Необычный день

В году так часто триста шестьдесят пять дней.
Все эти дни так значимы для нас.
Но каждый день ты понимаешь, кто сильней:
Твоя судьба или твоя «та» часть.

В году так часто триста шестьдесят пять дней.
Из них запомним все мы, знаете, едва ли.
Какие-то зароем мы в земле.
Какие-то, стыдясь, запрем в подвале.

Но есть такие дни, которые забыть столь сложно,
Что хоть белугой вой, хоть прячься в темный угол
Забыть их не получится никак.
Опять.
Возник.
Пошел повторный ад.

Июль и утро. Просыпаться не охота.
Но все ж я встал, жара заставила, садюга.
Сняв с головы сырое полотенце,
Я чувствовал в себе немую ленцу.

Взял телефон, связался с другом.
Я буду у него весь день, как в вьюгу
Зимой той страшной. Ерунда.
Забыта мной уже давно зима.

Оделся быстро, встал под солнце.
А так казался мягок свет в оконце,
Не то, что эти жарящие острые лучи.
Ну ладно, хватит, Морра, не ворчи.

А может, лучше в парк сначала? Посидим
Под деревом, склонившись, словно херувим.
Давай, решайся! И уже широкими шагами
Иду я к дереву с огромными ветвями.

Сажусь, глаза смыкаю... Падаю во тьму.

Нет, стой, какая тьма, здесь свет!
Так много! Столько нигде нет!
И девушка красивая передо мной.
Глаза красивые и взгляд такой родной.
 
Откуда столько нежности во мне возникло?
А девушка вдруг, кажется, поникла.
И тянет руку мне, словно зовет с собой.
Я мешкал, но пошел за ней, родной.

Спокойно я пошел за ангелом печальным.
Вдруг грохот дикий разрывает мир мой весь хрустальный.
Смотрю назад. Там дерево лежит, сломившись.
На месте, где был я, склонившись.

Я просыпаюсь. Дом. И полотенце вновь сырое.
Сниму его со лба, лениво взвою...
Свяжусь я с другом снова... Что не так?
От чего сердце ноет? В чем же мрак?

И чьи глаза мне были столь родные?
Я видел их всю жизнь, в года былые.
Я помню, первый класс, проблемы, драмы...
Понимаю, глаза те были моей мамы.

Звоню ей. Недоступно. Жду.
Чрез час мне кажется, что в ожидании умру.
Но вот звонит. Ура! «Привет, родная.
Как ты? Где ты?.. Что?! Как умирает?!»

Несчастный случай с ней в тот день случился.
Лежала в парке, тополь накренился.
И с треском рухнул там, где отдыхала мама...
Теперь ей оберегом служат стены храма.

В году так часто триста шестьдесят пять дней.
Из них запомним все мы, знаете, едва ли.
Но несколько «иных» из дней скорей
У нас всю жизнь на наших же глазах украли.