Эссе о внушении

     Государство бывает богатым не только своими недрами, землёй, промышленностью и запасами, но также и тем, что людским сознаньем и законами признаётся ценностью.
     Если владею я грудой золота, то, конечно, меня сочтут богачом, но только не средь дикарей, для которых оно – бесполезный хлам, а самое главное для них: копьё и лук для охоты и  сети, удочки и крючки для ловли рыбы.… И, допустим, есть у меня куча золота в стране, где запрещены сделки купли-продажи с ним, но заставляют его беречь, грозя мне карой за не сохранность его. И тогда моё золото – мне обуза, а не богатство.
     Всякое полотно Кандинского станет для дикарей лишь материалом для  набёдерной повязки, а «Чёрный квадрат» Малевича используют они для растопки очага.
     И любые биржевые контракты с доходом или убытком по ним действительны только в государстве, признающем их законность и обязательность исполнения их. Но если чинит государство препоны финансовым играм на курсах облигаций и акций, то всякие биржевые контракты имеют не большую ценность, чем клочки замаранной бумаги. А ведь такие контракты являются обеспечением очень значительной доли денежной массы в государстве, а, значит, и стойкости его валюты.
     Денежная масса также бывает обеспечена и стоимостью патентов на изобретения и открытия при защите государством авторских прав.
     Египетские пирамиды нельзя использовать даже под склад или лабаз, но человечеству внушили, что их интересно и нужно посетить, и вот теперь путешественники тратят огромные деньги на обозрение груды камней и древних покойников-мумий.
     Всякие идеи, документы или утварь обретают свою стоимость только при вере людей в то, что все эти реликвии – подлинные ценности…
     И цены на кухонную рухлядь можно очень сильно повысить, если покупателю внушить, что она – вовсе не старьё, но память истории, вещь для коллекции или же антиквариат.
     Но сколько не твердили бы о великой ценности какого-либо предмета, никто в это не поверит, если ещё не покупали либо его, либо нечто подобное, а затем не перепродали с выгодой.
     Обеспечение денежной массы в государстве часто в вере и убеждённости его подданных в ценности приобретаемого. И если сумеет государство убедить люд, что какая-либо дрянь имеет некую ценность, то на стоимость этой дряни можно смело увеличивать денежную массу, и та будет обеспеченной.
     Весьма надёжным обеспечением выпущенной в стране денежной массы является желание одних граждан получать деньги взаймы под ссудные проценты и согласие других на кредитование при нерушимых государственных гарантиях возврата долгов…
     Но, увеличивая обеспеченность денежной массы своего государства, политики и народ обязаны и знать, и помнить о беспощадном экономическом законе с такой формулировкой: «Всякая страна обеспечивает всеми своими ресурсами, людьми и политикой, ту иностранную валюту, которую предпочитает своей собственной».
     И нужно помнить ещё одно.
     Все речи, писанья и заверенья богачей и политиков, а также и той щегольской интеллигенции, которая их обслуживает, имеют лишь одну цель: отобрать у народа подлинные материальные блага в обмен на эфемерные, воображаемые ценности. И назойливо внушают для этого народу, что полностью отвлечённые понятия имеют реальную ценность, якобы признанную всей мировой цивилизацией. Много есть приёмов массового внушенья, но их смысл один: «Лучше на время оказаться бессовестным или нищим, рисковать своей жизнью, но взамен обрести свободу или иные эфемерные ценности, способные в грядущем осчастливить; и нельзя, кроме того, даже пытаться вернуть себе украденное, ибо это не вполне справедливо по отношению к ворам». И какие бы речи не долдонились, какие бы термины не употреблялись, но внушают народу именно это…
     Вообще, всё изречённое властью, если излагает она и запутанно, и с обилием иноземных слов, надо суметь перевести на исконный русский язык, и можно будет тогда враньё распознать.
     Всякий должен отчётливо понимать, что неправедная власть, внушая народу, всегда хочет его околпачить, оболванить, лишить его культуры, святынь и традиций, оставить одиноким, а затем и обобрать. И поэтому нельзя верить витийству власти, но нужно уметь оценивать её деянья и особенно то, какие факты, волнующие многих, замалчивают правители. Умолчанье всегда –       обличие лжи…
     И всякому нужно помнить, что всегда перед тем, как начнут власти отбирать нечто у народа, они через присных изощрённо хулят, обругивают те подлинные ценности, которых людей намерены лишить. И при этом обязательно сулят грядущее благо, но непременно запутанно сформулированное. И, скрывая подлинные свои намеренья, неправедная власть обязательно искажает и портит чистый исконный язык и посягает сгубить образование…
     И если вдруг начали власти коверкать родной язык, значит, вознамерились они свой народ облапошить…
     Внушение бывает и целебным, и пагубным. Однажды приятель мой, психоаналитик, обозвал за рюмкой гипноз так: «Полезная брехня ради исцеленья». Потом пригубил он хмельное зелье, поморщился, хлопнул ладошкой по столику и изрёк: «Но если бы ты знал, как же трудно гипнотизёру моей силы не ринуться в гадости!.. Ведь не смогли очень многие из нас от них отпрянуть и уже не различают, где врачеванье, а где изуверство над душами…»
     И собутыльник мой, желая себя оправдать, бормотал мне слезливо нечто несуразное…