Учёба

В АРТУЧИЛИЩЕ

Мы прибыли в артиллерийское училище, вернее, учебный артиллерийский полк. Здесь были настоящие опытные преподаватели артиллерийского дела, по материальной части различных систем, по баллистике, практическим занятиям и, как правило, все другие дисциплины, связанные с артиллерией, как топография, подготовка данных для стрельбы и многое другое.
Преподаватели были хорошие, знающие.
Мне эта наука была знакома. Всё-таки три года в артиллерийском полку действительной службы, притом у такого требовательного артиллериста, каким был наш командир полка Балабанов. Кроме того, я девять месяцев проходил учёбу в учебном дивизионе, которым командовал Саниксен. Окончив за девять месяцев учебный дивизион, я получил тогда звание командира орудия.
Поэтому мне легко давалась эта наука, тогда как большинство, даже не служивших в армии, а бывшие политруками на сборах, для них было это тяжело и непонятно.
Так что я и еще молодой товарищ, кажется Краюшкин, служивший в артиллерии, были первыми по учебе и, конечно, на нас всегда рассчитывали наши преподаватели, надеясь что мы не подведём. Мы старались помочь другим быстрее освоить артиллерийскую науку. Преподаватели были вроде штатские, так как держались очень вежливо, никогда не кричали.
Но кроме нас полк имел полный состав командиров взводов, батарей, дивизионов из молодых артиллеристов, окончивших, по-видимому, нормальную школу. А мы были на положении рядовых, несли все наряды.
Командиром этого полка-школы был генерал-майор. довольно таки старый. Володька Милевский приспособился к штабу писарем. Лейтенант-орденоносец, он всё-таки пользовался некоторым уважением со стороны аборигенов этого полка. Ну а что касается остальных, всем хотелось подольше проболтаться здесь в полнейшей безопасности, и они совсем потеряли всё достоинство, забыли, кого они представляют. После занятий они попадали в подчинение к женам своих командиров, которые бессовестно эксплуатировали их. Заставляя колоть дрова, мыть полы в квартирах у них.
Надо сказать, что и сами офицеры-аборигены, относились не по-людски к офицерскому составу, волею судеб попавшим им в подчинение. Мы несли караульную службу по полку, были часовыми, дневальными, рабочими по кухне и т. д. Всё это так. Но однажды мы заинтересовались одним из постов, обозначенным каким то номером. Что же мы охраняем в одном дворе, в глубине его. Можно было бы подумать что-то серьезное. Оказалось, мы охраняли двух свинок начальника штаба этого полка. Так как он боялся, что его свинок могут спереть, и решил использовать бесплатную охрану. Конечно, у лейтенанта, стоящего часовым с винтовкой в руках, к этому объекту не подойдешь.
А  аборигены наглели. Они занимали деньги у своих подчиненных и не отдавали.
Как-то был приказ, в связи с потерями на фронтах среднего комсостава несколько оголить тыловые части и строевых офицеров направить на фронт. Такая участь ожидала и нашего командира взвода, человека лет под тридцать, младшего лейтенанта. Не он ли говорил нам, что чуть не каждый день подаёт рапорт, чтобы его отправили на фронт. Так он говорил нам, чтобы оправдать своё пребывание в глубоком тылу, зная, что многие из нас уже хватили лиха.
- Вот – подумали мы, - наконец то наш молодой командир взвода сможет осуществить свою давнишнюю мечту.
Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что наш командир взвода валялся в ногах у генерала, просил, чтобы его оставили в полку, так как у него веские причины: огород, жена и ребёнок. Он соглашался чистить уборные, но только чтобы его оставили в полку.
Не знаем, может быть, он сумел разжалобить генерала. Но этот факт возмутил всех. Все возмущались, все всё-таки боялись, что к ним привяжутся за неуспеваемость и отчислят. Вот если бы с этим выступили вы, к вам придирки нет – говорили они нам с Краюшкиным.
Не имея возможности где-то сказать, мы выпустили стенную газету. Там мы написали и о том, как охраняем свиней начальника штаба, и о том, как эксплуатируются учащиеся школы женами комсостава: мытьё полов, стирка белья и т.д., и о том, как берут взаймы и не отдают деньги, и, наконец, этот случай с командиром взвода.
По этому поводу было партийное собрание. На собрании кроме нас никто не выступал. Но командиру взвода мы в присутствии состава всего взвода сказали о нём своё мнение.