Галлия Франкия IX X вв

            
                ГАЛИЯ (ФРАНКИЯ) IX—X ВЕКОВ.
                (КРАТКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР)
1. Каролинги
       Завоеваниям франков, правлению династии Меровингов и созданию величайшим деятелем и полководцем Раннего Средневековья Карлом Великим, огромной империи, посвящено немало работ. Повторение, врядли целесообразно. Цель исследования: – становление французского государства, и анализ причин падения династии Каролингов, и прихода к власти Капетингов.
       После смерти основателя империи и династии Каролингов Карла Великого – трон занял его сын, Людовик Благочестивый (814–841 гг.), единственный из сыновей Карла Великого, переживший отца. Прозванный так, за свою ревностную приверженность к Святому Престолу и щедрые дары церкви, он не обладал способностями отца. Людовик не сумел удержать в руках огромные, этнически неоднородные и разобщенные массы в империи Каролингов. В 817 году он разделил её между сыновьями от первого брака: Лотарем, Людовиком и Пипином, сохранив за собой верховную власть. В 829-м, Людовик попытался осуществить передел земель в пользу Карла Лысого, любимого сына от второго брака. Это вызвало недовольство старших сыновей и привело к войне, в которой Людовик был побежден. Он был признан виновником унизительного положения империи, и принужден к публичному покаянию и отречению от престола. Императором государства стал Лотарь.
       Людовик Благочестивый недолго мирился со своим поражением и, опираясь на поддержку церкви и народа, сумел вернуть трон. В последние годы правления междоусобные войны в государстве не прекращались. Воспользовавшись ослаблением центральной власти, крупные феодалы неоднократно поднимали восстания.
       После его смерти между тремя сыновьями: Лотарем, Людовиком и Карлом Лысым (Пипин умер в 838 г.) – разразилась «Война трех братьев». Против старшего брата, Лотаря, принявшего титул императора, поднялись младшие братья. В битве при Фонтенуа (841 г.) Лотарь был разбит их соединенными войсками. В следующем, 842 году, 14 февраля – Людовик и Карл заключили в Страсбурге (бывшей Аргентурии) соглашение о продолжении борьбы с Лотарем до полной победы. Интересно, что «Страсбургская клятва» произносилась и была записана на двух языках: «романском» (романизированном франкском наречии – древнефранцузском) и немецком – «тевтонском», на котором говорили зарейнские германские племена (древненемецком). Это событие воспроизведено в «Четырех книгах истории» внука Карла Великого, графа Нитгарда (ок. 790 – 843 гг.). До нашего времени дошли отдельные фрагменты книги, в том числе и «Страсбургская клятва». Людовик, как старший, первым произнес клятву в следующих выражениях:
       «Ради Божьей любви и ради христианского народа и нашего общего спасения, от сего дня и впредь насколько Бог даст мне смысла и силы, так буду защищать этого моего брата Карла и, помогая ему, и всякими другими способами, как то должно по правде защищать брата, с тем чтобы и он мне сделал то же самое, и с Лотарем не вступлю никогда ни в какие сношения, которые, заведомо, будут вредны этому моему брату Карлу».
       Клятва, которую дали войска Людовика и Карла, каждое на своем языке, на романском – звучала так:
       «Если Людовик клятву, которой он своему брату Карлу клялся, сохранит, а Карл, мой государь, со своей стороны того не сдержит, а я не буду в состоянии его удержать и в том ему воспрепятствовать, то никакой помощи против Людовика не окажу ему». 
       Этот интереснейший документ-договор явился первым литературным памятником старофранцузского и старонемецкого языков. Военный конфликт завершился в 843 году в Вердене. Братья заключили договор о новом разделе империи.
По Верденскому договору младший сын Людовика Благочестивого Карл, по прозвищу Лысый, получил земли к западу от рек Шельда, Маас и Рона. В анналах истории эти земли обозначены, как Западно–Франкское королевство и включали основные территории будущей Франции. На этой земле господствовали романские наречия, ставшие основой французского языка.
       Средний из братьев, Людовик Немецкий, завладел областями к востоку от Рейна и к северу от Альп, население которых, говорило на германских диалектах. Это королевство стало называться Восточно–Франкским, а позднее – Германией.
       Старший сын Людовика Лотарь, согласно Верденскому договору, сохранил за собой императорский титул. Его государство состояло из Италии, а также земель, расположенных вдоль Рейна.
Империя Лотаря являлась искусственным соединением различных политических и этнических образований. Более-менее единой – была лишь Италия.
       Таким образом, Верденский договор положил начало трём современным государствам Европы: Франции (Франкии), Германии (Тевтония), Италии. А с ними – французской (франки), германской (тевтоны) и итальянской народностям.
       После смерти Лотаря в 855 году, королевство распалось. Старшему из сыновей, Людовику, унаследовавшему императорский титул, досталось королевство Италия; второму, Карлу – Юго–Восточная Галлия, составившая королевство Прованс (в дальнейшем Бургундия, или Арелат); младшему, Лотарю, – области между Северным морем и Вогезами, так называемая Лотарингия. Впоследствии это название закрепилось лишь за землями в верховьях Мааса и Мозеля. Территория бывшего Франкского государства продолжала считаться общим достоянием потомков Карла Великого, поэтому смерть кого-либо из них, влекла за собой перекройку границ, временные объединения и новые разделы. Чаще всего яблоком раздора становилась Лотарингия – скопление родовых поместий Каролингов, где своя династия не сложилась. Поделенная в 870 году по Мерсийскому договору между Карлом Лысым и Людовиком Немецким, она в течение нескольких десятилетий переходила из рук в руки, но в конечном итоге – вошла в состав Восточно–Франкского королевства на правах племенного, т.е. родового герцогства. Западно–Франкское королевство, которое стало со временем называться, Франция (Франкия), вернулось к границам 843 года, оставаясь в их пределах до конца XIII века.
       Центр политической жизни французского королевства традиционно находился на востоке страны. Постоянной столицы ещё не было. Королевский двор переезжал с места на место, чаще задерживаясь в Лане, так называемой столице Каролингов, а, с конца X века – в Париже и Орлеане. Управление удаленными областями было возложено на графов (comites) и их заместителей – виконтов (vicecomites). До середины IX века они выполняли обязанности государственных чиновников; борясь с сепаратизмом и местничеством. Со временем, из простых исполнителей монаршей воли, графы превратились в, наделённых публичной властью феодалов, не всегда покорных своему королю. Время и обстоятельства диктовали свои условия и вносили коррективы в сеньориальную власть. Отправляясь в поход за Альпы в 877 году, Карл Лысый был вынужден должности и другие бенефиции не вернувшихся из похода вассалов, передать в наследование их сыновьям. Эти решения закрепил Кьерсийский капитулярий, ставший важным шагом на пути признания наследственной передачи государственных должностей и других государственных пожалований. Такой закон способствовал созданию новых феодалов и значительно ослаблял королевскую власть. Династия Каролингов с конца IX века правила лишь номинально – реальная власть находилась в руках наиболее влиятельных северофранцузских феодалов: обычно – графа Парижского из рода Робертинов.
       В истории Франции того времени необходимо отметить один интересный момент: период, который можно назвать началом французской нации. Сделаю небольшое отступление для большей ясности.
       Первоначальное становление Франции, очень аргументировано описывает в своих трудах известный французский историк Жорж Дюби. По его мнению, настоящая Франция (Francia) для современников – это доля, которая досталась Роберту Сильному: край западных франков. Здесь завершились долгие странствия франков. Отсюда происходили многочисленные победы над врагом и военные противостояния с соседями. В те времена в стране царствовал Хлодвиг. В Реймсе – он принял христианство, в Туре получил от императора Римской империи Анастасия знаки консульского достоинства и поклонился праху Св. Мартина, считая его своим покровителем. В 511 году в Орлеане, он собрал всех галльских епископов (32 прелата), и определил их полное зависимое положение от короля. В Париже, Хлодвиг ушёл на покой. Здесь же, в монастыре Сен–Дени, в усыпальнице королей, как позднее его стали называть, он и был похоронен. С этими же землями связаны воспоминания и о Карле Великом. Об этом свидетельствует большое количество монастырей, основанных в этой местности при его жизни. Именно в Карле Великом в конце первого тысячелетия, начинают видеть первого короля Франции. В народе стало распространяться убеждение, что франкский дух находится на Западе. На Востоке, по мнению историка Фихтенау, происходит «дефранкизация». Восточное королевство начинают отождествлять с Тевтонским королевством. Определение Regnum Teutonicorum: означает, что Восточное королевство начинает отдаляться от Западного. Наступает момент, который историки именуют, как возникновение Франции. Именно с него, новорожденная нация начинает испытывать, нарастающее чувство враждебности к династии Каролингов.
       Тяжёлым выдался в истории Франции IX век. Между немецкими и французскими Каролингами велись беспрерывные войны. Многие несчастия приносили набеги викингов.
       Эта новая, агрессивная и жестокая сила, пришла из Скандинавии. На кораблях под полосатыми парусами, жители Древней Скандинавии вторглись в середине VIII века не только в соседние страны, но и далеко за их пределы. Почти вся Европа подверглась безудержным набегам и грабежам.
Морские разбойники: датчане, норвежцы и шведы – именовали себя викингами. Это название означало не принадлежность к нации, а профессию. На Западе их прозвали норманнами (северными людьми), на Востоке – варягами. Принято считать, что древнерусское понятие «варяг» – произошло от древнескандинавского слова «VAR», что означает клятва, обет, которые викинги давали, отправляясь в военный поход. Под особый удар норманн попали империя Франков и Британия. Города Гамбург, Аахен, Кёльн, Майнц, Трир, Утрехт, Антверпен, Гент, Тур, Нант, Бордо, Лимож, Руан, Шартр, Реймс, Тулуза, Орлеан, Суасон, Париж, вся Британия, Пиренейский полуостров, и, даже Северная Африка – подвергались опустошительным набегам.
       Неудачные военные действия Карла Лысого против столь мощной угрозы с Севера, привели к упадку земледелия и городов Франции. Особенно жестоким был набег датского пирата Рагнара, по прозвищу «Волосатый зад». У него есть и более благозвучное именование – «Кожаные штаны». В 845 году он с боем взял Париж. Дерзкий набег поверг Карла Лысого в растерянность. Рагнар разгромил, разделенное королем на две части войско франков, а для устрашения, на одном из островков посредине Сены, повесил 111 захваченных пленников. Перепуганный король поспешил откупиться от неистового датчанина. Чтобы тот оставил Париж, пришлось при встрече в Сен-Дени, уплатить 7000 фунтов серебром. Возможно, разбойник и не отказался бы от такого лакомого кусочка как Париж, но начавшаяся в войске эпидемия дизентерии, отправила многих викингов на тот свет. При получении столь значительной суммы, Рагнар поклялся Одином и мечом, никогда больше не вторгаться во владения франков. Впрочем, забыв о клятве, викинги, вскоре опустошили берега нижней Сены и ограбили монастырь Св. Беренгария (Св. Бергена) в Сент-Омере. И в этот раз корабли викингов ломились от серебра франков.
       Поняв, что практика откупаться от северных разбойников, ни к чему не приведёт, Карл Лысый активизировал военное противостояние. Первые попытки были неудачными. Поражение при Гивальд-Фос в 852 году – показало, что это непростая задача. Ответом на сопротивление франков, было предпринято очередное нашествие викингов. Ровно через 10 лет ярл Хестинг, участвовавший в первом походе вместе с Рагнаром, на этот раз уже с его сыном Бьёрном-Медведем (прозв. «Железный бок»), опять подошли к стенам Парижа. Карл Лысый в очередной раз поспешил откупиться, уплатив норманнам 700 фунтов золотом, и 3000 фунтов серебром. Спустя два года последовала неудача при осаде базы викингов на Птичьем острове (на реке Сене возле Руана; 858 г.). Вторая попытка в 861 году, тоже окончилась неудачей. Лишь в 862 году, когда Карл Лысый, заблокировав устье Марны, он вынудил викингов оставить корабли и отступить к морю, – был достигнут первый значительный успех. Вместе с военными удачами король впервые применил тактику раздачи во владение вождям норманнов, графств, но с непременным условием, принятия ему вассальной клятвы в верности. Даже неистовый Хестинг, получив в управление графство Шартрское, успокоился и больше в истории не упоминается. Существует предположение, что он вторично крестился и остался во Франции в качестве королевского вассала. По другой версии: вождь продал графство соратнику Герлону (Теобальду) и отбыл в неизвестном направлении, возможно, на историческую родину. Не исключено, что Хестинг окончил свои дни в одном из монастырей.
       После смерти Карла Лысого, на троне западных Франков за одиннадцать лет сменилось пять королей. Решив воспользоваться сложной ситуацией в стране, викинги высадились между Кале и Булонью и прокатились по континенту, сея смерть и разрушения. В борьбе с ними, в противовес слабеющими и теряющими власть Каролингами, на первый план выдвигаются, уже ранее упомянутые деятельные, влиятельные и богатые графы Парижские. Время и обстоятельства выдвинули на смену деградировавшей, исчерпавшей свои возможности династии Каролингов, правителей новой формации и с новым мышлением.        Положение Франции особенно ухудшилось во времена правления Карла Толстого. Не в состоянии противостоять викингам, он, по некоторым источникам, отдал необдуманный приказ тайно убить одного из их вождей, ярла Готфрида. Опрометчивое решение, проблему не устранило, а усугубило. Новое нашествие возмущенных соплеменников убитого вождя, потрясло в очередной раз королевство франков.
       В 885-м, по другим источникам в 886 году, более 30 тысяч викингов на 700 кораблях под предводительством Зигфрида, Синрика и Роллона, вторглись в пределы Франции. Париж был в осаде одиннадцать месяцев, но взять город противнику не удалось.
       После трёхмесячной осады не очень дисциплинированные ярлы, в том числе и Роллон, разочарованные длительным и упорным сопротивлением парижан, утратили интерес к осажденным. Им предпочтительнее было искать более легкую добычу. Дружины викингов рассыпались по окрестностям, грабя и уничтожая всё что попадётся на пути. Роллон разграбил и фактически уничтожил Байе и Эвре. Кругом царил ужас, смерть, разрушение. Принято считать, что это было самое большое присутствие викингов в Западной Европе, и самое мощное наступление на королевство Франков. Граф Парижский Эд (Одо), сын Роберта Смелого (первого графа Парижского), при содействии епископа Госелена (Гоццелин), организовал успешную оборону острова Сите и плацдарма на берегу Сены. Основной удар наносили по главному укреплению Парижа, античной римской постройки – башне Шателе (Chatelet). Об этом упоминает в своём труде в трёх томах: «О войне города Парижа с норманнами. Осада Парижской башни Шателе норманнами 887 году», очевидец осады Аббон, монах Сен-Жерменского монастыря (ум. в 925 г.). (Есть источники, указывающие на 886 г. – авт.)». Вот выдержка:
       «… Едва занялась заря, как этот вождь (Зигфрид) повёл своё войско на битву. Все они бросаются со своих кораблей, бегут к башне (Шателе), колеблют её жестоко до основания учащенными ударами и осыпают градом стрел. Город оглашается криками; жители стремятся со всех сторон; мосты дрожат под их шагами; все бегут и торопятся на защиту башни. Между ними отличаются своим мужеством граф Одо, брат его Роберт и граф Рагнар; тут же и храбрый аббат Эббль, племянник епископа. Сам же епископ слегка ранен: его коснулась острая стрела; Фридрих, его оруженосец, юноша, цветущий летами, поражён мечом; юный воин погиб, а старец, исцелённый рукой Бога, возвращает своё здоровье.»
       Оборона Парижа вписала яркие страницы в историю Франции, показав истинных героев-защитников. Аббон дальше пишет:
       «Храбрый Одо истребил огромное число этих варваров. Второй же из наших героев, кто он? Это – аббат Эббль, священник Одо и соперник его в храбрости. Одним ударом копья он нанизал на него вместе семь данов и приказал для шутки так и снести их на копье в кухню. Никто не смеет опередить этих героев во время битвы, никто не смеет приблизиться к ним, ни стать рядом; но, и другие равно презирают смертью и храбро дерутся...».
       Не имея возможности полностью заблокировать город с воды и суши (еда и подкрепление поступали в город от резервных армий), викинги сумели отбить, идущие на помощь осажденному городу, войска Генриха Саксонского и Карла Толстого. В городе начался голод. Епископ Госелен умер, так и не дожив до конца осады Парижа. Более богатые вассалы потихоньку начали оставлять осажденный город. В столь сложной обстановке, оставив вместо себя аббата Эбло, граф Эдд тайно отправился за помощью. Ему удалось сформировать три больших отряда, а граф Адальгейм сумел доставить провиант в Париж. Имея в распоряжении немногочисленные воинские подразделения, Эд нанес викингам сокрушительное поражение под Монфоконом. Но, даже потеряв в сражении около 19 тысяч человек, викинги, все же вынудили короля Франции, Карла Толстого, выплатить крупный выкуп. Возмущённая бездарностью и трусостью Карла Толстого, родовая знать восстала против сюзерена, и в 887 году низложила того с престола Франции, передав корону графу Парижскому – Эдду.
2. Возвышение Робертинов.

       Год 888-й, вошёл в историю Франции, как первый династический переворот. Возвышается и занимает трон лицо, чуждое фамилии Каролингов. Это, упомянутый выше аристократ Северной Франции, маркграф Нейстрии – Одо (на нормандском Эвд или Эд, в некоторых случаях Эдд), сын графа Анжу.      
 Его отец, Роберт Сильный – герцог Франции и современник Людовика Благочестивого, был выходцем из Германии. Предполагаемый сын или внук Видукинда, врага Карла Великого – он погиб в 866 году, защищая королевство от нашествия норманн. Жена Роберта Сильного, дочь Людовика Благочестивого, Аделаида, породнила его с родом Карла Великого. Их дети Одо (Эд) и Роберт, как родственники королевского дома, приобрели новое значение, в особенности Одо. По словам современников, он «превосходил всех красотой, ростом и мудростью». Не изощрённый еще витиеватыми выражениями, формирующийся французский язык, в понятие: «… красота и рост…» – вкладывал достоинства, характерные государственному деятелю новой формации. Эд был незаурядной и сильной личностью, а после блестящей обороны Парижа, популярность и авторитет графа Парижского возросли настолько, что занять Французский престол ему не составило труда.
       Династия Робертинов, начало которой положил граф Роберт Сильный, представляла интересы смешанного населения, этнически сложившегося в то время во Франции. Эд стал кандидатом населения, около 50-ти лет боровшегося за образование отдельного государства. Сакс по национальности, он, тем не менее, выражал интересы народных представителей тяготившихся германским господством Каролингов. Став первым королём, Эд создал прецедент и положил начало веренице гражданских войн, длившихся около 100 лет. В их итоге: династия Каролингов была навсегда отстранена от правления.
       Но не следует отождествлять Карла Великого с его наследниками, представителями династии Каролингов, правление которых, привело к развалу империи и ослаблению королевства Западных Франков. Каждому событию – своё время. Сам Карл Великий и созданная им империя, рассматривались французским народом, как наследие всей нации, а неудачное правление некоторых его потомков, как индивидуальная слабость. Не будем забывать и того, что Западная часть империи Карла Великого, то есть Франция, была основной территорией, служившей оплотом и местом проживания первых франкских королей. Являясь основателем империи франков, Карл Великий тем самым, по праву являлся и королём Франции. Говоря о смене династии, речь не идет об уничтожении родовой преемственности наследия Карла Великого, тем более что позже, будут приведены 14 доказательств родства династии Капетингов с потомками Карла Великого. Речь идёт о сложившейся в X веке ситуации, когда прямые Каролинги – уже не способны были управлять Францией. На смену им приходят представители побочных родовых ветвей, а именно, династия Робертинов – Капетингов.
       В этой связи, обратим внимание на взаимоотношения германских королей, императоров Священной Римской империи – с королями Франции. В средневековой Европе существовало лицо, власть которого, в мирском мире должны были признавать все: таким лицом был император Священной Римской империи. Но в то время, когда Капетинги пришли к власти во Франции, попытки императора занять главенствующее положение в Европе, наталкиваются на всё ещё высокий авторитет не столь давней по времени, империи Карла Великого. Так сложилось, что потомство Карла Великого сохранилось во Франции, а не в Германии. Оттон I, император Священной Римской империи, принадлежал к династии саксонских герцогов, тогда как Капетинги являлись потомками Карла Великого. Много предпринималось попыток поставить новую династию в зависимость от императора. Епископ Герберт (с 998 года – папа Сильвестр II), приложил к этому старание, но безрезультатно.
       Робертины-Капетинги, высказывая желание жить в мире и согласии со Священной Римской империей, тем не менее, не допускали, чтобы их считали вассалами императора. Императоры тоже вели себя достаточно разумно и не считали Робертинов вассалами и нижестоящими. Известный французский историк В. Мишель, отмечал, что французский король был единственным сувереном в Европе, с которым германский король договаривался на равных. Между тем, и чуждый французам тевтонский дух, уходит вначале из народных масс, позднее – из баронов, вассалов короля, а, затем, и из королевского окружения. В это же время в монастыре Флери-сюр-Луар, вблизи Орлеана, монах Эмуан по указанию своего аббата пишет новую историю французского народа, предназначенную для короля Роберта I, отца Гуго Великого.
       Чтобы понять взаимоотношения правителей государств, входивших некогда в империю Карла Великого, и разобраться в формировании языка, на котором разговаривали народности заселявшие территорию Западной Европы, в частности Франции, обратимся к анналам истории ранних франков. Известно от Рихера, что Гуго Капет не владел ни тевтонским, ни латинским языками. Он разговаривал на местном наречии: смеси галльского языка с латинским. В дальнейшем, это наречие получило название, как «вульгарное, романское». Часть историков считает, что Каролинги разговаривали исключительно на тевтонском языке и местным наречием не владели. Проверим – так ли это. Ф. Лот утверждает, что основанием для такого вывода, послужил краткий текст, излишне раздутый Флодорадом (каноником Реймской церкви и автором «Анналов», описывающих события 919 – 965 годов). Он подчеркивает, что при созыве Собора в 948 году в Ингельхейме, были зачитаны буллы Папы Агапита с переводом с латинского языка, «из-за королей, на тевтонский (propter reges, juxta Teutiscam linguam)». На соборе присутствовали короли Оттон I и Людовик Заморский. Исходя из этого, был сделан вывод, что Людовик Заморский и все Каролинги знали только тевтонский язык. Ф. Лот, ссылаясь на Рихера, не согласен с таким мнением. Рихер писал в своих трудах, что при встречах Лотаря и Людовика V с Гуго Капетом, тем не нужен был переводчик. Значит, короли и Гуго Капет неплохо понимали друг друга. Было доподлинно известно, что герцог Франции владел только романским языком. Выходит, что в X веке во Франции, романский язык начинает вытеснять тевтонский и становится необходим для общения в высокопоставленных кругах. Похоже, что французский язык становится необходимостью даже среди вельмож, проживающих в германских областях. Подтверждение этому: Собор, состоявшийся в Музоне в 995 году, где председательствовал, благодаря знанию вульгарного романского языка, епископ Вердена Эймонд. На Соборе присутствовали папский легат Лев, Леодульф – архиепископ Трира, Ноткер – архиепископ Льежа, Сугерий – аббат Мемнингена, а из мирян были Ренье, реймский видам, и Готфрид, граф Верденский. Таким образом, можем сделать вывод, что романский язык в то время уже преобладал в Верденской округе. Даже в герцогстве Нормандском, где издавна укоренились германские языки, к середине X века – преобладающим стал романский. Это же, можно сказать о Туле и Меце. Биограф святого Герарда епископа Туля, пишет, что для него тевтонский язык является «варварским языком». Теодорих, граф Меца и герцог Верхней Лотарингии, часто отправлял послом к королю Роберту Благочестивому, аббата из Сен–Мишель, Нантера, великолепно владеющего французским и тевтонским языками.
       Эд I царствовал до 898 года. Последние 5 лет вел постоянные войны с племянником смещенного Карла III Толстого, Карлом Простым (893–923 гг.).
Далеко не все признали власть выборного короля, не принадлежащего к прямым потомкам из династии Каролингов. Бретонцы и знать Южной Франции, не спешили подчиниться власти нового сюзерена. Такие вассалы, как граф Пуатье, граф Отена, граф Фландрии, по силе ничуть не уступавшие герцогу Франции, принеся «оммаж» королю, повиноваться не торопились. В их княжествах король Эд, несмотря на авторитет, ум и полководческий талант, особого влияния не имел. После смерти Эдда, по его завещанию на престол взошёл Карл Простой. Ему пришлось согласиться с переменами, внесенными королем Эдом в управление государством, а также, пойти на ряд уступок аристократии. Рода Бургундии, Фландрии, Аквитании и Нейстрии, фактически, получили полную независимость и невмешательство в свои внутренние дела со стороны короля. Но, главное, чего они добились – это право передавать свои должности и земли по наследству.
       В правление Карла Простого натиск викингов усилился. Король применил тактику начатую Карлом Лысым. В результате: было образовано герцогство Нормандия – «Страна северян». Произошло это в 911 году. Скандинавский вождь Грольф Ходок (Роллон или Ролла), в очередной раз вторгся в пределы Франции и попытался захватить Париж. К этому времени город уже был крепостью с мощными стенами и башнями. Парижане легко отбили штурмы викингов. Роллон предпринял попытку захватить Шартр. Объединенные силы герцогов бургундского и французского, нанесли ему серьёзное поражение. Викинги потеряли около 6000 воинов. Это не успокоило Роллона, и он выносил в голосе новые планы нападения. Но внук первого короля западных франков, Карла Лысого, Карл Простой, которому не раз приходилось защищать рубежи Франции от викингов, предложил Роллону в управление долину, расположенную в нижнем течении Сены (включительно с графством Руанским). В обмен потребовал вассальную присягу, как королю Франции. Местом проведения переговоров был избран Сен-Клер на реке Эпта, а посредником в переговорах, выступал архиепископ Руанский.
       Летописец XII века Роберт Вас в книге «Роман о Роллоне», так передает речь мудрого церковника-политика:
       «Роллон… Перемени своё поведение, дай другой исход своему мужеству, вступи в христианство и оказывай почтение королю. Учись жить в мире и укрощай свою ярость, не разрушай его королевства, чем ты ему причиняешь великую обиду. Он имеет прекрасную дочь знатного происхождения и хочет отдать её тебе в замужество, а ты получишь в приданое всю приморскую страну от реки Эр до моря. Таким образом, ты будешь жить своими ежегодными доходами, без грабежа; будешь иметь много хороших крепких замков и прекрасных жилищ… тебе дадут хороших заложников для обеспечения договора. Неужели ты почтёшь стыдом жениться на дочери короля?».
       Французский историк Августин Тьерри (1795 – 1856 гг.), в исследовании: «Основание норманнского герцогства во Франции», несколько по-иному описывает эту сцену, что, впрочем, не меняет суть предложения. Он пишет:
       «... Архиепископ Руанский был способнейшим человеком для устройства этого дела: (то есть, посредничество между Карлом и Ролла, – авт.) несмотря на разность веры, он имел на Роллу влияние, вроде того, какое имели епископы V в. на завоевателей империи. После норманнского вторжения он не прекращал своих сношений с другими епископами и баронами Франции; может быть он даже участвовал в их совещаниях. Во всяком случае, он охотно принял на себя передачу мирных предложений. Поэтому он пришел к Ронгвальдову сыну (Ролла) и сказал ему: «Король Карл предлагает тебе в супружество свою дочь и наследственное владычество во всей стране, от реки Эпта до Бретани, с условием, чтобы ты принял христианскую веру и мир с Францией».
       Это было не первое предложение вождю норманнов. Какое-то время тот отказывался от каких-либо переговоров с королём. Но после усилившегося противостояния франков, сложилась ситуация, которая, уже была невыгодна и самому Роллону. Завладев огромной территорией, фактически всей Нейстрией, тот на общем совете вождей был избран королём. Такое избрание, как понимал Ролла, было основано на завоевании и не подтверждено подлинным королем Карлом Простым. Верховный вождь норманн оказался дальновидным и умелым политиком. Он прекратил на захваченных территориях, насильственные акции и грабежи, обложив города посильной данью. Земли раздал соратникам, потребовав от них рачительного ведения хозяйства. Новый правитель установил законы, уравнивающие в правах пришлых завоевателей с местным населением. Жители на завоеванных территориях вздохнули свободно, и перешли к относительно спокойному труду. Священнослужители, в первую очередь архиепископ Руанский, общаясь с Ролла, начали влиять на его воинственный норов, и склонять к мирным переговорам с королем Франции. Необходимость узаконить перед европейскими государствами свое положение и закрепить за норманнами захваченные территории, то есть, стать вровень с другими королями, князьями и герцогами – стали для Ролла первостепенным вопросом. Пришло время, когда предложение короля: выдать за него замуж свою дочь, устроило и непризнанного правителя Нормандии. Ещё больше, ему понравилась сама принцесса Гизелла. К тому же, Роллон ухитрился вытребовать у Карла и Бретань.
       Бретань к тому времени была фактически отдельным королевством, неподчиненным Франции. При Карле Лысом, владетель Бретани, Номеноэ, провозгласил себя независимым королём. Короли Франции могли объявить свое господство только над графством Реннским, отвоеванным у них на пол столетия. Карл Простой лукавил, передавая права на владение тем, чем не владел сам. Помедлив для вида, он, не очень заботясь о мало интересной Бретани, пошёл на уступки. Если бы король смог заглянуть на полтора столетия вперед и увидеть пагубность столь опрометчивого решения… Сиюминутные проблемы были важнее, а будущее было скрыто неизвестностью грядущих времен. Договор вошёл в историю как Сен-Клэр-сюр-Эптский. Согласно нему, новый вассал короля принёс присягу на верность.
       Церемония не прошла без забавного и несколько символического казуса. Роберт Вас пишет:
       «Роллон стал вассалом короля и положил в его руки свои руки. Когда он должен был поцеловать ногу короля, то, не желая наклониться, опустил только одну руку, поднял ногу короля к своим губам и опрокинул Карла. Все засмеялись над этим, а, Карл встал, перед всеми он отдал свою дочь и Нормандию».
       Приняв крещение, и женившись на прекрасной Гизелле, Роллон отбыл в свои владения. С той поры, от заселивших их норманн, они получили название Нормандия. Последующие правители расширили герцогство, прибавив к нему Бесан, Майн, Контантену и Авранш. 
       Бывший разбойник оказался не только умелым политиком, но и превосходным хозяином. Через несколько лет Нормандия преобразилась, став одной из самых богатых и многолюдных провинций королевства. С этого же момента, нападения норманн на Францию прекратились.
       Это то, позитивное и значительное, что произошло во времена правления Карла Простого. Способствовало укреплению позиций Франции в Европе и присоединение с помощью Рене в конце 911 года Лотарингии. Он и стал её новым герцогом. При всем этом, нерешительная политика короля ослабила королевскую власть и подготовила его устранение с престола. Высшая знать в очередной раз взбунтовалась и избрала королем графа Роберта Парижского, брата Эда.
       Короля Роберта, вскоре погибшего под Суасоном, заменил на троне Рауль I, зять Роберта (923–936 гг.) – герцог Бургундский. После царствования короля Рауля, власть Каролингов окончательно пошла на убыль.
       Для укрепления на троне, последний, сделал крупные территориальные уступки вассалам в Северной и Южной Франции. Этим, король Рауль ещё больше ослабил свою власть – она стала больше номинальной, чем реальной. Наступает время Гуго Великого, сумевшего, используя достижения предыдущих представителей династии Робертинов, подготовить отстранение династии Каролингов от управления Францией.
       Как считает ряд историков: во второй половине X столетия ситуация во Франции сложилась таким образом, что без особых военных потрясений и гражданских войн, благодаря искусной политике Робертинов, в частности, герцога Франции Гуго Великого, власть Лотаря перешла мирным путем в руки сына герцога Гуго, графа Иль-де-Франса и Анжу, прозванного Капетом (Capet), на языке того времени (Chapet). Это прозвище Гуго получил из-за монашеского капюшона, который носил, будучи светским главой монастыря Святого Мартина. Носил он его вместо короны, и после коронации.
       Мнение о чуть ли не мирном переходе власти – не совсем соответствует действительности. Если подробнее вникнуть в политическую обстановку в Западной Европе в последнюю четверть X века, легко в этом убедиться.
       Безуспешная борьба Лотаря с Империей за Лотарингию, длившаяся около 10 лет, привела императора с громадным войском под стены Парижа. Такому опустошительному нашествию, Париж не подвергался со дня набега норманн. Как пишет известный историк Ф. Лот:
       «В назначенный день Франция подверглась всем ужасам нового нашествия. Окрестности Лана, Суасона и Реймса были преданы огню и мечу, враг неиствовал, разрушая королевские города Компьен и Аттини. Был взят Лан, и там епископ Меца провозгласил Карла королем».
       Позднее, мы вернёмся к этому вопросу. Вопреки указаниям императора не трогать монастыри, аббатства и соборы, был разграблен монастырь в Шель. Справедливости ради, следует отметить, что Оттон II возместил ущерб монахам. В то время, как народ Франции пожинал плоды непродуманных действий Лотаря, герцог Франции Гуго Капет, сдержал до подхода помощи, императорские войска в районе Монмартра. Именно здесь, на берегу Сены, когда-то его предок Эд, остановил войско викингов. Позднее мы коснёмся первопричин агрессивности Оттона к королю Франции Лотарю. Отметим пока, что мирными годами, предшествующими смене правящей династии, это вряд ли назовешь. Заметим также, что такой разлад в управлении королевством, весомо укреплял позиции Робертинов. Наверное, следует подчеркнуть, что название «династия Капетингов» возникло не по фамильным родовым правилам, а по прозвищу герцога Гуго. Династия же Робертинов, со временем переименованная в Капетингов, стала достоянием истории.      
Но вернёмся к событиям, последовавшими в 987 году, за преждевременной смертью сына Лотаря, Людовика V. После падения с лошади на охоте, молодой король скоропостижно скончался, оставив престол без наследника. Возникла благоприятная ситуация для Робертинов – прямым наследником, которых, был герцог Франции. Можно согласиться с тем, что Гуго Капет не отличался воинской доблестью, хотя, при необходимости брался за оружие весьма решительно. Ловкий политик, он считал, что мирным путем решать вопросы гораздо дешевле и мудрее. Умело используя церковь, искусно играя на разногласиях врагов, великолепно ориентируясь в сложных ситуациях, он без оружия решал вопросы, которые могла разрешить только война. Его личные качества далеки от ангельских, но таково было время. О верноподданнических чувствах Гуго Капета, мнения многих историков расходятся. Принято считать, что Гуго Капет придерживался иной политики, чем его отец, которому, те же чувства не позволяли думать о короне. Он, как и многие графы, не был лишен честолюбия и был не против заполучить титул короля.
       По-другому думает Фриман (247, W, I, стр. 236). Он пишет, что, как ни парадоксально, Гуго Великий и его сын не имели большого желания становиться королями при жизни Каролингов. Они частенько выражали свою непокорность и восставали против них, но никогда не ставили своей целью их свержение. Мнение очень своеобразное и, скорее всего, ошибочное.
       С ним не соглашаются Фердинанд Лот и ряд других историков. Они приводят многочисленные факты, которые говорят об обратном. Дело в том, что Гуго Великий часто выступал против короля Франции, и трудно было предположить, какие цели он преследовал, если не притязания на корону Франции. Попав в плен к герцогу Франции, Карл Простой там и умер. Затеянная Гуго Великим гражданская война с Людовиком Заморским, фактически, отдала корону Франции в руки герцога. Если бы не вмешательство императора Священной Римской империи Оттона I, заставившего герцога Нейстрии уступить Лотарю, корона вполне могла оказаться на голове вассала. Несколько своеобразное проявление верноподданнических чувств, не правда ли? Вывод напрашивается один: Гуго Великий прилагал максимум усилий, чтобы получить корону, но политическая ситуация в королевстве ещё не созрела для претворения в жизнь этой цели. Поэтому, герцог Франции всеми силами старался ослабить власть Каролингов и расчистить дорогу для возведения на престол Франции своих потомков. По мнению Августина Тьерри, партия Гуго Великого последовательно ослабляла франкскую прогерманскую партию Каролингов. Периодически нанося очень болезненные и ощутимые удары, партия Гуго Великого, а после его смерти – старшего сына, Гуго Капета, выжидала удобного случая. При этом она укреплялась, получая все больше и больше сторонников со стороны баронов. В это же время прогерманская партия Людовика Заморского, а затем, и Лотаря, действовала непродуманно и хаотично. Проявляя непостоянство по отношению к баронам и императора Священной Римской империи Оттона I, а после его смерти, и Оттона II – она теряла авторитет и значение во Франции.
       Что касается вассальной клятвы на верность сюзерену, которой были связаны герцог Иль-де-Франс и Анжу Гуго Великий и его сын Гуго Капет, то при всей её значимости, мы должны учитывать неадекватную политическую ситуацию того времени. Выше, уже говорилось об этом. Обстоятельства корректировали требования к власти короля, внося существенные изменения в развитие средневековых королевств. Тот, кто становился балластом и тормозом для новых веяний, был неугоден обществу. Появлялись новые лидеры, необходимые социально-культурной среде, в которой формировалась французская нация. Становление феодальных отношений в Западной Европе в IX-XI веках, спровоцировали во Франции самоликвидацию вассальных взаимоотношений между вассалами и сюзереном в том виде, в котором они существовали в период Раннего Средневековья. Произошла своеобразная модернизация вассалитета. Гибли империи, начиналась феодальная раздробленность, формировались новые государства. Разумеется, первое лицо в королевстве, герцог Франции, готов был первым и нарушать данную клятву, причём, без особых угрызений совести. Повторюсь: прогресс в становлении Франции, как государства, заключался именно в выдвижении новых сильных личностей, способных руководить и выживать в нелегких условиях постоянного противостояния внутренним и внешним врагам. История развития человечества основана на массе неожиданных, почти всегда жестких, казалось бы парадоксальных явлениях, до основания потрясающих мировое сообщество и влияющих на судьбы народов. Эти потрясения приводят на грань самоуничтожения, но выжившие в хаосе политических неурядиц и военных противостояний, переходят на новый, более совершенный уровень развития.
       Говоря о приходе во Франции к власти династии Капетингов, следует понимать, что в истории королевства начался новый этап развития. Настало время, когда ряд обстоятельств, сложившись в одно целое, создали условия, при которых и стала возможна смена династий, но об этом в следующем разделе.

3. Смена Династий.

       Гуго Капет, как утверждает Ф. Лот, взошёл на трон в силу сложившихся исключительных обстоятельств и больше всего думал о себе и своей фамилии, чем об интересах страны, независимость которой, требовала изгнания представителей династии Каролингов. С этим можно согласиться, но дальше его слова не соответствуют реалиям того времени. Историк пишет, что, если бы Лотарь или Людовик V остались в живых – смены династии могло бы не произойти. Так ли это, и не ошибается ли почтенный метр? Рассмотрим эту версию. Окружение Гуго Капета, движимое личными интересами, являлось одним из тех важнейших, исключительных факторов, сыгравших решающую роль в деле его коронации. Но случайный ли это фактор? Не зародился ли он в недрах подъёма национального самосознания баронов, давно тяготившихся прогерманской ориентацией Каролингов? Известно, что наступил момент, когда король Франции Лотарь, перестал быть авторитетом для многих вассалов королевства. И таких вассалов, из которых формировалась феодальная среда и, которые на протяжении ста лет все сильнее тяготеют к герцогам Франции, становилось все больше. Эти бароны являлись выразителями нарождающейся нации – элитой, которой предстояло стать будущим королевства. У них свои традиции, свой уклад жизни, свои законы, они творят суд на своих землях, и воюют между собой, когда вздумается. Чтобы всё это действовало, а земли имели территориальную, пусть даже формальную защищённость от внешнего врага, баронам необходим был сильный лидер. Причём такой, который, являясь сюзереном и, обладая определенным межгосударственным авторитетом, не был сильнее их. Гуго Капет из Робертинов – лучшая кандидатура. Потомок Карла Великого, равный императорам Священной Римской империи и, вместе с тем держатель домена, не большего, чем у многих вассалов – мог быть их сюзереном.
       В этот сложный период для королевства, Каролинги перестают быть интересными и церкви. В своё время наследники Карла Великого, оказали папскому престолу неоценимые услуги. Они спасли папство от византийцев и лангобардов. Эта династия, сама того не понимая, сыграла решающую роль в становлении приоритета духовной власти над светской. Осыпав милостями и обогатив Святой престол, династия Каролингов, ослабнув в силу ряда причин, стала ненужной церкви. Понтифики искали сильных сторонников, отбрасывая слабых, как ненужную вещь. Со сменой династии, церковь рассчитывала получить нового послушного союзника, а вместе с ним и новые льготы. Неудивительно, что для неё и баронов, новая кандидатура на трон королевства была очень выгодна. Последние, отстаивая национальную идею и независимость от влияния тевтонского духа, также надеялись на новые льготы своим феодам, а, некоторые, ожидали бенефиции. И даже, если принять версию Ф.Лота, о том, что наличие французского и германского патриотизма в X веке являются глубоким заблуждением, то уж личные интересы вассалов, жаждущих перемен в королевстве и новых выгод для себя – вне всякого сомнения.
       Отметим ещё один факт, которому в то время не придавали особого значения. О смене династии мы разговор ведём сейчас, анализируя далекий X век. В тот же момент, никто из участников возведения Гуго Капета на престол, даже не подозревал о создании этой самой династии.
       Были веские причины подержать герцога Франции и у Адальберона, архиепископа Реймского и Герберта де Вермандуа. И здесь, разумеется, личные материальные блага, стояли на первом месте. Особенно это касается архиепископа. Этот священнослужитель не только отстаивал интересы церкви, но и безоговорочно выполнял указания императора Священной Римской империи, Обладая влиянием в христианском мире, архиепископ Реймский не упускал возможности приумножать свою епархию, которая являлась его ленным владением. Хорошо видно, что личные интересы вышеуказанных особ и церкви, полностью совпали с интересами еще нескольких фигур сильных мира сего, в частности самого Гуго Капета. Ему самой судьбой было предопределено занять в истории становления государства ключевое место. Таким образом, в момент смены династий, интересы архиепископа Реймского и Герберта де Вермандуа, совпали с интересами герцога Франции. Всё вместе – это сыграло решающую роль, при возведении Гуго Капета на престол. Исключительными обстоятельствами это вряд ли назовёшь. Гуго Капет был единственным кандидатом на престол. Он удовлетворял честолюбивые интересы и вассалов короля и Святого Престола.
       В блестящих работах Фердинанда Лота о закате правления династии Каролингов, можно усмотреть несколько предвзятый подход к приходу нового рода к власти. Говоря, о падении авторитета Каролингов, соглашаясь с выдающейся ролью Робертинов в формировании национального самосознания представителей народной партии, подчеркивая политическую близорукость последних Каролингов и, наконец, указывая на повышенный интерес церкви к герцогам Франции в последние десятилетия правления слабеющей династии – он отказывается признать, что настало время перемен. Его цепь случайностей, свершившихся, благодаря исключительным обстоятельствам, сложившимся в истерзанной стране – отдают неким мистицизмом. Но анализ всего выше указанного, позволяет несколько упростить ситуацию. Недальновидная политика последних Каролингов, построенная на обострении отношений с императором Священной Римской империи, показала их неспособность правильно оценивать и ориентироваться в сложившейся в Западной Европе обстановке. Управлять королевством на уровне феода или незначительного ленного владения… – для этого есть бароны средней руки, но не короли. При управлении государственным образованием, включающим 12 пэрств (герцогств) – необходимо обладать мышлением большим, чем мышление простого вассала. То, что простительно ему, захватывавшему кусок земли у соседа или залезшему, в буквальном смысле слова, в монастырский курятник – непростительно государственному мужу. Желание получить Лотарингию, было десять лет навязчивой мечтой Лотаря. Но желание и возможности – суть разных понятий. Умный политик вряд ли позарится на соседские земли, имея в стране такого сильного соперника, как герцог Франции Гуго Капет. Решиться на войну с императором Священной Римской империи, в столь сложных условиях – мог человек недальновидный или неумный. Известно, что только благодаря поддержке императора, Людовик Заморский, а затем и Лотарь, удержали французский трон. Нарушая морально-этические нормы в отношении германского соседа, последний коварным способом, чуть было не захватил его с супругой в плен в Аахене. Уж, если бы захватил, то, как говорится: «победителей не судят». Но военного таланта и удачи ему не хватило, и довести дело до конца он не смог.
Итогом, явилось опустошительное нашествие Оттона II на Францию. Хаотичность действий Лотаря, скорее походила на агонию умирающего зверя. Заключив перемирие с императором, теряя взаимопонимание в среде баронов, он опять вынужден был обратить взоры к Рейну за поддержкой. Это, после вероломного нападения на «благодетеля», до этого его опекавшего. Такой политический ход, ещё больше обострил отношения между враждующими партиями в стране. Тем более, после смерти Оттона II (983 г.), Лотарь, пользуясь малолетством его сына Оттона III, опять вторгся в Лотарингию. Сиюминутные выгоды затмевали у короля франков интересы государства. Правда, историки склонны считать Лотаря, более дальновидным политиком и правителем, чем его предшественники. Возможно и так. Но, наверное, ему подошло бы прозвище Лотарь Вероломный, или Непредсказуемый. Неудивительно, что в правление последних Каролингов, терпение баронов истощилось, в результате чего, народная партия герцога Франции существенно усилилась.
       Желание представителей уходящей династии не сочеталось с реалиями в стране и за ее пределами. Действия их были губительны и политически вредны для Франции. Лишившись поддержки императора, Каролинги тем самым, активизировали противостояние опаснейших врагов в королевстве. Одним из них, был всё тот же архиепископ Реймский Адальберон, ярый сторонник Империи. Вышеуказанной обстановкой, воспользовался, как пишет Лот: «слабый, неуверенный и осторожный» Гуго Капет. Трудно согласиться с первыми двумя формулировками, но, последняя – верна. Осторожность удел умных и дальновидных политиков. Возложить на себя, одного из 12 герцогов Франции, корону королевства, понимая при этом, какое наследие ему достается, – это отнюдь не слабость – это мужество, граничащее с безумием. А, возложив, продолжительное время отстаивать свои права в борьбе с Карлом Лотарингским и победить того: неуверенный и слабый человек, вряд ли в состоянии совершить подобное. Умный и дальновидный, Гуго Капет, используя родственные связи с Оттоном, и дружеские взаимоотношения с его окружением, сумел создать одну из главных случайностей – заинтересованность императора в изменении политики равновесия претендентов на французский престол. Равновесие было изменено в пользу Робертинов, впоследствии – Капетингов.
       Вторая случайность по Лоту, цитирую: «… революция 987 года… не была необходимостью и не отвечала ничьим желаниям». Полная несуразица. Назвать революцией то, что подготавливалось на протяжении 100 лет – не верно! Скорее, это эволюционный процесс, в результате которого, выделились новые лидеры Франции – Робертины. Они, неоднократно доказавшие свою полезность нации, приобретают всё больший вес среди прогрессивно настроенной части баронов. Неоднократно избиравшиеся королями Франции, Робертины подготовили мирный переход власти к другой династии. Если бы то, что произошло в 987 году, не соответствовало чьим-либо интересам, то этого просто бы не случилось. Как уже упоминалось ранее, ряд баронов, входивших в народную партию, движимые национально-патриотическими идеями, не исключали и выгоды в результате свержения Каролингов. Кто их за это осудит? На этих скрижалях построен мир. Выражая интересы герцога Франции, бароны ожидали привилегий, земель и должностей. У служителей церкви интересы были не менее материальные и приземленные. Следовательно, о случайности говорить не приходится, а о ненужности, так и вовсе предвзято. Дальше у Ф. Лота – еще больше. Здесь уже отдает той самой мистикой, о которой уже говорилось. Появляется ряд «если», попахивающих злым роком, тяготеющим над Каролингами. Если бы не умер король Лотарь и, если бы не упал с лошади Людовик V и тоже не скончался, смены династий не было бы. Несколько смертей кряду – мистика! Но случайностью это вряд ли назовешь, так, как всё в этой жизни в руках судьбы. Смерть всегда имеет одно неприятное свойство – она неожиданна. История знает миллионы примеров гибели людей и каждая из них способна поразить воображение своей особенностью и непредсказуемостью. Взять, к примеру, смерть Вильгельма Завоевателя, которого испугавшаяся огня лошадь в Мене, резко бросила на луку седла. В итоге: – поврежденный позвоночник, и смерть через несколько месяцев в 1087 году. Не одень Фридрих Барбаросса тяжелых доспехов, и не пожелай напиться из озера – не утонул бы, и история Германии, возможно, пошла бы в другом направлении. Или, смерть одного из королей Франции – Генриха II, погибшего на турнире в 1559 году от обломка копья, проникшего через щель шлема. Всего подобного множество, и не стоит тебя утомлять, мой читатель.
       Да и Адальберон, никоим образом не может играть роль случайного участника и служить примером исключительного обстоятельства. Умнейший политик и прагматичный человек, прелат всегда знал, что ему нужно, и был предан только себе и императору. Возможно, несколько несвойственное ему чувство благодарности, также сыграло определенную роль в оказании помощи при занятии престола Франции Гуго Капету. В своё время, герцог Франции спас его от неминуемого суда. Это случилось, когда Лотарь призвал Адальберона к ответу за предательство, как епископа и сеньора Реймса. Будучи крупным вассалом и светским сеньором владевшим многочисленными землями, Адальберон обязан был предоставить от себя воинскую помощь для осады Вердена. Король также приказал ему разрушить до основания монастырь Св. Павла. По мнению Лотаря, находясь рядом с городом, тот мог служить убежищем для врагов. Ссылаясь на разные причины, Адальберон не выполнил его указ. В ответ, разгневанный предательством архиепископа король, 11 мая 985 года, на большом собрании в Компьене призвал вассалов предать Адальберона суду. Состав суда развалился сам собой, как только Гуго Капет во главе отряда рыцарей из 600 всадников, выступил на Компьен. Адальберон был спасен, и до конца правления Лотаря его уже никто не трогал. Поэтому, охотно помогая Гуго занять престол, он решал не только вопросы личного характера, но и выражал тем самым, признательность за оказанную ранее услугу. В свете вышеизложенного, мне видится Гуго Капет: опытным политиком, человеком, наделенным недюжинным умом и военным талантом. Он сумел в столь смутное время, вызвать интерес к своей персоне со стороны вассалов французского трона, архиепископа и Папского престола.
       Выдающиеся заслуги Робертинов, предков будущего короля Франции, сумевших создать мощную народную партию сторонников – так же были одной из основных, не случайных критериев, способствовавших восшествию на престол своего потомка. Авторитет самого Гуго, представителя их рода, имел не менее важное значение при выдвижении на престол.
       Таким образом видим, что политическая ситуация в стране сложилась в пользу новой династии. Старая, хотя Лот и пишет: «Династия Каролингов пала не от того, что они были слишком слабы и не потому, что являлись представителями германского рода и духа…», – пала именно потому, что ослабла до такой степени, что не могла уже удержать власть в своих руках. Ее время истекло. Достаточно сказать, что дважды королей Франции: Карла Толстого и его племянника, Карла Простого, попросту изгоняли с престола. Подобного, ни разу не случилось с представителями династии Капетингов. Внутренние разногласия семейного характера – да! Но, открытое выступление вассалов, – нет! Наверное, чтобы подвести черту под всеми «за» и «против», следует отметить: история, выступив главным режиссером, поставила спектакль, главную роль в котором, судьба определила сыграть потомку могущественного рода маркграфов Нейстрии, герцогу Франции, Гуго Капету.
       Итак, учитывая, что обстоятельства восшествия на престол Гуго Капета сложились в его пользу, отбросим их исключительность и случайность и признаем факт: наступило время сделать выбор. Особенно убеждать герцога занять вакантный престол Франции не пришлось – он был к этому готов.
       Заметим: средневековые анналы Франции, каковыми бы не были слухи, указывали на то, что вопрос смены династии не воспринимался, как вопрос личный. К самому вопросу, как уже говорилось, относились, не совсем понимая, что идет смена правления королевского рода. Изложенная выше обстановка во французском королевстве, обусловила ненасильственное отстранение от власти прямых потомков франкских королей. Большая часть баронов, графов и герцогов, являясь вассалами короля, объединились возле герцога Франции, который имел право на престол еще и по своему происхождению, но об этом позже.
       На ассамблее в Нуайоне, будущего короля поддержали видные сеньоры королевства. Это вассалы Гуго – графы Шартрский и Анжуйский, его шурин герцог Ричард Нормандский, герцог Генрих Бургундский, доводившийся ему родным братом, герцог Аквитанский и один из главных действующих лиц всего происходящего – архиепископ Реймский с рядом других знатных вассалов. Отметим особую поддержку Ричарда Нормандского. К тому времени, в Нормандии герцогам удалось установить довольно развитую систему феодально-ленных отношений. Нормандия стала одним из мощных государств, фактически, независимых от короля Франции. Поддержка Гуго Капета столь серьезным родственником, сыграла немаловажную роль в избрании того на трон. Голоса сторонников Капета легко перевесили голоса, звучавшие в пользу дяди Людовика V – Карла, герцога Лотарингского. Того Карла, которого в 977 году, при опустошительном нашествии Германского императора Оттона II, короновали на королевство в Лане. Правда, помазание миром не состоялось. Адальберон выступил на ассамблее против герцога с убедительной и красноречивой речью. По его словам: дядя усопшего, Карл, заключил незаконный брак. Незаконный потому, что жена его происходила из милитов, т.е. из  простых помощников власти. Тогда как Гуго, по прозвищу Капет, сын Гуго Великого, обладает необходимыми качествами короля. Герцогу Лотарингскому пришлось отправиться восвояси ни с чем.
       Первого июня 987 года, Гуго Капета провозгласили королём. Третьего июня, в воскресенье, он был коронован в Реймсе архиепископом Адальбероном. Как, и при посвящении в епископы, король становился королём – через помазание. Происходило это следующим образом. Коронуемый произносил перед народом и духовенством торжественную речь. Это не присяга, но обет, какой дают епископы. Приводим текст обета Гуго Капета:
       «Я, Гуго Капет, становящийся королем франков милостью Божьей, в день моего коронования, перед лицом Господа и Его святых, обещаю каждому из вас сохранить долженствующие ему канонические привилегии, закон, справедливость и защищать вас с Божьей помощью изо всех сил, как по справедливости должно поступать королю в своем королевстве в отношении к каждому епископу в вверенной ему церкви. Я обещаю обеспечить нашей властью вверенному нам народу справедливость согласно его праву».
       Затем, он обращается к народу:
       «Во имя Христа я обещаю христианскому народу, который мне повинуется, не отступать от следующих правил. Во-первых, всякий христианин во все времена будет хранить в истинном виде церковь Господа, который есть мой судия. Во-вторых, я воспротивлюсь всякой алчности и произволу. В-третьих, я предпишу справедливость и милость во всяком приговоре».
       Епископ, представляющий Всевышнего, «избирает» короля. Народ приветствует правителя. Затем, происходит миропомазание. Священный сосуд торжественно доставляют из монастыря Сен-Реми, где тот находится на постоянном хранении. Этот монастырь расположен в Реймсе, поэтому миропомазание и происходит здесь. Чудодейственное масло смешивают с елеем и ритуально помазывают тело короля. Король Франции один среди всех королей мира, имел право на помазание миром, посланным с небес. Это выгодно отличало его от других царствующих особ. Во время церемонии пели псалом о Соломоне, помазанным Господом на правление Иудейским царством. Затем, вручались регалии: скипетр, аналог епископского посоха, кольцо, подобное тому, которым обручали епископа. За этим следовала процедура принятия вассалами «оммажа» и клятвы на верность королю. Многие вассалы приносили «оммаж» исключительно из вежливости, признавая первенство короля, но, не собираясь поступаться своими интересами. В тот момент, не это было важным: главное то, что избран король Франции, по прозвищу Гуго Капет, который положил начало новой династии французских королей. Она соответствовала интересам французского общества и вновь нарождающейся нации.
       Историки по-разному трактуют законность прихода его к власти. Например, Рихер пишет:
       «В окружении знати королевства он издавал декреты и устанавливал законы сообразно королевскому обычаю, с успехом разрешая и устраивая все дела. Чтобы стать достойным счастья, воодушевленный настолько успехом своих дел, он предался великому благочестию», и далее раскрывает образ законного властелина, мудро управляющего государством, не хуже представителей ушедшей династии Каролингов. Он вполне благочестив в государственных делах, личных помыслах и, самое главное, опираясь на мощного союзника Церковь, сумел не упустить корону, ликвидировав избирательность и создав преемственность королевского трона, т.е. создал династию.
       Гуго Капет был приверженцем церкви не на словах, а на деле. Он много сделал для укрепления ее власти. Реформирование аббатств Сен-Валери-сюр-Сомме и Сен-Рикье было высоко оценено понтификом. Вначале XI века церковь создает благочестивую легенду о приходе Капетингов к власти. Суть ее в следующем:
       «Святой Валерий якобы явился ночью герцогу Франции и повелел ему перевезти свое тело и тело святого Рихария на прежнее место. В награду он посулил ему корону и предсказал, что его потомки процарствуют семь поколений».
       Следует пояснить читателю причину возникновения легенды. Мощи святого Валерия и святого Рихария были похищены графом Фландрским и Арнульфом Великим. Гуго Капет сумел отнять их у Арнульфа II и вернуть в аббатства Сен-Валери на Сомме и Сен-Рикье. Вышеуказанная легенда имела в свое время большой успех. Она, как бы снимала обвинения в узурпации, с династии Капетингов. Однако анонимный автор «Санской истории франков», написанной после 1015 года, называет Капета «мятежником». Объясняется это просто: Сегуин, епископ Санса, где была составлена хроника, был заядлым врагом Гуго Капета, отсюда и столь категоричная враждебность суждения.
       Уже неоднократно доказано, что Гуго Капет стал избранником не только в силу своих достоинств, но и благодаря происхождению. Адальберон ободряет его, сына Роберта:
       «Ты есть король и император, ибо продолжаешь давний род своих отцов».
       Если остановиться на Гуго Великом, отце Гуго Капета, то мы видим, что он действительно был достойным сыном своего отца, французского короля Роберта. Племянник короля Эда, он после смерти короля Роберта I в 936 году, проявив скромность, обеспечил восстановление на престоле Людовика IV из династии Каролингов, а сам принял титул «герцога Франции».
       Как видим, Гуго (Старший) Великий не стремился стать королем Франции, хотя мог бы. Имея от предков право распоряжаться в Нейстрии епископскими и графскими должностями, Гуго Великий был покровителем графов, чьи земли располагались на берегах Сены и вокруг Парижа. Он также являлся аббатом монастыря Сен-Мартен в Туре, с самой большой коллегией каноников – около 200 человек. Кроме того, герцог франков держал в своих руках большие монастыри Сен-Дени и Сен-Жермен-де-Пре. В целом, именно он являлся хозяином в стране Хлодвига.
       Не забудем, что этого потомка королей, Вильгельм Заморский сделал «вторым после себя во всех своих королевствах», т.е. наместником не только Франции, но и всей империи, принадлежащей ему. Флодоард пишет, что ему были доверены Бургундия и Аквитания. Таким образом, в течение X века одной из династий, а, именно, династии основанной Робертом Сильным, маркизом Нейстрии, удалось возвыситься в рамках каролингской системы управления большого дома. Власть в этом династическом доме передавалась от отца к сыну, т.е. являлась наследственной. Что касается законности прихода к власти Гуго Капета, то оно законно, так как его дед был королем, а отец, при желании, мог им стать.
       Жорж Дюби, однако, ставит конкретный вопрос: «Имела ли место узурпация власти со стороны Гуго Капета?». Ответить однозначно трудно. Сторонники Карла Лотарингского считают: «да», имела место, а сторонники Капета – считают избрание законным. На трон имел больше прав Карл, владетель Нижней Лотарингии, брат Лотаря. Он был король по рождению. В X веке еще не существовало законов, определявших короля по первородству. Все законные сыновья короля, были королями по праву. После смерти Лотаря, его брат Карл, незаконно отстраненный от власти, имел право на престол. Вполне понятно, что после смерти Людовика V Ленивого, право наследования – остались только у Карла Лотарингского. Но, сторонники народной партии оказались сильнее. В данном случае, возобладала избирательная система. По демократическим законам нашего времени, большинством голосов был избран Капет. Зачастую, когда вопрос дипломатическим путем решить невозможно и он заходит в тупик, стороны берутся за оружие. Кто победит – тот и прав. Этот непререкаемый закон действует со времен возникновения цивилизации. Поэтому война за престол, разразившаяся вслед за избранием Гуго Капета, не была неожиданностью. Продлившись несколько лет, она окончилась поражением герцога Лотарингского и, в его лице, одряхлевшей династии Каролингов. Королевство Франция получило новую династию – династию Капетингов. Первым её представителем, и явился Гуго Капет. Для любителей словесных споров можно приводить немало различных доводов хронистов, как в пользу законности прихода к власти династии Капетингов, так и против.
       Любопытно одно генеалогическое описание XVII века, историка Давида Блонделя, который в споре с другим историком, Шифле, чтобы доказать законность восшествия на престол Капетингов, набрал четырнадцать доказательств родства Капетингов с потомками Карла Великого. Привожу его без изменений по Фердинанду Лоту.
       Итак, Капетинги восходят к потомкам Карла Великого:
1.  – Через Аделаиду, дочь Людовика Благочестивого, жену Роберта Сильного.
2.  – Через Беатрису де Вермандуа, супругу Роберта I.
3.  – Через Аделанду де Пуату, супругу Гуго Капета.
4.  – Через Изабеллу д’Эно, жену Филиппа–Августа.
5. – Через Жанну Наваррскую, жену Филиппа Красивого, являющуюся потомком Берты, дочери Матильды, королевы Бургундии и сестры короля Лотаря.
6-7 – Через Беатрису Бургундскую, жену Роберта, графа Клермонского.
8-9 – Через Аделаиду де Морьенн, жену Людовика Толстого, и Анну де Клермон, жену Людовика II, герцога Бурбонского.
10-11-12. – Через Констанцию Арльскую, супругу Роберта II, и повторно через Беатрису Бургундскую.
13-14. – Наконец, через Бланку Кастильскую.

       Эти доказательства, убедительно указывают на прочность прав Капетингов, в наследовании французского престола. И все же, оставим историкам, изучать и трактовать далекий X век французской истории: наша задача, понять и оценить значимость смены династий.
       Восшествие на престол третьей династии имеет в истории Франции гораздо большее значение, чем восшествие второй. Это, собственно говоря, конец господства франков и замена королями правительства, основанного на завоевании. С 987 по 1328 годы четырнадцать наследников одной семьи, происходящие по прямой линии от одного предка, Гуго Великого, герцога Франции, наследуют друг другу на французском престоле.
       Читателю представляется перечень первых королей Франции из династии Капетингов:
       В 987 году Гуго Капет, граф Парижский был избран королём Франции (987–996 гг.). Затем, Роберт Благочестивый (995–1031 гг.), Генрих I (1031–1060 гг.), Филипп I (1060–1108 гг.), Людовик VI (1108–1137 гг.), Людовик VII (1137–1180 гг.), Филипп II Август (1180–1223 гг.), Людовик VIII (1223–1226 гг.), Людовик IX Святой (1226–1270 гг.), Филипп III Отважный (1270–1285 гг.), Филипп IV Красивый (1285–1314 гг.), Людовик X (1314–1316 гг.), Иоанн I (1316 г.), Филипп V Длинный (1316–1322 гг.), Карл IV Красивый (1322–1328 гг.).
       Прямые потомки Гуго Капета оставались на престоле весь период Высокого Средневековья. Именно в этот временной отрезок истории сформировалась государственность Франции, и была полностью сформирована столь необычная, полная романтической загадки, французская нация. С этого момента история французского народа развивается на протяжении столетий в одном французском государстве при несменном правлении одной династии – династии Капетингов. Представители династий Валуа и Бурбонов, последовательно её сменившие, являются отпрысками младших боковых ветвей этого рода. Они правили страной до 1848 года (с перерывами в конце XVIII – начале XIX вв.).
       В течение длительного времени короли этой династии проделали титанический труд. Им предстояло объединить вокруг небольшого Французского королевства массу разрозненных феодальных владений. Уже упоминалось, что Франция в X–XI столетиях состояла из западных областей прежней Франкской империи и ряда герцогств и графств. На севере – Бретань, Нормандия, Иль–де–Франс; на северо-востоке – Фландрия; на Луаре – Анжу и Тюрень. Несколько севернее расположен Мэн, а к югу от Луары – Пуату и Аквитания. Еще южнее, раскинулись земли Гаскони. На восток от Аквитании – был расположен Лангедок, в который, входили ряд владений, в том числе крупнейшее графство Тулузское. На востоке Франции – расположилось герцогство Бургундское, а севернее его – графство Шампань. Эти крупные феодальные владения, фактически те же королевства, в свою очередь, распадались на ряд мелких графств.
       Говоря о герцогствах и графствах, прилегающих к королевскому домену, определим, что же собой представляет этот самый домен.
       Королевский домен – совокупность земель, на которых король лично пользовался правами барона, как независимого сеньора. Прежде всего это было право суда, которое давало ему возможность вмешиваться в дела подданных и предоставляло реальную власть. Дав такое пояснение, следует уточнить некоторые моменты. Отдельные части домена представляли, нечто разобщенное, разбросанное, не связанное друг с другом. Часть лугов, лесов, деревень и городов – принадлежали королю, и все налоги поступали в его казну. Малая толика их отчислялась архиепископу, как представителю церкви. Были земли, с которых король мог получать лишь часть налога, называемого сеньориальным сбором. Трудно было обозначить границы королевского домена. Каролинги оставили Капетингам в качестве королевского наследства, лишь несколько дворцов. Гуго Капет принёс с собой области Орлеана, Парижа, Этампа, Арпажона, Пуасси, Санлиса, и несколько разбросанных в разных местах аллодов и порт Монтрейль. Последний давал королю выход к морю. Какое-то время к домену относилось герцогство Бургундское. Вошедшее в состав домена в 1002 году после смерти брата короля, Генриха. Через тридцать лет оно было утрачено Генрихом I, в результате борьбы за престол со своим младшим братом Робертом. В 1032 году Роберт, в обмен на герцогство Бургундское, снял притязания на корону Франции.
       Единым королевством при Каролингах, Франция была лишь по названию. В действительности же, она не представляла: ни языкового, ни территориального, ни культурного, ни экономического, ни политического единства. В Северной Франции (графство Фландрия) говорили на германском наречии; в Бретани, куда переселились вытесненные англо-саксами из Британии кельты, говорили на кельтском языке; на юге, в Гаскони, между Пиренеями и Гаронной, куда вторгались из Северо–Восточной Испании баски, был распространен их язык. В остальной части Франции господствовали романские наречия, происшедшие от провинциальных говоров латинского языка. Они так отличались друг от друга, что жители Парижа с трудом понимали жителей Тулузы.
       Границы Франции проходили: на востоке – по Шельде, Маасу, Соне и Роне, отступая местами далеко на запад. На юге – они заходили за Пиренеи (графство Барселонское). Некоторые области: Прованс, Дофинэ, графство Бургундское, которые по языку и культуре были ближе к Франции, чем к Германии, входили в состав Священной Римской империи.
       Между крупными феодальными государствами не существовало четких политических и национальных границ, потому, что нации еще не сложились, и процесс формирования государств был далеко не завершен. Королевская власть, не очень сильная в собственном домене, была совсем бессильна во владениях крупных феодалов, коими являлись: графы и герцоги. Личные владения Гуго Капета, то есть домен, как упоминалось выше, были невелики. Ему принадлежали земли по Сене и Луаре с городами Парижем и Орлеаном, в дальнейшем получившие название «Иль–де–Франс» – «Остров Франции». Гуго Капету и его ближайшим преемникам – Роберту Благочестивому (996–1031 гг.), Генриху I (1031–1060 гг.) и Филиппу I (1060–1108 гг.) отводилась роль сюзеренов, как верховных сеньоров возглавляющих иерархию. Король улаживал конфликты между вассалами, а, в случае их гибели, опекал несовершеннолетних детей. Он же, предводительствовал на войне. В остальном, крупные сеньоры были самостоятельны: вершили суд, чеканили свою монету, собирали налоги, затевали частые войны и т.д. Вмешательству короля в свои внутренние дела они решительно противились, напоминая, что именно они возвели Капетингов на престол. Но в этой, весьма сложной обстановке в королевстве, у Капетингов появился сильный союзник. Этого союзника Каролинги передали новой династии по наследству: имеется в виду власть короля над галликанской церковью.

4. Короли и Церковь.

       В процессе формирования первых государственных институтов, франки, со времён Меровингов, всегда относились к Церкви, как вспомогательному атрибуту королевской власти. Сразу же после франкской победы (разгром в 486 г. вождем салических франков Хлодвигом, правителя римской Галлии Сиагария и провозглашение Хлодвига королём) единственным устоявшимся институтом является королевство. Король правит в силу необходимой традиции, церковь является одним из ликов этой власти. Далее, лучше французского историка Роберта Фавтье не скажешь. Привожу его высказывания в вольном изложении. Священники, пишет Фавтье, считают короля избранником Божьим. Они рассматривают его власть, как божественное представительство. В действительности же божественное право не создало королевской власти, оно только освятило его.
       Королевская власть не являлась исключительно религиозной. Меровингский король не только представлял государство, он был хозяином, и его собственником. Суверен распоряжался королевством, как частной собственностью, и его право на управление – есть личное неотъемлемое и наследственное. Церковь тоже подчинялась этой власти. Король покровительствовал ей, обогащал, оставлял ей свои право и конституцию, но не приобщал к управлению. В VI веке церковь существовала в государстве, не смешиваясь с ним. Однако, в конце того же века, она постепенно становится уже более публичной. Часть её канонов попала в королевское законодательство, но власть короля по-прежнему оставалась незыблема, и это проявлялось и к епископам. Последние приносили королю клятву верности и обязаны были повиноваться его приказам. Епископ не мог без приказа короля оставлять свой диоцез (епископство). Правитель имел право вмешиваться в каноническое право, так как, оно действовало только с его согласия. Его неотъемлемым правом было назначение епископа по собственному усмотрению.
       Такое же положение сохранялось и при Каролингах. В их время, как и при предшественниках, не было различия между церковным и светским обществом. Эдикт в Туси (865 г.) подтверждает это, а теоретики того времени Иона Орлеанский и Седулий Скотт – с этим соглашаются. Под влиянием идеи восстановления империи Карла Великого, император, а позднее и каролингский король, рассматриваются как главы Церкви. Последний, выступает в качестве слуги Бога, «викариия в управлении Церковью». По выражению Седула Скотта: …он следит за верой и нравами. Основные церковные вопросы решались во дворце короля, а не в Риме. Епископы были чиновниками, графами в области духовного мира.
       В качестве служащего епископ получает светское имущество. Епископат одновременно становится областью мирского, и официальной духовной должностью. В качестве чиновника, епископ вверяет свою судьбу в руки суверена. Король же имеет над епископством власть (potestas), осуществляемую во время вакансии фьефа (это – регалия, т.е. королевское право), которую он передает назначенному им церковному чиновнику. Причем, выборы нового прелата отличаются от тех выборов, о которых мы знаем сейчас. Нет тайного голосования. Называют имя, и избиратели принимают его. Новоизбранный приносит клятву, связывающую его личной обязанностью перед королем. Такую клятву произносили архиепископы Реймские. Архиепископ Реймский, Арнуль, при избрании его в 989 году клянется:
       «Я, Арнуль, архиепископ Реймский, обещаю королям Гуго и Роберту полностью хранить им верность, давать им помощь и совет во всех делах, не предоставлять ни помощи, ни совета их врагам, впадая в умышленную неверность».
       Клятва не менялась по содержанию, изменялись только имена, приносивших её.
       И всё же время делало своё дело, и церковная власть в IX–X веках. значительно изменяется. Крупные феодалы, ведущие происхождение от каролингских графов, поняв значение духовного влияния на человеческие умы, не упускали возможности разделить с королем права на христианскую церковь и её на регалии. Старый альянс церкви и королевской власти разрушился в пользу сеньориальной.
       На момент прихода к власти Капетингов, большая часть епископата была зависима от знатного сеньора: короля или одного из его крупных вассалов. Назначение епископа осуществляется путем инвеституры, которая распространяется одновременно на юрисдикцию церкви и домена.
       У Капетингов, как и у крупных вассалов, были епархии, называемые королевскими. Гуго Капет владел престолами в Мансе, в Турской провинции, в Шартре, Орлеане, Париже, Мо и Сансе (провинция Санс), в Шалоне-на-Марне (провинция Реймс), в Маконе (провинция Лион), и в Бурже в одноименной провинции. Правда, Генрих I потерял Манскую епархию. Что, впрочем, не очень сказалось на доходах королевской казны, так как его сын Филипп I, компенсировал их за счет Турской епархии в одноименной провинции, Теруанской и Амьенской в провинции Реймс, Шалоне-на-Марне в провинции Лион.
       Сюзерен носил также и церковный титул. Он не обязывал к выполнению духовных функций, но это титул. Гуго Капет был аббатом Сен-Жермен-де-Пре. Его сын Роберт Благочестивый и внук Генрих I – аббаты Сен-Дени, Сен-Мартен де Тур, Сент-Этьян д’Орлеан. Этот титул достался и королю Филиппу I, а за ним, и последующим правителям династии Капетингов.
       Но вернемся престолонаследию.

5. Престолонаследие.

       Хорошо понимая непрочность короля избранного, Гуго Капет предпринимает важный исторический шаг, а именно: закладывает основу  преемственности династии, помазав спустя три месяца после своей коронации, старшего сына Роберта, прозванного Благочестивым. В принципе, так поступали и прежде. Например, восьмью годами раньше король Лотарь, не доверяя своему брату, сделал своим соправителем сына. Роберта – Гуго Капет короновал в день рождества, того же года. Обряд совершался в Орлеанском соборе. Был ли помазан миром Роберт – неизвестно.
       Коронация Роберта не была вызвана острой необходимостью, скорее предосторожностью. Гуго Капет был признанным лидером и опирался на родственников, императора Оттона и архиепископа Реймского. Сумев противостоять Лотарю и его сыну Людовику при их жизни, он был спокоен за трон после их смерти. Заняв престол, Капет успешно справился с единственным претендентом на корону Франции, Карлом Лотарингским. 
       Интересно привести слова известного историка Робера Фавтье, который так характеризовал обстановку во Франции того времени:
       «Трое первых Капетингов остаются для нас неясными фигурами, действия которых мы не можем определить. И это состояние невозможности, в котором мы пребываем, бедность наших источников, фиксирующих облик этих королей, ведёт к тому, что мы приписываем их к личностям менее значительным, чем они были в действительности. Ибо они выполняли трудную и необходимую работу для будущего династии и королевства. Они выстояли; они поддержали принцип монархии и даже идею Французского королевства, и это в то время, когда Франция видела, как на её территории возникает серия великих и независимых феодальных княжеств и исчезает королевство. Ибо эти княжества хорошо обосновались – с их территорией, много более обширной, чем маленький королевский домен, со своими суверенами, бесконечно более могущественными, чем король Франции. Но королевского домена эти мощные соседи не поглотили; французский король оставался королем и не стал вновь герцогом Франции. Пускай королям помогли обстоятельства, заключающиеся в том, что крупные феодалы не видели опасности, которую представляли Капетинги в будущем, и вместо того, чтобы сплотиться против короля, изматывали друг друга в междоусобных войнах, хотя их интересы диктовали им использовать их против королевства. Но, также справедливо и то, что этими обстоятельствами трое первых королей династии, сумели воспользоваться. И это немаловажная их заслуга».
       Сухая, сдержанная, вполне объективная на первый взгляд характеристика эпохи правления первых трех Капетингов историком, вызвана отсутствием достаточного количества письменных источников того времени. На мой взгляд она слишком уж осторожна.
       Представим эпоху X–XI веков. Постоянная вооруженная борьба за сферы влияния в регионах, усмирение непокорных вассалов, серьёзные и очень сложные взаимоотношения со Священной Римской империей, постоянная работа с папской курией накануне и в период реформ в христианском мире, проводимых понтификами Львом IX, Александром II, Григорием VII и их предшественниками. Необходимо обладать недюжинными способностями, чтобы в этом вертепе сохранить королевство. Непонятно, какие обстоятельства помогли первым Капетингам сохранить его, но, согласимся: без обладания знаний в военном искусстве, без присутствия острого дипломатического ума и умения использовать сложную политическую обстановку, наконец, проявления неразборчивости в использовании любых средств, для достижения цели – корона Капетингов, наверное, была бы  утеряна безвозвратно. Если эти качества характерны таким правителям в мировой истории, как Юлию Цезарю, Августу, Ричарду Львиное Сердце, Филиппу Красивому и многим другим известным августейшим особам, то они, безусловно, были присущи, и первым правителям из династии Капетингов.
       Кто же они, эти первые, загадочные и малоизученные историей правители новой династии? Каким образом им удалось устоять в этих бурных X –XII столетиях, и не только устоять, но и сохранить королевство? Им не удалось расширить границы государства?.. Согласимся с этим! Но, нельзя не брать в рассчёт и того, что, благодаря самоотверженному исполнению своих обязанностей сюзерена, они благоприятствовали его укреплению, готовя условия для создания абсолютной власти короля Франции. Подводя резюме вышесказанному, отметим, что возникнув как государство в центре Галлии, Франция, ни разу не отступив в борьбе с массой врагов, сумела раздвинуть свои границы до берегов двух морей.
6. Роберт Благочестивый (996—1031 годы).

       Правление Роберта Благочестивого (род. в 972 г.), не столь бурное, как у его отца Гуго Капета, тем не менее, оставило заметный след в истории Франции. Получив великолепное воспитание и обучение в реймской школе, он с 987 года, почти одновременно с отцом (позже на три месяца), становится  соправителем королевства. А с 996 года, момента смерти Гуго Капета: единоличным правителем Франции.
       Итак, король Роберт был полноправным вождем франкского народа. Он призван к этому по рождению, в нем течет кровь его отца, кровь его прадеда, чьим именем он наречен. Пространство, которое досталось в управление Роберту Благочестивому, как уже отмечалось, вмещает в себя несколько королевств. В каждом из них правит свой государь, заместитель суверена, имеющий почти такие же полномочия, как и король Франции. Он распоряжается государственными землями (фисками) по своему усмотрению. Имеет право охоты, право постоя, право надзора за оборонительными сооружениями. Подначальные королевства представляют собой приграничные зоны («марки»). Каждое из них, сыграло немаловажную роль в становлении общего территориального государственного объединения, называющегося Францией. Каждое королевство – выразитель своей нации, со своим государем и, разумеется, со своей непростой историей. Таких королевств пять. Вот эти пять династий, пять домов, один из которых стал царствующим.
       Первый дом – Бургундский. Второй – Французский. Третий – Фландрия. Четвертый – Нормандия. Пятый, пожалуй, самый сложный, – Бретань. Вот такое наследие Гуго Капет оставил своему сыну. Разумеется, признание главенства Французского дома было больше теоретическим, чем практическим. Уважение к помазаннику на престол оказывалось лишь внешнее, при коронации или проведении «генеральных курий». Любой спорный вопрос, затрагивающий их интересы, герцоги Бургундии, Нормандии, Аквитании, Бретани и Фландрии, отстаивали с оружием в руках.
       Роберт Благочестивый не был, по словам многих историков, таким выдающимся правителем, как его отец. Благодаря его биографу Эльго, нам знаком его внешний портрет. Он был высокого роста, чуть сутулый, немного толстый, с длинным лицом, мягким взглядом и большим, может быть, широким носом. Уста его были, «сладкими, при отдавании поцелуя мира». Как все франки того времени, король носил густую бороду. В молодости, в период совместного с отцом правления, ему, наверное, не доводилось принимать участие в государственных делах, так как в последующем своем правлении, он всегда тяготился необходимостью принимать решение в одиночку. В моральном плане, в средневековых хрониках, Роберт предстает перед нами, как человек смиренный, добродетельный, благочестивый, приветливый друг бедняков. Он считался ученым и хорошим богословом, любил быть в обществе духовных лиц и петь с ними гимны и псалмы; «…участвовал в синодах епископов, обсуждая и решая вместе с ними церковные дела…». Большой любитель книг, он с упоением читал произведения религиозного содержания. Наверное, это стихотворная «Кантилена о святом Евлалии» (конец IX в.), «Житие Св. Леодегария» (X в.), «Страсти Христовы» (X в.) и многое  другое. Если верить биографу: Роберт – это монах на троне.
       Однако, истории известны и другие факты из жизни короля Роберта Благочестивого. Этому королю, чувственному и добродетельному, были не чужды грубость и непродуманная сыновняя непокорность. Есть сведения, что он довольно жестко обошелся со своим отцом, Гуго Капетом в конце его правления. Девять лет они вместе правили государством в мире и согласии. Но отношения их очень сильно испортились, когда отец воспротивился браку сына с Бертой. С оружием в руках Роберт выступил против него в 996 году. Поскольку, этот год явился и годом смерти Гуго Капета, надо полагать, восстание против отца могло спровоцировать эту смерть. Не будем останавливаться на взаимоотношениях сына с отцом, эта тема стара как мир, тем более, когда присутствует такое понятие, как власть. Лучше идём далее.
       Существует интересный момент в жизни Роберта, когда, не побоявшись общественного мнения, он решительно расторгает брак с супругой, дочерью Беренгария, Розалией–Сюзанной, старшей его почти на 20 лет. Не считаясь с мнением окружения, он взял в жены вдову герцога Анжуйского, свою родственницу в шестом колене, и вступил в спор с папой, за что и был отлучен от церкви. Но об этом позже. После трехлетней войны (1002 – 1005 гг.) Роберту удалось завоевать и присоединить к Франции королевство Бургундское. Видим, что в решительности Роберту Благочестивому не откажешь. Другое дело, что жизнь человеческая делится на две части. Первая часть окрашена бурным экстремизмом молодости, способным совершать жестокие и необдуманные поступки с массой ошибок. Во второй части  - преобладает мудрость человека, оставившего позади период молодёжного экстремизма и, сумевшего, проанализировать прожитые молодые годы. Не так ли произошло и с Робертом II? Ведь прозвище Благочестивый он получил уже в пожилом возрасте, активно занимаясь благотворительностью, взносами даров в аббатства, вопросами культуры и просвещения.
       Особенно не повезло Роберту, после развода с Бертой. Третья жена, Констанция, мегера, каких свет не видывал, немало попортила ему крови в борьбе за престол для своего любимчика, младшего сына, тоже Роберта. Старшего сына Гуго, коронованного, как соправителя отца, Констанция довела дикими и жестокими выходками до самоубийства. И лишь твердая воля Роберта – спасла от подобной участи среднего сына, Генриха. Проявив завидную стойкость и выдержку, король сумел противостоять натиску супруги и в 1026 году короновал соправителем на престол, Генриха I. Умер Роберт Благочестивый в 1031 году, 20 июля в замке Мельон.
       Генрих I (1026–1060 гг.) – единоличный правитель Франции с 1031года. На Лиможском соборе в 1031 году он был второй раз помазан на корону Франции. История не обладает достаточным количеством фактов, чтобы нарисовать его четкий политический портрет. Совместное правление с отцом, надо полагать, дало Генриху первый опыт в управлении страной. Хроники того времени столь скудны, что в характеристике его правления, больше предположений, чем реальных фактов. Только анализируя политическую обстановку во Франции, ее взаимоотношения с другими государствами и, в частности со Святым Престолом, принимая во внимание обострившуюся борьбу с вассалами, в особенности с герцогом Нормандии, и завоевание им Англии, можно попытаться представить образ третьего Капетинга, короля Франции Генриха I. Мы не знаем, когда точно женился король Генрих на дочери императора Священной Римской империи, короля Германии Конрада I, Матильде. Известно только, что супруга французского короля Матильда скончалась в 1044 году, не оставив королю наследника престола. Перед Генрихом I встал очень непростой вопрос: о выборе новой невесты, будущей королевы Франции. Но об этом в следующем повествовании.

(Из книги "Анна Ярославна - королева франков")