Ненависть

Сегодня я понял, что я уязвим. Плохое настроение коснулось и меня. Мое равнодушие ко всему происходящему вокруг на сей раз меня не спасло. Сегодня я был героем Майкла Дугласа из фильма «С меня хватит». Пыхтя и раздуваясь, я ненавидел. Ненавидел надежно и громко, без компромиссов и пощады. Я ненавидел людей стоящих в очереди за жетоном, ненавидел людей идущих, стоящих, курящих, тупых, мудрых, в очках, с бородами - все были равны и подотчетны моей ненависти. Я ненавидел Йорка за то, что он придумал «4 minute warning», несмотря на то, что это он придумал Reckoner, Karma Police и альбом «Hail to the Thief», так любимые мною. Я ненавидел солнце, что оно не в силах растопить мои айсберги раздражения.
Автомат – вот, чего мне по-настоящему не хватало. Хоть кто-нибудь бы подсунул мне твердую грушу.. Я чувствовал себя настолько злым, что казалось, что именно мне принадлежит создание химического оружия. Снова касса метро, снова куча людей. Разумеется, я готов их расстрелять. Тем более того, кто стоит передо мной и держит в руках двухсотгривневую купюру. У него грубое лицо, на котором, к тому же, прыщи. Моя ненависть мгновенно утраивается. Тем не менее, я прошу его пропустить меня, показывая ему при этом двухгривневую банкноту. Он кивает мне головой, он согласен! Я покупаю жетон и хлопаю его по плечу. Он снова кивает головой и при этом улыбается. Это выглядит чертовски трогательно и мне ничего не остается, как ответить ему улыбкой. На какой-то миг мне становится легче. Колосок добра пробил засохшую, в трещинах, подобно лунным кратерам почву моей ненависти. Но тянуться этому колоску ввысь и, тем более разродиться урожаем не представлялось возможным: слишком могущественна была одна величина над другой, одно чувство над другим, одно зло над единым элементом добра. Я ненавидел себя за то, что все это мне нравилось. Да, мощнейшим генератором, ревущей турбиной реактивного самолета, атомным реактором я распространял в своей душе зло и ненависть. Казалось, ничто не имеет такой внушительной, абсолютной силы, какой обладает ненависть. Что это за сила такая? Откуда она берется? Почему мы, люди - творения добрейшего автора, понимая всю зловонность ненависти, не выпускаем ее из своего, по сути, доброго храма – нашей души? Ненависть. Почему лелеем и храним Ее окосевший оскал, Ее лицо, изрыганное чумой? Бережно храним этот облик гиены. Почему мне не отпустить ее на воздушном шаре, пусть летит ко всем чертям! Нет же, стабилен в ее хранении, я улыбаюсь ее прогнившему лицу. Я тяну ей руку, тяну намеренно, снимая при этом перчатку, улыбаясь и кланяюсь. Улыбаюсь и кланяюсь одному из самых ужасных пороков человека. Кто я после этого? Подонок, ничтожество, малодушный? Отнюдь! Сейчас ничтожно все вокруг, кроме меня. Ничтожества – эти люди, бесцельно шастающие по улицам и безнадежно склонившие свои тупые головы. Я проклинал ни в чем не повинных людей, называл их жалкими существами, идиотами. И все благодаря ей, Ее величеству Ненависти. Но все же я держал ее в себе, понимая что она словно нещадный вирус рака неумолимо распространяется в человеческих душах. Обронив свое плохое настроение – ее отрыжку, на другого человека, ты отдаешь эстафету, которую она выиграет. Ты приводишь ее к финишу, сам оставаясь в дураках. С пустыми карманами. Поэтому я старался закрывать рот, когда проклинал людей, машины, температуру, ветер, все вокруг. Я не желал быть ее аэрозолем. Ее помощником и преемником.
...
Я шел по улице в том же дряхлом настроении. Навстречу, с улыбкой на лице, двигалась девушка. Она как-то беспричинно улыбалась. Так же как и я все беспричинно ненавидел. И вот, за два шага до встречи беспричинной ненависти и беспричинного счастья, она протянула мне обычную визитку. Я почему-то ее взял. В ярких крапинках, она напоминала капитошку. Черными, но какими-то добрыми буквами на ней было написано: «Твори добро собственными силами». Ниже была другая фраза: «Передай эту листовку другому». Я подумал, что пока отдавать ее никому не буду, она мне и самому нужна – я сегодня злой. На обратной стороне была цитата Льва Толстого: «Чтобы поверить в добро, необходимо начать его делать».
...
Вечер этого же дня. После того как я получил эту визитку, мне, по независимым от меня причинам стало легче. Кто этим управляет? Сменой чувств и настроений, я имею в виду. Как бы там ни было, из чана с дерьмом меня вытащили перекрестные взгляды с женским полом и все тот же «Reckoner”. Чтобы я вообще без него делал? Теперь со мной происходило диаметрально противоположное: пыхтя и раздуваясь, я сиял. Я стоял на перекрестке, ожидая зеленого света на светофоре. Мое внимание привлек самолет, летящий высоко-высоко, где-то на высоте 13 километров. Он оставлял за собой белую полосу. Такую оставляет за собой велосипед, едущий по снегу. Эта полоса, а точнее ее постоянное нарастание и удлинение, трогало меня. Не знаю почему. Наверное потому, что тогда меня трогало решительно все. Я любил каждого человека и каждую мышь, каждого плохого и матерящегося водителя, каждого наступающего мне на ногу человека. Я любил мороз и ветер. Странная метаморфоза, происшедшая со мной за какие-то несколько часов. Кто в ответе за нее, кто ее автор? Почему я в один и тот же день хочу взорвать церковь, а позже, как ни в чем не бывало, засадить весь город розами и сиренью?