий Создатель Рек! Не дай моему сыну испытать бремя бессмертия!
     Мы простились с сыном, и он ушел к людям.
     Вот перед тобой старая водяная мельница. Ее построил мой сын для людей своего племени. А вокруг ты видишь город. Он вырос на месте селения, которое тоже когда-то построил мой сын.
     Индеец поднялся, взял коня под уздцы и перешел вместе с ним на маленький островок посреди ручья...
     -Смотри! Смотри! - Вдруг раздался чей-то крик.
     Я вздрогнул и вернулся к действительности. Я даже не заметил как уснул, разморенный лучами осеннего солнца
     Конечно, ни индейца, ни его коня рядом со мной не было.
     Мальчишка с удочкой в руках указывал своему товарищу на что-то  в ручье. Вероятно, это была крупная рыба.
     Я нехотя поднялся и, разминая затекшие ноги, медленно побрел вверх по тропе на шум падающей воды.
     Веселый и очень красивый водопадик спрыгивал по ступенькам из слоистых скальных пород и устремлял свои чистые прозрачные струи вниз к Ниагаре.
    А  над почти пересохшим вторым руслом Элликотт Крика возвышалось красное здание старой водяной мельницы,   уже давно не работающей и превращенной в музей.