Кошки замучили

Кошки замучили Семеновну. Белые, черные, черно-белые, рыжие, дымчатые, «нарядные» —  просто засилье какое-то. Со всей округи собирались кошки в ее дворе. У всех соседей были собаки, а у Семеновны — тишина и благодать, вот они и оккупировали ее территорию. Под большим навесом, во дворе, сын Семеновны ставил машину, так эти божьи твари устроили на ней лежбище, вальяжно растянувшись, они отдыхали, не обращая внимания на вопли Семеновны. Уж как только она не гоняла этих кошек! И в ладоши хлопала, и водой из ковша обливала, и веником гоняла... Пришлось машину накрыть большим куском брезента, а сверху насыпать изрядное количество красного молотого перца. Мало-помалу количество кошек поубавилось. Но ведь какие негодницы, пересекая двор Семеновны транзитом, они не оставляли машину в покое. Каждая считала своим долгом пометить колеса. От этих меток дух стоял во дворе умопомрачительный.

Жила Семеновна одна, скучно ей бывало по зимам, но чтобы завести себе кошку, Боже упаси, слышать даже не хотела. С наступлением лета жизнь становилась разнообразнее. С утра она возилась в своем огородике, днем общалась по телефону с подругами, а вечером гоняла кошек и собирала мусор вокруг дома. Уж очень она любила порядок во всем.

Семеновна занимала половину дома, стоящего на пересечении двух улиц. Четыре окна смотрели на главную улицу, а два окна — в переулок, и вот под этими двумя окнами и разыгралась вся трагикомедия.

Вышла как-то она посмотреть, все ли в порядке в ее владениях, и через несколько минут зашла домой расстроенная. Села за телефон, и ну звонить дочке. В голосе столько печали, не плачет только.

— Дочка, у меня под окнами лежит дохлая кошка. Это Наташкина, я знаю ее. Но я убирать ее не буду.

— Ну и не убирай, сами уберут свою кошку. И не переживай, тебе нельзя — давление себе нагонишь еще.

Через день Семеновна снова позвонила дочери.

— И ты думаешь они убрали свою кошку? А как же! Они ее еще ближе к моему углу перетащили, чтобы, наверное, я похоронила ее.

— Мама, я тебе сколько раз говорила, не ходи ты в этот переулок, хватит и того, что ты одна за всех убираешь мусор с улицы. Тебе что, делать больше нечего? — взорвалась дочь.

В трубке послышалось сопение.

— Ладно, — скорбным голосом произнесла старушка и положила трубку.

Но на следующий день она опять набрала номер телефона дочери и весело поздоровалась.

— Здравствуй, моя хорошая!

— Здравствуй, мама. Рада тебя слышать. Сегодня у тебя, видимо, все в порядке.

Старушка в ответ хмыкнула как-то странно и залилась неудержимым смехом, временами даже всхлипывая.

— Мама, что случилось?

— Я ведь сегодня ходила хоронить Наташкину кошку.

И снова в трубке послышался смех вперемешку со всхлипами. Наконец, просмеявшись, Семеновна рассказала свою историю:

— Я ведь каждый день ходила смотреть на кошку, а она все ближе и ближе к моему углу. Ну, думаю, вот ведь люди-то какие негодные, передвигают на мой угол кошку, чтобы я, значит, похоронила ее. И ведь, наверное, придется мне ее закопать где-нибудь. Я сегодня взяла лопату, большую клеенку и палку. Подошла к кошке, расстелила клеенку, и хотела палкой ее на клеенку передвинуть. Подковырнула ее палкой, а она как заблажит, как вскочит, и бежать! У меня сердце так и оборвалось, — все так же весело закончила она свое повествование.

Разгадка оказалась совсем проста: Наташина кошка каждый день отдыхала в траве под окнами Семеновны. Там было спокойно и не жарко. У нее подрастало шесть очень подвижных и озорных котят, которые к тому же постоянно хотели ее молока и не давали ей покоя. Вот бедная, смертельно уставшая кошка и спасалась от них на улице.