Виктория-значит победа. Глава 16 Поспешная свадьба

Саша утешал Марину, помогая привести в порядок ее одежду. Он снял с постели запачканную кровью простыню и застирал пятно под краном. Хорошо, что в его палате был собственный санузел. Подумав о том, что это удобство ему тоже обеспечила Вика, он помрачнел. Ему стало очень стыдно.

Он понимал, что не позаботился о предохранении Марины и не знал, как это объяснить девушке, которая только что потеряла невинность и, наверняка, ничего о таких вещах еще не знает.

Когда они оба успокоились, он усадил Марину пить чай. Сказал, что сейчас ей лучше не выходить, чтобы никто не увидел следов слез на ее лице.

Саше было ужасно неловко начинать этот разговор и он прятал глаза. Марина очень беспокоилась, что он, утолив минутную страсть, охладеет и отступится от своих обещаний, поэтому, она молча пила чай, лишь изредка бросая на него жалобные испуганные взгляды, от которых ему становилось еще более неловко.

Наконец, он собрался с духом:

- Марина… мне очень неловко с тобой об этом говорить, но… я должен. Ведь теперь я несу за тебя ответственность, ты ведь моя невеста.

Для Марины его слова были небесной музыкой, она воспрянула духом, но старалась не показывать вида, насколько она обрадована. Она подняла большие заплаканные глаза и настороженно смотрела на Сашу.

- Мы должны быть откровенными друг с другом, ведь теперь… - он опять смущенно замялся, - скажи мне честно, как давно у тебя были… женские неприятности.

Марина наморщила лобик, делая вид, что напряженно вспоминает.

- Я точно не помню, но, по-моему, недели две назад.

- Мариночка, солнышко, вспомни, пожалуйста, поточнее. Это очень важно.

Марина опять задумалась, шевеля губами и загибая пальчики, что-то высчитывая.

- Да, точно, ровно две недели назад, - сказала она и подняла на него голубые невинные глазки, - а что?

- Вот, черт…- тихо прошипел Саша.

- Что случилось?

- Пока ничего, но я хотел бы как можно скорее познакомиться с твоими родителями. Как ты думаешь, не покажется им подозрительной такая поспешная свадьба?

- Не знаю… Да что такое произошло?

- Понимаешь, Мариночка, я ведь сделал тебя женщиной и теперь… - он все-таки не смог рассказать ей о своей вине, - я просто не смогу жить без тебя, так я тебя хочу. Очень-очень сильно хочу!

Говоря это, он снова пережил те сладостные моменты и ощутил, как поднимается и твердеет его мужское естество.

- Я бы не хотел поступать с тобой нечестно, и мне очень хочется владеть твоим телом на законных основаниях… а не как вор, ожидая в любой момент, что сюда кто-нибудь постучится.

Марина лучезарно улыбнулась ему. На ее щечках появились две ямочки.

- Я могу устроить так, что мы завтра приедем к тебе с моей мамой. Я познакомлю тебя с ней. Вот увидишь – она у меня замечательная! А она поможет нам уговорить отца.

- Я должен еще поговорить со своими родителями и… с ней…

- Да, конечно, я понимаю, - грустно ответила Марина.

- Но ты не думай, я ни за что не передумаю, что бы они ни говорили.

Так все и получилось. Как будто специально все сложилось в их с Мариной пользу.

На самом же деле… мамы, конечно, обо всем знали. Им хотелось объединить семьи, но им обеим мешала эта выскочка Вика. Сашина мама пожаловалась на нежелательную будущую невестку своей подруге, а подруга в ответ поделилась своими опасениями по поводу дочери. Она заподозрила, что у дочери кто-то есть, но кто – она не знает и очень боится, как бы дочь не выбрала себе неподходящего парня.

Обе мамы были не прочь познакомить детей, но как сделать так, чтобы они непременно поженились? Не приказывать же им. И тогда Маринина мама предложила:

- Послушай меня внимательно и не перебивай. Конечно, я предлагаю… не самый честный выход из положения, но…

- Я слушаю тебя, что ты придумала?

- У нас с мужем был период охлаждения в отношениях. Он пришелся как раз на тот момент нашей супружеской жизни, когда мы ездили в командировку в Голландию. Ты же знаешь как там – полная свобода нравов. Однажды я гуляла по Амстердаму и забрела в… стыдный квартал. Там у них всякие магазинчики имеются. Интимные, в общем. В одном из этих магазинов я обнаружила препарат, который действует на мужиков возбуждающе. На всякий случай я купила его пару упаковок. Достаточно подлить всего несколько капель в любое питье. Ты можешь подлить это Саше. Только не сразу детей знакомить будем, а подождем, пока он на стенку полезет от чувств. Он у тебя мальчик горячий – весь в папу…

- Да уж, подруга, это ты заметила верно. Ну что ж, я думаю, твой план вполне хорош. Маринка твоя – девочка аппетитная, а мой жеребчик томится в больничных палатах уже больше 7 месяцев.

- Ого! Может быть, никакого пойла не надо?

- Да нет, с мужиками нельзя доверяться природе. Мало ли… Приноси свой препарат, я буду подливать ему для верности дня три, а потом мы их сведем и посмотрим, что получится.

Когда Марина зашла к Саше, обе женщины были поблизости и напряженно вслушивались в то, что творится за дверью палаты и когда раздался щелчок замка, а потом приглушенный вскрик, они пожали друг другу руки и отправились пить кофе в больничный буфет, ожидая, когда у детей там все закончится.

Дальше все было делом техники. Конечно, мамочки повозмущались и поудивлялись, но согласились и радостно начали готовиться к свадьбе.

Между тем, состоялся описанный выше разговор между Сашей и Викой.

Конечно, Вика знала, что их любовь обречена, но была неприятно удивлена, когда узнала о скоропалительной свадьбе Саши и Марины.

Саша решил отмалчиваться. Он встал в позу обиженного и преданного возлюбленного, упрямо твердил всем, что Вика изменила ему с Эдиком. Якобы он поверил в сплетни.

На душе у него было нехорошо. Конечно, он считал, что поступил как настоящий мужчина, женившись на девушке, которую испортил, и, возможно, сделал беременной, но он обманул их обеих. Вике не сказал настоящую причину разрыва их отношений, еще и несправедливо обвинил ее в измене. Марине не сказал, что она может оказаться в интересном положении по вине его оплошности. 

Зато теперь он на правах жениха мог обладать соблазнительным телом Марины. Он сам не понимал, что в ней его так возбуждает, но, едва завидев ее, он ощущал сильнейшее возбуждение. Он думал о ней днем и ночью и постоянно ее хотел.

Все вокруг делали вид, что не замечают, как он ее затаскивает в темные уголки, запирается с ней в палате, даже в кабинке туалета и трахает ее с такой силой, что не услышать этих звуков мог бы только врожденно глухой.

Марине сначала было больно и очень стыдно. Она подумала, что надо немного потерпеть и ей обязательно понравится секс, ведь ей были так приятны ласки Арамиса, но Саша был так нетерпелив. Едва коснувшись ее тела, он сразу же норовил войти в нее и заняться своим делом. Он был нетерпелив, почти груб с ней. Чем дальше, тем меньше ей нравилось это занятие. Однажды она попыталась намекнуть ему на оральный секс. Не словами, конечно, всего лишь движением тела. Но Саша с таким негодованием отверг ее намеки, что Марине казалось, он сейчас ее ударит. Марина совсем не чувствовала никакого удовольствия от этих примитивных удовлетворений страсти. Она покорно отдавалась ему, и чем покорнее и безучастнее она была, тем более иступленное вожделение вызывало ее поведение у Саши.

Постепенно она начала замечать ранние проявления своей беременности и с трудом дождалась положенные две недели, чтобы сообщить Саше об отсутствии женских неприятностей.

Для Саши известие о беременности невесты было скорее облегчением, так напряженно он ждал и страдал от сознания своей вины. Но, видя, что Марина восприняла беременность с радостью, совсем перестал беспокоиться о будущем ребенке и принялся отдаваться плотской страсти с еще большим усердием, ведь теперь точно можно было надолго забыть о предохранении.

Свадьба была ужасно помпезной. Ее устроили в самом дорогом ресторане Москвы того времени – в Праге.

Молодые сочетались браком в Грибоедовском дворце бракосочетания, к которому их вез длиннющий кортеж во главе с двумя правительственными чайками, которым все милиционеры отдавали честь. Королевский шлейф за невестой несли маленькие племянницы Марины, одетые, как ангелочки. Жених был так красив и так влюблено смотрел на свою юную прекрасную невесту, что молодым завидовал весь дворец бракосочетания. Но самыми счастливыми на этом празднике были мамы молодых, которые начали праздновать свой триумф задолго до заключения брака и на церемонии стояли свекольно красные, держась под ручку и глупо хихикая.

В связи с сухим законом, введенным в стране, свадьба считалась безалкогольной и спиртные напитки на стол подавались в кувшинах под видом воды и морса. Со стороны все было чинно и пристойно. Поначалу. Но потом гости отчего-то стали очень возбужденными и слишком веселыми для трезвых людей. Однако, персонал самого престижного ресторана Москвы был привычен к таким безалкогольным комсомольским свадьбам.

Не пила только юная невеста. Она принимала тайные поздравления посвященных в ее тайну, которые поздравляли ее со скорым материнством и желали крепкого здоровья.

Саша так сильно и долго целовал свою невесту, что губы ее распухли и начали саднить. Голова кружилась, ее подташнивало и она задыхалась в этом насквозь прокуренном помещении. Однако, Марина была счастлива, что добилась своего и теперь у нее будет все, как у людей – красивый заботливый муж, законный ребенок, дом, семья…

А после свадьбы ее ждал пьяный и оттого неудержимо домогавшийся ее муж, который терзал ее всю ночь. Только наутро Марина смогла, наконец, уснуть, слушая оглушительный Сашин храп и страдая от жары рядом с его крупным телом.

Марина предвидела, что теперь этот кошмар будет для нее каждую ночь и ей стало очень грустно. Она стала плакать, когда ее никто не видел, жалея о том, что вышла замуж за Сашу. Он такой хороший, а она… по-видимому, она совершенно фригидная женщина. Ей абсолютно не нравилось исполнять ее супружеские обязанности.

Однажды плачущую Марину, застала ее мама. Она посоветовала дочке сходить ко врачу и пожаловаться на тянущие боли внизу живота. Врач раскудахтался над ней, назначил кучу анализов и, конечно же, строго настрого запретил секс.

После бурного объяснения с мольбами и просьбами, после того, как Марина пригрозила отправить Сашу для беседы к ее гинекологу, Саша проникся ответственностью своего будущего отцовства, только глядел на нее, как побитая собака и надолго запирался в ванной.

Марина повеселела и даже донимавшая ее тошнота, кажется, наконец, отступила.

Она теперь очень заботилась о своем здоровье. Ее животик начал понемногу округляться. Марина подолгу гуляла на свежем воздухе и любовалась расцветающей весной.

Однажды на прогулке в цветущем парке Марина повстречала Арамиса. Тот подошел к Марине и сказал:

- Тебя, кажется, можно поздравить? Говорят, ты замуж вышла?

Марине было очень стыдно за свой поступок перед Арамисом. Она потупилась и протянула ему свою ручку с новеньким сияющим обручальным колечком. Арамис взял ее холодные пальчики в свою сильную руку и долгим поцелуем припал к руке. Притом он легонько пощекотал кожу руки кончиком языка, и Марину как будто кинули в кипяток. Она отняла у Арамиса руку и посмотрела на него с грустью.

- Не надо так… Я ведь теперь чужая жена…

- Прекрасно! Поздравляю!

Марина заподозрила, что он издевается над ней и посмотрела Арамису в глаза. Его глаза лучились искренней радостью и… прежней страстью.

- Что же тут хорошего?

- Ты добилась своего. Ты же хотела выйти замуж и сберечь себя до свадьбы. Я совершенно искренне тебя с этим поздравляю. И каково тебе быть молодой женой? В смысле, понравились ли тебе твои супружеские обязанности?

Ей вдруг захотелось высказать ему всю горечь, которую она носила в своей душе, не смея поделиться своими мыслями ни с кем:

- Арамис, знаешь, по-моему, я фригидная женщина…

Она осеклась, услышав, как он заливисто хохочет, от всей души, до слез.

- Дурочка ты у меня! Хорошо бы все женщины были такими фригидными, как ты…

- Но я ведь совсем ничего не чувствую. Мне абсолютно не нравится секс.

Обернувшись на пустынную дорожку парка, в которой они беседовали, Арамис вдруг обнял ее, прильнув нежными губами к ее ротику и скользнув рукой между ее ног, нащупывая заветную кнопочку женских желаний. Марина застонала, отдаваясь этой смелой ласке, всем телом желая ее продолжения.

Держа Марину в объятиях, Арамис слегка отстранился и, глядя прямо в подернутые влагой глаза юной женщины сказал:

- И сейчас ты тоже будешь утверждать, что совсем ничего не чувствуешь? Если ты хочешь, я уберу руку и не буду тебя мучить…

- Нееет, продолжай, умоляю…- задыхалась от страсти Марина.

- Послушай меня, моя любимая птичка. Дело не в тебе. Ты очень заводная девочка. Надо просто знать, как тебя завести. А теперь, я так думаю, ты уже стала женщиной и нам никто не помешать заниматься тем, чем мы не могли заняться до твоей свадьбы.

- А как же муж?

- Ты хочешь и дальше терпеть его ласки и чувствовать себя святой мученицей? Хорошо, не буду настаивать. Ты же не любишь секс?

Он видел, что она почти сдалась, но все еще хочет ему в чем-то возразить. Она, наконец, решилась:

- Я беременна.

Он долго молчал, пристально глядя в ее лицо, а она не знала, куда девать глаза, боясь, как бы он обо всем не догадался. Наконец Арамис рассмеялся и сказал:

- Прекрасно, значит нам не нужно заботиться о предохранении!