Жил старик со старухой

Жил в селе Ситниково, что на речке Солоновке, старик со своей старухой. Сухонький, маленький, непоседливый. Сколько воин прошел, не сосчитать даже. В девятьсот пятом воевал в Маньчжурии. Тогда из деревни много мужиков туда отправили, вернулись немногие. Ешё меньше вернулось с Гражданской войны. Повезло старику, ни единой раны не получил, а уж сколько кровушки вшам окопным скормил…

Потом жизнь как-то повернулась к нему другим боком, посадила его на коня, вложила в руку шашку и отправила с будёновцами на Петлюру. Сколько волдырей набил на заднем месте, теперь не сосчитать, но от ран снова ушёл. Везучий был старик. На везучих и воду возят…

Закинула его жизнь ловить в Михайловских лесах по всей Гайсинщине банду полковника Волынца. Сколько Волынец кровушки людской пролил, сколько сгинуло народу безвестно, одному только Вышнему известно. Вернулся старик домой в тридцать седьмом. А тут снова напасть, только женился и на тебе, призвали на Финскую. Сказали, что  воин он бывалый, смертушка его стороной обходит, опять же на лыжах хорошо ходит, охотник сибирский… И на Финской ушёл от смерти. Знать, в рубашке родился.

Всё бы хорошо, всё бы ладно. Радуется жизни старик, только не дал Вышний ему детей. Но жизнь продолжалась, он надеялся на чудо…

Чудо-чудное, где ты, в каких фронтах-войнах заплутало?  Прогремел репродуктор в июне сорок первого и старик снова отсчитывал стыки рельс в вагоне-теплушке, спеша туда, на Запад, на фашиста-душегуба.

И на сей раз смертушка обошла стороной старика. Трижды  по госпиталям отвалялся, но выжил. Почитай, до самого Берлина с пехотой на брюхе дополз!  Главное – руки, ноги целы, а раны затянулись, хоть и болели долго.

Вернулся старик домой. Дома старушка его ждет, бездетная...  Так и не дал Вышний деточек.
Запала в душу грустинка: «Зачем Вышний жизнь сохранил на всех фронтах, а детей не дал?» Задумываться стал старик, с друзьями-фронтовиками судачить, дескать, жизнь напрасно прожил…

А неладный тут как тут, дернул за язык дружка, дескать, возьми молодую, детородную… Есть в Дмитревке такая, солдатская вдова, и ребятишки у неё есть.

Вернулся старик ко старухе и объявил, что уходит к молодухе, детей рожать будет.
Смешно стало старухе, всю жизнь прожила без него, словно вдова…

- Это ещё посмотреть надо, кому Вышний детей не дал! Собрался к молодухе – иди, держать не стану.

Старик не ожидал от своей старухи такого поворота:
- Ах, так! Давай делить хозяйство!
- Остись, какое хозяйство? На дворе кобель безродный да семь курей с петухом!
- Безродный, говоришь, вот и оставайся с ним, а курей с петухом я с собой заберу, мне детишек кормить надо будет…

Совсем насмешил старик свою старуху. Да и как не насмешить, сдурел на старость лет, за плечами-то у него осталось уже восемьдесят с лишним  годков…

Отловил старик курей, не забыл и про петуха, посадил их в мешок и на попутной подводе в тот же день уехал в Дмитревку...

Обидно стало старухе… Словно и не была замужем, берегла себя для суженого... Деревенские старушонки жалели её, утишали, как могли. Но жизнь продолжалась, старушонка смирилась, хотя обида на старика так и не прошла.

Незаметно пролетела зима, за ней весна. Вот уже и перевалило за середину лето...

Однажды старушонка проснулась рано утром от пения петуха. Подумала: «Примерещилось...» Однако сна уже небыло.  Поднялась, вышла во двор и обомлела - по двору важно вышагивал её петух, рядом с ним склевывали со спорыша зернышки куры… «Вот те на, - подумала старуха, - откуда, нешто вернулся?  И кобель не взлаял».

Старика она нашла на скамеечке за воротами. Исхудал-то как, почернел даже... В сердце ворохнулась жалость, однако язык сболтнул  совсем не то:
- Чо, нагулялся, кобелина! Много деток нарожал?
- Прости меня, глупого, совсем из ума выжил под старость лет…  Померла нонесь молодуха, её детки меня из избы выгнали. Куда мне таперича? Обидней всего, что и курей с петухом в мешок посадили, к ногам бросили. Прости меня, Христом Богом прошу, прости!..
- Ишь, чо захотел, прости его, - старуха хлопнула калиткой и ушла во двор.

Во дворе петух созывал хохлаток к зернышку, что нашел на тропинке, он кокотал,  клювом показывая на семечко. Со всех углов небольшого двора к нему сбегались пеструшки.
Старушонка заперлась в избе и до вечера просидела не выходя. Однако всю жизнь в избе не просидишь, и по надобностям опять же выходить надо.

Вышла. Гладь, на скамеечке сидит её старик, извелся весь. Смотрит не нее измученными, тоскливыми глазами, совсем черный стал, ещё больше осунулся:
- Прости, - только и сказал, неожиданно сползя со скамьи на колени…
- Заходи, чо уж там, - сказала ему старуха.

Навстречу старику, шевеля хвостом и радостно повизгивая, ковылял старухин кобель.

Схоронили старика через неделю. Старуха  пережила его ровно на месяц. Старику было восемьдесят два, старухе – семьдесят четыре.

Чудно, чего только  не случается в жизни человеческой. Да, и было бы чудно, коль небыло б так грустно…

6 июля 2012 г.,
г. Омск