Исповедь гниющего червя

 
В это холодное вешнее утро Гавриил Ильич Воздухов пытался подняться со своей железной панцирной кровати трижды. Но каждый раз яростная попытка  вырваться из влажного плена постельной впадины заканчивалась неудачей, о коей свидетельствовал глубокий грудной вздох: “ Что же это я? Искушение…” В конце концов, Гавриилу Ильичу удалось усесться и спустить свои белые исхудалые ноги на бледно лиловый линолеум. После продолжительной паузы, перекрестившись и употребив все оставшиеся силы, он восстал.

Очень кстати рядом с кроватью оказался стол. Воздухов уцепил его локтями и ощутил всем телом приторно-сладкое оцепенение. Закрыв ладонями, воспаленные веки глаз он мучительно пытался вспомнить: каким образом круглый обеденный стол, всегда стоявший под оранжевым абажуром в середине комнаты, переместился вдруг к кровати?  ”Ах, да! – пасмурно всплыло в голове. – Вчера ведь приходил в гости Юра. Замечательный и бедный человек. Друг и скульптор. Он то этот стол и двигал туда-сюда.  Со стола он изображал свою последнюю работу – статую футболиста Григория Федотова”.

После вчерашнего Гавриилу Ильичу было плохо. Добравшись до туалетной комнаты, он хотел, было уже погрузиться в думы. Взгляд его упал на зеркало. Вернее на исписанный знакомым почерком лист бумаги, который был приклеен к зеркалу. Без сомнения это был воздуховский почерк, только когда и кто умудрился прикрепить сюда этот листок, Гавриил Ильич не помнил. Сорвав его и поудобнее усевшись Воздухов взглянул на незнакомый текст.


Исповедь гниющего червя

Господи, Ты решил, что я должен быть, и я появился в Твоем пронзительном по красоте мире. Ты наделил меня множеством талантов, и я был несказанно счастлив в начале пути своего. С трепетом и надеждою лелеял я светлые мечты о будущих свершениях в душе своей. О, как я надеялся послужить Тебе – Господу и Богу моему. Я готов был отдать всё, что имел: свою девственность, свою молодость, всю жизнь свою в жертву, дабы ею свидетельствовать о Тебе и о Твоей Благости. Я мечтал юным сердцем воспеть Твою Красоту и сделаться частицей гармонии, спасающей мир. Я хотел прославлять данными мне дарами Твое Совершенство и Твою Любовь, Твое Милосердие и Твое Сострадание ко всем и ко всему. Я отчаянно желал быть нужным Тебе и людям: “Возьмите всё, я готов сгореть, чтобы согреть ближнего и возлюбить Бога, позабыв себя!”

И был я безгранично благодарен, что Ты дал мне понимание цвета и формы, звука и ритма, слова и смысла. И возносил я к Тебе, Господи, свои мальчишеские молитвы благодарения.  Благоуханный эфир поэзии, небесный хорал божественных мелодий, неизреченнейшее сияние живописных образов Золотых эпох прошлого преследовали меня, не оставляя ни на миг, теснили мои чувства и ум, маня к сохудожеству. И я чувствовал в себе могущественный зов к творчеству. Я ощущал себя беспечальным божественным пленником и ликованию моему не было предела.

 Что же было потом? …Потом я повзрослел, и  наступила чреда печальных открытий. Я начал замечать, что оказывается, не все слышат и понимают музыку. Не все улавливают меру и строй пропорций, гармонию и ритм цвета. Не все проникают в слово. Это было горько и скорбно. Но меня ожидало еще более безрадостное открытие: я понял, что все эти “не все” и есть настоящие законодатели и хранители  красоты. Они показали какой должна быть внешняя и внутренняя красота.  Слышишь, Господи? “Не всем”  глубоко безразлична иная красота, тем более Твоя – настоящая и единственная. Здесь на земле Твоей Гармонии и Любви объявлена война и в опьяняющем веселье празднуется победа за победой над Ними.   “Не все” имеют власть и силу изрекать “новое слово” в искусстве, открывать роду людскому  “новые горизонты” познания самих себя и Тебя. “Не все” правят, законодательствуют, курируют, благоденствуют, творят. Боже, что они творят?  …кораблекрушение.

Почему же бездействую я? Все очень просто. Познакомьтесь и позабавьтесь! Я – та самая небезызвестная бодливая корова, коей Бог нЕдал рогов. Я – фантазёр-паралитик, сгорающий на костре собственных вымыслов. Я – импотент всех времён и народов, задыхающийся от надежд и ожиданий, что Творец не оставит до конца! Что даст сил, хотя бы на исходе дней прорасти семени, вложенному Им в истоке жизни моей многострадальной!

Я молился до боли, до истощения. Господь молчал. Умолк и я, оттого что понял, что все мы живем в поддельном мире, в мире противном Истине.

Как-то я спросил Бога: “Зачем Ты дал мне жизнь и таланты? Я немощен, Ты же знаешь, у меня нет сил воспользоваться Твоими дарами. Ну, а если я даже и выжму из себя что-то, в этом ошибочном мире, творчество мое всё равно окажется не нужным, его не заметят, в лучшем случае постараются уничтожить.  Вот я, скончавшись, приду к Тебе и что принесу? – Ничего. На Тебе, Господи Боже, что Ты мне дал. Не проси большего. Отправляй меня в тартарары”.

Я знаю, что Ты не хочешь так сделать, вернее не можешь, потому как Ты не способен сделать зла, не умеешь. Твое Бытие находится лишь в границах Твоей Любви. И тогда я подумал: если я не слышан Господу моему, значит, я каким-то образом оказался за пределами Его Любви, за пределами Его Бытия. В хаосе промахов и просчетов, в области, где нет Бога, где нет ответов на вопросы… За что?

Ночь на 14 марта. Напрасный мастер Г.И.В.


Гавриил Ильич внимательно пересмотрел  текст, будто хотел отыскать в нем что-то пропущенное и очень важное. Не найдя, судорожно разорвал “Исповедь” в мелкие клочки и выкинул в унитаз.


12.08.12