1. 6. Путешествие начинается

Во сне Дина шла по бескрайнему пшеничному полю.
Оно простиралось вокруг, покуда хватало глаз, и Дина все шла и шла, не зная куда и не помня откуда, пока вдали не увидела Птицу.
Хотя птица была совсем небольшой, Дина смогла разглядеть ее силуэт издалека. Может быть, за много километров. Прошло немало времени, прежде чем расстояние сократилось, а Птица просто сидела и ждала, пока девушка подойдет к ней.
Когда они оказались друг напротив друга, Дина заговорила.
- Я благодарна тебе за подарок. Он принес мне настоящую удачу. Но теперь ты требуешь слишком многого.
Птица склонила голову, ничего не отвечая.
- Пойми, для меня это слишком. Я не знала, с чем придется столкнуться. Прошу, забери его обратно!
 «Но почему? – услышала девушка мелодичный голос у себя в голове. - Я ведь ничего не прошу взамен».
- Потому что я в ответе за твой подарок. Он мог достаться кому-то другому – но достался мне! А я не могу распорядиться им по совести.
«Удача – дело случая. Каждый волен сам распоряжаться своими подарками».
- Значит, нет никакой справедливости? Никакой ответственности?
«Нет, но ты можешь все изменить, если захочешь».
- Прошу тебя. Пусть он достанется тому, кто лучше и достойнее меня.
«Любой достоин счастья».
Не двигаясь с места, Птица начала отдаляться, как бывает только во сне.
Через секунду они были одновременно и очень близко, и очень далеко.
Потом Птица взмахнула крыльями и взмыла вверх, пронзая пространство и время, одновременно находясь вблизи и вдали, везде – и нигде одновременно. В мгновение ока она облетела всю вселенную и исчезла там, где человеческое воображение уже не могло ее преследовать.
Дина проснулась с маленьким синим пером в руке.

*   *   *

REUTERS, 26.06.2125, 15:00 GMT
Сегодня в два часа дня Дина Гершвин дала интервью каналу Sony BMG Google AOL Time Warner, в котором извинилась перед поклонниками за свои колебания и объявила, что согласна участвовать в Танцевальном марафоне.
«Для меня большая честь выступать вместе с остальными участницами соревнования, – сообщила мисс Гершвин. – Все они – исполнительницы высочайшего класса, и я приложу все усилия, чтобы мое выступление было достойным».
Как сообщалось раньше, Дина Гершвин была объявлена фавориткой Танцевального марафона, однако в дальнейшем, по требованию участниц, Клуб отозвал свое заявление.
Согласно информационным источникам Веи, согласие Дины Гершвин было с восторгом принято посетителями «Северного Полюса».

*   *   *

- Наверное, непросто было согласиться?
Это был вечер долгого и трудного дня. Интервью, деловые встречи и поездки смешались в голове Дины в одно большое пестрое полотно. Устроившись за угловым столиком в безлюдном кафе, Дина старалась стать невидимкой, отрешиться от суеты и побыть наконец в одиночестве.
Незваный гость застал ее врасплох. Это был молодой улыбчивый парень с веснушчатым лицом, стрижкой-ежиком и круглой серьгой в ухе. Он был стильно одет, на тонких губах играла всезнающая улыбка, а в руках он держал запотевшие от холода бокалы.
Дина некоторое время изучала его, ничего не говоря. Она считала, что имеет право потянуть время - частично оттого, что к ней обратился незнакомец, а частично из-за своего новообретенного звездного статуса.
- Прошу прощения, я не представился, - снова заговорил веснушчатый парень, не желая упускать инициативу. – Меня зовут Эндри. Эндри Руд. И я твой давний поклонник. Ты позволишь присесть?
Отложив в сторону жунрал, Дина сделала вид, что раздумывает. Она и вправду еще не решила, как относиться к его появлению, но в облике Эндри Руда было что-то уютное и располагающее, к тому же парень он был явно симпатичный. Хотя она знала, что звездам всегда нужно проявлять осторожность, делать этого пока еще не научилась. Да и зачем? Не так много времени осталось до Марафона, чтобы тратить его на приобретение бесполезных навыков.
- Что ж, хорошо, - Дина указала рукой на стул. – Пожалуйста. Не отказывать же давнему поклоннику!
Эндри благодарно поклонился, присел напротив и пододвинул ей коктейль – по счастливому совпадению он оказался одним из любимых.
- Выпьем за твой успех!
Они чокнулись и пригубили напиток. Черт побери, это было именно то, что нужно!
- Если честно, я ужасно боялся быть отвергнутым. Нечасто случается подсесть за столик к звезде!
- Да уж, нечасто, - Дина решила ему подыграть.
- Я был в восторге, когда услышал, что ты будешь участвовать в Марафоне. Уверен, что ты победишь. У остальных участниц нет никаких шансов!
Такое заявление немного разозлило Дину. Неужели он не мог придумать чего-нибудь поэлегантнее?
- Эндри, это не кажется тебе несколько… преувеличенным? Я не страдаю от комплекса неполноценности, но у меня нет ни малейших преимуществ перед остальными участницами. Дилетантов там нет. Так что не хочу расстраивать, но ты действуешь чересчур прямолинейно.
Эндри нисколько не смутил этот резкий ответ. Он весело и нахально усмехнулся.
- Мне кажется, тебе нужно поверить в себя.
- Вы разбираетесь в танцах, мистер? – Дина прищурилась, облокотившись на стол.
- Пожалуй. Я - музыкант. И танцовщиц на своем веку повидал немало. Если хочешь, расскажу, как все будет… Милавская и Миу Ли, уж поверь мне, вылетят еще на первом круге. Кейси Лофт продержится дольше, но она - бесчувственное бревно, и этим все сказано. До финала ей не дойти, да она и сама это прекрасно понимает.
- Да ну?..
- Веитки? – продолжал Эндри Руд. - Серьезные соперницы, не спорю. Но у них к друг другу слишком много счетов. Каждая будет беспокоиться о том, как заткнуть за пояс остальных, а не о том, как станцевать лучший танец. Жюри Клуба зарубит их рано или поздно.
- И кто тогда останется? – ухмыльнулась Дина. Она невольно была захвачена смелыми словами Эндри.
- Можешь смеяться, но последним останется человек с чистой душой. «Алмаз неограненый»… Очень удачно, что она по совместительству еще и лучшая танцовщица.
Он отсалютовал ей бокалом и сделал глоток. Дина была польщена, хотя и старалась не подавать виду.
- Что ж, либо ты действительно разбираешься в Танцевальном Марафоне лучше всех, либо притворяешься. Скорее всего, конечно, второе.
- Это почему?
- Ты рассуждаешь, кого и когда вышибет жюри Клуба, а все остальные даже не знают, существует ли оно вообще! Мне, конечно, приятно - ты только что возвел меня досрочно на вершину пьедестала. Может, мне вообще не танцевать?
- Вообще не танцевать? – Эндри вскинул брови. – Что это значит? А чем ты, по твоему, занималась всю свою жизнь? Я говорю, что ты победишь, потому что ты уже станцевала. Твоя победа у тебя в руках, и это не только мое мнение. На Вее об этом знает каждый школьник!
Дину словно ударило током.
- Так ты приехал с Веи? Ты – веит?
- Я думал, ты раньше догадаешься.
Тут же Дина поняла, что это правда. Эндри выглядел не так, как все остальные. Он казался более живым и настоящим, чем другие посетители кафе, и даже чем она сама, если честно. Его всезнающая улыбка неожиданно обрела новое качество.
- Боже мой! Я всегда мечтала познакомиться с веитом!
- А я всегда мечтал оказаться один на один с человеком, который восхищает меня и наполняет мою жизнь смыслом.
- Ты это серьезно? Мне раньше никто не говорил таких слов. Как давно ты меня знаешь?
- Февраль 2121 года. Театр «Гроэдаль», балет «Синяя птица».
Дина невольно вздрогнула при этих словах. Неужели он действительно произнес «синяя птица»? От неожиданности она даже не сразу вспомнила, что это был за балет, в котором она танцевала в театре «Гроэдаль» в феврале 2121 года.
- Мне тогда было всего 12 лет…
- Да и я был совсем мальчишкой. Но честное слово, в тот день я видел лучшее выступление в жизни.
- Звучит странно, Эндри.
- Ничего не поделаешь: некоторые вещи остаются с нами навсегда. Для меня ничего за эти четыре года не изменилось. Мы оба выросли, но находимся там же, где и были. Ты на сцене, а я – зритель в первом ряду.
- Парень с Веи запал на двенадцатилетнюю земную танцовщицу. Ну и ну…
Эндри весело рассмеялся. Он начал болтать про всякую ерунду, но Дина его не слушала. Ее мысли упорно возвращались к балету четырехлетней давности, о котором она не вспоминала уже бог знает как давно. Совпадение с сегодняшним сном было разительным. Внешне Дина оставалась спокойной, но какая-то ее часть хотела, чтобы Эндри ушел. Почему – она не знала. И чем больше она старалась не думать об этом, тем сильнее росло ее беспокойство.
Между тем беспокоиться, вроде бы, было не о чем. Они были в самом центре города, и кафе постепенно заполнялось народом. Посетители не спешили уходить, украдкой поглядывая в их сторону и перешептываясь: с каждым часом, с каждой минутой приближался Марафон, и Дина Гершвин становилась мировой знаменитостью.
Вдруг раздалась мелодия звонка.
- Извини, - Дина раскрыла сумочку, висевшую на спинке стула, чтобы найти телефон – и замерла. Прямо перед ней лежало синее перо. Первые секунды она не могла поверить своим глазам – но никакой ошибки быть не могло. Перо было здесь. Она инстинктивно захлопнула сумку. По спине побежали мурашки.
Эндри Руд смотрел на нее как-то странно. «Как удав на кролика», - мелькнула неуютная мысль.
Телефон продолжал звонить.
- Прошу прощения, - пролепетала девушка, стараясь не придавать взгляду Эндри значения. – Я на минутку.
Не придумав ничего лучше, она побежала в туалет, стараясь сохранять внешнее спокойствие под любопытными взглядами посетителей кафе. Мысли беспорядочным вихрем носились у нее в голове.
«Они знают», - повторяла она про себя, не отдавая себе отчета в том, кто такие эти «они».
«Они знают!»
Вся ее жизнь, вся ее карьера пойдет под откос. Ее ждет страшное разоблачение. Все поймут, что она бессовестно эксплуатировала подарок волшебного существа, а сама по себе Дина Гершвин – полнейшее ничтожество.
Но было и еще кое-что. Шестое чувство подсказывало Дине, что никто и никогда не должен узнать про Синюю птицу, никто и никогда не должен касаться ее Пера. Возможно, сама Птица передала ей это знание, а впрочем, это было понятно и без всяких подсказок. Некоторые тайны должны навсегда оставаться тайнами.
Как перо попало к ней в сумку? Возможно, она бессознательно положила его туда утром перед выходом из дома. Но как она могла проявить подобную небрежность к вещи, которую считала своим главным сокровищем? Перо хранилось под замком, среди страниц ее дневника, и никак не могло случайно выпасть оттуда.
Так может, это какое-то другое перо? Чья-то злая шутка? Но эту мысль Дина отмела сразу: достаточно одного беглого взгляда, чтобы понять, что это то самое перо.
Почему же она заметила его только сейчас?
Телефон замолчал, и Дина очнулась от своих мыслей. Она стояла перед зеркалом в женском туалете и смотрела на свое смертельно бледное лицо. Девушка машинально проверила, кто звонил; это оказалась мама. Глядя на портрет мамы на экране телефона, она смогла немного успокоиться.
«Не нервничай, объяснение наверняка лежит на поверхности, - сказала она себе. - У тебя просто приступ паранойи. Такое случалось и раньше. Никто не собирается его у тебя отнять. Никто не знает о его существовании».
Она нажала на кнопку ответного вызова.
- Алло? Привет, мама.
- Дина, где ты? У тебя все в порядке?
Похоже, в голосе матери была паника. Дина почувствовала, что теряет душевное равновесие, которое ей с таким трудом удалось восстановить.
- Мама, что случилось?
- Ты не представляешь. Оказывается, утром кто-то залез в твою комнату. Здесь все вверх дном! Скорее, скажи, где ты находишься. Мы вышлем полицейскую машину.
Дина не смогла сдержать крик.
Они искали его – эта догадка поразила ее, как молния. Искали, но не нашли, потому что перо оказалось в сумке. Неизвестно как, неизвестно почему, но не случайно – в глубине души Дина была уверена, что перо могло переместиться в сумку и без ее помощи, само по себе.
- Дина, скажи, где ты! Мы ужасно волнуемся!
- Я в кафе на углу Хильферштрассе и …
- Ты одна?
- Да… Точнее, нет. Я с другом.
- Никуда не уходи. Машина скоро приедет, и тогда ты будешь в безопасности.
Голос на том конце провода продолжал что-то говорить, но Дина повесила трубку. Она все еще не могла до конца поверить, что это произошло.
Что делать? Что мама только что сказала ей? Кажется, за ней пришлют полицейскую машину. Но будет слишком поздно. Кто бы они ни были, они придут раньше.
Решение пришло само собой: Клуб Веи! Клуб ввязал ее в это - значит, Клуб должен ее и защитить! Пусть ценой разоблачения – теперь Дина беспокоилась только о себе. Дрожащими руками, стараясь не тревожить перо, Дина стала рыться в сумке в поисках визитки, которую получила два дня назад от сотрудника представительства Клуба Веи на Земле. Этот ничем не примечательный человек нашел ее сам, без всякого приглашения на встречу, вручил визитку и быстро раскланялся, попросив «беспокоить в любое время». И, кажется, сейчас это время настало.
Наконец, маленький кусочек белого картона был у нее в руке. «Шарль Гарнье, Клуб Веи, 7655 749 5872».
«Отлично, Шарль Гарнье, сейчас ты получишь сполна, - думала Дина, нажимая на кнопки. – Я скажу все, что я думаю о вашем проклятом Клубе, о Марафоне, о королевах и королях! Мне ничего от вас не нужно, просто оставьте меня в покое!»
Дина уже почти закончила набор, когда дверь открылась, и внутрь вошел Эндри Руд.
- Эй! – воскликнула Дина в негодовании, но осеклась, когда Эндри выразительно приложил палец к губам. Он плотно закрыл за собой дверь и шагнул вперед. Дина попятилась.
Вдруг все встало на свои места. Эндри Руд был вовсе не тем, кем хотел казаться. Сутулость исчезла, лицо стало острее и неприятнее. Но самая невероятная перемена произошла с его глазами – они горели жадным огнем!
– Что ты делаешь… – прошептала Дина. Она уперлась спиной в стену. От ужаса не было сил закричать – или он гипнотизировал ее взглядом?
– Дай мне сумку, – тихо попросил Руд.
– Нет…
По-видимому, что-то было в воздухе. Что-то, лишавшее ее воли к сопротивлению и наполнявшее ледяным ужасом. Эндри схватил сумку и рванул на себя, но Дина не выпустила. Остаток рассудка на заднем плане шептал ей, что это конец.
Вдруг дверь распахнулась, и в дверях возник крепко сбитый толстый парень. Кажется, он был немного навеселе.
– Ой… –  икнул он. – Иззввинитте…
Руд резко обернулся – и Дина поняла, что может кричать.
Все произошедшее дальше она воспринимала словно во сне. Даже собственный крик пришел откуда-то издалека. Толстяк среагировал на крик очень странно: он будто бы сразу протрезвел, скользнул вперед и ударил Эндри раскрытой ладонью в грудь. Удар не показался Дине особенно сильным, но почему-то Эндри согнулся и начал оседать на пол. Дина бросилась к выходу. Ее спаситель ловко посторонился, пропуская ее, быстро шепнул: «Я из агентства Доджа Мартина… бегите к черному ходу!»
Дина побежала по коридору. Сзади до нее доносились звуки борьбы, и вдруг раздался громкий удар, как будто раскололась пополам керамическая раковина. Паника захлестнула ее, и она бросилась вперед, не разбирая дороги. Девушка не сомневалась, что вмешавшийся парень уже мертв (именно так, мертв), и Эндри вот-вот ее догонит. С запозданием девушка поняла, что бежит не в сторону входа в кафе, а в противоположную. Кажется, это хорошо, раз ей сказали бежать к черному ходу.
В тот момент ей не пришло в голову, что, возможно, бежать обратно в кафе, полное людей, было бы логичнее и безопаснее. Она просто бежала вперед.
Что-то просвистело у нее рядом с ухом и застряло в стене. Девушка не стала оглядываться. Наудачу толкнув несколько дверей, она вдруг оказалась на улице, почти в полной темноте. Все фонари, как назло, не работали.
В переулок, взвизгнув шинами, влетел старенький форд. Поравнявшись с Диной, водитель ударил по тормозам, стекло пассажира опустилось. На Дину смотрела огненно-рыжая женщина в бирюзовом шейном платке.
- Садись! – громко скомандовала она оторопевшей Дине. – Чего ты ждешь?
На заднем сиденье было пусто. Не раздумывая, Дина распахнула дверь и юркнула внутрь. Не успела она закрыть за собой дверь, как форд уже сорвался с места, набирая скорость.
И тут она увидела Эндри… Он выскочил из черного входа в кафе и побежал к машине - так быстро, что казалось, будто он летит по воздуху. Им не уйти! Дина изо всех сил вцепилась в сумку и завыла от страха, но тут рыжая женщина достала огромный пистолет, напоминавший скорее музейный экспонат, чем настоящее оружие, и приоткрыла дверь - чтобы было удобнее целиться. В следующую секунду стена здания за спиной Эндри Руда окуталась клубами дыма и пыли. Рыжеволосая выстрелила второй раз, и Эндри, уже находившийся совсем рядом, словно налетел на невидимую стену. Он дважды перевернулся в воздухе и рухнул на землю, как чучело, набитое песком. Асфальт окрасился брызгами крови.
Форд влетел в узкий переулок, водитель резко вывернул руль вправо, потом выровнял машину и снова нажал на газ. Его спутница захлопнула дверь и хладнокровно перезарядила пистолет. Потом повернулась и внимательно посмотрела на Дину, словно проверяя, все ли у нее в порядке. Осмотр занял всего несколько секунд, после чего женщина потеряла к девушке всякий интерес.
- Отличный выстрел, - похвалил водитель. – Это задержит его как минимум на полчаса.
- Но он наверняка был не один, так что нам лучше убраться подальше.
Следующие двадцать минут никто не проронил ни слова - только редкие всхлипы доносились с заднего сиденья.
Они были уже в другом конце города, когда форд наконец сбросил скорость и припарковался на обочине. Водитель повернулся к Дине и произнес:
– Прошу прощения, у нас не было времени познакомиться. Я Додж Мартин, глава охранного агентства «Кавадрикс Мизери». А это моя жена Натали. Мы рады встрече.
Дина хотела представиться в ответ, но у нее так дрожали губы, что все попытки выговорить свое имя оказались тщетны. Как оказалось, представляться было необязательно.
– Вы чем-то здорово насолили крабалокерам, мисс Гершвин, – строго произнес Додж. – А с ними лучше не связываться.
– Она и так напугана, Додж, разве ты не видишь? – возмутилась Натали. – Не беспокойся, дорогая, они вряд ли скоро еще раз появятся. И так засветились сверх всякой меры. Ты в порядке?
Девушка потрясла головой.
Вдруг Додж и Натали переглянулись.
– А что такое у тебя в сумке?
Дина снова потрясла головой, сжав сумку еще крепче. Она едва сдерживала рыдания.
– У нее истерика. Думаю, нужно просто отвезти ее домой, - предложила Натали.
- Нет… Не домой. Боюсь, это слишком очевидно. Да и в Клуб я бы, честно говоря, звонить не стал. Дорогая, у тебя есть человек, с которым ты могла бы связаться втайне от своих родных? Человек, которому ты доверяешь?
Нет. У нее нет такого человека. Она вообще не знает, кому она может доверять, а кому нет. Все, чего Дина хотела – это чтобы ее оставили в покое.
Додж и Натали одновременно вздохнули, глядя на испуганного и потерянного ребенка, сидевшего перед ними.
- Мы что-нибудь придумаем, дорогая, - попыталась успокоить ее Натали. – Попробуй поспать. Ни о чем не думай. Ты в безопасности.
Машина мягко тронулась с места – совсем не так, как в прошлый раз – и влилась в поток. Натали включила радио. Под тихую песню Police и под шум колес Дина свернулась калачиком и тут же заснула.

*   *   *

Когда она открыла глаза, машина уже проскочила … и на полном ходу приближалась к … Казалось, они в пути уже целую вечность. Все, что Дина могла вспомнить за последние несколько часов – это бесконечная дорога, улетавшая под колеса автомобиля.
Девушка немного посмотрела на проплывающие мимо фонари и снова провалилась в беспокойный сон. По сути, для нее не было большой разницы между сном и бодрствованием. В голове царила вязкая пустота.
Однако, сейчас ей было спокойно и хорошо. Сиденье здесь было удобное и пахло дорогой кожей. Места для ног – сколько угодно. Движение угадывалось только по размеренному шороху шин да по мельканию огней за окном. Из динамиков лился тихий джаз.
- Уже не спишь?
Дина обернулась на голос, и Петер ей улыбнулся. У него был удивительно заботливый вид в эту минуту, а черный смокинг и бабочка придавали ему очарование какого-то сказочного героя.
- Задремала немного, - Дина потянулась и села боком, повернувшись к нему. – Скажи, ты не очень на меня злишься?
- Злюсь? С чего бы?
- Я вытащила тебя посреди ночи в какую-то дикую глушь. Тебе пришлось выслушивать все эти ужасные истории о покушении на мою жизнь. И это притом, что все это тебя совершенно не касается.
Петер снова улыбнулся и ничего не ответил, и Дина наконец поверила, что он совсем не злится.
- Я не знала, где нахожусь. Сказали, что нельзя возвращаться домой. Додж и Натали не отходили от меня ни на шаг, словно нападение могло повториться в любую минуту… Было очень страшно. Сама не знаю почему, но единственный человек, которому я смогла позвонить – это ты.
- И поступила правильно.
- Спасибо… И все же – извини, что заставила тебя уйти с этого приема.
- Ах, Дина, это был скучный прием. Хотя я рад, то пошел на него.
- Почему?
- Да потому что иначе я был бы очень далеко и никак не смог к тебе приехать. А в результате я здесь – и одет подобающим образом!
Дина невольно улыбнулась, хотя эмоции почти не пробивались через нахлынувшую апатию.
- Жаль только, что я не в форме, - посетовала она. – А то мы были бы отличной парой.
- Форма – вещь относительная, - философски заметил Петер. – Содержание куда важнее. Кстати, куда мы едем?
- Куда угодно. Я предоставлю это тебе. Если можно – туда, где нет крабалокеров.
- Извини?..
- Крабалокеров. Так сказал Додж Мартин. Я не знаю, что это такое. Но эти крабалокеры хотели меня убить.
Некоторое время они молчали.
- Что случилось, то случилось, - наконец ответил Петер. – Я сам однажды был одной ногой в могиле и понимаю, что ты чувствуешь. Но мы оба живы, а значит жизнь продолжается. Согласна?
- Наверное…
«Мерседес» Петера мчался по шоссе. Перед ними во всем великолепии раскрывался ночной Берлин.

- Пит, скажи честно, ты удивился, когда я пригласила тебя в кафе после нашей встречи в парке?
- Удивился? Еще бы! Не каждый день звезды не приглашают тебя на завтрак…
- Брось. Какая я тебе звезда.
- Пока не очень яркая – но, думаю, очень скоро ты затмишь многих.
Они целый час бродили по центральным улицам, где было шумно и светло даже ночью. Их часто узнавали, причем многие не хотели упускать возможность помахать рукой или пожелать удачи. Поначалу Дина вздрагивала при каждом оклике, но постепенно спокойствие Петера передалось и ей. Она поверила: пока Манн рядом, ничего плохого случиться не может. Пожалуй, слишком много переживаний было в ее жизни за последние дни. Уж слишком высоко она взлетела. Но рядом с Петером все это забывалось. Сейчас она была просто шестнадцатилетней девчонкой, а не звездой.

Петер купил себе демократичный велюровый пиджак, модные джинсы и кроссовки с коричневыми шнурками, а свой смокинг убрал в пакет от «Peek & Cloppenburg». Потом они долго мерили темные очки в соседнем магазине. Дина подобрала себе те, в которых казалась красивее (и старше), а Петеру все шли одинаково хорошо, он ни на чем не мог остановиться. Откинув полу пиджака и убрав в карман руку, он был похож на героя старых фильмов. Так ничего и не купив, зато немного развеселившись, они пошли гулять дальше.
Уже под утро они нашли большой салон, где выставлялись на продажу фотографии. Он был оформлен как настоящий музей, но без чопорности. Среди серьезных произведений нашлось место и для нелепого, вызывающего, смешного.
Со стен на них смотрели Холи Голайтли, Гилда, Рик Блейн, Душечка, Буч Кэссиди и Санденс Кид – во всей полноте своего черно-белого очарования. Ральф Файнс, Шайа Лебаф и Сиена Миллер в образе Эдди Сэнджвик красовались на цветных снимках – в равной степени древних, далеких и прекрасных. Большинство фотографий были большими, так что смотреть на них приходилось с почтительного расстояния. Вблизи, как картины импрессионистов, они казались просто набором цветных мазков.
- Разве это не храм искусства, ничуть не хуже всех Старых и Новых музеев? – заговорщицки прошептал Петер. – Воистину, здесь время остановилось…
Дина долго рассматривала серию черно-белых изображений городов XXI века, где чередовались головокружительные виды с высоты птичьего полета и граффити на стенах полуразвалившихся домов. Глядя на фотографии шестидесятилетней давности, трудно было поверить, что человечество способно возвести постройки столь дерзкие и величественные, столь противоречащие законам природы, непохожие на все, что было раньше. То был период триумфа, когда людям казалось, что ничего невозможного нет.
В следующем зале была выставка Питера Линдберга, с которой соседствовала коллекция ню – большинство этих снимков, конечно, тоже были черно-белыми.
Последними шли современные фотографии. Их них особенно запоминалось фото небритого Валерия Каминского с сигаретой и початой бутылкой рома в руке – такое настоящее, неполиткорректное, не укладывавшееся ни в какие рамки.
Петер обратил внимание на несколько фотографий Кейси Лофт, где холодная неприступность модели контрастировала с эротичностью постановки.
- Здесь чувствуется влияние Дюбейри, - безапелляционно заявил он.
Однако, Дине эти фотографии напомнили об их разговором с Эндри Рудом, так что ей стало нехорошо.
- Давай уйдем, - попросила она.
Петер бросил в ее сторону быстрый взгляд, но, кажется, понял, в чем дело.
- Подожди одну минуту, - попросил он. – Я заметил кое- что интересное и хочу это купить.
Он быстро расплатился на кассе и вернулся к Дине с небольшим свертком из коричневой оберточной бумаги, перевязанным золотистой лентой, под которой скромно примостилась визитка салона.
- Подарок? – удивилась Дина. – Кому?
- Одной знакомой, - уклончиво ответил Петер. – Весьма удачное совпадение; я думаю, ей подойдет.
Так, с таинственным свертком подмышкой, он и вышел на улицу.

К концу прогулки Дина устала. Она ничего не могла поделать с окутавшими ее мрачными мыслями и ощущением, что с ней произошло нечто ужасное. И было себя ужасно жаль. Кому она на самом деле может доверять? Почему все начинается так мрачно? Разве не Петер говорил, что это будет приключение, которое нельзя пропустить?
Неожиданно хлынули слезы.
Петер обнял ее за плечи и прижал ее к себе. В этот момент оба они думали об одном и том же: что ждет Дину в будущем? И готова ли она к тому, что ее ждет?
Манн вспомнил, как хладнокровно и отчужденно он рассуждал в студии Алана Хоффмана о смерти Королевы Камиллы, ни словом не обмолвившись о боли, которую разделил в тот день со всеми и чувствует до сих пор.
«Что же ждет Дину Гершвин?»
Будущее, как всегда, хранило свои секреты и могло пообещать все, что угодно.
Пять минут спустя Петер выскочил на дорогу и поймал проезжавшее мимо такси.
- Тарринг бар, - бросил он водителю, когда они оба разместились на заднем сиденье.
Таксист без лишних вопросов тронул машину с места.

Тихий джаз-бар на крыше двухсотэтажного небоскреба – вот какое место выбрал Петер, чтобы провести остаток ночи. Дина заказала свой любимый «Эваланш», а Петер выбрал «Сапфайр мартини». Теперь можно было просто смотреть в огромное круговое окно. Они первыми в городе увидят, как на горизонте появляется тонкая полоска рассвета.
Как будто вспомнив о чем-то, Петер взял со стула свой подарочный сверток и протянул его Дине.
- Это тебе.
- Мне?..
- Да. От меня.
Дина развернула бумагу и достала увесистый фотоальбом. На обложке был изображен фрагмент фотографии все в том же импрессионистском стиле, так что нельзя было ничего разобрать, кроме вспышек света и смутно уловимого присутствия людей где-то за краем снимка. Поверх изображения большими буквами было напечатано: «Мик Дюбейри, 2121».
- И кто же этот Мик Дюбейри?
- Сейчас он штатный фотограф Клуба Веи. Хотя тогда, в 2121-ом, он о таком и мечтать не мог.
Дина была заинтригована. Немного полюбовавшись обложкой, она открыла первый разворот.
Вначале приводилась краткая биография Мика Дюбейри и история создания снимков. Все они были сделаны на «Вечеринке Келли» - ежегодном празднике, куда съезжались все знаменитости Веи. Вроде бы обычная вечеринка, но, судя по всему, для веитов это было весьма важное событие.
Дина перевернула станицу и застыла, словно пораженная громом.
Из полутьмы на нее смотрела девушка с оранжевыми волосами. Она сразу узнала ее – это лицо запоминалось раз и навсегда. В первый раз она видела ее в видеоролике Клуба Веи в день объявления Танцевального марафона.
- Петер, это же…
- Эна Чэффмэн.
Да, она – и совсем на себя непохожа.
Собственно, Дина, как и все на Земле, узнала о Великой и Ужасной Эне совсем недавно, однако со дня объявления претенденток на титул Королевы популярность этой танцовщицы росла в геометрической прогрессии. Дина уже свыклась с мыслью, что когда кто-то говорил «Эна Чэффмэн», как правило это означало «будущая Королева Клуба». Она была символом всего лучшего, что может предложить Зеленая планета. Она появлялась вместе с Джоном Ларренсом на пресс-конференциях и никогда не выказывала даже тени неуверенности в себе. Как и Дина, она дала свое согласие на участие не сразу, но, в отличие от Дины, не становилась предметом насмешек журналистов. Эна Чэффмэн была неприкасаема.
Наверное, потому, что была прекрасна.
Дина вглядывалась в старую фотографию изо всех сил, стараясь прочитать что-то в выражении лица своей главной конкурентки. Раскрыть ее тайну. Ведь четыре года назад Эна тоже не была знаменита, и в больших карих глазах тогда еще двадцатилетней девчонки Дина надеялась разглядеть то, в чем сама не испытывала недостатка: сомнение, страх, бесконечный поиск себя.
Но увидела она совсем другое. Четыре года назад, знаменитая или нет, Эна Чэффмэн ничего не боялась. Ее карие глаза казались мудрыми и глубокими, как океан.
Дина перевернула страницу.
На остальных страницах альбома, судя по всему, были изображены случайные сцены из клубной жизни, и не было ни одной постановочной фотографии. Снимки были сделаны «на лету», все были живыми и интересными, завоевывали внимание с первого взгляда и надолго. Без сомнения, Мик Дюбейри был мастером своего дела.
Люди на фотографиях махали зрителю рукой, посылали воздушные поцелуи, заманивая в мир ярких неоновых огней. Некоторые кадры своей недосказанностью вызывали странное щемящее чувство. В дело вступало воображение, дорисовывая невероятные и притягательные картины.
- Почему на этих фотографиях нет подписей? – спросила Дина. – Я не могу понять, на что смотрю.
- Ты смотришь на панцирь гигантской черепахи – так выглядит большая танцплощадка на крыше одного из модулей Клуба. А почему нет подписей – это надо Джона Ларренса спросить. Он обожает все таинственное.
И действительно, несколько фотографий были сделаны словно на огромном балконе, откуда открывался великолепный вид.
Эна Чэффмэн встретилась на этих снимках еще раз – на самой последней странице. Там была изображена компания молодых людей на торжественном приеме. Не потрудившись даже поставить на столик бокалы с шампанским, они разыгрывали между собой какую-то сценку. Собравшиеся вокруг зрители смеялись и аплодировали.
Молодой джентльмен в безупречном костюме замер, изображая любовное томление и ревность, а Эна делала кокетливый шаг в сторону, который одновременно казался шагом ему навстречу. Что она сделает в следующую секунду: рассмеется ему в лицо или упадет в его объятья? Пластика движения, запечатленная на снимке, была поразительной. Дина многое бы отдала за то, чтобы суметь сказать так много одним лишь грациозным наклоном головы.
- Скажи, а в жизни она так же хороша, как на снимках? – вырвалось у нее.
Петер покачал головой.
- Лучше. Что, не ожидала?
Дина усмехнулась.
- Все говорят, что она будет Королевой.
- Добрая половина утверждает, что Королевой будешь ты, - невозмутимо парировал Петер.
Дина со вздохом закрыла альбом.
- Петер, спасибо. Они великолепны.
- Я рад, что тебе понравилось.
- Все-таки не жалеешь, что провел со мной всю ночь? – осторожно спросила Дина.
- Нет. Я люблю, когда есть с кем помолчать. Знаешь, мне тоже нужно было время, чтобы разобраться в себе.
- Значит, и у тебя на душе скребут кошки…
- Не так, как у тебя, - улыбнулся профессор Манн.
- С тобой я чувствую себя в безопасности, - вдруг призналась девушка. – Ты не хотел бы поехать со мной на Вею? Не пойми меня неправильно…
- Я в любом случае поеду на Вею. Это же Марафон! На него не едут только те, кто не может попасть на него. А уж я-то попасть постараюсь.
- И когда ты едешь?
- Еще не думал об этом. Может, через месяц, а может, завтра.
- Не думаю, что ты сможешь купить билет на завтра.
- Не хотелось бы хвастаться, но смогу.
- Мне хотелось бы жить так же, как и ты.
Дина посмотрела на светлеющее небо.
- Хочу быть свободной… ото всего.
- Не понимаю, что именно сковывает твою свободу, - ответил Петер. – К тому же, сейчас ты живешь в точности, как я. Разве мы не вместе?
- Возможно, завтра тебя здесь уже не будет. А я ведь могу так и не попасть на Вею. Уж я себя знаю. Струшу в последний момент…
- Тогда отправляйся немедленно.
- Я?
- Да. А что в этом такого?
- Опять пользоваться твоим расположением? Просить тебя достать мне баснословно дорогой билет?
Петер вздохнул.
- Ах, Дина… Как ты не можешь понять, это мне впору пользоваться твоим расположением. Давай рассуждать логически. Марафон – это главное событие в жизни человечества за последние десять лет. По всей Вее уже развешаны твои афиши, записи твоих выступлений затерты до дыр. Букмекеры уже делают на тебе миллионы! Наверняка, специальная команда сотрудников Клуба подбирает для тебя пентхаусы и составляет списки твоих любимых вещей. Неужели ты сомневаешься, что попадешь в Клуб рано или поздно? У Клуба много недостатков, но бюрократия не в их числе. Неделей позже или месяцем раньше… но ты будешь там. Дороги назад нет. Ты воспитана в мире, где наличие или отсутствие денег на билет может определить всю дальнейшую судьбу человека, но в том мире, куда мы направляемся, такие вещи теряют значение.
- Но мы все еще в моем мире, - слабо возразила Дина. На самом деле,она уже не была в этом так уверена.
– Ладно, и что мне нужно сделать для того, чтобы попасть на Вею? – набравшись храбрости, спросила она.
Петер потер подбородок, подбирая ответ.
- Захотеть.
«Он прав», подумала Дина. Хватит. Пора решиться.
- Окей, Петер, я хочу попасть на Вею.
- Что, прямо сейчас? – в глазах Петера заиграли насмешливые огоньки.
- Прямо сейчас. Как быстро мы сможем туда отправиться?
Профессор Манн взглянул на часы.
- Зависит от того, как быстро ты сможешь собраться.
- А что, если мне вообще не надо собираться? – настаивала Дина. – Что, если все, что мне по-настоящему нужно, уже со мной?
Петер развел руками.
- Лайнер «Королева Мария» отходит сегодня в девять утра. Если поспешим, еще можем успеть на посадку.
- Ну ничего себе! «Королева Мария» мне явно не по карману.
Профессор Манн потер пальцами лоб, пытаясь что-то вспомнить.
- Если память меня не подводит, лайнер «Королева Мария» принадлежит американской корпорации «Пан Америкэн». Которая вот уже 7 лет на 60% принадлежит фонду Питера Лаймана на Азорских островах. Который, в свою очередь, с 2121 года через подставных лиц принадлежит Клубу Веи.
- Не может быть.
- Может. Ну и как ты думаешь, тебе придется платить за билет?
Дину охватило неведомое доселе чувство: смех страха, радости и надежды.
Может, она спит?
Только теперь она поняла, что всегда мечтала попасть на Вею, в этот сказочный мир – с той самой минуты, когда увидела письмо, или даже раньше, с давних пор. И ее мечты вот-вот станут былью.
И в то же время внутренний голос твердил ей, что там ее ждет горькое разочарование. Ей хотелось поговорить об этом с Петером, объяснить ему все… Но с какой жалостью, с каким презрением он на нее посмотрит! Нет, ни за что. О своей тайне она не расскажет никому.
Профессор Манн достал из бумажника кредитную карточку и подозвал официанта. Кажется, он не шутил. Он не играл с ней в игры: для него все это было всерьез.
Вдруг Дина заметила, что с ним произошла настоящая перемена: Петер словно помолодел на несколько лет.
- Мы отправляемся в путешествие, - заговорщицки прошептал он, поймав ее удивленный взгляд. – Господи, когда же это было в последний раз? Кажется, тысячу лет назад!..