Второе пришествие Мастера Я вернусь-2

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ  МАСТЕРА

В год 1970 ый   Он снова вернулся

ЛИРИЧЕСКОЕ  ОТСТУПЛЕНИЕ
Тень героя в тени романа.

В полночи сказочной в бликах огня и тумана,
Снова ворвется герой из чужого романа,
Встанет к окну и расскажет внезапно о встрече
С тенью волхва, пусть слова его комкает ветер.
Вечер, свеча и звезда, и поет неустанно
Песню огня мне герой из чужого романа.
Вижу глаза его звезды и сильные руки.
В полночи сказочной мы говорим о разлуке.

Той, за которой и встречи уже не случится,
В облаке странных мелодий теряются лица.
Ангел и демон все шли за тобой неустанно.
В полночи сказочной я вдруг мечтать перестану.
- Что с тобой? - спросит, качнется, опять удалится,
Темною ночью мелькают слова на страницах,
В сумерках грез проступает опять паутина,
Что мне принес этот призрак, зачем он покинул?

Город иллюзий наш соткан из слов и туманов,
Темные люди, брожу среди них неустанно.
Снова страницы листаю, чтоб в них раствориться,
Голос во мраке растаял, теряются лица.
Тени страстей, ты опять и легка и желанна,
Я поселюсь на страницах чужого романа.
Пусть уплывает во мрак мой Летучий Голландец,
В полночи сказочной так мне легко оставаться,

Тень вдохновенья над ликом героя мелькает.
Сказочный мир в зазеркалье и нас увлекает.
И остается за этой последней чертою,
В тени романа мой принц из забытой истории.
Встанет к окну и расскажет внезапно о встрече
С тенью волхва, пусть слова его комкает ветер.
В полночи сказочной в бликах огня и тумана,
Снова ворвется герой из чужого романа.
 
ГЛАВА 1    1970 год. РУКОПИСИ  НЕ ГОРЯТ

Это был 1970 год.
Как тихо и уютно  в квартире пожилой,  но очаровательнейшей женщины.
Она сидела в кресле около окна и поглядывала на улицу, где в весенней оттепели ожил мир.

Рукописи лежали перед ней на письменном столе.
Елена Сергеевна растерянно  улыбнулась.
10 марта, тот самый печальный день ровно 30 лет назад Мастера не стало, остались только рукописи его последнего романа, который она,  когда-то молодая и дерзкая,  переписывала в десятый и двадцатый раз, и пообещала уйти к нему и обрести покой,  только тогда,  когда роман будет опубликован.

Тогда они оба не верили в то, что это случится, и он усмехнулся, и пообещал, что таким вот образом и подарит ей бессмертие.
Нет, бессмертие ее старому и больному телу было без надобности.
А вот то, совсем другое бессмертие – это конечно важно, от него она не стала бы отказываться никогда, и теперь не откажется.
«Мастер и Маргарита», так пришлось назвать действительно опубликованный роман. Она самовольничала, потому что все те названия, которые были у него не подходили.

Ну, кто бы позволил выпустить журнальную публикацию, не говоря уж о книге с названием «Роман о Дьяволе», «Великий канцлер», «Инженер с копытом», »Черный богослов», «Черный маг», « Сатана», «Копыто консультанта» или уж совсем невозможное «Князь Тьмы»
Нет, все это не годилось для осуществления их планов. Даже если бы кто-то отчаянный взял и пропустил, роман с таким названием,  то недолго бы они радовались такому повороту дел,  победная  музыка бы звучала одно мгновение, а потом похоронный марш творению, которое если не сгорело, то осталось где-то за чертой бытия.

Елена Сергеевна знала, что у нее почти ничего не осталось, как в том  марте в 1940 году у него, совсем нет времени, даже месяцев, не говорят о годах.  Потому она, сто раз  подумав,   решила изменить название романа,  «Мастер и Маргарита» - это единственное, что ей осталось, чтобы  все не сгорело ясным пламенем, не полетело в Пекло.
Правильно, рукописи не горят, эти точно не сгорят, уже немало самиздатовских  вариантов есть у разных надежных людей. Сколько экземпляров печатала она на старой пишущей машинке, и не вспомнить, и не сосчитать. Хотя бы несколько из них должно сохраниться.
Но тогда она не исполнит своего главного обещания и не увидит труд всей их жизни и любви опубликованным.
А разве столько жертв могли быть принесены напрасно?
Нет, этого не может быть, так не должно быть, она не могла такого позволить себе теперь, когда свеча ее жизни догорала, почти догорела, не стоит обольщаться, да и так, он ждал ее целых 30 лет – вечность по понятиям пленников любви.

Хорошо, если там время не течет.
Но она вздрогнула, как только об этом подумала. Ведь она появится перед ним вот такой как теперь. 77 летней – язык не повернулся назвать эту ужасающую цифру. Но  от правды не уйдешь, сколько не старайся.
Где Азазелло, где его чудесный крем. Она не может отправиться  туда вот так вот, без его крема не обойтись.  Рыжий должен помочь ей еще раз. Она все отдаст за баночку с чудо-кремом.

Мастер  не увидит и не узнает ее. Этого не должно случиться, уж если тридцать лет назад этому коварному бесу она казалась староватой, то, что же они все там подумают теперь, когда она явится?
Тревога, переходящая в панику, охватила ее душу. И ладно бесы, им все равно, какая ведьма перед ними,  но ведь Мастер всегда любил все красивое.

Он не сможет смириться с тем, что она стала такой безобразной.
Даже если он ничего не скажет, сделает вид, что не заметил, то, как же она сама с этим смириться.
Разве позволит она, чтобы он молодой и великолепный, жалел ее.
Она помнила, как бледнела и хмурилась Анна, когда они встречались, а ведь ей тогда было не столько лет, значительно меньше. Нет, такой возраст для любой женщины катастрофа, а для нее катастрофа вдвойне.
Но отвернувшись от старинного зеркала, она усмехнулась и пожала плечами.

Елена Сергеевна остановила свои грустные размышления, так невозможно было дальше катиться, ведь легко довести себя невесть до чего. Хорошо, что она никогда не была истеричкой.
Нет, она не могла и не хотела поддаваться панике. Уходить надо достойно. Тем более и ему и ей самой не в чем себя  упрекнуть.
И вдруг рядом (она была в старой квартире одна), прямо над самым ухом раздался голос, его голос:

-Я ухожу, но я вернусь.

-Что это? – невольно воскликнула она и почувствовала себя той, прежней, такой, какой она была тридцать лет назад: веселой, легкой и любимой. Вот именно любимой, а главное –счастливой женой и матерью.
Надо сохранить в себе это ощущение, это дивное чувство и не забывать его никогда, тогда все получится, но главное у нее уже получилось – она смогла опубликовать роман.

А дальше, дальше это дело времени. Теперь экземпляров творения больше, чем  достаточно  для того, чтобы по этим публикациям издали книги, новые  тиражи романа века. Толстые журналы выходят огромными тиражами, они сохранятся, они останутся…
№№№№№№№

Елена Сергеевна закрыла глаза, теперь она видела прилавок книжного магазина на Старом Арбате, большого магазина, и там  лежали разные книги, но на каждой из них и темных и светлых было написано только одно  Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита».
Самые великолепные художники  иллюстрировали книги, подходили люди и выбирали  себе один или несколько томов романа, и счастливые растворялись где-то в своих жилищах.
Они уносили эти книги, а на прилавке появлялись новые,  и их было все больше и больше.

Нет, в реальности она такого  видеть еще не могла, но ведь так будет, так обязательно будет, ей говорили об этом самые влиятельные писатели. Да и сама она знала о том без всяких писателей.
Они не могут обмануть ее, они не станут ее обманывать.
Мастер согласиться  с тем, что она сделала без него,  и с новым  названием романа согласиться. Да и  сам он тогда готов был пойти и на большие жертвы ради того, чтобы роман был опубликован, сколько всего было вырезано, сожжено, уничтожено, даже страшно представить, но лучше не думать о грустном.

Но это все не так важно, главное – рукопись не сгорела. Рукописи не горят, она убедилась в этом…
Но Елена Сергеевна и представить себе не могла, что еще ждет ее в этом году

- Я ухожу, но я вернусь, - еще раз произнес чарующий голос.
И она поняла, что он на самом деле вернется.
А в дневнике в тот день, грустный день его памяти, она записала коротко и четко:
«Это была самая светлая жизнь, какую только можно себе выбрать, самая счастливая. Счастливее женщины, какой я тогда была, не было…».
А потом Елена Сергеевна вспомнила о Маргарите и даже позавидовала ей – героине удалось больше, чем ей самой, вместе с  Мастером она отправилась в вечность.
Там все случилось так, как им когда-то мечталось. Но где же теперь Маргарита и что стало с ней?
 

ГЛАВА 2  Мы потеряли Маргариту.

А на самом деле, где же наша Маргарита, как ей там, на небесах, рядом с Мастером.
Там, где моря бескрайность, и жизни безбрежность,
Там где свет не погас и погаснет едва ли.,
Там гармонии суть – эта вечная нежность,
Там богини в тумане ночном танцевали.
И одна из них стала прекрасною Живой,
А вторая Судьбу в этот миг воплощала,
Словно белые лебеди в небе кружили,
И им Леля  какие-то песни слагала.

Вот тогда и явилась из тьмы Маргарита
И взглянула на берег, на танец и звезды.
Там где моря бескрайность, и ветры сердиты,
Там начало, и сон,  и прозренье,  и слезы.
- Дотянулась, - устало она прошептала,
И рванулась у ней светлая вечная Лада,
Только неба бескрайность,  и песня звучала.
Начиналась поэма в пылу звездопада.
Это дивная жизнь начиналась сначала.

Всем известно, что  Маргарита вместе с Мастером умчались на тот свет (это был все-таки свет, а не тьма) да и осталась где-то в безбрежности грез и звезд.
Они получили покой,  уютный домик, где можно было спокойно дописать гениальный  роман,  и забыть о бурной и буйной жизни на земле.
Но тот свет, то сонное царство, в котором они оказались, не могло долго удерживать в своих объятьях   нашу неотразимую героиню.
Да, сначала было именно так. Покой, домик из камней, мир, в котором они, наконец, смогли остаться вдвоем и были вместе. Разве не в этом счастье для всех влюбленных, особенно в момент преломления страсти в любви.

Мастеру и его Маргарите казалось, что они дотянулись до любви, получили все, чего так хотели и желали.
Но то, что они дотянулись до любви им, скорее всего только показалось в самом начале, потому что для него  первым и главным делом был его роман, его творение, ради которого все и совершалось, а для нее – страсть и бунт, как всегда бессмысленный и беспощадный, другим бунт просто и не бывает.

И вдруг покой, уют и сонное царство.
Любой бунтарь  рано или поздно начнет рваться из такого мира,  Ангел и Демон, следившие за ними,  в том не сомневались ни на минуту.
Маргарита пока еще хранила слабую надежду на то, что она успокоится рядом с Мастером, что ей будет достаточно того, что они получили.
Но потом  каким-то чудесным образом ей вспомнился Фауст.
Она удивилась тому насколько ее путь и путь этого мятежного героя были похожи, и тогда Маргарита стала вспоминать, что же было в финале этой вечной драмы или трагедии, когда он прошел все искушения и испытания.
И она вспомнила, как герой вместе с Мефистофелем стал строить свой новый мир, потому  что не нашел своего места и счастья в старом, таком странном и несовершенном.

- Первый день творения, - неожиданно прошептала она, дойдя почти до финала вечного мифа.
- Что ты сказала, любимая, - еще отозвался Мастер, хотя он оставался уже в паутине своего романа, где у него царила другая Маргарита.
Вот именно другая, потому что та была послушна ему и покорна во всем, ее надо было назвать скорее Галатеей, это было бы точнее.
- Первый день творения, все начинается сначала.
- Я тебя не понимаю, - устало вздохнул он и вернулся к своей любимой героине и к своему творению.
Эта фраза очень больно резанула слух Марго, хотя в ней не было ничего особенного.
Но она ей показалась самой главное и многое объясняющей:
- Я тебя не понимаю.
В глубине души она давно подозревала, что это так, что они перестали понимать друг друга, а может,  никогда и не понимали вовсе, но до самого конца хотелось верить в лучшее. А вот ведь ничего из этого не вышло, как выясняется.
- Да нет, ничего, это я так, - тихо произнесла Марго. - И в первый день творения. Сначала была Страсть.  Мой Фауст, - говорила она обреченно и сама уже не улавливала смысла слов.
- Я сама себя не понимаю, как же меня может понять еще кто-то?
Но этих ее бормотаний Мастер уже вовсе не слышал.
Да и что мы вообще видим и слышим, когда волна вдохновения вдруг захлестнула душу и хочется только одного – угнаться за ней и не утонуть, и самому оказаться на вершине, на гребне волны.
Преломление страсти в любви не состоялось, зато теперь она рвалась из мира снов и иллюзий в реальность, пыталась, но никак не могла оттуда пока прорваться.

И все-таки Фауст – первый вестник из мифа, из второй реальности, должен был толкнуть ее в первую реальность, чтобы попытаться еще хоть что-то сделать для мира, который им в такой спешке пришлось тогда покинуть.
Она все острое ощущала свою вину перед этим странным миром.
Теперь уже и страдания и разочарования там казались тем  полетом, и той радостью, которую очень хотелось вернуть.
Сон, он имеет какое-то значение только в реальности, когда усталая  душа пытается  немного передохнуть и погрузиться в океан небытия, но это там, а здесь, где нет ничего кроме сна, нет жизни самой, он кажется только ненужной, даже лишней  какой-то  частью бытия или уже всем бытием, когда ничего другого больше и не остается в мире.
А когда нам чего-то дается слишком много, то оно невольно теряет свою ценность.

И как же прекрасно то, что становится недоступным, на этот раз это была сама жизнь.
И первые  ростки сомнений и разочарований быстро росли и множились, им уже не было конца и края.
Мастер пока был глух и нем, но ведь очень скоро он поймет, что все совсем не так прекрасно, как ему бы того хотелось, и вот тогда он услышит ее голос….

Я боюсь заблудиться в твоих расшалившихся снах,
И иллюзии свет принимаю, как дар роковой,
Посмотри за окно, там  сегодня бушует весна.
И уходят в бессонницу люди, ведет их любовь.
Я боюсь затеряться в печали немых облаков,
Среди душ и созвездий все выше и выше взлетая.
Что с тобой приключилось? Настигла внезапно любовь.
И стихов, словно птиц,  уносилась беспечная стая.

Пусть земля в одуванчиках, снова  ожив,  золотится,
Пусть беспечная песня нас кружит, как дивный туман.
Я боюсь в твоих снах расшалившихся вдруг заблудиться,
Этот воздух прозрачный нам дарит  беспечно дурман.
Лед суровой зимы в наших душах надолго растает,
Мы устали в сугробах, забыв нашу нежность бродить.
Одуванчик желтеет, душа вдруг в простор улетает,
Звезды где-то мигают, как хочется жить и любить.

Посмотри за окно, там  сегодня бушует весна.
И уходят в бессонницу люди, ведет их любовь.
Я боюсь заблудиться в твоих расшалившихся снах,
И иллюзии свет принимаю, как дар роковой.

Маргарита стала говорить и мыслить стихами, хотя хорошо знала, что Мастер не любил стихо-творений. Но это было только началом ее бунта против покоя.
№№№№№№№№№

У Мастера был незавершенный  роман, неистребимое желание отдохнуть, забыться и заснуть в своем мире, близком и родном, он хотел только одного, чтобы его не тревожили, его теперь   и не тревожили.
Но бедная, бедная Маргарита. Она поняла сразу, что такое тот свет, и никак не могла примириться с тем, что  можно лишь забыться и заснуть, что больше ничего не нужно делать, бороться, искать, найти и не сдаваться.

Разве стоила такая игра свеч, разве нужно было все муки адовы пройти, чтобы  погрузиться в сонное марево.  Да что угодно, только не это.
Душа, погруженная в сон, в туман облаков, в мутный блеск луны. Она хочет только одного, только  вырваться из этих пут, и снова оказаться в живом мире, воскреснуть самой и попытаться воскресить других.
Но сначала путы были слишком сильны, казались неодолимыми, да она, обессилевшая после тех событий и перелета,  и не сопротивлялась сильно. Только ведь  в том покое наша королева быстро отдохнула и пришла в себя.

Думаете, отступила и сдалась Маргарита? Да как бы ни так, она с каждым разом все отчаяннее и яростнее пыталась их разорвать, рвануться вперед.
Ей все время казалось, что еще немножко, еще миг, и она сможет одолеть притяжение того света.
Королева  понимала, что может навсегда потерять Мастера, что скорее всего им придется расстаться, но и это не пугало ее   в миг отчаянья, и стремления спасти свою жизнь – как странно - спасти жизнь на том свете. Недавно  она рвалась туда, а теперь оттуда с такой же силой и яростью.

В этой дикой борьбе Маргарита вспомнила о том, что  есть много жизней у каждой души, и мы обречены возвращаться в тот мир, который пришлось так поспешно покинуть.
Но что-то подсказывала ей, что именно нового воплощения спасет ее от уныния и скуки.  Не  такого  ли бессмертия она себя и лишила, согласившись на покой и тот свет?  Но и здесь отчаянье ее не одолело.
- Пусть так, - размышляла она, - для этого мира и для Мастера я теперь потеряна, но ведь можно найти совсем иной мир и тогда…
Королева   не только ничего не знала наверняка, она даже не верила в то, что у нее что- то получится. И все-таки вопреки всему, она рвалась из сонного марева, не могла и не хотела там оставаться ни за что на свете.
И однажды у нее все получилось.
Как порой бывает во сне, мы вдруг срываемся со скалы и летим в пропасть, да так, что вся жизнь проходит перед глазами… Остановиться уже невозможно, остается только отчаянно падать, забыв обо всем.
Вот так было и с Маргаритой, только она видела не прошлое, а грядущее, и захохотала от невероятной радости. Она понимала, что победила, даже если через миг победа обернется поражением, и тогда не страшно. Она смогла сделать это, она рухнула в пропасть, там было что угодно, но там не было этого вечного сна в тусклом свете луны…

Усталые звезды искрились,  и море хрипело,
Не в хоре церковном, но все-таки девушка пела,
И облачных тройка коней уносилась к закату,
Ласкали нас волны и вдаль убегали куда-то.
Двенадцать героев на берег морской выходили,
Хранили тот остров, и сказки и песни любили
Послушать во мгле, не утихнуть уже звездопаду,
И чуду творенья мы были с тобою так рады.

Останутся  снова поэмы и песни, и страсти,
Поэты в забвенье, и Слово в неведомой власти.
Останутся в мире лишь первые звуки творенья,
Усталые звезды коснулось внезапно забвенья.
И все, что до нас сотворили – оно ускользало,
И волны хрипели, и  мудрость смывали безжалостно,
И новые свитки напрасно спасти мы пытались,
И там, в тишине обнаженные  снова остались.

Вот так  и живем, и теряем какие-то  книги,
Лишь моря простор остается и страсти вериги,
А все остальное придумаем завтра мы сами,
И новые звезды  опять засияют над нами.
И Фауст усталый , он бесу сегодня не верит,
Он мир этот чудный аршином своим только мерит,
И море , и небо над нами такая стихия,
И смотрим мы немо на шири и дали иные.
 
И облачных тройка коней уносилась к закату,
Ласкали нас волны и вдаль убегали куда-то.
Усталые звезды искрились,  и море хрипело,
Не в хоре церковном, но все-таки девушка пела.

 
ГЛАВА  3   ВТОРЖЕНИЕ  13 марта ПЯТНИЦА

Свет внезапно пал на дорогую столицу.
Обезлюдили Патриаршие пруды, совсем как тогда, когда на дорожке появился иностранный профессор, историк, любивший рассказывать истории, и черный кот едва за ним поспевал, потому что передвигался на задних лапах.

А почему бы черному коту не появиться в пятницу тринадцатого? Самое время возникнуть рядом с высоким человеком в длинном пальто.
Но никаких поэтов и  критиков на этот раз эта парочка на Патриарших  не встретила, да и не  иностранный профессор это был вовсе.
Направились они к ближайшему книжному магазину, благо уже тогда их было немало в дорогой столице,   найти там можно было многие занятные книги, хотя сколько же было всего ненужного, а то и вовсе лишнего, но тем радостнее отыскать что-то стоящее. А  кто ищет что-то ценное, тот всегда найдет, это вам не 37 и даже не 53 год, а значительно позднее. Уже немало чего запретного было тогда издано.

- Рукописи не горят, - тихо, но внятно произнес высокий незнакомец, - словно такое открытие он сделал в первый раз.
Но эту фразу в столице  знали все, кто прикоснулся к роману века. Это только Пришелец  мог ее слышать в первый раз, или как у него хвостатого спутника было это только сплошное притворство?
Они дошли тем временем до книжного магазина, но  благодаря коту зашли туда почему-то с черного входа, и попали почти сразу – кот давно протоптал эту дорожку, прямо в кабинет директора.
А директора книжных магазинов тогда  были людьми очень важными, скажу я вам, не то, что теперь. Знал ли об этом Мастер, не ведаю, но кот Бегемот знал совершенно точно.

Да, я совсем забыла вам представить Незнакомца – это был ни кто иной, как Мастер, он ведь обещал вернуться однажды, вот и вернулся внезапно.
Директор магазина - высокий и худой мужчина, не один десяток лет просидевший в этом кресле,  повернулся навстречу к незнакомцу. И сразу же понял, едва на него взглянув, что тот на кого-то сильно похож, только вот на кого, почему память играла с ним злую шутку, и он никак не мог вспомнить, неужели склероз подкрался незаметно?
Он так увлекся своими воспоминаниями, что на говорящего кота, стоявшего  на задних лапах не обратил внимания.

Бегемота это немного расстроило, да что там скромничать, расстроило очень сильно, но  он гнул свою линию, спрашивал про знаменитый в узких кругах роман, только что изданный и поступивший в магазины.
- И что вас всех так интересует эта крамольная книга, надоело спокойно жить, вот и издали ее на свою голову. Из-за нее уже столько неприятностей свалилось на всех на нас, - он оглянулся на свое кресло, боясь, что уже потерял его, но пока кресло оставалось на прежнем месте.
- Конечно у нас на дворе не 37-ой, и не 53 год, но хорошего мало.
Пришельцы молчали, директору показалось, что он разговаривает сам с собой, хотя они были тут, рядом, вроде бы даже живые ( дотронуться до них он все-таки бы не решился, потому что в кабинете стало странно холодно, в памяти промелькнуло что-то про могильный холод. Но уточнять директор не стал.

- Только не говорите мне….- наконец сорвался он с места, - что вы…
- Мастер, просто Мастер, и не хочет больше прятаться в психушках, -   очень оживился кот Бегемот, которому удалось, наконец, вставить свое веское слово.
- Надо исправлять ошибки и заблуждения прошлых жизней, - как-то неопределенно заговорил Мастер, не подтверждая и не отрицая слова кота.
Наконец, Директор обратил свой взор на кота, и вскрикнул, словно разглядел самого Афрания или какого-то иного важного  генерала
-А то, -подмигнул кот Мастеру, - когда тот  тоже повернулся к нему, - то ли еще будет. Только я объявил войну вашему первому писателю Шарикову или  Бубликову, как там его на самом деле зовут.
- Он тоже тут? – удивленно поднял  брови Мастер.
- Издержки производства, по условию договора, кот ткнул лапой в небо, его тоже пришлось возвращать назад, вы же у нас две стороны одной медали.
- Ну если надо, значит надо, - усмехнулся Мастер
- Есть кое-что и похуже, Маргариту пришлось оставить там в заложницах.
На лице Мастера появилось боль и страдание.
Директор смотрел то на незнакомца, то на черного кота и пытался понять, чем все это для него обернется. Но решил все-таки  оправдаться за Шарикова.
- Я не мог отказать в публикации такому заслуженному деятелю на литературном фронте. Его творения включены в  программу, они есть во всех учебниках литературы и останутся там навсегда.
- Никогда не говори навсегда, - пробормотал Мастер, но директор его услышал.
- Сами разберемся, -  невпопад отвечал кот.
Директору стало казаться, что как та старуха из знаменитой сказки, он оказался у разбитого корыта. Он больше ничего не понимал и даже не пытался понять.

-Маргарита осталась заложницей на небесах, - вслух размышлял Мастер, сраженный таким признанием кота, он догадывался о том, но когда его предположение было озвучено, ему стало очень грустно.

И тайные знаки проступят на звездном плаще,
И снова из мрака вернется король звездочет.
И сходится все, мы о черном твердили коте,
И пятница темная, знаю, сегодня грядет.
И будет зачат в эту полночь глухую Пилат.
Отважный и грустный воитель невиданных стран.
И мечутся тени у тех опустевших палат.
И мир изнывает от горечи, боли и ран.

И тайные знаки явили нам страсти и тьму.
В которой заблудится снова с утра Люцифер.
Но только богиня вернется однажды к нему,
И слышится им эта музыка дивная сфер.
Хранителя света не стоит равнять с Сатаной.
Все это нелепая блажь и красивая ложь.
И где-то в тумане беседует долго со мной
Угрюмый Афраний, и в сердце Иудино нож

Вонзила какая-то тень, и в преддверье конца
В печали и неге таинственный Мастер замрет.
И тайные знаки, и он не откроет лица.
Когда к Патриаршим отправится Воланд и кот.
Кот будет шутить и сжигать за собою мосты.
И черная пятница - душно и нечем дышать.
Им надо решить еще, где королеву найти.
Кого умертвить, а кого только просто прогнать.

И старое зеркало в комнате вдруг отразит
И звездный тот плащ, и печали немую стихию.
И только художник, забыв, в этой сфере парит,
И только в руинах взирает в то небо Россия.
И сходится все, мы о черном твердили коте,
И пятница темная, знаю, сегодня грядет.
И тайные знаки проступят на звездном плаще,
И снова из мрака вернется король звездочет.
 
ГЛАВА 4  Остров сновидений и иллюзий. Тот свет

Алел закат или рассвет, кони и всадники покидали опостылевший мир.
Они не заслужили счастье, но заслужили покой, и перенеслись на тот свет в сонное царство.
Остров Буян оставался  неподвижен уже почти тысячелетие, и все туда попадавшие раньше или позднее, замирали и каменели  в этом мире в своей неподвижности и  забывали обо всем горьком и страшном, что с ними происходило на едва дышавшей земле.
Если сон у нас здесь вторая реальность, то там он был первой и единственной реальностью.
Сны – эти отблески света и памяти – это все, что оставалось нашим героям в том мертвом мире и дивном свете, где они оставались в какой-то странной невесомости и неподвижности.
Мастера, наконец получившего то, что он хотел, и Маргариту, всем пожертвовавшую и ничего не получившую взамен теперь окутала паутина снов и пустоты.

Она мирилась с этим еще какое-то время, пока пыталась как-то прорваться сквозь пелену снов, видений и каких-то обрывочных монологов и звуков, но потом все кануло в вечность, и она поняла, что в этом мареве больше никогда ничего не будет.
Вот в тот момент, все происходившее с ними на земле, показалось им невероятным счастьем, даже бал Воланда и все те жуткие испытания. Тогда она могла чувствовать радость и боль, тогда были свои и чужие мысли, волнения, переживания, теперь больше ничего не оставалось.
Уныние – это  самое ужасное состояние, в которое можно погрузиться, и она погружалась, пока могла, а потом захотелось только одного  - только выбраться оттуда, оказаться в ином мире.
Вот тогда и появились уже не обрывки снов, а настоящие сны, чем-то очень похожие на реальность, такую, какой  она была когда-то.
Тоска по реальности, что могло быть тягостнее и страшнее  этого состояния -  но когда ей снились сны, Марго пыталась дышать и вырваться из этих жутких пут, ей пока ничего не удавалось, но она пыталась снова и снова.

Человек умирает окончательно, когда все забывает, если еще какие-то воспоминания тревожат нашу память, то мы снова  потихоньку оживаем, так случилось и с ней на этот раз.
Мысленно она неслась по серо-желтой бескрайней пустыне, где попадались какие-то камни, на этих камнях она увидела вдруг две фигуры и внимательно пригляделась.
Так начинался ее странный путь из тьмы к свету, к той реальности, которой она была лишена, как казалось навсегда.

Разбудить забывшихся во сне
в городе иллюзий и теней
Вот опять идет она ко мне,
и какой-то призрак рядом с ней
Так бела – кругом чернеет ночь,
словно пропасть над ее челом,
Мне казалось, я смогу помочь,
воплотиться, раствориться в нем.

Но она наивна и нежна,
и не знает страсти и печали.
Маргарита, где теперь она,
с кем она в веселье и печали.
Кто сказал, что нужен ей покой,
 тихо улыбнется, засыпая.
Разбудить, чтоб стала вдруг собой,
а не тенью, кто же ты такая?

В городе, где только миражи
ангелов и демонов забытых
Мы с тобой вдыхаем  в души жизнь
в вереницу тягостных событий
Потанцуем в отблесках луны,
вспомним все, что там случилась с нами.
Разбудить забывшихся во сне,
Упиваясь снова зеркалами.

В глади их небес, пустынь, озер
Новые творения родятся,
Ангелов заснувших дивный хор
В зеркалах внезапно отразятся,
И у самой бездны на краю
Разбудить смогу  я Маргариту,
Где ,в аду она или в раю?
Но уже забыты и разбиты
Дивные  мечты на  порыве бурь
Нам иные принесут сказанья.
О, богиня, ты о сне забудь.
Жизнь подарок нам и наказанье

Когда Аид похитил Персефону, и погрузил ее в лабиринты тьмы, все на земле взбунтовалось вместе с Деметрой, она требовала вернуть дочь назад или грозила погубить этот мир.
Зевс и сам прежде устраивал конец света, но на этот раз он решил спасти мир, и для этого ему надо было договориться с Аидом, чтобы тот отпускал жену на землю.
Аиду пришлось согласиться,  и отпускал. Когда кот Бегемот подготовил второе пришествие Мастера  на землю, он предусмотрел все, кроме одного- Маргарита осталась в небесах.

Это было чудовищно несправедливо, но за нее некому больше было заступиться, потому она и осталась там.

Уже оказавшись на земли, Мастер тяжело вздыхал и разводил руками, но сделать ничего не мог, впрочем, он и не старался что-то для этого сделать, уговаривал себя, что побудет там немного, а потом поскорее вернется назад. Не мог же он  остаться там, не вернуться к ней.
Может быть, о том, не слишком усердствуя в освобождении Маргариты , думал и Бегемот. Ведь нам всегда надо куда-то возвращаться. И главное, чтобы там кто-то ждал. Так, не задумываясь, он и сделал из Марго Пенелопу, пока Мастер будет совершать свое путешествие на этот свет.
Ну что же, какие только Маски она на себя не примеряла, но вот к такому повороту событий вовсе не была готова.

Но пока Маргарита спала и видела сны, и чувствовала, что ей очень трудно пробудиться, очнуться от этого всепоглощающего сна.

Глава  5  Сон об Ангеле и Демоне в пустыне

Мир не воскреснет, он устал и нем,
Он в облаке угасшей боли  стонет,
-Зачем мы здесь, скажи мне, о,  зачем,
Нам этот мир бестрепетный и сонный,
И там, в тиши сияют звезды всем,
И где-то души преданные бродят,
- Зачем мы здесь, мой демон, о,  зачем,
Мы никого в пустыне не находим.

Нам даже снятся только миражи.
Они в пустыне грез твоих теснятся.
- Скажи мне, ангел, что такое жизнь?
- Движение, и дивный лучик счастья.
Мне кажется, что их не разбудить,
- Но надо попытаться, милый призрак.
- Скажи мне, демон, что такое жизнь?
- Она страданья, если ты не признан.

Вот так в пустыне заплутавших снов,
Еще бродили, позабыв о мире,
И слышались им звуки голосов,
И там герои говорили с ними.

- О чем они? – О том, что будет там,
Или о том, что было в час расплаты,
-Мир не воскреснет, слишком он устал,
Он крепко спит,  и мы не виноваты.
- Но разбудить настала ли пора?
Пусть страшный сон останется в тумане,
О, как влечет наивная игра,
Она заманит и она обманет….

Иногда в сон  Маргариты  прорывались стихи, но чаще всего это была все-таки унылая проза.
Пустыня без начала и конца. Она никогда не закончиться, и не выбраться из этого бесконечного песка,  в котором невозможно не только жить, но даже спать
Было отчего прийти в уныние.
Есть ли мир на том и этом свете, в котором нет песка и нет пустыни?
И вдруг на очередных камнях она заметила две фигуры и рванулась туда.
Один из них был строен и красиво сложен, второй несколько толстоват и вовсе не так изящен.

Но это были люди, или духи, какая разница, это был хоть кто-то.
Маргарита приблизилась, они были погружены в дремоту, как те из сказки, которые столкнулись в такой же пустыне в самом начале.
Маргарита взвыла от ужаса, ей показалось, что взвыла, на самом деле она  только  тихо всхлипнула.

Боялась их разбудить. Но можно было не бояться. Что-то подсказало ей, что даже землетрясение для них пройдет незаметно.
Она остановилась перед этим камнем, на котором застыли Ангел и Демон, или бес, какая разница, кто был второй.  Но они казались вместе с этими камнями, последними осколками того мира,  из которого ее вырвала любовь и жертвоприношение.

Но кто и что остановило их.
Они вернулись раньше или не уходили совсем?
Марго была уверена, что она не узнает их тайны никогда.
Она почувствовала, что силы оставляют ее, как в финале бала, за миг до того когда кот  Бегемот сказал ей о том, что все закончено.
И она просто   не успела прохрипеть, что не может и не хочет оставаться там ни одного мгновения.
Счастливый случай – она просто не успела признаться в том, что проиграла.

Но может быть это кот ждал того момента. Победа всегда приходит к нам за миг до поражения.
Но не на этот раз. Она вырвалась от мастера, из того покойного сна, чтобы оказаться в этом, беспокойном.
Путешествие из сна в сон, что это такое, как такое может быть?
Она так и не смогла ничего сказать, когда услышала голос одного из них, хотя оба продолжали мирно спать

- Мы не сможем воскресить этот мир, у нас не хватит сил, там надо что-то менять.
- А зачем воскрешать тот мир? Игра не стоит свеч.
- Но кот уже приготовил второе пришествие Мастера.
- А Марго?
-Она останется тут заложницей, чтобы была гарантия, что он вернутся назад, как по-другому.
Они спали и разговаривали во сне.

Глава 6  На том свете счастья нет и не может быть

Томились души в городе теней,
Страсть угасала в голосе забытом,
И только Мастер не простился с ней
И по весне металась Маргарита.
Какая скорбь в глазах его слепых,
Сам Люцифер им белый вальс играет,
Они остались там, среди чужих,
На тени натыкаясь,  исчезает
Творец эпох, что пеплом стали вдруг,
И прахом души светлые казались,
И только душу сжал немой испуг,
И танцевали там и расставались.

-Есть в мире свет, тот свет,- он говорит,
И в преломленье страсть его и сила,
И только пламя вечное горит,
Мир уничтожив, осень заскулила,
Как старый пес, печали без конца,
И без начала будут проявляться.
Томились души, не было конца,
Сомненьям, стали тени появляться.

И в творчестве забытые давно
Они остались в городе иллюзий,
И только Мастер верил все равно,
Что женщина спасет, она полюбит.
И в этом диком пламени на миг
Она осталась, и, растаяв снова,
Профессор иностранный там возник,
Он был чуть - чуть  рассеян  и взволнован.

Профессор говорил, что зло спасет,
Когда оно с добром опять поспорит,
На Патриарших снова дождь идет,
И Мастер видит, как во тьму уходит.
Какая скорбь в глазах его слепых,
Сам Люцифер им белый вальс играет.
Они остались там, среди чужих,
На тени натыкаясь,  исчезают.
И знаю, Мастер не простится с ней,
Но и вернуться к ней уже не сможет,
Когда она одна среди теней,
Поет и плачет, и уйти не может

Маргарита очнулась в том самом  домике, где за столом неподвижно сидела Мастер.
Она с самого начала заметила, что он привык спать с широко открытыми глазами. Он был так поглощен творчеством, что не собирался ложиться в постель, какой в том был смысл, если все время надо было подскакивать, чтобы записать что-то важное. Но главное даже не это, а то, что время тут не текло, и можно было не соблюдать  давно надоевшие условности, к которым он и там относился чаще иронично, а тут и подавно.
Но Марго в этом ритуале оставалась верна себе.  Вот и теперь она лежала на высокой постели, о чем-то говорила во сне, вспоминала Ангела и Демона.

Тень маленькой светловолосой девочки появилась перед ней (порой Мастеру удавалось проникать в ее сны). Этот чудесный ребенок не представлял для него никакой опасности. Так ему казалось сначала, но разве мы знаем, что зло, а что благо, кто опасен, а кто погубит?
Девочка улыбалась и просила ее о чем-то. Но в тот момент совсем иная картинка появилась в его сне, и он не слышал, как девочка просила Марго разбудить мир и подарить ей жизнь.
- Вам проще, вы жили, а я так хочу пожить хоть немного.
- Детка, это не проще, это сложнее, если чего-то не знаешь и не ведаешь, тогда не так и хочется возвращаться.
Девочка ничего не сказала, ей показалось, что этот печальный человек подслушивает их и снова дурно повлияет на ту, которая может ее спасти.
Но она радовалась, понимая, что сама Марго вовсе не хочет тут оставаться, значит можно надеяться, что и для нее не все потеряно?
Девочка друг вздрогнула и отпрянула – ей показалось, что Мастер смотрит на нее, или сквозь нее куда-то вдаль.  Что же все- таки он пытается и хочет разглядеть?

Но ребенок печалился напрасно, в фантастическом сне Мастера смешалось распятие  с последним балом Люцифера.
 Все они вдруг замерли перед своим распятым богом. И больше ничего не было. Ни воскрешения, ни жизни.
Ему показалось, что мир заснул в тот момент, когда Иешуа перестал дышать.
-Потом ничего не было, все остальное - провал в пропасть, - размышлял он и вздрагивал от ужаса и боли.
Распятием все и закончилось, ничего никогда больше не будет?
- Для него все закончилось, - подумала светловолосая девочка, прильнув к Марго, - а для нас все только начнется, жаль, что без него, но ни ему, ни его роману больше нет места в том мире.
Бедная, бедная Маргарита….
№№№№№№№№№№


Помнится,  тогда  Мастер был потрясен увиденным до глубины души, любимая женщина и нарожденная девочка, которая могла стать, но никогда не станет его дочерью, потому что он даже не думал, что может подарить ей жизнь – вот итог всего его бытия в лучшем из миров.
Здесь, в покое забылись все горести и обиды, о земле он помнил только хорошее, казнить мог только самого себя, и в том странном сне-прозрении не уставал это делать.
Он вспоминал какую-то историю, сказочную или реальную, которая как две капли воды была похожа на эту его жизнь, и он вдруг понял, что это сказка о царе Салтане.
Как странно, что он не догадался об этом раньше. Разве он сам не тот беспечный царь, который позволил погубить и наследника и любимую царицу, и даже не поинтересовался потом, что с ними стало.
Нет,  он просто сделал вид, что их не было и не будет никогда, вот так и жил  потом в этом мире до самой смерти.
А только после своего ухода, так и не ведая и не зная ничего, отправился на тот самый остров Буян, где были и они все, чтобы соединиться со своим семейством.
Было во всем этом что-то до невероятности странное.
Но он уже не жалел о том, что такие как Фауст, он и царь Салтан после последнего бала королей, должны были исчезнуть бесследно.
Бедная, бедная Маргарита, ей придется там оставаться совсем одной, разве она заслужила такую участь.
Хотя может быть, и лучше, что она останется одна, это не так уж и скверно, ведь он был только гирей на ее шее.
 
Глава 7  Незнакомец с романом и кот с авоськой. Этот свет 13 марта пятница

Мастер спал с открытыми глазами, и в них отражалась его возлюбленная, как в глазах любого убийцы отражается его жертва.
Бедная, бедная Маргарита, - пробормотал он, возвращаясь к реальности, в которой странствовал уже несколько часов.
-Забирай свой роман и пошли, притомился я тут, - заявил кот Бегемот, указывая ему лапой на книгу в зеленом переплете, где значилось его имя и название «Мастер и Маргарита».
Директор молча смотрел, как он забирал это то ли чудовище, то ли сокровище (он так еще и не определился, чем была для него эта книга).
А тот вертел книгу в руках, желая убедиться в том, что она действительно существует, а не иллюзия, как и многое в мире,  как и сам он.
Мастер оставил денег на три таких книги, растерянно улыбаясь. Директор хотел сказать, что у него нет сдачи, но не успел.
Но кот не мог так просто этого оставить, он вытащил из сейфа еще  четыре зеленых тома ( они были надежно припрятаны для друзей и любовниц, которые только о романе и говорили. Но у кота на эти книги были иные виды, и книги были не так надежно спрятаны, как казалось директору.
Кот подмигнул Директору на прощение:
- Всех, кому я должен, я прощаю.
Тот , понимая, что у него не осталось ни одного экземпляра этого романа,  сапожник без сапог, и не только любовница, но жена его близко к себе не подпустят, приуныл окончательно.
Но и у самого директора была большая и тайная страсть к книгам, не ко всем, а к некоторым. Если они исчезали, он заболевал, ходил будто потерянный, хотел только одного –вернуть такую книгу назад в свой книжный шкаф и любоваться ею, даже читать временами, радуясь, что у него есть, чего нет у других.
На этот раз он решил, что желание останется неудовлетворенным и куда не кинь – повсюду клин.
Если бы можно было организовать еще один тираж. Но это было вероятно уже не в его власти.
Но оставим директора книжного магазина, который не умеет надежно прятать книги в покое – сам виноват, и последуем за нашими героями.
№№№№№№№№№№№

Картина  была живописная.
По громадному и шумному Калининскому проспекту ушел человек в длинном пальто, такие носили только иностранцы в те застойные времена, а уж инженер, учитель или пролетарий вряд ли так вырядится. В руках его был зеленый том. В котором самые дотошные узнавали страшно знаменитый роман, обладать которым желал бы любой из тех, кто  был в курсе  литературных событий того времени. А уж если такой человек его еще не прочитал, так он наверное и душу дьяволу отдал бы за ночь с этой книжкой. Сама видела, как тетушка глаз не сомкнула до утра, получив ее только на одни сутки.
Но  любопытные граждане забывали о  драгоценности, попавшейся на глаза, как только видели за спиной у Господина кота, едва поспевавшего за ним , но шагавшего на задних лапах, потому что в передних в авоське он тащил-надрывался еще четыре книги из тех сокровищ Нибелунгов,  и не собирался доверять их даже своему спутнику, уж не говоря о ком-то другом.
Кот на задних лапах и с авоськой, это было нечто покруче Фауста, как бы сказал вождь всех народов. Но кот не думал ни о каких вождях, он устал как собака и хотел только присесть и передохнуть, но присаживаться было некуда, да и Мастер не разделял его желаний.
Бегемот сердился, и фыркал почти яростно,  когда кто-то останавливался от удивления, а то и пальцем на него показывал.
Это была настоящая популярность, а может и начало его всемирной славы, в которую пока не верил даже сам Бегемот.
Но двигались  они не к той самой, а к другой квартире, которой суждено было стать тоже нехорошей.
Наконец Мастер заметил, что кот выдыхается и остановил такси, ему –то самому просто хотелось прогуляться по Москве, но кота надо поберечь, он еще пригодится.
Хотя  они  прошли мимо станции метро, спуститься в подземный мир ни один из них не решился. Такое  сотворение Сатаны ( а как по-другому его оценить) , ни того ни другого не привлекало.
Авто –совсем другое дело, и Москву можно посмотреть, и не страшно заблудиться в чудовищном подземном лабиринте, когда выходишь все время не туда, а на то, чтобы попасть туда, куда надо, не остается никаких сил.
Позднее, когда кот вполне освоился в столице, он не мог передвигаться в метро из—за своей невероятно й  популярности. И получилось у них, как в басне – видит око, да зуб неймет.
Но таксист уже остановился там, где нужно, и  не стал кружить, чтобы побольше заработать, то ли парень был слишком честный, то ли просто побоялся связываться с такими пассажирами.
Добрались они без приключений – пятница 13 оказалась довольно спокойным днем.
№№№№№№№№№

Москва в те годы была градом очень гостеприимным.
Устроиться  можно было у  ближних и дальних родственников,  а еще лучше у друзей и знакомых.
Но Мастер подобрал ( при помощи Демонов) квартиру без москвичей – эти люди тогда были в заграничной командировке. Королевьев решил, что они бы не возражали, если бы узнали, кто у них поселился.
Они и не возражали, потому что ничего не знали и не ведали.
Он тут же погрузился в изучение романа, той  его версии, которая была опубликована.
Кот куда-то спрятал три добытых с таким трудом  книги, четвертую прихватил с собой и исчез.
Мастер не спрашивал о том, куда он пошел, кот либо вовсе не ответит, либо заставит его волноваться, а ему хотелось немного покоя в такой исторический момент, когда он мог наконец познакомиться со своими детищем
Но когда хлопнула дверь, он подумал о двух женщинах, о Елене Сергеевне, все эти годы так верно ему служившей на этом свете, и о Марго на том свете. Почувствовал он себя царем Тезеем, который должен был оставить спасшую его Ариадну.
Но в отличие от вероломного царя, Мастер мог утешиться только тем, что он вернется назад к своей царевне, королеве, Ариадне.
Тезей не мог такого пообещать, ну что же, уже не так плохо.
Но предательство, оно все равно предательство, хорошо, если она спит ( демоны ему обещали), и он успеет вернуться еще до того, когда она проснется, иначе будет совсем грустно и тяжко.
- Она спит и видит сны, - пропел кто-то над его ухом, и Мастер облегченно вздохнул.
Хорошо, если все так и есть.
- Последний бал королей, - продолжил свою речь все тот же голос