Между прочим..

               
                Между прочим…
Был наверно самый жаркий день июля. Пелена духоты все больше и больше уплотнялась, подпитываемая почти осязаемыми напористыми лучами жестокого солнца. И даже под вечер, когда множество людей высыпало из своих раскаленных домов на улицу, в надежде найти отдохновение от жары, духота не отступила, а изменилась, она стала липкой и тяжёлой, оседая на лицах и одеждах уставших жителей.
   За школой, на спортивной площадке  как всегда по своему обыкновению гуляли и выгуливались дети, собаки, родители и коты, а также веселые подвыпившие компании, громко оглашающие своими возгласами и смехом близ лежащие окрестности. Все было как всегда, над небольшим стадионом вместе с пылью висела едва видимая аура детской беззаботности, охватывающая собой тропинки, кроны деревьев, ворота стадиона, разноцветные коляски, клочья высокой травы у забора и расстилающаяся дальше к домам тонким сверкающим ковром. Я сидел на траве, опираясь спиной о ствол толстого покосившегося тополя, и смотрел перед собой, тщетно пытаясь сосредоточиться на кончике носа. И вот спустя какое-то время появилась она, женщина неопределенного возраста в желтой куртке. Она шла медленно, с каждым шагом как бы проверяя землю под ногами, неловко, неуклюже, но не смешно. Глядя на её походку становилось страшно. Женщина прошла мимо стаи скопившихся колясок, демонстративно подняв подбородок, и проследовала к дорожке стадиона, по которой пошла уже более уверенно и по часовой стрелке. Дети сразу утихли, как-то съёжились и многие стали искать своих родителей. Собаки поджали хвосты и даже говорливые пьянчужки замолчали, глупо уставившись на жёлтую ведьму. Всё смолкло, мгновенно высохло и замерло.
   Она прошла несколько кругов. Люди нехотя стали расходиться. Я тоже поднялся и оглянулся на стадион. Тот флёр, которым я еще недавно любовался, стал таять. Желтая ведьма с каждым кругом становилась толще, незримо им насыщаясь. На её лице была уже нескрываемая сытая улыбка объевшегося питона. Я шел и все оглядывался, и уже выходя за ворота, увидел, как она превратилась в расплывшееся по траве облако, жадно глотающее все, что встречалось на его пути.
   Так повторялось почти каждый день до конца лета, пока бесконечные дожди не выгнали всех до следующего сезона. И уже зимой, в магазине ожидая в очереди, я случайно услышал, как женщина рассказывала эту историю своей подруге, закончив её повествование на том, что, мол, пропало бесследно несколько детей и что, мол, ведьму эту больше никто никогда не видел. Подруга вторила ей, что все как зачарованные были и приходили в одно и тоже время на школьный двор. Я оглянулся, чтобы посмотреть на рассказчицу и её спутницу и  с ужасом увидел знакомые глаза. Эта был она, и она рассказывала эту историю своему двойнику.