Удержать самое важное

                ДГ09b Удержать самое важное


                - Вот бы создать такую штуку, которая бы оповещала, что конкретно отражает в тебе то, что тебя злит в человеке. Потому что гордыня так завуалирует наши недостатки, что нам практически невозможно узнать себя в других! А пока приходится полагаться на интуицию. Меня, к примеру, раздражает, что Домиарн напился. Значит ли это, что я сам стремлюсь к алкоголю, но просто себе в этом не признаюсь?
                - Он не напился, господин Релемилл, он вколол себе нейротоксин сиана, который нашел в вещах своего дедушки. Насколько я понимаю, это афродизиак, сексуальный возбудитель. И все бы ничего, но мне говорят, что доза слишком большая. Теперь я не знаю, когда он придет в себя, а он мне нужен сейчас!! Вот когда вернется в сознание, если вовсе вернется, поговорите с ним о безответственном поведении. Вас это раздражает?
                - Нет.
                - Ну вот, радуйтесь. Значит в вас нет безответственности.

                Голоса затихли вдали, и вот я уже полулежал на чем-то мягком в большой комнате. С низкой сцены спустилась красивая женщина с очень длинными светлыми волосами, одетая во что-то, обтягивавшее ее тело.
                Она пела какую-то красивую песню, ходя между возвышениями, на которых сидели люди, сианы, и еще какие-то существа. Находясь в теле Ари, я не всегда мог получить доступ ко всем его знаниям, и часто видел вещи вокруг, не зная их предназначения как «Домиарн», хотя как «Ари», я должен был их знать.
                Сианы протягивали щупальца, и касались ног проходившей мимо певицы. А она шла дальше, и песня отдавалась у меня в голове, такая знакомая, такая близкая. Эту песню пела мне в детстве мать.
                - Ари, я люблю тебя. – Леот сидел у меня на груди, лаская щупальцами мое лицо, наматывая мои волосы на несколько других, и любуясь получавшимися кудрями.
                - Пойдемте домой, мне еще отчеты просматривать. – Я не узнал своего голоса, потому что то, что в моем сознании выходило, как голос Ари, было на пару тонов ниже моего.
                - Подождут отчеты... – Волны на лице сиана перестали перемещаться, и замерли в подобии гримасы с непонятным мне значением, и он стал гладить меня по лицу еще более интенсивно. Покалывание было неприятным только вначале. Нейротоксин быстро проник в кровь, и разошелся по всему моему телу. Блаженство было невыразимым, потеря памяти тоже. Я отдался ему, понимая, почему бедный Ари предпочел ему всех на свете женщин. Но мне нельзя было забывать одного – своей миссии.
                Сианы контролировали всех вокруг, и никогда никому не давали контролировать себя. Щель в их сознание открывалась только в момент близости с людьми, в которой они не могли себе отказать.
                Наверное, тысячу раз я видел картины близости Ари и Леота, но только в один-единственный, этот раз, я отважился войти в это время в тело Ари. Я думал, что ощущения будут идти от тела, но его я уже не чувствовал.
                Щупальца Леота проникли в мое сознание, и заполонили там все, пульсируя в наслаждении. Это длилось несколько сверкающих минут, где я был подавлен и растоптан неотвратимым экстазом. И все-таки какая-то часть меня умудрилась выскользнуть из щупалец, и проскочить в сознание Леота.
                Его сознание представляло собой лабиринт из лестниц, закрученных в спираль, стены которой были покрыты светлыми и темными пятнами. Но я не стал отвлекаться, чтобы не забыть свой вопрос. Я представил  его в виде замочной скважины, и стал рыться в грудах того, что назвал «ключами». Работа шла очень быстро, ключ за ключом влетал в скважину, и падал вниз, не размыкая замка. Быстрее, быстрее, быстрее...
                Пульсация щупалец становилась все реже, и Леот стал приходить в себя. Я ускорил поиск ключа. Щель, через которую я проник в его сознание, медленно закрылась. В моей голове прозвучал вопрос, которого я не понял. Нужно было оставлять тело Ари, и дать ему возможность ответить на этот вопрос.
                Обычно я легко выходил из этих видений, но в этот раз меня выбросило в темноту. Вдалеке показалась светящаяся точка, несущаяся на меня с огромной скоростью, и вот я уже был объят светом, ласкавшим и душившим одновременно, и потонул в нем, выскальзывая из мягких лучей назад в темноту.
                В следующую секунду я со стороны увидел поток света, в котором запутался – это была огромная галактика, которая, не снижая скорости, воткнулась в Млечный Путь, и обе галактики, зацепившись рукавами, начали долгий танец, как прекрасный, так и разрушительный. Это было одно из самых трагичных воспоминаний о будущем.
                В нем было отчаянное великолепие агонии всего, что я любил. Мы мало задумываемся о том, что переживают те, чьи дома разрушаются у них на глазах, пока подобное не произойдет с нами. Моим самым мучительным видением было наблюдать снова и снова, как оба моих любимых дома разрывают друг друга на части, не в состоянии предолеть инерции, набранной за миллиарды лет.
                Рядом послышалось чье-то дыхание. Я открыл глаза. Около меня сидела пожилая женщина с одним глазом. Она вгляделась в мое лицо, и издала возглас. Подошли другие. Все смотрели на меня. Но среди них не было ни одного сиана.
                - Сегодня утром они высадились на Санатонском побережье. От Адаара пока никаких вестей. А у короля всего восемь тысяч человек. – Голос женщины был тихим и хриплым. – Они будут здесь в течение недели. Нам всем конец. Стране конец. Лучше бы ты не просыпался.
                - Я знаю ответ на вопрос. – Говорить было трудно, и все, что у меня вышло, это шепот.
                Старуху кто-то отвлек, и она не отреагирована на то, что я сказал. Боль по всему телу была невыносимой. Я попробовал повернуться, но не смог. Из моей груди вырвался стон, который привлек внимание высокого и крепкого человека со внушительными мыщцами в кожаной жилетке с кинжалом у пояса.
                - Добрый вечер, Домиарн. Я не вполне понял, что ты там выпил, но, быть может, теперь ты перестанешь ругаться, когда выпиваю я. Потому что я еще в жизни ни разу не провалялся пьяный целую неделю. А за эту неделю многое произошло, между прочим. – Его тон был укоряющим, что меня еще больше смутило.
                - Ответ на вопрос. Я его знаю. – Тем не менее, решил повторить я. Все равно так и так в памяти не было больше ничего, кроме воспоминаний об ответе на вопрос, за который я держался изо всех сил даже тогда, когда Андромеда врезалась в Млечный путь, убив все, что было мне дорого в обеих галактиках.
                Люди в комнате заговорили между собой, но старуха вдруг обернулась ко мне.
                - Погоди, что ты сказал?
                - Я сказал, что у меня есть ответ на вопрос. – Горло перехватило, и я закашлялся. – Способность эстелианской породы контролировать сознание больших групп существ заблокирована в подсознании. Эта функция вызывается командой 430, но работает только на одной частоте, и только на сознание существа, обладающего углеродным телом. Существо, находящееся в не-углеродном теле, этому сигналу не подчинится.
                Пожилая женщина поджала губы, но ничего не ответила.
                - Вы хотели, чтобы я помог вам ре-транслировать ваше сообщение большой группе существ, ну вот я выяснил, где у меня эта функция. Какой расы ваши существа? И какое сообщение вы хотите, чтобы я им передал?
                Старуха смотрела на меня еще одну долгую минуту, и вдруг бросилась обнимать.
                - Деми, мальчик мой... Ты вспомнил! Ты разобрался!!! Друзья мои! – Она обернулась к остальным в комнате. – Мужайтесь! У нас появился шанс!