Начало Начал. Четвёртая часть

* * *

Предупреждение.
В тексте есть описания нетрадиционных отношений.
Читать только после исполнения ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ.

* * *

Три года счастливой жизни братьев - любовников, закончились разом. И как всегда бывает – неожиданно. Для обоих, как «гром среди ясного неба». Отец, всегда мечтавший, что его сыновья продолжат семейную традицию, и станут офицерами, решил. Не получилось со старшим, значит черёд младшего. Тем более он заканчивал восьмой класс. Значит сразу поедет поступать в суворовское училище. О, Боги! У них до отъезда осталось только два месяца.

К этому времени пацаны во многом преуспели. За это время оба, на практике, с отличием освоили всю технику соития. Которая не только изменила их отношения в лучшую сторону, но и перековала ненависть в любовь. А последняя наполнила обоих желанием БЫТЬ, а не казаться.
Пётр успокоился, изменил отношения к родным. Стал «мачеху» называть мамой, разглядев, наконец-то, истинное отношение к нему, оценив всю заботу о нём. Желание создать для него действительно родную семью, где уважают, и ценят каждого.
Особенно нежно заботился о брате.
Ух, уж этот шалунишка Юрочка – выдумщик и фантазёр.
Помогал с учёбой, контролируя выполнение домашних заданий и усвоения знаний. Добился того, что Юрка, который раньше ко всему относился «с ленцой» стал усидчивым и настойчивым, а учился только на «отлично». Они вместе «грызли гранит наук». Петя для себя решил обязательно учиться дальше, хотя бы той специальности, которой не будет мешать его хромота.

Их день был загружен до предела. Но каждый из них с нетерпением ждал ночи. Они закрывались в своей комнате и растворялись в мире такой желанной ЛЮБВИ. Отдавая в эти часы «наивысшего слияния душ и тел» всю нежность друг другу.
Тем более с той ночи, ставшей моментом ИСТИНЫ в их отношениях, так многое постигли. Научились отсасывать друг другу. Да так, что могли растянуть удовольствие на часы. Трахались в сладкие попочки в самых разных позициях. Подросшая Юркина пися стала хорошо сформировавшимся х***, который был не только источником радости владельца, но уже мог доставить тем, кто этого хотел,  не только визуальное удовольствие…
Хотя, самому Юрасику больше нравилось, закинув ножки на родные плечи, впускать в себя.
Как же сладко умел делать это старшой!
И с каким удовольствием еженощно вступал в сладкую игру тел, якобы уступая просьбам и заигрыванию младшего, стараясь исполнить любую его прихоть. Радуясь, тому, что его неутомимый любовник тает как мороженное от его жара…
Что поделать, Петро больше любил е****, чем сам подставлять попку. Но, юноша понимал, что его стремление постоянно обладать, не должно сделать из Юрки пассивного и манерного чудика.
Нет!
В их роду были только мужики!
А по сему, сознательно позволял себя иметь. Пусть набирается опыта самца! И ему надо будет, когда-то, детей делать.

А ещё и балдел, от того, что в процессе е*** руководил процессом, делая комментарии: куда и как надавить, как сменить темп. Юрка старался исполнить всё точь в точь. Но, бурно кончив, тут же начинал ластиться, ведь знал же хорошо, миленький затейник, как Петюнечке нравится его иметь. И наслаждаясь теми ласками, которыми, как конфетти в Новый год был осыпан, наблюдал сам, как щерится старший братан от наслаждения, показывая мастер – класс. Как упорно стремится, довести Юрика до анального оргазма. Какую гордость испытывал Петя, видя, как от умелой стимуляции простаты тащится его дролечка. Как закусывает губы и стонет от любого изменения наклона головки при очередном вхождении.
Понимать, что именно вот это движение приносит любовничку такое яркое удовольствие, старался его повторить. Массируя, именно то, и там, где рождается УДОВОЛЬСТВИЕ.
Как толстенький боровичок братушки дёргается и трепещет, а раздуто – красное навершие истекает слезами. И, наконец, струйкой выстреливает заряд, да иногда так высоко, что прямо в рот попадала умелому самцу – жеребцу Петру.

Жаль, что нога Петра с каждым годом становилась короче, но за то, *** толще и длиннее. Он уже учился на программиста. И вся семья копила деньги на операцию в медицинском центре Елизарова. Ему со сто процентной гарантией обещали восстановить способность нормально ходить.
Последнюю неделю перед отъездом, понимая, что не скоро встретятся, братья вообще не вылазили из кровати. Благо, что это было на даче. Тут они были полными хозяевами, родители наезжали только в выходные.
Нет. Они конечно вставали с «уютного гнёздышка любви», надо было поесть, сходить в туалет, принять душ и желательно вместе. Но даже в кухне умудрялись вставить тому, кто разворачивался тылом, хотя бы для того, чтобы из холодильника молоко достать. А чего, коли голые, да ещё Юрочка, наклоняясь, так эротично расклячивался, что грех не вогнать разом вставший ***.
Стыковавшись, забывали обо всём, и, не разъединяясь, мелкими шажками шли до кровати, где вновь с радостью «вспахивали и орошали родное поле» любимых попок. Что ждёт каждого завтра?
Неизвестность…
«Ну да ничего. Ведь будут же у тебя каникулы. Мы никогда, чтобы не случилось, не перестанем любить друг друга. Ведь мы же БРАТЬЯ!» - успокаивали парнишки в минуты затишья себя и товарища по сексу.

А потом вокзал.
Поезд.
Слёзы в вагонную подушку.
Новый город.
Училище.
И ожидание ТОГО, что «день грядущий мне готовит».
Потом, разведка на местности.
Находка уютного закутка для сладостных свиданий с самим собой.
Удивление, что не только он один использует сие место по определённому назначению. Однажды пришёл буквально минут через пять, как только кто-то ушёл. Всё кругом было забрызгано капельками спермы, которая не успела высохнуть.
А потом «охота».
Пришлось часами сидеть в засаде.
Пока не узрел того, кто крался, чтоб на время затаиться и исчезнуть от всего, что окружает в мире Неги и Удовольствия.
Знал бы ты, Жека, как я осторожно подбирался. А стоя в полуметре, разом вдруг охватило чувство сопричастности к тебе, к тому, что делаешь. Не оттого, что до нетерпения требовался напарник для сладких игр.
Нет!
Просто я от тебя с первой минуты, как увидел в расположении, балдел, нравился мне очень, и хотелось разделить с тобой как хорошее, так и плохое.
Но при этом, конечно же, блаженствовал и тащился, видя как парнишка, от которого «визжу и стараюсь быть рядом с ним», стоит с опущенными штанами и так самозабвенно дрочит.
Какая-то волна захлестнула и бросила на колени, и жадно впился в твой «черенок». Как благодарен СУДЬБЕ за то, что это был именно ТЫ…
Потому что за эти десять дней краткого общения и пристального наблюдения, каждого из поступающих абитуриентов разглядел.
Сделал выводы.
Да и выбор был не особенно велик. Поскольку с первого взгляда в твои глаза, понял, что теперь в этих стенах для меня будет существовать только один ЧЕЛОВЕК, с кем бы хотел скорешиться и вместе радоваться преодолению передряг армейской службы. И так рад, что мы с тобой, Женька, действительно стали такими близкими людьми».

А дальше, уважаемые мои читатели, уже сам Женя от своего имени стал продолжать свой рассказ: «Вот так я и узнал о том, как мой товарищ Юра пришёл к осознанию причастности себя к таким отношениям среди парней. Но это совсем не мешала нам с ним кадрить девок в любой вылазке в город. И делали это по-гусарски, так чтоб все остальные сокурсники завидовали, и при этом восхищались толпой тому, какой ты уже оказывается «ё**** – перехватчик», если «на ходу подмётки рвёшь».
А дальше расскажу тебе такое, что даже в самых буйных фантазиях создать не можешь…
К концу августа наша рота суворовцев была полностью укомплектована, и на одном из утренних построений нам представили нашу «классную даму» в звании капитана. Мы очень гордились тем, что в других ротах старшие лейтенанты, а у нас бравый гвардеец, более старший по званию.
Звали его Павел Семенович.
Он был высок, строен, спортивен, с милым симпатичным лицом.
Когда он разделся на гимнастической площадке, мы присвистнули от восторга и зависти…, знаешь, как выпирали грудные мышцы и бугрились разные там бицепсы и трицепсы, а сколько обильной растительности было на груди, руках, и даже спине.
За глаза всей ротой стали называть его «плюшевым мишкой».
В минуты уединения с дружбаном, размышляли о том, какой у него ***.
Поскольку, из-под галифе, всё время выпирал солидный ком…
В отличие от других «классных дам», наш только приехал из части, и квартирой его пока не обеспечили. Он жил в комнате, где раньше был архив канцелярии, прямо на этаже. Когда мы утром бежали умываться, капитан был рядом, и мы с Юркой с интересом разглядывали его. Нашу неудовлетворенную фантазию будоражил бугор в брюках».

Но вот только не надо быть праведнее всех праведников. И сразу же делать выводы: «Ох уж эта молодёжь!? Вот мы в их время…».
Молодых ругали всегда и во все времена. Археологи нашли на эту тему и самые первые доказательства. Так в Египте раскопали папирус, которому было более трёх тысяч лет. Это письмо одного египтянина другому. Автор жалуется на нравы современной ему молодёжи. Смысл текста приблизительно был таким: «Современная молодёжь уже не та, что в наше время! Где должное уважение к старшим?! А эта их новая мода в одежде! Ужас! Разве мы были такими?»
А вот глиняные дощечки Месопотамии. Их возраст такой же древний. Тут уже учителя «жалуются на нерадивость, безбожность, жажду к лёгкой жизни своих учеников».
В Китае и Индии так же находят старинные свитки со стенаниями на молодых.
В древней Греции, Риме жалобами не ограничивались, а составляли целые трактаты, как выбивать из молодых и нерадивых пороки, дабы «стали такими же нравственными, как их деды и отцы».
И до сегодняшних дней, одна и та же песня: «Молодёжь не та», «Живут вместе без всякой регистрации», «Никакого стыда, целуются прямо на улице», «В парк зайти нельзя, под каждым кустом е*****». И так далее и так прочее…
Да…, и думают, значит не так, и дышат…, не пойми как. Вот и получается, что если посмотреть глобально, не так уж человечество сильно то и изменилось с древнейших времён.
Мне навсегда запомнились слова деда: «Ты не обращай особого внимания на ворчания старших. Они это делают от того, что сами уже не в состоянии сделать то, что вытворяют более молодые. Прости ты уж их за это!»
Так что, давай, читатель, станем помнить библейскую истину: «Не судите, да не судимы будете!» И вернёмся к героям повествования.

Жека в это время курил. Он вообще-то делал это настолько редко и то по одной сигарете, а во время данного разговора раздымился как паровоз, видимо не просто даются ему воспоминания о былом: «Однажды нам повезло увидеть его во всей красоте мужской наготы. А произошло это так. На нашем этаже не было душа, но зато каждые три дня нас, всей ротой, водили в баню, которая располагалась в пристройке к зданию казармы. В тот день мы с Юркой дежурили по учебному классу и потому опоздали. В помывочную прибежали тогда, когда рота уже выходила. Шмыгнули в раздевалку, и тихо оголившись, на цыпочках, пробрались в помещение душевой. В конце первого ряда, кто-то мылся. Мы пробрались вперёд и расположились напротив, чтоб хорошо рассмотреть. Но, при этом так, чтобы нас не было видно. Почему то были уверенны - там наш капитан.
Проведя перемещения по всем канонам разведки, увидели его. Он мылся, насвистывая военный марш. Волосами были покрыты не только спина, но и ноги, и такая аппетитно – узкая попка, шаловливо вздёрнутая вверх, а не свисающая вниз, как гроздь перезревшего винограда. Она возвышалась красивыми упругими полушариями, и была такой мягко – каменной...
Когда капитан повернулся передом, наши челюсти отвалились. На двух крепких и мощных яйцах, покоился толстый, длинный и смуглый «батон колбасы салями». Видимо Павел Семенович был на сто процентов уверен, что он один, поэтому, не стесняясь, намыливая свой чудо – ***, легонько и не спеша стал его подрачивать.

Колбаса на наших глазах удлинялась, утолщалась и поднималась…
Мы потеряли счёт времени, заворожено смотря это феерическое порно. Из шокового состояния нас вывела сильная струя, которая вылетела метра на два, под аккомпанемент медвежьего рыка. Постанывая, капитан гладил себя крепкими руками.
Как только повернулся спиной, мы тихо вышли, так и не помывшись. Этим не были расстроены, наоборот, оба, даже и помыслить не могли, что станем свидетелями такого соло, да с таким фаготом.

В бесшабашной голове бойкого и пронырливого Юрки родился план, на мой взгляд, совершенно безумный.
Почти афёра.
Суть его, в общих словах, сводилась к тому, чтобы поближе познакомиться «с капитанской колбасой».
До этого момента, обоих совершенно не волновали другие члены.
Нас удовлетворяло то, что мы имели, да и огласки боялись. На хера нам «дурная слава»! Но пройти мимо «такого монстра» не могли. И уже на следующий день начали реализовывать бредовый план «стратега».
Учились мы оба по всем предметам только на четыре и пять. Но со следующего дня оба, сознательно, стали получать двойки. Дело в том, что после самоподготовки и ужина, тех, кто не понимал материал, наш «классный дам», в своей комнате, объяснял смысл заданного. Вот так легально мы стали регулярно посещать капитана по вечерам.
Двойки, как «просо из дырявого мешка», сыпались в наши дневники. Наставник применил крутые меры. Теперь вечерами оба сидели в комнате самоподготовки и зубрили. После отбоя, только в трусах и тапочках, с учебниками и тетрадями, шли к нему - рассказывать подготовленное домашнее задание.

В канун празднования двадцать третьего февраля, когда всех отпустили по домам, нас, как неуспевающих, лишили такой радости. Вечером пришли и застали капитана слегка пьяненьким. Он лежал в постели. Накрытый одеялом по пояс, и рассматривал какой-то глянцевый журнал. Юрка подмигнул мне, и, вместо стула, сел на край кровати. Я последовал его примеру. «Рассказывайте», - заплетающим языком сказал «классный дам». При этом, пьяненько улыбаясь и щерясь, левой рукой держал журнал. А правая была под одеялом. Как раз на том месте, где топорщилось. Пока Юрка рассказывал, я, незаметно, вглядывался в обложку. Мои глаза вылезли из орбит, когда всё-таки узрел фотографию голого мужика «со вздыбленным ломом».

Не дослушав, офицер, промолвил: «Ладно, кажется, знаете. Вот давно бы так. Теперь, спать идите». Я уже поднялся, разочаровано вздохнув, когда Юрка вдруг решительно сказал: «Товарищ капитан, разрешите обратиться?» Получив одобрение, продолжил: «Павел Семенович, помогите, у нас пари. На кону торт и коробка конфет. Вот только мы не можем понять, кто из нас выиграл. Дело в том, что когда рота ходила в душ. Я опоздал. Пришёл, когда никого уже не было. Вот тогда и случайно увидел, какой у Вас…, ну, это… толстый и длинный… член.
Обалдел. Такого большого в жизни не видел. А, Женька не верит. Говорит, врёшь. Такого размера, просто не бывает. Ну, пожалуйста, помогите нам. Покажите его!».

Я обомлел от такой импровизации, ожидая самое худшее. В комнате повисла гнетущая тишина. Не выдержав, Юрка опять жалобным и просящим голосом добавил: «Товарищ капитан, вы не бойтесь, мы не трепло, об этом никто никогда не узнает!» Тишина просто давила камнем.
Я уже представлял, как завтра оба вылетим из училища, без объяснения причин…
После длительной паузы, правая рука зашевелилась, поглаживая НЕЧТО между ног. Левая стала медленно сдвигать одеяло.

Может быть, будучи трезвым, он и не рискнул этого сделать.
Но здесь, не маловажную роль, сыграло ещё и то, что мы узнаем немного позже…
Наш капитан, служил после окончания училища всё время в дальних гарнизонах. Баб в ближайшей округе на пятьдесят вёрст не было. Поневоле стал иногда пользовать солдатские задницы, но только «по любви и дружбе», никого насилия и шантажа.
А тут нежданно – негаданно такое назначение в крупный город.
Но приехав сюда сексуальных приключений у него не прибавилось, хоть и очень хотелось, так давно ничего не было. Не потому, что не хотел. Занят был ежедневно с утра до вечера.
Можно, конечно и вырвать часок другой, да снять бабёнку в городе.
А куда привести?
Живёт–то пока в казарме. Да и навык общения «со слабым полом» подрастерял. Сколько лет уж всё охаживал сладкие, да юные солдатские попки…
Но ведь мы с Юркой этого не знали, а потому шли НАПРОЛОМ, как по минному полю, ожидая, что вот именно сейчас и рванёт…, а нас с позором выставят и из комнаты, и из училища, и из города.
Потому, действуя по наитию, и сами не понимали насколько ВСЁ это серьёзно, если по взрослому, а мы два озабоченных юнца самозабвенно вели свою ИГРУ, совершенно не думая о последствиях…
Мы застыли, широко открыв глаза и рты. После очередного движения левой руки, из-под одеяла выскочила массивная залупа. Наше удивление не поддавалось никакому измерению. Одеяло лежало в районе колен. Перед нашими взорами стоял редкой красоты и размеров Х**ЩЕ…
Павел Семенович улыбался, глядя на наши застывшие лица и выпученные глаза. Потом довольным голосом заявил: «Посмотрели? Ну что, Женя, проспорил? Ладно, пи****** спать».

Дальше произошло то, что даже представить и нафантазировать себе не мог…
Уже поднявшись и сделав шаг к двери, боковым взором увидел, как Юрка, резко нагнувшись, втянул в рот капитанскую Е***…
РАЗОМ…, почти наполовину всей длины. Павел Семенович замер…
Ухнул: «Етит твою мать! А-а-а, гори всё синим пламенем!» Положил руки на голову Юрки, и стал пытаться глубже втолкнуть *** в глотку. Повернул ко мне голову и, сглотнув слюну, приказал: «Дверь закрой на ключ!»
Когда вернулся, Юрка, уже скинув трусы, на коленях стоял на кровати между ног капитана. Выпятив попку, порхал головой по стволу, всё глубже и глубже заглатывая жердину.

Капитан, стянув с моей попки труселя, стал мять «булочки», проникая между ними пальцем, и нежно касаясь дырочки. Оттянув Юркину голову, подтолкнул меня к своему посоху. Но взять в рот целиком такой массивный набалдашник не смог…
Как же это у дружбана так ловенько ЭТО получается?
В меня с трудом вошла только головка.
И то закашлялся, оторвался, но…, вновь припал ртом. Дав мне некоторое время для игры со своим столбом. Кэп опять потянул к себе Юру.
Впервые со стороны видел, что такое «бездонная глотка». Выпучив глаза, и предельно растянув рот, тот всё глубже насаживал себя.
Наставник, подтолкнув, направил меня к своим огромным яйцам. Я вылизывал их языком, периодически, по одному, заглатывая их.
Офицер довольно стонал, нашептывая: «Молодцы! Ох, как классно!» Да и нам тоже было так. Надо же, ведь явно БРЕДОВЫЙ план был у Юрки по соблазнению КЭПА. Но ведь ВСЁ получилось!
Все трое забыли о времени, реализуя каждый свои желания…

У меня уже побаливали скулы, когда услышал сдавленный шёпот: «Всё! Кончаю!» Мы с Юркой, как птенцы при кормлении, широко распахнули рты и начали ловить извержение. Перед нашими открытыми зевами реально «фонтанировал настоящий гейзер». Мы вылизывали живот и ***, выдавливая последние капли спермы.
Побалдев еще какое-то время, капитан встал, поставил рядом раком с упором на кровать и широко раздвинул ноги. Достав крем, начал разрабатывать «наши розочки». По сравнению с Юркиной норкой, которая уже была раздолблена старшим братом, моя целочка с трудом пропускала внутрь даже капитанский мизинец. Периодически постукивая по попкам своей ел***, Павел Семенович гораздо больше уделил внимание моей, чем уж она ему так приглянулась…
Наверное, от того, что была ещё «не распечатанной», а это вызывало у зрелого сластолюбца определённый интерес.

Юрка, довольно ахая, уже сам просил вставить ему, я же был в полной растерянности. Страх парализовал не только руки – ноги, но и голос пропал…, но желание познать НЕИЗВЕДАННОЕ, будоражило мою фантазию.
Да и немалую роль сыграло то впечатление, что произвели на меня сексуальные рассказы Юры о том, «какой это кайф и как ему было здорово в постели с братом». Вот уж точно сформулировано народом это предстартовое состояние: «И хочется, и колется, и мамка не велит»…
Победило стремление рискнуть и позволить капитану, как Алладину «раскрыть кувшин с узким горлышком, где и прячется от всех до времени джином ЖЕЛАНИЯ». Пока я был в растерянности и принятии решения, КЭП медленно, на моих глазах, вползал в Юркину попку, поскольку и для него размерчик видимо был великоват…
Но вот то, что меня окончательно склонило к согласию, это ТО, что не прошло и пяти минут, а Павел Семёнович своим волшебным жезлом совершил чудо. Юра впал в такое возбуждённое состояние, что выгибаясь, сам насаживался до упора и с придыханием нашептывал: «Да! Вот так! Давай, е**. А-а-а!»

Минут через десять, капитан вышел из хорошо раздолбленного жерла Юркиной попки, и вплотную занялся «подготовительным процессом лишения меня девственности».
Растянул одним, двумя, а затем и тремя пальцами.
Выдавив внутрь, чуть ли не тюбик крема, Павел Семёнович, приставил свою маковку к входу.
Хорошо смазанное ОЧКО раскрылось.
С трудом, но впустило «чуток длинной колбасы». Мгновенно внутри гранатой разорвалась боль. Она была резкой и невыносимой.
Заорал.
Вцепился зубами в угол подушки.
Совсем не сдерживая хлынувшие слезы.
Пытался соскочить с шомпола.
Да куда там.
Тисками меня держали руки спортсмена – богатыря. В голове возникли, и стали быстро крутиться ярко красные шары. Сквозь пелену, как через толстую стену, услышал глухие команды: Расслабься! Тужься! Давай, как на толчке!»
Чьи-то руки растягивали половинки.
Шлёпали по ним.
Я безропотно, почти без сознания, выполнял команды. И только, когда Юрка по указанию капитана, подлез под меня и взял в рот «стручок», враз опавший и мягкий, как тряпочка, стало как будто полегче.

Меня распирало изнутри, но, слава Богу, не было никакого движения. Пауза сзади и обволакивающий кайф спереди…
Молодец, Юрок, старался для друга, классно сосал!
Видимо это и позволило расслабить мышцы входа в попку и уже терпеть не такую режущую боль.
Да, действительно, она, как-то уменьшилась, скукожилась что ли, но не исчезла совсем.
Спустя несколько минут капитан медленно продвинулся ещё на пару сантиметров. Стал елозить на ту небольшую длину, не позволяя себе вставлять глубже.
Знать хорошо понимал, что просто порвёт её на фашистский крест своей огромной ел***.
А потом, ЗАЧЕМ?
Уж такой классный специалист по девственным солдатским попкам, знал, что любая травма с кровью навсегда отторгнет парнишку от анального секса.
Мастерство ё****, как раз в том, чтобы запустить механизм. Так, чтобы в будущем желание включало потребность вновь и вновь получить наслаждение именно таким способом.
С каждой минутой боль утихала, пока совсем не исчезла. Или уже просто к ней привык. А когда головка коснулась и стала ласкать какой-то бугорок внутри даже резко захорошело.
Да так, что я со стоном кончил в рот Юрке.
Тихонечко выйдя из меня, капитан оторвался на такой сладкой попке. Резко вставлял и безжалостно вгонял раз от раза всё глубже и глубже. И я разом понял, что нет никого кайфа, стремиться к вскрытию невинных попок. Одни мучения с целками. То ли дело, когда ВСЁ растянуто, да притёрто, вот тогда действительно наступает обоюдный балдёж от глубокой долбёжки…
Теперь, уже сам, без всяких команд подлез под Юрку.
Приловчился, поймал губами крепко стоящий крепыш – боровичок с красной головкой. Не знаю почему, но понял, что от этого парню только приятнее станет. Сосал ему без остановки.
Прямо перед глазами раскачивались огромные шары яиц КЭПА и били ими понизу попки.
Периодически жеребец – осеменитель вытягивал свою е*** и заправлял мне в рот, качнув пару раз, вновь толчком разом вгонял ЕЁ полностью Юрке в попку. Я видел, как широко открытая дырища пульсировала и трепетала...

Никогда бы и подумать не мог, что хе**ще больше двадцати сантиметров, как мизинец станет влетать в такое узенькое место. Вот уж воистину бают: «И растянем, и втолкнём. Не порвём, а отъ****!»
Через несколько минут оба сладко застонали и кончили. Один, наполняя юношескую попку под завязку, второй, заливая мой рот.
Ни одной капли не пропало, всё вброшенное было употреблено по назначению. Отдохнув немного и, обцеловав капитана, мы пошли спать.




ЖДИТЕ ПРОДОЛЖЕНИЯ. Оно обязательно будет…