Мир устроен сложно, но понять его можно

Статья «Как же все-таки устроен мир?» вызвала большой отклик у читателей. И это понятно: ведь еще недавно мы объясняли всё и вся по привычным за 70 лет со школы и до университета тезисам марксизма.

Марксизм ныне не в почете не только из-за «результатов на лице», но и не в последнюю очередь из-за его явных ошибок и натяжек. И это не вина Маркса с Энгельсом, а больше вина их последователей, а главное, того, что марксизм при власти большевиков превратился в догму, в ортодоксальное религиозное учение, и прекратил развиваться как иные политико-экономические теории, утратив свободу, конкурентность и необходимость бороться с другими теориями на равных. Парадоксально, но именно марксизм был самым первым и самым несчастным узником марксистского Гулага.

Подобно тому, как ВЧК-КГБ в условиях полной безнаказанности потерял боевую форму и из спецслужбы превратился в «Орден мерзавцев», не способный поймать ни одного настоящего разведчика и хватавший вместо этого ничего не подозревающих граждан собственной страны, обвиняя их в том, что они «копали туннель от Москвы до Бомбея», - марксизм, приобретя приставку «ленинизм», стал посмешищем и непременным героем анекдотов. Такова судьба любой догмы: рано или поздно становится видно, что король-то голый.

Однако,  мне кажется, что у Маркса с Энгельсом и у их блестящих последователей, таких, как Плеханов, Струве и многих других, не попавших в адскую машину большевизма, перемалывавшую мыслителей на «вторичный продукт», были довольно неплохие мысли, к коим отношу, в частности, и теорию связи общественного строя с уровнем развития производительных сил.

Оговорюсь, я не марксист, хотя аж до самого дня сдачи кандидатского минимума по философии был вынужден изучать именно его, да еще и не настоящий, от Плеханова и Струве, а тот религтозно-догматический, от Ульянова-Ленина, Джугашвили-Сталина и их пьяных и асоциальных последователей Никиты-Кукурузника и «Дорогого Леонида Ильича», которые и превратили окончательно неплохое экономическое исследование в анекдот и назаборные граффити.

Но мне повезло: в 77-м году, уже будучи лишен всего, что накопил в научном плане, «за язык», когда тот результат кандидатского минимума для меня не означал больше ничего, кроме ностальгических воспоминаний, случилось мне ремонтировать крышу на доме моей тещи, которая является потомком старинного рода, и нашел я на чердаке чудом сохранившуюся во всех этих выселениях, арестах и путешествиях в душегубке до расстрельного рва небольшую библиотеку. И я ее перечитал всю. Там были в основном толстые журналы «Миръ Божий», издававшиеся небезызвестным Батюшковым, и в них был в том числе живой марксизм!

В частности, дискуссия Петра Бернга;рдовича Стру;ве, тогда едва достигшего 20-летия, с еще  живым Фридрихом Энгельсом (имела место быть в 1889-90 годах). Это было просто потрясающе. Жалко, что потом жизнь сложилась так, что теща, теперь уже бывшая, продала эту библиотеку за бесценок. Увы. Но тогда, взахлеб читая часами на том пыльном чердаке эти толстенные фолианты в твердых пестрозеленых обложках, я явствнеео понял, каким мог быть марксизм, не попади он в руки Ленина.

Нет, много разумного в любом творении гения, и марксизм не исключение. И я долго мучился вопросом, почему же если между общественными формациями стоит только уровень развития производительных сил, мы все всё еще не в социализме? По крайности, не в капитализме? Время идет, на мы, русские, остаемся при феодализме, африканские бушмены при пещерном собирательстве, а чукчи вообще как будто и дня не развивались. Что мешает? Злые колонизаторы? Так их уже давно нет, а развитие как в остановленном кинофильме замерло.

И в конце концов, мне кажется, я догадался, что у Маркса с Энгельсом тут незавершенная мысль. Просто жили они во время бурных преобразований, и тогда казалось, что убери все пережитки и заблуждения, - и всё человечество тесным строем бодро замарширует к светлому будущему. Обществу наиболее развитому, индустриально-рыночному, где существует не хищническая, эгоистическая, а гуманная и справедливая система распределения прибыли.

Так оно, в общем-то и получилось. Но не у всех. Всего две скандинавские страны достигли социализма, а остальные увы. Почему? Да потому что их производительные силы давно прекратили развитие из-за нехватки ресурсов!

Нельзя в пустыне Сахара создать капитализм, даже рабовладения и феодализма создать там нельзя. Для них должны быть ресурсы, природные или привлеченные извне, но их нет. Нельзя в пустыне или кишащей змеями африканской сельве создать промышленность и современное высококонкурентное сельское хозяйство, и для внешнего инвестора территория эта интереса не представляет. И быть ей во веки вечные при пещерной формации.

Об этом я и поделился в моей статье «Как же все-таки устроен мир?» с вами, уважаемые читатели. Поделился, надо сказать, в двух местах. И собрал и тут, и там хороший урожай комментариев.

Вот наиболее относящееся к теме. Вадим Вадимович Бочкарев, создатель и продолжатель сайта «Без Купюр» (http://vredaktor.ru/).  Поскольку автор этого изумительнейшего комментария пока не оформил свои мысли в отдельной общедоступной работе, я осмелюсь привести их здесь, чтобы у нас возникла плодотворная дискуссия, ну ни дать ни взять как у Струве с Энгельсом:

«Идея, покорившая нашего уважаемого Валентина Михайловича, звучит так: «…об эволюции тех самых производственных отношений, - то маленькое открытие, что эволюция эта неодинакова для разных народов, и что она прекращается в строгом соответствии с теми природными ресурсами, которыми располагает данный народ».
Конечно, количество и качество ресурсов, которыми располагает общество, влияют на его развитие. Но не только это. Ничего нельзя объяснить, приняв ресурсоемкость территории за главный и единственный фактор развития общественных отношений.
Почему тогда столь велика разница между Канадой и Россией? Почему не одинаково живут Северная и Южная Кореи? Почему Польша и Германия – не близнецы-братья? Почему скандинавские страны, скудные на ресурсы, все же имеют развитое общество? Почему Исландия – демократическая страна, а большинство африканских, где тепло и удобно жить – тоталитарные, а то и первобытные? Израиль – что это с точки зрения ресурсов? Пустыня ведь, а общество какое у них получилось?
Кроме ресурсов, есть десятки других критериев, которые нужно учитывать, если есть желание разобраться в общественном устройстве.

Это и менталитет, и климат, и средний возраст, и плотность населения, и традиции, и религия, и геополитическая ситуация, и еще черт знает сколько причин, которые складываются, переплетаются, конфликтуют, и рождают в итоге уникальную и единственную для каждой страны модель. Строго говоря, одинакового капитализма или феодализма не существует. У каждой страны свои особенности. Судить об этих вещах с нашей колокольни – смешно. Мы можем лишь посетовать на малую изученность корреляции между ресурсами территории и образом жизни населения. Брать на себя смелость утверждать что-то более определенно не стоит, разве что в плане вольной фантазии.

Валентин Михайлович и само понятие ресурсов как-то так своеобразно интерпретирует. Мол, отпущено нам мало, и развитие потому непременно встанет. Конечно, если все подряд жечь в печке, тогда именно так. Но ведь есть и атомная энергетика, на подходе – термоядерная. Кто сказал, что разуму не покорится полное извлечение энергии из любого материального объекта? А это масса на скорость света в квадрате. Должно бы хватить на такой исторический отрезок, границ которого мы уж точно не разглядим.
Конечно, практические пока мы имеем нефть и газ, и некоторое подспорье в виде гидроэлектростанций, атомных электростанций, солнечной, ветровой и прочей пока еще недоразвитой фигни. Но что будет через десять лет? Никто не сможет поручиться, что очередное изобретение не превратит наши прогнозы в смешной бред отсталых незнаек.

Кроме того, что размер ресурсов оценивается вольно, нужно бы еще учесть и проблему их распределения. Тут есть огромные запасы!

Мне кажется, что ресурсы для развития капитализма сегодня менее важны, чем рынки сбыта. Борьба за рынки сбыта и приведет к трансформации капитализма во что-то новое. Некоторые исследователи уже провозгласили приход очередной формации (многие называют этот уклад «информационным обществом», основываясь на том, что в современном мире важней владеть информацией, а не капиталом). Мне кажется, что это притянуто за уши. Но черты нового видны, причем не только на Западе, но и в наших столицах. Конечно, это тоже будет масштабный переворот. Классы будут меняться местами и ролями, сменится содержание идеологий, будут и потрясения, и жертвы (типун мне на язык).

Весьма вольно определен разрыв между «передовыми» странами и Россией. У нас были исторические достижения в прошлом веке, ИМХО, связаны они были с несколькими предпосылками. Первая – индустриализация. Она была неизбежна, и не Сталин ее затеял: этот этап проходят все страны, накопившие определенный потенциал. Прошли и мы, и сколько не смейся над «модернизацией» которую декларируют наши «лидеры», а придется пройти и ее. Никуда не денемся. Надо будет опять напрягаться, работать, все перекраивать и переделывать. Вторая предпосылка - культурная революция 30-х, последовавшая за индустриализацией. Третья - освобождение от идеологического гнета православной церкви. Четвертая - ротация элит, небывало активная в 20-е, 30-е, 40-е годы. Во власть, в науку, в управление, в культуру пришли новые люди, свежая кровь. Конечно, гибель старых элит при этом была ужасна и напрасна. Не умеем мы уживаться даже сами с собой, окаянные мы люди…
Так вот сложилось, и мы полетели в космос, освоили атом, построили электростанции и мартеновские печи. Все эти достижения воспитали достаточное количество людей, способных жить не в патриархальной среде, а в современном мире. Но недостаточное, чтобы этот мир построить у себя…

В сегодняшней России уживаются все три уклада: в провинции феодальный, с боярами и холопами. В столицах народ кипятится, требует законности и экономической целесообразности, присущей капитализму. А одновременно появляются люди, живущие и действующие вообще вне государства, сами по себе. Это современные Базаровы и Рахметовы, новые герои, примета посткапиталистическо го мира, по моему скромному разумению. Конечно, старое уйдет рано или поздно. Переживать из-за того, что это не происходит так быстро, как хотелось бы, не стоит.

Беда в том, что развитие нелинейно, и за пиком идет провал. Сейчас синусоида наша загнулась вниз: мы бросились строить средневековое, религиозное, тоталитарное государство. И от этого ужас берет, точно, и не только Валентина Михайловича. Мы насытились сменами элит, и сделали нынешнюю несменяемой, вне критики и ответственности. Мы пожили в мире науки и техники, а теперь бросились в мир колокольного звона, астрологии и диких суеверий. Мы построили империю в полмира размером, ужаснулись ей и бросились рвать ее на куски. Но этот период тоже пройдет. На какую высоту вознесет нас новый подъем, который, кажется, не за горами? Это очень сложный вопрос. Я бы не поручился ни за оптимистичный, ни за пессимистичный вариант ответа.

Валентин Михайлович, вы сотворили себе кумира из частной зависимости. Ресурсы – это не ответ на все вопросы. Поищите, зависимостей гораздо больше».

Вот такой прекрасный, глубоко продуманный комментарий. Что скажешь? Увы, реальность много сложнее любой теории. Теория - всегда упрощение.

И ресурсы те природные не ограничиваются непременно тем, что «под ногами». Привлеченные ресурсы тоже ресурсы. В мире есть, хотя и всего одно, уникальное высокоразвитое государство, у которого своих местных ресурсов крайне мало и оно живет за счет привлечения чужих. Это Швейцария. Так что никто не возбраняет привлекать чужое. Вот колониальные империи так делали, и это способствовало всплеску их развития. Теперь коммерческая привлекательность более в моде чем хлыст плантатора, и это тоже позволяет привлекать чужие ресурсы.

Так что не только то, что под ногами, но и привлеченные - вот ресурсы, которые определяют развитие. Канада и климат имеет помягче нашего, и в нее вкладывают нерезиденты. А инвестиции в нас - только в речах г-на Путина.

Северная Корея изгой, с ней иметь дело захочет только самоубийца, а Южная - надежна, привлекательна. Свои ресурсы одинаковы, а в привлеченных огромная разница.

Я насчет будущего России пессимист, слишком народ выродился. Из инферно оптимистичного выхода нет. Так что, если что после распада будет: может, к китайцам примкнем. Их много и они не пьют. Вполне можно процветающее общество поиметь.
А так… китайцы, ЕС, да кто угодно, лишь бы не нижние братья мусульмане. От этих кроме вреда ничего не будет.

Так меня натолкнули на мысль о комплексном характере ресурсов. Так будет много корректней. Это недостающее звено, которого мне так не хватало. Ресурсы - это не только то, что "под ногами", но и привлеченные извне тоже. Иначе Швейцария необъяснима.

Интересно как привлеченные ресурсы зависят от тех, что под ногами? Чувствую, что связь есть и крепкая. В пустышку, пусть даже огромную как Россия, не вкладывают, тут нужна страна обстоятельная, имеющая надежную репутацию. А у кого такая репутация? У стран, твердо стоящих на ногах. А кто твердо стоит на ногах? Тот, у кого хорошие собственные ресурсы, позволившие развиться национальному характеру в рациональном и гуманистическом направлении, в уважении к закону!

Почему Россию капиталы обходят стороной? Да потому, что народ аморальный, законы воровские, да и им никто не подчиняется.

И снова из Вадима Вадимовича. «Вот Кушнер в своем гениальном стихе русским приписал три качества. Процитирую лучше все, чтобы не обвинили в русофобии:

Не люблю французов с их прижимистостью и эгоизмом,
Не люблю арабов с их маслянистым взором и фанатизмом,
Не люблю евреев с их нахальством и самоуверенностью,
Англичан с их снобизмом, скукой и благонамеренностью,
Немцев с их жестокостью и грубостью,
Итальянцев с плутовством и глупостью,
Русских с окаянством, хамством и пьянством,
Не люблю испанцев, с тупостью их и чванством,
Северные не люблю народности
По причине их профессиональной непригодности,
И южные, пребывающие в оцепенении,
Переводчик, не переводи это стихотворение,
Барабаны, бубны не люблю, африканские маски, турецкие сабли,
Неужели вам нравятся фольклорные ансамбли,
Фет на вопрос, к какому бы он хотел принадлежать народу,
Отвечал: ни к какому. Любил природу.

Подумайте, откуда окаянство? Если с пьянством и хамством более-менее понятно, то откуда максимализм, крайности - от скопничества до большевизма, от православных активистов до Pussy Riot? Почему русские различают только два цвета - черный и белый?».

Да, дальтонизм да и только, не поспоришь. Но и характер народа, то самое окаянство, отпугивающее те самые внешние ресурсы не менее успешно, чем таблетка Raid комаров, мне кажется, является следствием того исторического застоя, в который государство и нация попадают тогда, когда производительные силы исчерпывают свой ресурс и общественная формация замирает, костенеет на веки веков. Вот мы и «скисли душами, опрыщавели».

Сам я отчасти «жестокий и грубый», хотя, я думаю, это он оттого, что фронтовиком был, кажется, ну или, наверное, про пруссаков. Германия она тоже немаленькая, из конца в конец 10 часов по автобану. Я бы их главной чертой лучше назвал рационализм. У евреев его тоже хватает, но он у них пропитан мессианством как солдатские портянки потом.

Конечно, Вадим Вадимович прав в каждом слове, но когда строишь модель (а политико-экономическ ая теория это именно математическая модель общества), важно не растечься мыслию по древу. Модель - всегда упрощение. Важно выделить главное, поскольку модель со всеми мыслимыми и немыслимыми факторами не имеет решения. Тут главное не ошибиться, взять наиболее значимый аргумент, наиболее весомо влияющий на функцию. Вот Маркс взял в качестве аргумента классовую борьбу, - и ошибся. Ресурсы, ИМХО (si je ne me trompe), мне кажутся куда более остального весомыми. Они много объясняют. А растечемся - ничего не объясним и дорогу вперед не нащупаем.

Итак, ресурсы, которыми государство располагает для развития его производительных сил, состоят из внутренних и привлекаемых извне. Вторые могут компенсировать нехватку первых, но чтобы люди тебе верили и несли тебе свои богатства, нужно иметь хорошую репутацию. И именно это объясняет, почему одни азиатские страны развиваются, а другие сосут лапу. Почему Южная и Северная Кореи такие разные, почему Швейцария может позволить себе роскошь быть развивающейся и современной, не имея практически внутренних ресурсов, а Германия не может. Репутацию легко испортить, а вот восстановить – нужны столетия, чтобы мир забыл Гитлера, как он забыл былые войны швейцарских кантонов и геройства наемников из этой же страны.

И эта самая репутация, управляющая привлечением внешних ресурсов и сама являющаяся величиной, зависимой от начальных внутренних ресурсов, вмещает, по-моему, все те материальные и нематериальные факторы, о которых пишет Вадим Вадимович. Это хорошо совпадает и с опытными данными: страны со скудными внутренними ресурсами одновременно являются и непривлекательными, за исключением, разве что Исландии, которая все же является при всем своем северном положении привлекательной для внешних ресурсов. Но тут причина, я думаю, в том, что климат там не такой брутальный, как на Чукотке благодаря Гольфстриму, и есть мощный ресурс – рыболовство. А так страны Африки не притягивают внешних ресурсов, исламские пустыни и полупустыни тоже, несмотря на нефть, которая есть ресурс халявный и не совершенствует производительные силы в этих странах, а только, в отличие от того исландского рыболовства, развращает. Нет, корреляция, похоже, четкая.

Конечно, есть и исключения: те же Северная и Южная Кореи, но это скорее именно исключение, нежели правило. Конечно, и целый народ, как и любой отдельный человек, не застрахован от сумасшествия. Фашизоидные режимы могут возникнуть везде, но, я думаю, у корейского народа хватит мудрости, чтобы избавиться от паранойи, и тогда исключений из правила будет меньше.

По моему мнению, модель с входным параметром «ресурсы» совпадает с опытными данными очень хорошо, а более простая с параметром «внутренние ресурсы» удовлетворительно. И на основе их можно строить экстраполяции. По крайней мере, на перспективу в 10-20 лет. В перспективе более длительной может произойти значительная коррекция вследствие неожиданных открытий в техническом плане, например, нахождения неиссякаемых и дешевых источников энергии, в результате чего ресурсы стран могут существенно поменяться.

Не думаю, что вероятность такого события велика. Хотя писатели-фантасты и писали о многих грядущих открытиях, способных перевернуть мир, но сбылось только у Жюля Верна. И у Войновича. Наверное, потому что Войнович никакой не фантаст, а самый что ни на есть реалист.

Валентин Спицин.