Боже, храни Африку

На асфальте под моим окном
Надпись «Я люблю тебя, Илона!»
Ветер обрывает листья с клёна.
Мы грустим и спорим не о том.
Стоит лишь немного подождать
И дождями смоет надпись эту.
Время раскидает нас по свету
Так, что и следов не отыскать.
Где сейчас живёт моя Илона?
Счастлива, любима ли она?
Помнит ли о надписи под клёном,
Той, что видно было из окна?
Я надеюсь, жизнь её легка,
Быть счастливой тоже удаётся.
В небе - грозовые облака
Словно тени тех, кто не вернётся.

Это общежитие было построено в начале шестидесятых годов прошлого века. Сейчас, особенно в непогоду, оно выглядит довольно уныло. Впрочем, надо думать, что и полвека назад оно выглядело не лучше, разве что попасть в него было куда проще. Две перпендикулярные друг другу панельные пятиэтажки серого цвета соединены между собой холлом, в котором расположились каморка охраны, продуктовый  магазин с незатейливым ассортиментом, а также зал для самостоятельных занятий. Слева от входа в общежитие находится магазин «Индийские специи», поэтому на проходной, и даже в душевой на цокольном этаже, всегда стоит приятный пряный запах.
Весенними  ясными вечерами я любила подолгу наблюдать через окно за студентами, играющими во дворе в волейбол. Глядя на них, я часто задумывалась о временности всего происходящего. Все мы здесь, думала я, - это просто случайные люди, которые вынуждены как-то взаимодействовать между собой, мириться с привычками и настроением друг друга, терпеть взаимные привычки. Однако, несмотря на весь дискомфорт и относительную несвободу проживания в общежитии, нам  это как-то удаётся. В конечном итоге, сменив несколько комнат и десяток соседей, мы находим тех, с кем максимально комфортно живётся.  И всякий раз при одном только взгляде на эту пёструю весёлую молодёжь, беззаботно прогуливающуюся по территории студенческого городка, меня начинала мучить щемящая неизбывная тоска. Что будет потом с этими людьми? Кем они станут? Чего добьются? От кого будут зависеть их жизни, и чьи жизни будут зависеть от них? Через сколько лет они снова соберут свои чемоданы и покинут эти стены? Что вообще готовит для них этот странный быстро меняющийся мир?
И, несмотря на то, что контингент  университета в целом составляли люди достаточно среднего уровня: не плохие и не хорошие, не самые умные, но и не откровенные бездарности, среди них попадались те, от которых исходил какой-то особый внутренний свет. Таких людей было немного, да их  и не может быть много по определению. Существуют ли у таких людей какие-нибудь отличительные особенности? Трудно сказать, ведь я не уверена даже в том, что сама принадлежу к их числу. Но стоит лишь раз пообщаться с таким человеком, как невольно попадаешь в поле его огромного всечеловеческого обаяния. Такой личностью, несомненно, была Илона…
Её любили все, начиная от администрации университета, преподавателей, одногруппников, и заканчивая комендантами, суровыми охранницами общежития и даже уборщицами. Удивительной чертой её характера было  умение испытывать  глубокий искренний интерес к людям. При общении с ней казалось, что ей интересны все люди вне зависимости от того, какое у них происхождение или образование, привычки, вкусы. Более того, этот интерес вовсе не имел ничего общего  с праздным житейским любопытством, главной целью которого является раскапывание низменных страстишек. Он имел особенное свойство: в каждом человеке Илона стремилась увидеть что-то хорошее, а если это было неочевидно, она всё равно прилагала максимум усилий к тому, чтобы это найти. Она никогда не спрашивала о том, о чём бы человеку было неприятно или неудобно говорить, всегда находя такие вопросы, на которые хотелось отвечать…
Может быть, через лет через сто описываемого мною общежития уже не будет на лице Земли, как не будет скучающей толстой охранницы, вяло листающей красным ногтем страницы журнала; хозяина магазина специй, пожилого индуса с умными и добрыми глазами; и уж, конечно, не  будет надписи «Илона, я люблю тебя!», по которой сейчас с важным видом прохаживается серая галка. Безусловно, не будет и самой Илоны. Я выглядываю в окно и вижу, как она возвращается с учёбы - красивая, тоненькая, в бледно-розовом платье, которое так ей идёт. С кем-то здоровается, кому-то улыбается…
Сейчас она войдёт в здание, встанет перед металлическим турникетом и начнёт долго копаться в своей сумочке в поисках электронного пропуска для прохода внутрь. Эта картинка миллион раз повторялась перед моими глазами, и, тем не менее, мне уже трудно восстановить в памяти многие детали. Я только знаю, что потом Илона скорее всего зайдёт в магазин, купит коробку апельсинового сока и пойдёт в мужское крыло общежития, чтобы повидаться со своим бой-френдом.
К слову  сказать, миновало первое десятилетие нового тысячелетия. Уже изобрели беспроводной интернет, нанороботов и силиконовые имплантаты. Технический прогресс уверенными шагами идёт вперёд, оставляя пустыми залы библиотек. Илона общается со своими родными по Skype, с друзьями болтает через Facebook и Twitter, но со своим парнем предпочитает переписываться обычными SMS. У избранника Илоны существует набор из трёх шаблонов текстовых сообщений, которые он посылает ей каждую ночь, не забывая менять их последовательность: «Je t’aime bebe», «Tu es ma vie» и «Bon nuit ma belle». А совсем недавно, в честь Дня её рождения, он написал под окном её комнаты белой краской признание в любви.
Они оба говорят по-французски, хотя приехали в Россию из разных республик, бывших в своё время колониями Франции на африканском континенте. Родина Илоны – страна в Центальной Африке с прекрасным поэтичным названием Кот-д’Ивуар, означающим в переводе со французского «Берег Слоновой Кости». Однако достояние  этой республики – не слоновая кость, а огромные плантации какао, на которых трудится подавляющая часть населения. По африканским меркам у Илоны не большая семья: в наличии оба родителя и младший брат-школьник. Мама – медсестра, у отца - своя небольшая фирма по производству хлеба. Почти всю жизнь он работал в госструктуре, но со временем понял, что это неблагодарное занятие, и организовал свой, пусть и не самый прибыльный, бизнес.  За два года до отъезда нашей героини  в Россию от рака желудка скончалась Жаклин, старшая сестра Илоны и её брата. У них была хорошая семья, отношения в которой всегда строились на безусловном авторитете отца, но смерть старшей дочери очень подкосила главу семейства, начавшего медленно, но верно эмоционально угасать у всех на глазах. Из жизнерадостного энергичного человека он в буквальном смысле превратился в развалину. Его сил хватало только на то, чтобы обеспечивать более или менее сносное существование для своей семьи. Мир отца сузился до их дома, церкви, пекарни и разговоров с соседями по улице о ближайшем чемпионате Африки по футболу.
 Когда Илона сообщила родителям о том, что получила стипендию на учёбу в России, они не обрадовались, но и не очень огорчились. Понимая собственную невозможность предложить своей дочери лучшую жизнь, чем та, которая есть сейчас, они не стали препятствовать её намерению покинуть страну. Выбор специальности перед девушкой не стоял уже два года. После смерти Жаклин она твёрдо решила стать онкологом.
Возлюбленный Илоны – крупный высокий африканец по имени Джон Марк с довольно грубыми чертами лица, большую часть времени имеющего хмурое и даже чем-то недовольное выражение. У него очень тёмная кожа, что вполне типично для всех выходцев из республики Камерун. Обычно он подстрижен почти налысо, несмотря на периодические просьбы его девушки хотя бы раз в жизни отрастить волосы  и заплести дреды. Тем не менее, он и не думал исполнять эту просьбу, поскольку искренне считал подобный стиль неприемлемым для взрослого мужчины-христианина. Точно такое же отношение у него было к татуировкам, пирсингу и прочим лишним, по его мнению, атрибутам. Он никогда не пробовал алкоголь и сигареты. Ни разу в жизни не был в ночном клубе. Главным интересом в жизни Джона Марка всегда был футбол. С детских лет он гонял мяч с соседскими мальчишками, потом играл в школе и колледже. Приехав в Россию, он сразу же попал в университетскую сборную и вскоре стал одним из её лучших игроков. Тренер прочил ему большое будущее. Своей голубой мечтой Джон Марк считал заключение контракта с известным европейским клубом и, как следствие, богатую, долгую и счастливую жизнь. Последние три понятия укладывались в его голове в следующую картину: став известным футболистом, Джон Марк покупает огромный дом в Дуале для своей мамы, а через дорогу он покупает огромный дом для своей тёти, родной сестры матери, которая оказала ей значительную поддержку, когда отец семьи оставил супругу и четверо детей, женившись по большой любви на сотруднице посольства России в республике Камерун; для Илоны и себя он покупает огромный дом в Криби (давняя мечта детства); а также, разумеется, огромный дом в Париже (там живёт столько родни).
Несмотря на то, что отец поступил подло, а об этом говорили все кому не лень – начиная от соседей и заканчивая троюродными кузинами из Италии, сам Джон Марк в какой-то степени мог его понять.  Вторая жена отца была девушкой необыкновенной красоты – тонкокостная, подвижная, с длинными светлыми волосами и ярко-зелёными глазами. У неё всегда было хорошее настроение, она толково и экономно вела быт, при этом много работала, знала несколько языков, красиво одевалась и следила за собой. Конечно, Джон Марк всей душой любил свою мать, но внешняя разница между нею и второй женой отца была столь очевидна, что, к сожалению, не прибавляла очков первой. Мать Джона Марка  была образцом типичной африканской мамочки, сильно располневшей после рождения детей. Проблемой большинства африканских женщин всегда было то, что после замужества многие из них практически прекращали следить за собой. Поначалу они переставали делать макияж, потом запускали уход за волосами,  которые по своей структуре напоминают проволоку. Когда даёшь им хотя бы слегка отрасти, они превращаются в нечто, напоминающее мочало. И если мужчины выходят из положения, просто сбривая их машинкой, то женщины вынуждены прибегать к другим, более хитрым способам. Многие носят косички, вплетая в них пряди из искусственных волокон. Те, кому лень тратить время на многочасовое плетение, просто пришивают к своим волосам чёрными нитками уже готовые причёски. Таким образом, замужние женщины, считающие, что главную миссию в жизни они уже выполнили, дают своим натуральным волосам абсолютную свободу роста, а так как внешне они выглядят, мягко говоря, не вполне эстетично, они просто обматывают их сверху цветными платками.
Неудивительно, что эти полные, практически не следящие за собой женщины, в мятой национальной одежде, с платками на головах, спустя какое-то время перестают доставлять визуальное наслаждение своим мужьям, тем самым провоцируя их на измены.  Кроме того, отсутствие нормальной работы, возможностей для самореализации часто толкает их на крайне унылое существование. Жизнь проходит в беспрерывной готовке, стирке и сплетнях с соседками и многочисленными товарками. Несомненно, это портит характер, мешает человеку развиваться как личности.
Всё это было очевидно для Джона Марка, поэтому он так дорожил своими отношениями с Илоной, которая, по его мнению, не была типичной африканской девушкой. Она не любила сплетен, пустой болтовни и переливания из пустого в порожнее.
Мать Джона Марка владела большим участком земли, который фактически бездействовал. Сама она жила тем, что разводила кур. В сезон продаж – а именно под Рождество и на Пасху – она присылала деньги сыну. Несмотря на то, что главной целью своей жизни сам Джон Марк считал футбол, учиться он приехал на аграрный факультет, в надежде, что полученные знания помогут ему в будущем с толком распорядиться имеющейся у них землёй.  В качестве одного из вариантов решения проблемы  он видел выращивание ананасов на экспорт.  Что-то другое, выращенное для местного рынка, было бы неконкурентоспособным по сравнению с теми излишками сельскохозяйственной продукции, которую присылают в Африку развитые страны. В отличие от европейских и американских фермеров, африканцы не получают никаких государственных субсидий.
Итак, наши герои - дети уже двадцать первого века, современные молодые люди, стремящиеся быть лучше, образованнее и чуть-чуть удачливее своих родителей.
Спустя много лет после окончания учёбы в Россию Илона часто задавалась вопросом, почему она выбрала именно эту страну. Страну, которая на первый взгляд показалась ей такой негостеприимной, с вечно спешащими куда-то людьми, неулыбающимися и недружелюбными, равнодушными к твоим бедам и проблемам. Выйдя из аэропорта Домодедово в сырое мартовское утро, она увидела скопление разнообразного транспорта, который показался ей очень грязным, но самое отталкивающее впечатление на неё произвели голые деревья. Она никогда не видела их без листьев и подумала, что здесь они всегда пребывают в таком состоянии. Именно в аэропорту Илона впервые столкнулась с проявлением непорядочности, исходившим от её земляков и причину которого она впоследствии связывала только с влиянием на них московской жизни. Её встречали студенты из Кот д’Ивуар, которые уже учились на четвёртом курсе инженерного факультета. Они заказали  для неё такси и взяли за свою услугу сто долларов. Только потом она узнала о том, что можно было всего за четыре доллара доехать на автобусе от аэропорта до метро. К сожалению, этот случай был далеко не единственным во время её последующей жизни в России. Тех, кого она знала ещё с детства, с кем она жила на одной улице, вдруг научились очень хорошо обманывать. Люди просили деньги взаймы и не отдавали, люди приглашали к себе на обед, а потом жаловались на то, их объедают. Люди сплетничали. Кроме того, спустя пару недель после приезда Илоны в Россию, регулярно начали раздаваться звонки от каких-то дальних родственников, разбросанных по всей Центральной Африки, с просьбой помочь, выслать деньги, сделать приглашение. Если только кому-то из Африки удавалось вырваться на другой континент, его многочисленная родня, придавленная тяжёлой жизнью, начинала думать, что этому человеку очень повезло, он сказочно разбогател и теперь станет панацеей от всех их бед. То же самое было и в случае с Илоной. Её родственники и знакомые думали, что она уехала учиться в Европу. Но очень скоро она поняла, что Россия – это не Европа. Совсем не Европа. Хотя она никогда и не была там.
Как уже упоминалось ранее, на первый взгляд Москва совсем не понравилась Илоне. Она прибыла в марте, хотя должна была сделать это намного раньше, но с оформлением документов на её родине возникла небольшая проволочка. Вся эта ревущая, снующая, спешащая масса людей, поток машин, громкие звуки, суета, пробки, толпы в метро – она впервые увидела это. Дома, в небольшом городке, её жизнь была тихой и размеренной. Илона никогда не видела так много белокожих людей в одном месте. Её поразило огромное количество пожилых и совсем старых людей, которые рано утром куда-то ехали. Она была удивлена тем, как напоказ выставляют свои отношения молодые парочки. Очень многое долго не могло уложиться в её голове.
Общежитие, которое в буклете университета было таким красивым, оказалось неуютным и плохо обустроенным. Их поселили втроём: Илону и двух девушек  из Мексики и Нигерии. Никто из них не говорил по-французски. Никто не старался ничего объяснить. Илона подумала, что попала в ад и плакала каждую ночь, забравшись в отверстие в середине пододеяльника, о функции которого она ничего не знала. Она постоянно  звонила маме, но та даже слышать ничего не хотела об её возвращении. Родители придерживались того мнения, что если в жизни выпадет шанс, надо пользоваться им несмотря на все временные трудности. Всё, что она могла сделать, это молиться каждый день. Старенькая Библия её покойной сестры была одной из немногих вещей, которые она взяла с собой в ручную кладь, когда летела в Россию. Всё остальное – два чемодана с одеждой, предметами гигиены, фотографиями, книгами и другими необходимыми для жизни вещами были потеряны. По словам сотрудников аэропорта, её багаж, скорее всего, был по ошибке отправлен другим рейсом. Разумеется, досаде и огорчению девушки не было предела. Спустя два месяца ей позвонили и сказали, что её багаж отыскался. Когда она приехала за ним, то увидела огромный чёрный чемодан, не имевший никакого отношения к её вещам.
Даже по прошествии долгого времени свои первые месяцы жизни в Москве Илона не могла вспомнить без содрогания. Вначале она испытывала сильнейший стресс из-за незнания языка. В поликлинике, в которой нужно было сдать миллион анализов, прежде чем начать учиться, на неё постоянно кричали врачи, потому что она не понимала, что от неё хотят. Кричали коменданты общежития, охранницы на вахте, продавцы в магазинах, сотрудники сектора Африки в университете. Она уже привыкла к тому, что все вокруг кричат. Она начала привыкать к жизни в России.
Но даже, несмотря на то, что ей было очень тяжело и многое её огорчало и разочаровывало, она, будучи от природы человеком доброжелательным и открытым, старалась найти что-то хорошее и в этой чужой и непонятной стране. Она пыталась просто полюбить тех, кто её окружал, и принимала с благодарностью и смирением те события, которые приготовила для неё судьба.
В первый год жизни в Москве Илона пыталась убедить себя в том, что чувствует себя здесь комфортно. Об этом она говорила и своим родителям. Она не хотела, чтобы никто на её родине не подумал о том, что в России к иностранцам относятся «как-то не так». Илона вела почти так же, как дома: была непосредственной, открытой людям, весёлой и любознательной.  Она старалась не замечать, что за пределами студгородка начинались косые недоумевающие взгляды в её сторону. Девушка утешала себя тем, что это продиктовано элементарным незнанием других культур и традиций, а не чем-то иным. Были такие моменты, в которых ей причиняли боль, но она всегда старалась улыбаться обидчикам в лицо своей ослепительной улыбкой.
 Однако сильнее всего ей запала в душу одна история, произошедшая с нею на первом курсе, когда она ещё не очень хорошо знала Россию и едва разбиралась в тонкостях русской души. Это произошло в метро, когда Илона с подругой ехали на очередное собрание церкви «Посольство Христа», которую они посещали ещё в своей стране. Было раннее воскресное утро, на станции «Университет» в их вагон зашла молодая женщина с девочкой лет пяти. В вагоне было совсем мало людей, поэтому неудивительно, что они не могли остаться незамеченными девочкой. Она непосредственно к ним подбежала, села на свободное рядом с ними место и начала с интересом и даже удовольствием рассматривать девушек. Особенный восторг у ребёнка вызвали косички Илоны, которые она носила в то время, позже заменив их на гладкие причёски из искусственных волос. Девочка начала непринуждённо с ними болтать, спросила, кто они такие и откуда они приехали. Илона и подруга вполне доброжелательно представились, сказали, что они учатся здесь в Москве, а в Россию приехали из Кот Д’Ивуар, далёкой африканской страны. Надо заметить, что для Илоны, как и для её подруги, в подобной ситуации не было ничего сверхъестественного или неприятного. К детям всегда испытываешь особенное отношение, их невозможно не любить, невозможно им не улыбнуться, когда они улыбаются тебе. На родине их дома всегда были полны детьми, многочисленными племянниками и племянницами, кузенами и кузинами, да и просто соседскими ребятишками. Однако мать девочки, вероятно, увидела в этом общении нечто глубоко противоречащее её моральным принципам. Она буквально с силой отодрала свою дочку от сидения, кинула испепеляющий взгляд на Илону и её подругу, а потом начала что-то быстро громко и сердито говорить девочке. Она почти кричала на неё, но самым ужасным было то, что она сделала после этого. Женщина достала из сумочки пачку влажных салфеток и начала яростно тереть руки девочки, которыми та трогала косички Илоны. Они вышли на «Фрунзенской», оставив Илону с подругой в унизительном неприятном положении, потому что все пассажиры поезда были свидетелями этой сцены. Первый раз в жизни Илоне стало стыдно за то, что у неё тёмный цвет кожи. Она словно по-новому посмотрела на себя и на подругу. Ей стало казаться, что они крайне нелепо выглядят среди этих красивых белокожих со вкусом одетых людей в своих искусственных лакированных туфлях, пёстрых национальных платьях и дешёвой бижутерии, купленной в переходе станции метро «Тёплый стан»
 Стоит пояснить, что в африканских странах семейные походы в церковь по воскресениям зачастую являются единственным разнообразием в непростой жизни населения, поэтому прихожане стараются выглядеть в эти дни на все сто: наряжаются в лучшее, что у них есть, и следят за тем, чтобы их дети тоже выглядели не хуже остальных.
И тем утром они по привычке стремились принарядиться, и им казалось, что выглядят они просто отлично. Теперь же Илоне было стыдно за свой внешний облик. Вернувшись вечером домой, она скрепя сердце взяла деньги, которые отложила на подарок своему бой-френду ко Дню влюблённых, и отправилась в соседнее общежитие к знакомой студентке из Бенина, которая продавала специальные осветляющие лосьоны для тёмной кожи. Регулярное использование таких лосьонов приводило к тому, что кожа переставала вырабатывать пигмент и приобретала приятный светло-коричневый оттенок, примерно такой же, как у многих современных афроамериканских певиц.
 В этот же вечер Илона расплела все свои косички и попросила соседку сделать ей причёску из гладких волос. Национальные платья были сложены в отдельный пакет и спрятаны подальше. Всё, что казалось Илоне таким красивым на её родине, здесь стало предметом непонимания. Постепенно она приобрела вполне европейский вид и начала покупала самые обычные вещи. Даже на концерте «Судьба Африки зависит от тебя» Илона отказалась надеть традиционное платье, хотя русские организаторы концерта очень просили её об этом.
Но даже, несмотря на этот случай и десятки подобных случаев в её жизни, Илона не начала ненавидеть русских.  Если от природы у человека доброе сердце, ожесточить его трудно, почти невозможно. Просто ей удалось выработать некоторые механизмы самозащиты и правила поведения в этом новом для неё обществе. Вопреки всем обидам и недоразумениям она продолжала верить в то, что в глубине души все люди хорошие, и постепенно люди, русские люди, начали отвечать ей тем же.
В первый год жизни в Москве, Илона, как и все иностранные студенты, училась на подготовительном факультете с целью изучения русского языка. Это было, пожалуй, самое счастливое время, поскольку именно за этот год Илона встретила своих настоящих друзей, дружбу с которыми она впоследствии пронесла через всю жизнь. Спустя несколько месяцев после начала обучения, Илона с удовольствием открыла для себя, что изучение русского языка приносит ей огромное удовольствие. Он был не менее красивым, чем её родной французский, несмотря на то, что некоторые звуки, а в особенности твёрдые согласные, не всегда ей подчинялись. Но в целом он легко ей давался, и она явно обгоняла своих одногруппников по показателям в учёбе. Кроме того, преподаватели очень ценили её упорство, тягу к преодолению всевозможных трудностей, природную любознательность. Её часто приглашали читать стихи русских поэтов на вечерах художественной самодеятельности. Это доставляло нашей героине колоссальное удовольствие. И пусть их смысл не всегда был понят ею на сто процентов, она насаждалась самим перетеканием звуков, ритмом, новыми словами.
Кроме изучения языка Илона увлекалась спортом и танцами. Университет располагал большим физкультурно-оздоровительным комплексом, предлагающим массу возможностей для активных способов проведения досуга своим студентам. Так, она стала одновременно посещать занятия по аэробике, большому теннису и вступила в танцевальный ансамбль «Мелодия дружбы», руководитель которого ставила танцы народов мира. В этот ансамбль Илону привела её новая подруга Джулиана, студентка из Колумбии, с которой по окончании учёбы их связывала многолетняя тесная дружба.
Единственным человеком, с которым с которым у Илоны никак не складывались отношения, была её новая русская соседка Лена. Их поселили вместе, когда Илона уже закончила учёбу на подготовительном факультете и стала студенткой первого курса медицинского. Лене было около двадцати двух, она уже училась в магистратуре на кафедре органической химии. К своей африканской соседке она относилась равнодушно, можно сказать, практически её не замечала. К слову сказать, девушка никогда не испытывала особой эйфории от принудительно насаждаемой университетом «дружбы народов», поскольку поступила туда по стечению обстоятельств, не добрав несколько баллов на экзаменах в профильный ВУЗ. Кроме того, в тот момент, когда в её комнату подселили новую соседку, Лена находилась в очень подавленном эмоциональном состоянии. А поскольку по своей природе она была человеком очень закрытым и своё плохое настроение не любила делить с окружающими, то предпочитала политику нейтрального сосуществования. Всё их общение ограничивалось редкими приветствиями и короткими диалогами на бытовые темы. Со своей стороны Илона воспринимала подобное равнодушие очень болезненно. Она искренне недоумевала, почему её соседка так нелюбезна с ней, не отвечает на большую часть её вопросов, делая вид, что просто не слышит их. Илону угнетало царившее в их комнате молчание, и она подумывала о том, чтобы со временем поменять комнату.
Итак, в описываемое мною время Лена чувствовала себя очень несчастным человеком. Несчастным и одиноким. В ту осень умерла её бабушка, и она долго не могла прийти в себя после этого. Ей не хотелось ни работать, ни учиться, ни заниматься чем-либо ещё. Всё своё свободное время она проводила в лесу, который находился неподалёку от их общежития, на берегу маленького пруда, и смотрела на уток. Утки были очень толстыми, потому что люди подкармливали их картошкой фри из находящегося по соседству Макдоналдса. Иногда Лена брала с собой фотоаппарат и снимала осенние пейзажи. Ещё она фотографировала уток и маленькую белочку, которая забавно таскала еду из кормушки на дереве, а потом зарывала её в землю про запас. Лена оттачивала своё мастерство, добиваясь безупречной цветопередачи своих кадров. Когда начинало темнеть и снимать становилось сложнее, она начинала наматывать круги по лесу, доводя себя до полного физического изнеможения. Приходя домой, она сразу же проваливалась в глубокий сон, свободный от постоянных горьких мыслей об утрате. Эти ежевечерние прогулки были единственным способом облегчить душевную боль, которая мучила её.
Лена очень любила свою бабушку, потому всё своё детство фактически провела рядом с ней. С родителями у неё были очень прохладные отношения, может быть из-за того, что всё своё внимание они уделяли её младшей сестре, которая была объектом просто вселенской любви, а Лена считалась не более, чем старшей дочерью.
Тем не менее, бабушке удавалось любить обеих внучек одинаково, хотя Лене всё равно казалось, что её она любит чуточку больше. В детстве она проводила у неё очень много времени, а после шестого класса и вовсе переехала к ней. Формальной причиной было то, что химико-биологический лицей, в который перешла Лена, находился в одном дворе с бабушкиным домом, но на самом деле такой расклад устраивал абсолютно всех.  Родители даже как будто вздохнули с облегчением.
И вот теперь, когда бабушки не стало, Лена почувствовала себя страшно одинокой. Ей показалось, что мир безвозвратно опустел. В комнате всё время были соседка со своим бой-френдом или подругами, так что Лена невольно чувствовала себя лишней. Хотя точнее будет сказать, что она стала чувствовать себя лишней. Когда бабушка была жива, она и не обращала на подобные вещи внимания, просто занималась своими обычными делами. Жизнь в общежитии предполагает постоянное нарушение личного пространства, с этим уже ничего не поделаешь. Но той осенью ей хотелось пространства – личного и в избытке. Она могла найти его только в этом лесу, поскольку находилось немного желающих гулять поздним ноябрьским вечером.
Так прошла осень, потом наступила зима. На Новый год Лена не поехала домой, потому что знала, что её никто там не ждёт. Кроме того, она очень сильно заболела и три последних дня декабря у неё держалась высокая температура. Соседка ушли отмечать праздник к своему другу, а она решила провести ночь в компании добрых красивых мультфильмов Хайо Миядзаки, поклонницей творчества которого она была ещё с первого курса. В этих немного наивных детских историях помимо типичного для сказок противостояния добра со злом, неизменно всплывала тема поиска себя, своего предназначения в жизни. Лена училась на кафедре органической химии, была на очень хорошем счету у преподавателей, даже удостаивалась как-то Президентской стипендии. Но хотела ли она в действительности посвятить свою жизнь химии, она не знала. Иногда ей казалось, что она живёт по инерции, отметая другие возможности. После смерти бабушки всё потеряло для неё смысл. В ту новогоднюю ночь ей было особенно жалко себя. И хотя сама она считала жалость последним чувством, она увидела себя со стороны – потерянную, больную, никому не нужную. Завернувшись в старенький плед, она смотрела мультфильмы, в которых показывали  дружные семьи, а сёстры были лучшими подругами. За окном общежития взрывались праздничные фейерверки, обитатели общаги высыпали во двор и носились по нему – радостные, беззаботные, кидали друг в друга снегом…
От всего этого Лене стала ещё хуже и она заплакала. Заплакала так, как  не плакала никогда – отчаянно, горько, безысходно. Именно в этот момент в комнату за какой-то посудой забежала нарядная и весёлая Илона. Увидев, что Лена плачет, всё её веселье как рукой сняло. Прежние непонимания и обиды в этот момент отошли для неё на второй план. Она увидела перед собой человека, у которого что-то случилось. И, исполненная решимости, она просто подошла к Лене, присела на её постель рядом и обняла за плечи. Она не задавала никаких вопросов, просто крепко обняла её, приняв на себя содрогания её плача. Так они сидели несколько минут, после чего Лена  немного успокоилась и, посмотрев на свою соседку красными от слёз глазами, сказала одно слово «Спасибо».
 В ту ночь Илона не вернулась к Джону Марку, отправив его отмечать Новый год в компанию друзей-футболистов. Она провела её с Леной. В первый раз жизни они разговаривали – обо всём на свете: о жизни и смерти, о любви и предательстве, о прошлом и будущем. К удивлению Илоны, выяснилось, что Лена очень хорошо знает английский и может практически свободно на нём изъясняться. Прожив почти год вместе, они в первый раз разглядели друг друга.  Илона увидела в своей соседке умного, очень ранимого и доброго человека. Не избалованная родительской любовью она была всей душой привязана к одному человеку, утрату которого она восприняла как крах личного мироздания.
 Кроме того, её неотступно мучила мысль о том, что она бесконечно виновата перед своей бабушкой за то, что в последнее время своей жизни была так далеко, не поддержала, не поцеловала, не попрощалась. Это чувство вины перед умершим человеком за несказанные слова, незаданные вопросы, нераскрытые объятия было очень хорошо знакомо Илоне. Слишком хорошо, и все разговоры о том, что время лечит, тоже были для неё пустым звуком.
Стоит ли говорить о том, что после той странной новогодней ночи, проведённой вдвоём, отношения соседок начали меняться. И пусть это происходило не быстро, потому что Лена первое время стеснялась своей мимолётной слабости и проявления чувств, однако искренность и доброта Илоны в конце концов подкупили и её. Она словно училась по-новому видеть окружающий себя мир – мир, в котором не было русских и иностранцев, православных и мусульман, чёрных и белых, богатых и бедных,  а были просто люди – плохие и хорошие. И суть их никак, ну просто никоим образом не зависела от того, кем они были и к какой культуре принадлежали. Порой, глядя на свою соседку, эту маленькую хрупкую девушку, она ловила себя на мысли, что поражается её жажде жизни, тяге к знаниям, её смелости, уверенности в том, что всё обязательно будет хорошо. И всё это несмотря на отсутствие помощи от родителей, жалкую дотацию в двести долларов от своей страны (как она вообще жила на эти деньги?), недосып и стрессы. Они стали чаще разговаривать, мечтать о чём-то, делиться своими планами. И, несмотря на то, что они были людьми совершенно разных культур и тысячи километров разделяли их родные города, здесь и сейчас, в этой точке пространства-времени, в маленькой комнате одного из общежитий огромного мегаполиса они понимали друг друга так, словно были знакомы всю жизнь. Лена по-новому взглянула на тех, кто окружал её. Теперь это была не масса разношёрстных студентов, говорящих на своих языках, это были люди – очень разные, каждый со своей историей, традициями, взглядами на жизнь. Лена начала их замечать…
Что же ждало Илону?  Как сложилась её дальнейшая жизнь в Москве? Конечно, это была не лёгкая жизнь, но она стала лёгкой в её восприятии. Изменилось именно мироощущение с тяжёлого и мрачного на лёгкое и позитивное. Эта жизнь больше её не пугала, люди не казались враждебным. Она жила и была открыта всему новому, по-прежнему старательно училась, радовалась мелочам, помогала людям. В итоге Илона успешно окончила пять курсов медицинского факультета и ординатуру. О том, что было с ней потом, при желании мы можем рассказать, но не будем этого делать. Может быть, она вернулась на свою неспокойную родину, а может быть вышла замуж за Джона Марка и уехала с ним в Париж… Это уже другая история – история жизни вне России. Несомненным остаётся лишь, то, что и в этой другой жизни она сохранит свой стержень, своё достоинство и величие души.
  Позволим себе ещё ненадолго заглянуть в прошлое и подсмотреть ещё один день, а точнее утро, из жизни нашей героини. Это раннее воскресное июньское утро, в котором ещё нет изнурительной жары и на улицах безлюдно и чисто. Темнокожая девушка в льняном голубом сарафане и белых сандалиях на босу ногу выходит из стеклянных дверей и своего общежития, пересекает территорию студенческого городка и направляется в сторону подземного перехода через широкий проспект, на котором даже в это время суток довольно плотное движение. Через плечо  она несёт маленькую вязаную сумочку, а в руке  – пакет с толстой книгой в кожаном переплёте. Это чудесное летнее утро, и настроение у девушки тоже чудесное, ведь за плечами шесть сданных экзаменов, а лето ещё только в самом разгаре. А самым радостным этим утром является мысль о том, что, наконец-таки,  спустя три года после приезда в Россию, ей удалось накопить достаточное количество денег на билеты домой. Илона  поедет на родину!  Мыслями она уже почти там, обнимает своих родителей и брата, бежит к своим школьным подругам и соседям. Скорее бы…
Она почти дошла до своей цели – высотного  здания гостиницы для иностранных туристов. В этом месте организаторы её церкви арендуют зал для проведения еженедельных воскресных служб. Больше не нужно никуда ездить, здание гостиницы совсем рядом со студгородком. Зал находится на последнем – тридцать третьем этаже, он немного мрачноват, как, впрочем, и вся гостиница – наследие советской эпохи, но яркое утреннее солнце проникает сквозь его стеклянные стены и делает его изнутри радостным и нарядным. Илона видит здесь многих своих знакомых и земляков – маленькое, но такое родное общество. Девушки в национальных платьях ещё больше усиливают тоску по дому. Сегодня большое событие для их церкви – пять лет назад было открыто её московское представительство. По этому случаю всё внутреннее пространство зала, сцену и кафедру украсили живыми цветами. Их пастор – юноша двадцати семи лет, геолог-аспирант, облачился в свой лучший светлый костюм. Поздравить прихожан приехали представители семей дипломатов и других конфессий.
 Сейчас все просто приветствуют друг друга, обсуждают планы на каникулы или несданные экзамены. Через несколько минут пастор приглашает всех занять свои места в зале и приготовиться к первой молитве. Илона закрывает глаза и начинает свою молитву с благодарности Богу за ту жизнь, которую он ей дал, за все минувшие события и те предстоящие, которые он ещё только готовит для неё. Она стоит в лучах солнечного света, и в этой золотой пыли её фигурка кажется особенно миниатюрной. Мне бы хотелось запечатлеть её в этот момент на фото в технике contre jour . Когда она молится, её лицо становится безмятежным, как  у младенца. Её душа устремляется вверх, гораздо выше тридцать третьего этажа этой гостиницы. Снова и снова она молится о небесном царствии для своей покойной сестры, о здоровье и душевных силах своим родителям. О младшем брате, который начал покуривать травку и чья успеваемость с каждым годом неуклонно ползёт вниз. О своём возлюбленном,  о том, чтобы поскорее зажила сильная травма ноги, которую он получил на последней тренировке, и о том, чтобы его сессию не перенесли на осень. Она молится о своей соседке, которая с каждым днём становится ей всё ближе, о том, чтобы её жизнь была счастливой и радостной. Она молится за всех своих родственников – простых, но хороших людей. Она молится за свою страну и свой народ – угнетённый трудной жизнью и страдающий от сформированного в течение столетий нежелания жить собственным умом, получивший полвека назад долгожданную свободу, но пока не сумевший толком ею распорядиться.  В глубине души она лелеет надежду на то, что когда-нибудь Африка  будет благополучным процветающим континентом. Люди осознают свою значимость, пользу труда, а проблемы наркомании, голода, СПИДа навсегда канут в тёмное прошлое вместе с эпохой колониальной зависимости. И в этот момент вера её так глубока и желание так сильно, что я нисколько не удивлюсь тому, что когда-нибудь всё так и будет. Именно такие люди, как Илона, двигают горы и делают невозможное возможным, и я точно знаю, что светлое будущее в этих руках.  Если разобраться, она не была ярким лидером или борцом по своей сути, но она научила всех нас чему-то гораздо большему – принятию и уважению, мудрости и терпимости, толерантности и желанию добиваться своих целей несмотря ни на что и вопреки всему. Всё вместе это укладывается для меня в загадочное понятие «дружбы народов», которую так трудно навязать извне, а можно лишь воспитать изнутри.