Белый карлик. Take Two

Война закончилась, а от мужа так и не было вестей. И вот, наконец, сегодня Надя увидит его. До войны он был актёром, в их театре - её партнёр. Она ещё ничего не знает о нём, не знает, что война сделала его инвалидом-самоваром. Как давно не было от него вестей, не писал, не решался. В последний момент не выдержал и объявился, решив всё-таки предстать перед ней таким, каким Надежда и представить не могла, измученная бесконечными ожиданиями, давно потеряв всякую надежду на его возвращение. Часто, оставаясь в одиночестве, Надя так любила придаваться воображаемому танцу, их любимому танго**, с которого и началась их история. Как же её муж хорошо танцевал...Стоило ей чуть прикрыть глаза, как Надежда тут же оказывалась рядом с ним, во власти его чувственного неутомимого тела, растворённого в музыке...

Тускло горит свеча. Тихо-тихо откуда-то из глубины звучит любимая мелодия. Вот и сейчас, включившись в воображаемый танец, Надя как бы не замечает, как из темноты на середину комнаты медленно в нерешительности въезжает, чуть поскрипывая, самодельная инвалидная деревянная коляска на шарико-подшипниках. На ней - её муж в выцветшей гимнастёрке, с медалькой "За Отвагу", в пилотке и тощим рюкзачком за спиной. Ничего не понимая, его как бы даже не видит, не хочет видеть его, вот такого. Она не готова. Нет! Не может его таким принять. Она - тоже инвалид, той же войны. Душа её изранена, сил  нет, уже совсем не осталось...

Музыка начинает звучать тише. Он приподнимается на коляске, сходит с неё.
- А ты ничуть не изменилась...
Его такой знакомый баритон остриём бритвы снимает с неё путы. Надежда бросается ему навстречу. Он же пытается привстать... И тут она отчётливо видит, её муж - карлик, такая собака такса, с короткими лапками. Война превратила красавца, её мужа, в человекоподобную таксу, карлика. В ужасе Надежда отпрянула. Возникла пауза....
- Да, вот такой себе карлик-солдатик получился. Прости, не бритый ...  не надо было мне,
нашёлся он и замер.

И снова его баритон ворвался в распахнутую дверь её памяти. А тут ещё эти запахи, целая симфония их обрушилась на неё. Она, не выдерживая, бросается к нему, обнимая и прижимая к себе, с силой втягивая воздух, стараясь ничего не оставить, не пропустить. Сама она уже ничего не понимала... Только память. Изголодавшиеся нос, губы... были ненасытны и требовали ещё большего. Тело, у него своя память... Они были отдельно...и вместе одновремённо. Надежда заметила, что танец её как бы продолжается. Да она и не прекращала его, судорожно  улавливая в себе далёкое эхо таких знакомых вибраций тела родного человека... Наступил момент их полного соединения в танце и его кульминации... Как давно Надя не испытывала такого сильного расслабления... Как же она расцвела в нём.

Счастливая она просыпается. Стучат в дверь.
- Да,да... Извините...
Рука протягивает ей конверт...
- Похоронка.
Всё вокруг начинает плыть, одеваясь в радугу...
- Это я виновата! Я не приняла его такого...
Свет постепенно гаснет. Она начинает причитать, вплетая свои слова в знакомую музыку танго. На стенах комнаты в её воображении стали силуэтами проецироваться его фотографии из семейного альбома. Они начинают двигаться в танце под звуки знакомой музыки, вовлекая её в любимый ими танец. Танец её и его теней... Неожиданно Надежда как бы спотыкается, вспыхивает яркий свет. Тени уходят. Она в чёрном. Музыка стихает.

Лёгкий стук в дверь. Она безразлично:
- Кто там?Слышится знакомый баритон,
- Это я.
В дверях под звуки любимого танго появляется карлик из её сна, улыбаясь ей, слегка пританцовывает. Весь в ослепительно белом, практически сливаясь с белой стеной. Она же, вся в чёрном, силуэтом подходит к нему:
- Потанцуем?

Музыка становится громче. Они танцуют. Он пытается ей что-то сказать. Но она его не слышит, с чувственной силой прижимая к себе рукой ухом его голову. Она хочет, чтобы карлик слышал то, что Надя смогла только что услышать в себе, глубоко-глубоко внутри. Когда музыка стихает, карлик говорит, что произошла ошибка по его вине . Её муж жив и скоро Надежда его увидет...
На мгновение замерев, как само-разрушающаяся скульптура, мандула, она начинает медленно скользить, спадая, по нему вниз, пока не оказывается перед ним на коленях. Лица их сравнялись. Теперь  можно подробно рассмотреть его. Смотрит... Руками обвивает шею. Сильно прижимается щекой. Снова смотрит. Не доверяя своим глазам пытается рукой, сначала одной, потом другой, руками прочитать рельеф его лица.
- Я узнаю...  Узнала тебя...  Я буду ждать ...
Белый карлик улыбнулся и ничего не сказал.

Танец продолжается... Белый карлик осторожно, как бы боясь потревожить спящую, продолжая танец, высвобождается из её объятий, незаметно растворяясь в белом, исчезает. Надежда продолжает танцевать, постепенно поднимаясь с колен,  хамелеонно линяет, оставляя своё чёрное внешнее,  до ослепительно белого, обнажённо- телесного, так в нём и растворяясь.
Раздаётся звонок в дверь...
Постепенно гаснет свет...
Тихо звучит музыка Танго...
 Занавес или титры.

**)The „Last Sunday" -- erroneously called „THAT Last Sunday" -- was composed by Jerzy Petersburski in 1936. It is a nostalgic tango with lyrics by Zenon Friedw...  В русском варианте известное как "Утомлённое солнце"...