Виктория-значит победа Глава 15 Когда уходит любов

Вика отправилась прямо к себе домой. Ближайшие несколько дней, замкнувшись в себе, она все время думала о Саше и об их любви: дома, в дороге, на работе.

Конечно, душа ее болела от нанесенной Сашей обиды, но Вика понимала, что дело тут не в самой обиде.

Саша ее не понял, не поверил, что она ради него совершила подвиг. Вика не любила громких слов, но это действительно был подвиг. Или чудо. Иначе быть Сашке до конца жизни инвалидом и никогда больше не выйти на ринг. Вся судьба любимого была бы загублена.

Смог бы кто-нибудь другой для него пойти на такой поступок – убийственно рискованный и невероятно авантюрный? Ведь Вика могла не заработать такие большие деньги на заводе. И тому было множество препятствий. Только ее личные качества: воля к победе, смелость, ум и феноменальная работоспособность помогли ей справиться с такой сложной проблемой. Еще и остаться в прибыли. Да, конечно, так сложились обстоятельства. Ее вовремя нашел Юра. Но не будь этих обстоятельств, Вика придумала бы что-нибудь еще.

Если она сама себе не верит, что заработала столько денег своими руками, что говорить о Саше? Она была, наверное, не права, что скрыла от любимого свои намерения, но Вика не хотела, чтобы он ее отговаривал, да и вообще не хотела посвящать его во все эти подробности. Зачем? Чтобы он чувствовал себя ей обязанным до конца жизни?

Она привыкла быть честной с собой, поэтому призналась себе в еще одном грустном факте. Ее жизнь совершила головокружительный поворот. За то время, пока Сашка лежал в больнице, а потом проходил реабилитацию, она как будто прожила десяток лет. Пережитое напряжение, работа, ответственность, самостоятельная жизнь заставили девушку внезапно повзрослеть.

Несмотря на то, что Вика по-прежнему испытывала нежные чувства и сильнейшее влечение к любимому, она осознала, что теперь ей будет сложно с ним говорить, жить его заботами и проблемами, которые теперь казались такими несерьезными и детскими. Если раньше Саша был для нее кумиром и сильным мужчиной, за которым она себя чувствовала как за каменной стеной, то теперь в ее отношении к Саше было больше материнской заботы и сострадания. 

Теперь Вика видела в Саше подростка, не самостоятельного, живущего все еще родительской волей. Их встречи втайне от его родителей наглядно продемонстрировали ей всю инфантильность любимого и неспособность отстоять их отношения даже перед своими родителями.

Эти качества раздражали Вику едва ли не больше, чем его вспыльчивость и ревнивость. Она давно научилась справляться с его минутными импульсами и понимала, что они лишь обратная сторона медали его страстной натуры. Если она не заводилась вслед за ним и вела себя спокойно, то очень скоро Саша остывал и, пристыженный, просил у нее прощения. Важно, что Вика знала – на самом деле он ничего плохого о ней не думает.

Конечно, можно было прибегнуть к обычным женским хитростям и помириться с любимым. Но возникал резонный вопрос: нужно ли это ей и Саше? Нужно ли продолжать отношения, которые дали явственную трещину? Нужно ли воскрешать любовь, которая угасала? Так ли хорошо цепляться за прошлое?

Если быть честной с собой до конца, то не был ли ее поступок с добыванием денег простым позерством? Возможно, надо было попросить друзей о помощи или ждать, пока родители Саши выполнят свой родительский долг перед сыном. Может быть, Саше важнее было ее присутствие рядом с ним, ее забота и ежедневная поддержка, а не дорогостоящая операция?

Ведь чем она теперь гордится? Именно этим – она смогла сделать то, что сама считала невероятным. И причем здесь ее любовь? Может быть, Саша был глубоко оскорблен именно этим – он чувствовал, что за ее геройским поступком не стоят ее чувства к нему.

С другой стороны, если бы ни друзья, ни родители не смогли бы сделать для Саши того, что сделала для него Вика, не пришлось ли потом ей до конца дней страдать, видя, как искалеченный любимый тоскует по утраченной мечте и знать, что она могла, но не сделала для него все возможно и невозможное.

Надо отдать должное бескорыстию девушки, в эти дни у нее ни разу не появилось сожаление о том, что она потратила столько денег и сил на человека, который, очевидно, ее скоро бросит. Она смогла поставить любимого на ноги и гордилась этим. Главное – его здоровье. Какая теперь разница, будет ли он с ней вместе или они расстанутся?

Сашу в это время тоже одолевали невеселые мысли.

Он чувствовал, что Вика изменилась и отдалилась от него. Каждое ее достижение, которым она гордилась в душе: новая дорогая одежда, качественная косметика, самостоятельная жизнь пугали и настораживали ее.

Если раньше его любимая была всего лишь сумасбродная отчаянная девчонка, то теперь она стала настоящей взрослой женщиной. Ее зрелые суждения, ее непонятная новая жизнь, в которой ему не нашлось места, пугали и ожесточали Сашу против Вики.

Ему было до слез обидно, что она не захотела посвятить его, самого близкого и родного ей человека, в свои планы, свои дела и свои беды. О ней он узнавал от друзей и знакомых и понимал, конечно, что действительность может оказаться несколько другой, чем то, что ему рассказывают, но он не мог совсем не верить тому, что ему о ней говорили.

В его душе также жила обида за то, что Вика не была рядом, когда он так нуждался в ее поддержке. Когда он лежал в больничной палате наедине со своей болью и бедой. Не она утешала его перед операциями. Такая сильная боль – серьезное испытание даже для мужественного боксера, не привыкшего плакать от ран и ушибов, полученных на ринге или в уличных драках. На его теле было немало боевых шрамов, но что такое синяки, ссадины и порезы рядом с болью от раздробленной кости.

Саша нуждался в Вике, в ее силе и воле к победе, но, одновременно, ее сила была для него неприятна и неприемлема. Он вырос в традиционной семье, где отец – сильный мужчина, хозяин и защитник. Мать часто вертела отцом, как хотела, но не прямо, а втихаря, никогда не покушаясь на власть в доме. Поэтому Саша ждал от своей девушки покорности и мягкости, готовый прощать мелкие женские хитрости и капризы. Сам же он пока не был готов стать для своей девушки, особенно такой, как Вика, защитником и опорой.

Если Саша все еще жил под контролем родителей, хоть нередко бунтовал против их воли, Марина была классической домашней девочкой.

Живя благополучной обеспеченной жизнью единственной любимой дочери высокопоставленных родителей, Марина не чувствовала ни в чем недостатка. Она была красивая девочка. Родители не скупились на модную и дорогую одежду для дочери. Очень скоро Марина почувствовала свою женскую власть над одноклассниками, да и над старшими мужчинами. Она понимала, что ее женственная мягкость и покорность сводили с ума мужчин больше, чем недавно вошедшие в моду сильные женские характеры.

Марина не бунтовала против своих родителей, потому что не чувствовала в этом никакой надобности. Если не идти против воли родителей, можно было добиться от них всего, чего она хотела, потому что они очень ее любили и готовы были дать ей все, что она хотела, в разумных пределах. Она быстро научилась казаться паинькой и поддерживать видимость покорной дочери.

Единственный открытый бунт Марины проявился в том, что она решила обрезать надоевшие длинные волосы, а родители были категорически против. В результате, она все-таки пошла в парикмахерскую и сделала себе модную стрижку.

Родители встретили Марину ледяным молчанием, которое продолжалось несколько дней. Это молчание, это безразличие самых родных и близких людей не на шутку напугали Марину. Ее чувство защищенности раскололось. Она поняла, как она беспомощна без защиты родителей, как одинока. Если бы родители встретили ее скандалом или даже физически наказали ее, она бы скоро смирилась, и досадное недоразумение осталось бы в прошлом. Но родители ее были людьми воспитанными и не проявляли свои эмоции так явно. Они предпочли молчать и не обращать на дочь внимания. Те несколько дней, когда она прожила в одиночестве, навсегда изменили Марину. Она начала бояться остаться одна и инстинктивно искала сильного защитника, который смог бы ее, Марину, любить и защищать.

Марина начала активно искать защитника среди мальчиков и мужчин. В ее жизни уже были мужчины, но физически она оставалась девственницей, понимая, что не стоит отдавать сокровище девственности тому, с кем она не хотела связывать свою жизнь в будущем.

Марина быстро поняла, что мужчиной можно манипулировать, допуская или не допуская его к своему телу.

И все же одним «неподходящим» мальчиком Марина увлеклась слишком сильно. Ее страсть чуть не привела к катастрофе.

Это был красивый уроженец Кавказа с бархатистыми черными глазами, длинными ресницами, смуглым телом греческого бога и романтическим именем Арамис.

Арамис смог пробудить в Марине ответную страсть, но она понимала, что ее родители никогда не дадут согласия на брак с Арамисом.

Марина откровенно рассказала Арамису о своих чувствах к нему, о том, что они никогда не смогут стать мужем и женой и о том, что свою девственность она хотела бы сохранить для будущего мужа.

Арамис рассмеялся над ее тревогами и назвал ее глупышкой, а потом рассказал, что на его родине мальчики рано становятся мужчинами, а девушки хранят девственность до брака. Поэтому находчивые южане придумали немало способов сделать приятно друг другу, не посягая на святая святых.

Он научил ее оральным ласкам, от которых она впервые познала свой первый оргазм. Это было куда приятнее, чем просто целоваться. Но чем дальше длилась их тайная связь, тем сильнее хотелось Арамису того, что делать было категорически нельзя. Он попытался уговорить ее на анальный секс, но Марина, раз попробовав и испытав сильную боль, наотрез отказалась от дальнейших экспериментов в этом направлении. Арамис предложил просто тереться о ее половые органы. Чувствуя щекочущую горячую влагу, он в воображении неистово обладал ею. Эта дразнящая игра доводила его до исступления. Она сжимала ножки, и он повторял такой суррогатный акт снова и снова. О предохранении они не заботились, беспечно не думая о том, что семя может попасть по прямому назначению, ведь он не посягал на ее девственность.

И вот однажды утром Марина поняла, что месячные, которые должны были прийти еще три дня назад, не начнутся. Она никому не могла рассказать о том, что случилось, потому что иначе был бы скандал. Она в ужасе думала, что с этим что-то надо делать, но не знала, как она объяснит врачам, каким образом умудрилась забеременеть, не потеряв невинности. Еще больше она боялась рассказать о своем интересном положении Арамису. Зная его характер и семейные традиции его родины, она понимала, что он учинит страшный скандал, попытавшись силой увезти ее из родительского дома, наперекор ее желаниям и воле ее родителей.

И вот, в то время, когда Марина пребывала в подавленном настроении, не зная, что предпринять, ее драгоценная мама познакомила ее с подходящим мужчиной.

Увидев Сашу, Марина сразу поняла, что вот он – мужчина ее мечты. Именно он, сильный и властный, мог дать ей чувство защищенности и сделать счастливой.

В то время с момента аварии прошло уже больше семи месяцев. Саша выздоравливал и томился от скуки. Неподвижность и безделье дали волю его фантазиям. Саша думал о своей любимой Вике и вспоминал их любовные утехи, которых не было уже так давно.

Вика никогда не придавала большого значения предрассудкам. Влюбившись в Сашу, она, не раздумывая, отдалась ему, когда они оба созрели для интимной близости. Он был ее первым мужчиной. Более того, она даже ни с кем не целовалась до него. Она была его первой девушкой. Конечно, он целовался с другими девчонками, но был слишком робок, чтобы посягнуть на большее. Все девочки казались ему такими недотрогами.

Вика была такой же смелой и безрассудной в любви, как и в жизни. Поняв, чего они оба хотят, она сама устроила так, что они оказались наедине на даче своих друзей. Там у них были потрясающие выходные, которые оба запомнили на всю оставшуюся жизнь.

После знаменитого телемоста с Америкой, когда прозвучала фраза: «В СССР секса нет», все половозрелое население России озаботилось тем, чтобы раздобыть учебное пособие по тому, чего, оказывается, в их стране нет. В машинописных перепечатках в то время ходило множество самых разных псевдонаучных текстов на тему половых отношений и просто эротической литературы. Вика считала себя девушкой образованной, передовой, поэтому прочла все, что смогла раздобыть.

Запершись на чужой даче, Вика и Саша с упоением занимались практическими работами по раздобытым учебным пособиям. Заодно, Вика тщательно проштудировала все то, что касалось предохранения, и строго следила за соблюдением техники безопасности.

Вика и не думала использовать свою девственность для того, чтобы завлечь Сашку в ЗАГС. Она справедливо полагала, что если они решат пожениться, то все должно быть между ними честно и открыто.

К моменту, когда Саша попал в аварию, их отношениям с Викой было уже больше года. В течение этого года они регулярно находили возможность уединяться, поэтому, отсутствие привычного секса в больнице причиняло Саше дополнительные страдания. Он был все время на виду и не мог найти способ помочь своей беде хотя бы руками.

Вот в таком состоянии Марина и попалась ему на глаза.

Войдя в палату, Марина осторожно прикрыла за собой дверь, стараясь не шуметь, думая, что Саша спит. Поэтому Саша сначала познакомился с аппетитными ягодицами девушки и имел возможность их хорошенько рассмотреть. Когда девушка обернулась, Он увидел округлости ее грудей с вызывающе выпирающими через одежду сосочками и уже потом посмотрел ей в лицо.

Все то время, пока он рассматривал фигуру девушки, она стояла, и, заломив бровь, выжидающе смотрела на него, ожидая, пока он закончит свой анатомический осмотр. Затем она поздоровалась и представилась, сказав, что она та самая Марина, про которую ему рассказывала его мама.

Саша смутился, поняв, что Марина заметила его жадные взгляды. Он начал говорить всякие вежливые фразы, стараясь не думать о ней, как о женщине, но было уже слишком поздно. Искра между ними проскочила и упала на благодатную почву. Страсть вспыхнула в нем, как сухая листва в летнюю засуху.

От Марины не укрылось Сашино волнение. Она была польщена его вниманием к своей фигуре. Его откровенная страсть кольнула ее острым ответным чувством, разлившимся теплом по ее телу.

Однако, Марина старалась не подавать вида, отвлекая Сашу светскими беседами и строя из себя недотрогу. Она привыкла притворяться и носить маску. Маска невинной чистой девушки была для нее естественнее ее собственного настоящего лица. Она дала понять, что у нее хорошее воспитание и строгие родители, что она домашняя девочка и ничего еще в этой жизни не видела.

В конце своего визита, Марина якобы нечаянно позволила их рукам встретиться и успела увидеть, каким огнем полыхнули Сашины глаза, прежде чем он скрыл их под опущенными веками. Марина позволила горячему потоку разлиться по своему телу и отразиться чувствам на ее невинном личике.

Он извинился за свою неловкость и явно засмущался.

Марина понимала, что ей нужно быть неприступной, но боялась слишком затягивать игру, не зная, как форсировать события. Но ничего форсировать не пришлось. Все произошло стремительно. Те два дня, пока Марины не было у Саши, он нафантазировал себе такое, что был согласен на все, лишь бы утолить свою страсть.

За это время, Марина разведала и подготовила почву. Она узнала, что ее мама и мама Саши давно, еще в школе, были подругами. Она поняла, что встреча была подстроена и что родители не будут против брака, даже если брак состоится… по не совсем приличным обстоятельствам. Она узнала также, что у нее есть соперница – сильная и опасная. Поэтому действовать надо было быстро и решительно.

Когда Саша увидел Марину снова, лицо его покраснело до самых корней волос, выдав бушевавшую в нем страсть. Марина отвела глазки и покрылась милым румянцем.

- Саша, я узнала, что у тебя есть девушка. Я пришла только для того, чтобы сказать – нам не нужно больше видеться. Я не хочу больше смотреть на тебя, думая о том, что ты принадлежишь другой и никогда не будешь моим, прощай, - и она взялась за ручку двери, чтобы уйти.

Несмотря на еще болевшее колено, Саша в три прыжка оказался у двери и загородил Марине путь.

- Нет, Марина, выслушай меня, пожалуйста.

Марина отпустила ручку двери и посмотрела на него огромными, полными слез глазищами.

- Мариночка, я никогда еще не встречал такой девушки, как ты. Такой замечательной, умной, чистой и беззащитной. Возможно, ты подумаешь, что я просто дурак, но сейчас я скажу тебе правду. Я влюбился в тебя с первого момента, как только увидел, - он вспомнил тот самый момент и то, что он увидел, и густо покраснел, - я не могу найти себе место и не понимаю, что со мной. Мне казалось, что я люблю Вику, но те мои чувства ничего общего не имеют с тем, что я чувствую к тебе. Я никогда не думал о Вике, как о своей будущей жене, но тебя и только тебя я хотел бы видеть своей женой и матерью своих детей.

Марина молчала, выразительно глядя в его глаза, потом тихо прошептала:

- Так не бывает, ты сумасшедший…

Он впился жадным поцелуем в ее покорно раскрывшийся ротик. Ее пассивность в поцелуе он принял за робость и неопытность. Это распалило его еще сильнее. Он покрывал поцелуями ее глаза, губы, лоб, шепча:

- Да, да, я сумасшедший, ты свела меня с ума, но я не хочу выздоравливать, я хочу этого безумия. Будь моей, пожалуйста, будь моей женой.

Она отстранилась от него и начала лихорадочно приводить в порядок прическу и одежду:

- Нет, нет, мы не должны, у тебя есть твоя девушка. Я должна уйти…, - при этих словах она услышала, как щелкнул запирающийся за ее спиной замок двери.

Саша медленно закрывал замок и смотрел на Марину, тяжело дыша. Ее беззащитность сводила его с ума. Он понимал, что сейчас он может сделать с ней все, что захочет, и никто не войдет в эту дверь, нужно только зажимать ей рот, чтобы она не кричала.

Она испугалась его тяжелого взгляда и отпрянула, но он схватил ее за плечи и резко притянул к себе. Затрещали швы ее шелковой блузки.

Марина впитывала всем своим существом этот властный взгляд – взгляд настоящего мужчины, господина и повелителя и чувствовала, как тело ее наливается ватной покорностью. Она была словно марионетка в руках кукловода и понимала, что сейчас всецело во власти мужчины.

Он впервые ощутил себя не женской игрушкой, а настоящим мужчиной. От этого чувства кровь бросилась ему в лицо. Уже понимая, что не встретит сопротивления, он склонился и разжал своими губами трепещущие губы девушки, впиваясь в нее властно, стараясь поглотить ее волю, впитать ее страх и покорность.

Колени Марины подломились. Саша взял ее на руки и отнес на кровать, повалил и задрал юбочку. Затрещали колготки и трусики, превращаясь в лохмотья. Он упивался своей разрушительной силой и ее испугом. Глядя в ее расширенные от страха и страсти глаза, он зажал ее ротик своей широкой ладонью и резко, одним движением вошел в нее. Она дернулась и коротко приглушенно вскрикнула. Его пах обожгло горячей кровью. Он замер, глядя на нее, такую беззащитную, целиком принадлежащему ему одному и старался запомнить этот миг навсегда. Только сейчас он почувствовал себя мужчиной.

Из ее глаз полились слезы, которые он принялся осушать своими поцелуями, утешая ее, говоря ей ласковые слова:

- Ну что ты, что… не плачь, моя глупышка. Все хорошо. Это был только один короткий момент. Больше не будет больно. Я сделаю тебе приятно. Потерпи немного…

- Теперь я никому не нужна, - плакала она, - мои родители меня убьют, если узнают. Пожалуйста, отпусти меня.

- Что теперь убиваться? Все уже случилось. Не бойся, никто тебя не убьет, теперь у тебя есть я. Если я еще не твой муж, то скоро им стану и смогу защитить тебя от всего мира.

Он лежал, чувствуя, как огнем горит его плоть в ее теле и жаждал продолжения, но не хотел ее пугать. Нежно успокаивая, он начал медленно двигаться, стараясь не причинять ей боли. Однако страсть, которую ему внушило это беззащитное тело, бывшее всецело в его власти, сводила его с ума. Он не мог больше терпеть и начал неистово двигаться в ней. Она застонала и он снова прикрыл ее рот рукой, все с большим трудом удерживая рвущиеся из самой его глубины страстные стоны. Увлекшись, он не смог вовремя остановиться и кончил прямо в ее лоно.

Он отстранился, тяжело дыша и пугаясь содеянного. Медленно возвращался рассудок. Он смотрел на растерзанную, все еще плачущую девушку и думал, что же он натворил…