Куплянка гл. 1 Эвакуация

Вагон был набит битком пассажирами и их вещами, хотя количество багажа было строго ограничено. Пассажиры - эвакуированные из Москвы - всеми правдами и неправдами пытались взять с собой как можно больше клади. И, каким-то образом, некоторым из них это удавалось. Особенно много вещей оказалось у молодой женщины с ярко-рыжими волосами, вызывающим маникюром и ярко накрашенными губами. "Газик" с молодым полковником, на петлицах которого  алели "кубари," подъехал чуть ли не к самому вагону. Солдаты загрузили в вагон вещи и рыжую женщину, которая церемонно чмокнула полковника в щеку и, не оборачиваясь, прошествовала в вагон. Полковник суетился за окном, что-то выкрикивая, но женщина занялась своей сумочкой и уже не обращала на него внимания.
 В отделении старого плацкартного вагона, рядом с проводниками, расположилась высокая, стройная женщина лет тридцати, с двумя детьми и, похоже, беременная. Красавицей её не назвал бы никто, но чувствовалась в ней русская порода: немного скуластая, большие ясные серые глаза, а волосы... Коса, в руку толщиной, заканчиваясь ниже поясницы, оттягивала голову назад, придавая женщине гордый вид. На висках - пушистые русые завитки. Никакая парикмахерская не смогла бы изуродовать эту красоту. Губы, полные, красивого рисунка, обрамляли небольшой рот. Дети, два мальчика,(одному - около двух, второму около пяти лет) испуганно выглядывали из-за материнской спины.
-"Мама, а мы скоро поедем?"- шёпотом спросил старший мальчик, светловолосый, сероглазый, как мать.
 -Как только поезд даст гудок, Серёжа, - думая о чём-то своём, вполголоса ответила женщина.
Об эвакуации ей сообщил муж всего два часа назад. Вещи собирали в спешке. Из продуктов взяли с собой хлеба, сгущёнку, рыбные консервы, колбасу, сварили десяток яиц. Это было ничтожно мало для беременной женщины и её двоих детей на неделю пути, а именно столько, по расписанию, должен был затратить поезд. Расписание... Как будто сейчас можно было доверять расписанию!
 Должны были уже отправиться. Но поезд всё ещё стоял у перрона. В вагоне было темно, только из-под двери купе  проводниц едва брезжил свет от коптилки. Все окна заклеены чёрной бумагой для светомаскировки, хотя скрывать свет не было никакого смысла - его не было.
Вагон  плацкартный, но пассажиров набилось "под завязку": заняты не только  третьи, багажные полки, но даже проходы. Тем, кто расположился на багажной полке, было комфортней всего, так как сидеть там невозможно, а лежать больше двух - не получится. На нижних полках сидели впритык.
Женщина с детьми была прижата в угол. От большой массы тел в вагоне  стало теплее (стоял конец октября, заморозки свободно гуляли по земле, а вагон не отапливался). Измученные всей кутерьмой, непонятным поведением родителей, новыми необычными впечатлениями, теснотой, незнакомыми людьми, непонятными запахами, дети начали было капризничать, но строгий голос матери угомонил их, и вскоре они уснули, привалившись к матери и посапывая своими маленькими носиками.
Поезд тронулся неожиданно уже под утро. Под стук колёс женщина задремала. Ещё вчера она была женой и матерью шестерых детей: трёх мальчиков и трёх девочек, старшая из которых была всего на четыре года моложе её. Муж, судовой инженер-механик, был старше своей жены на двадцать лет. Познакомились в Моршанске, где Варя училась в медицинском училище на втором курсе. Ухажёров у неё было много, но всех отвергала, а взрослый стройный мужчина, пришедший однажды на танцплощадку, покорил с первого взгляда. Встречались недолго, на предложение выйти за него замуж ответила согласием. Бросила училище, не сообщив  ничего матери в село, уехала с мужем, Василием, в Москву, где он жил. Счастливая, окрыленная, пришла в московскую квартиру мужа. Открыв дверь своим ключом, пропустив молодую жену вперед, Василий не торопился зайти сам... почему-то. Открылась дверь боковой комнаты. Оттуда выбежала девушка лет 18-19.
--Здравствуй, папочка,- бросилась она навстречу отцу.
Варвара опешила. Ни о какой дочери Василий ей не говорил. Но оценить ситуацию никак не успела. Выбежала ещё одна, моложе, лет 17.
-Здравствуй, папочка, я так по тебе соскучилась!
Вот тебе на! Да их оказывается двое!
Но на этом сюрпризы не закончились.
-Здравствуй, папочка,- донеслось сквозь какой-то туман до Вари. Это появилась ещё одна дочь, лет тринадцати. И окончательно добил женщину карапуз, лет трёх, появившийся в сопровождении маленькой, сутулой, лет пятидесяти женщины, удивительно похожей на мужа. Это была его старшая сестра Домна, старая дева, которая оставалась с детьми во время отъезда их отца.
 Такого поворота событий Варя не ожидала. Василий не обмолвился ни единым словом о своих детях.  В  его паспорте никаких сведений о них тоже не было.
Сердце молодой женщины не выдержало, и она потеряла сознание, скользнув по стенке прихожей, к которой она прижалась после появления второй дочери. Очнулась от прикосновения холодного сырого полотенца, которым её обтирала старшая девушка.
-Очнулись? Это, вероятно, от волнения? Или Вы переутомились в поезде? А нас Вы не бойтесь, я договорилась с сёстрами, что мы все будем Вам помогать.
-Вы кто? Как Вас зовут? – срывающимся, хриплым от волнения голосом прошептала женщина.
-Я Марина, старшая дочь. Мы уже три года без нашей мамочки, она умерла при родах. Мы с  Лизой уже взрослые, а Герочке и Наде нужна мать.
Молодая женщина приподнялась, недоуменно оглядываясь. Кроме Марины в комнате никого не было. Из-за двери доносились детские голоса  и бас мужа. Что делать? Сразу собраться и уехать? Но куда? Письмо с сообщением, что она вышла замуж и поехала с мужем в Москву, придёт раньше, чем она успеет доехать до дому. Паспорт у мужа, денег на обратную  дорогу тоже нет. Да и как объяснить всё дома?  Выяснять отношения с супругом  и даже видеть его в данный момент не было никакого желания. Нет, домой нельзя.
-Может, Вы поспите? - донёсся голос Марины. Она всё ещё сидела рядом и внимательно наблюдала за выражением лица мачехи.- А все вопросы можно решить завтра. Правда?
Завтра? Да, завтра она поговорит с мужем, а за ночь что-нибудь придумает. Конечно, завтра!
 И вот она уже шесть лет  в Москве. Отношения между приемными детьми и мачехой были очень тёплыми. Со всеми, кроме тринадцатилетней Нади. Она  никак не хотела мириться с присутствием в доме молодой женщины. Но постепенно всё, так сказать, вошло в спокойное русло. Муж много времени проводил на работе, Варвара тоже работала продавцом в гастрономе. Народила двоих сыновей, а теперь ждала третьего ребёнка. Старший, совместный ребёнок, Серёжа, был общим любимцем. Однажды он без разрешения взял у Геры, самого младшего из детей мужа, альбом для рисования и закрасил рисунки старшего брата, приготовленные как домашнее задание.
-Мама, он мне рисунки испортил, - прибежал с плачем мальчик, протягивая Варе испорченный альбом.
-Сергей, ты зачем зачертил все Герины рисунки? - строго спросила мать.- Нельзя брать без спроса!
-Мама, Генечка такой доблый, он мне дал альбомчик полисова-ать!
От изумления от такого поворота  у Герочки пропали слёзы.
-Ну, хитре-ец! Ладно, рисуй уж, если тебе так хочется! Дарю альбомчик! (Забегая вперёд, скажу, что Серёжа, видимо, унаследовал от деда талант художника, и в трудные послевоенные годы помогал семье, рисуя вывески, плакаты для завода и получая за это деньги.)
 Всё было бы хорошо, если б не началась война и бомбёжка Москвы. Несколько дней назад Варвара чудом избежала смерти. После объявления воздушной тревоги не спустилась в бомбоубежище: дома дети были только на попечении Нади, старшие - на работе. Добежала уже почти до дома, и словно какая-то сила толкнула прижаться к стене. На то место, где только что стояла, упал со свистом осколок. Когда на следующий день взвесила - 290 граммов смерти!
На семейном совете решили: Надю и Германа отправить вместе с Лизой в Кирсаново, где был у Домны свой домик, Марина останется в Москве, а со своими детьми Варя поедет в Среднюю Азию.
 Дети спали сидя, привалившись к тёплому боку матери. Женщина тоже задремала. В  вагоне больше не слышалось перебранки пассажиров. Каждый спал там, где мог примоститься.
Из полусонного состояния женщину вырвал внезапный толчок. Поезд неожиданно остановился. С верхней  полки упал пассажир, в вагоне закричали. Испуганная проводница пыталась уговорами утихомирить людей. Кто-то из мужиков выбежал из вагона. Вернулся минут через десять и сообщил, что поезд дальше не пойдёт, так как  впереди подорван или разбомблен мост. Что же делать? Где находятся они? В пути были около восьми часов. Надо уточнить место их нахождения.
За годы замужества Варе не раз приходилось принимать решения самостоятельно. Ждать неизвестно чего с двумя детьми на голодном пайке - это было не для неё.
Из разговора с проводницей выяснила, что стоят они на полустанке в двадцати километрах от её родного села. Обычно  к пассажирскому поезду добирались с оказией, если повезёт. Или ходили пешком. Если бы она была одна… Но, если Серёжа любит ходить и бегать, то маленькому Павлуше это расстояние не преодолеть. Ну что ж. Она понесёт его.
Женщина направилась к выходу, взяв на руки сонного младшего сына, приказав крепко держаться старшему за сумку с продуктами, которую взяла в другую руку, оставив остальные вещи в вагоне,
-Вы куда?- удивилась проводница.- До распоряжения начальника поезда - никто никуда. Я за вас всех отвечаю...
 Закончить свою речь она не успела. Впереди раздался взрыв, взметнув клубы дыма и пыли. Вагон качнуло. С ужасным воем немецкие самолёты пикировали на поезд!  Из газет Варя знала, что во время бомбёжки надо держаться подальше от поезда, да и муж ей твердил о том же. Высадив из вагона детей, схватила обоих  и ринулась подальше от вагона, поближе к лесополосе, находящейся метрах в пятидесяти от полустанка. Из всех вагонов посыпались  люди. Быстро бежать  женщина не могла. От страха у неё заплетались ноги. Младший сын пронзительно визжал. Продолжали взрываться бомбы. Вой бомбардировщиков  ввинчивался в мозг. Варвара упала в неглубокий ров перед лесополосой, затормошила Павлика:
-Что ты кричишь? Тихо-тихо, маленький, мама с тобой и Серёжа здесь. Сейчас мы немного отдохнём и пойдём гулять .Хочешь гулять? Всё у нас хорошо. Всё хорошо,- успокаивала она сына. Или себя? Наконец ребёнок успокоился. Боже мой,  а где Серёжа!? Оглянулась в панике. Старший сын стоял сзади,  во все глаза смотрел на  поезд. Их вагон горел. Пассажиры некоторые лежали, не двигаясь. Варя  увидела неподвижное тело рыжей женщины. Другие пассажиры отползали подальше, третьи бежали к лесополосе. Варвара никак не могла сообразить, как она, с двумя детьми, могла их всех обогнать? Вероятно, ей только казалось, что она бежит слишком медленно, как во сне. Около полоски деревьев она оказалась первая! Но что делать дальше?
-Мам, мы теперь куда?- спросил её сын.
В село. К маме. Только к маме.
 Немецкие самолёты улетели, больше ничего не взрывалось. Надо идти.
-Мы пойдём к бабушке с дедушкой, сынок. Вы там увидите коровку, поросёнка, курочек. Бабушка у нас очень красивая, очень добрая.
-А дедушка?
На этот вопрос Варя  не знала, как ответить. Как примет их мать и отчим, она не знала. Но выбора не было. Как будет, так и будет.
-Пойдёмте, дети. Недалеко дорога, может быть, кто-нибудь подвезёт нас.
Но, оказалось, что младшенький не может стоять на ножках. Капризничает или..? Никакие уговоры не помогали. Как только женщина ставила малыша на ноги, он тут же падал и смотрел страдальчески и испуганно на мать. Неужели это испуг так на него подействовал? Ну, ничего. Нужно просто подальше отойти отсюда. Свежий воздух и дорога отвлекут малыша, он успокоится и хотя бы немного пройдёт самостоятельно. Взяв на руки мальчика, строго приказав старшему не отставать, двинулись к дороге.
После пережитого идти было очень трудно. Руки вскоре затекли, Павлуша оказался очень тяжёлым. Как же она преодолеет такое расстояние? Добравшись до дороги, Варя села прямо на морозную землю, посадив детей на колени. Но отдыхали недолго. Им снова повезло. Вскоре показалась грузовая машина. В  кузове  сидели солдаты. Гражданских людей брать было запрещено. Но чем могла угрожать нашим солдатам женщина с двумя малыми детьми? Выяснилось, что машина едет в соседнее село. Варя повеселела. Уже сегодня они будут в тепле и накормлены. Только теперь женщина почувствовала голод и поняла, что авоську с продуктами она потеряла около поезда. Солдаты с шутками и прибаутками погрузили детишек в кузов машины, помогли взобраться и женщине.
-Идите сюда, поближе к кабине, мы потеснимся,- предложил пожилой солдат.
Вскоре Варя вместе с детьми устроилась на передней скамеечке. Дети прильнули с двух сторон к матери. Машина тронулась. Дорога, разбитая в ненастные осенние дни колесами телег, сейчас застывшая от мороза,заставляла машину подпрыгивать на замерзших комках грязи. Малыши теснее прижимались к матери. Тент, закрывавший половину кузова, не давал проникнуть ветру, но всё равно было холодно. Женщина пыталась накрыть детей полами своего пальто, чтобы не простудились. Пожилой солдат покопался под лавкой и вытащил старое одеяло.
-Возьми, молодка, укрой малышей.
Женщина поблагодарила солдата за заботу.
-Не стоит,- отмахнулся тот,- у меня самого уже внучата такие. Их нельзя держать на холоде, я знаю.
-Мама, я есть хочу,- вполголоса проговорил робко Серёжа.
-И я, и я, - воскликнул младший.
Кормить детей было нечем. Поняв непростое положение привлекательной женщины, солдаты развязали вещмешки и начали угощать малышей.
-Как тебя звать, крепыш?- обратился один из них к Павлу..
-Паша. Нет, я дед Павлуха, у меня семнадцать внучат на фронте,- немного прикартавливая, ошеломил  двухлетний "дед".
-Ну, дружок, ешь тогда и дожидайся своих внучат с победой,- под весёлый хохот служивых, протягивая кусок хлеба и кусок колбасы "деду",  проговорил солдат. Накормили и Серёжу. Варвара отказывалась от предложенного угощения,  стеснялась есть. В ней ещё был силён старый деревенский обычай - отказываться не менее трёх раз от предложенной еды. Солдаты настаивали.
-Муж-то, где? Воюет, небось?
Ей было неловко сказать, что её муж в таком возрасте, что не подлежит  мобилизации и отвоевал своё во время Русско-Японской войны, побывал в японском плену и воевал в  гражданскую. Он был на два года старше матери Варвары. Теперь он работал на оборонную промышленность страны.
Она кивнула головой, не вдаваясь в подробности. Солдаты балагурили, пытаясь привлечь к себе внимание молодой женщины, но ей было не до их шуток: перед глазами ещё стоял развороченный, горящий состав и лежащие неподалёку от него люди.
 Домой, к маме, попали поздним вечером.
Дом принадлежал спиртзаводу, на котором отчим Абакумыч, как все его звали в селе, работал кузнецом. Это был крепкий мужчина, рыжий балагур, от которого деревенские девки были без ума. Любая из них с радостью пошла бы за него замуж. А он выбрал женщину с тремя детьми, которая по красоте не уступала петербургским красавицам. Черты лица её напоминали Наталью Гончарову, жену Пушкина, на которую заглядывался царь. А на Таисию заглядывался красавец мужчина Климент Ворошилов (Фотография Ворошилова долго хранилась в семейном сундуке. Пропала во время переезда).
.Первый её муж, художник, умер во время эпидемии холеры. Причём Тае пришлось чуть ли не дважды хоронить его: заболел, потерял сознание, и его свалили в одну кучу с умершими, вывезли на кладбище. Ночью очнулся, кое-как вылез из могилы, благо второпях неглубоко зарыли и плохо присыпали. Здоровье у художника, как психическое, так и физическое, было подорвано. После своего первого захоронения прожил год. Умер, оставив молодую жену с тремя детьми: две девочки и мальчик. Мальчик уже воевал, отказавшись от брони, и имел сына. Девочки стали замужними дамами. У старшей трое детей, ожидает четвёртого. Она живёт в соседнем, тоже  заводском, доме для дирекции завода. Муж -  главный бухгалтер  завода.
  Тая, Таисия Васильевна, вначале обрадовалась появлению своей младшей дочери. Но, видимо, в душе её осталась обида на Варю за её непонятное замужество без родительского благословения, без предварительного знакомства матери с будущим зятем, за то, что бросила учёбу. Хлопот в семье сильно прибавилось: нужно было кормить ещё троих домочадцев, лечить Павлушу (он совсем перестал становиться на ноги),да и характер у дочери был далеко не сахар. Ссоры, споры дочери с Абакумычем, нехватка продуктов, скорое рождение ещё троих внучат(обе дочери и невестка были на последних месяцах беременности), отсутствие вестей от младшего сына с фронта, помощь его жене, теснота(квартира была однокомнатная, русская печка занимала половину кухни)- всё это выбивало из устоявшейся колеи. Хорошо ещё, что муж старшей дочери был с семьёй - у него  броня – документ, освобождающий от воинской повинности, как особо ценного работника
Младшую дочь, с её двумя сыновьями, разместили в комнате, а хозяйка, Таисия,  вместе с мужем, вынуждена была располагаться на ночь на полатях в кухне.(Полати- это деревянный настил, одна сторона которого клалась на верх русской печи, а вторая крепилась на брусках к противоположной стене)Ночью эта своеобразная кровать служила старшему поколению, а днём была излюбленным местом для игр детворы в холодное время. Рядом зимой сушились валенки, варежки, рукавицы, в печурках(углубление с боку печи) любил греться кот, отдыхая от тисканья малышей. Летом детвора носилась по селу или играла в развалинах старой церкви, расположенной напротив дома. Водопровода в квартире не было. Для заводских рабочих воду доставляли в больших деревянных бочках зимой и летом. Но если летом можно было полоскать выстиранное бельё в речке за километр от дома, то зимой приходилось экономить каждую каплю. В морозные дни водовоз заходил погреться в дом, а хозяйки наполняли все ёмкости. Детей загоняли на полати, чтобы не путались под ногами. Мать давала строгий наказ:
- Сидите молча и тихо, не высовывая своих курносых носов.
 Такие же наказы давались и тогда, когда в дом приходил кто-либо из посторонних.
Посторонними были жители села, которые приходили к Таисии, чтобы заказать платье или позвать для помощи в приготовлении пищи для какого-либо торжества. Мать Варвары слыла в селе отличным кулинаром и превосходной портнихой. Дочь в таких случаях всегда ей помогала. Нередко приглашали их и в дом директора завода, а директорские дети прибегали в дом кузнеца, как к себе домой, пристраивались на скамейке за столом и "требовали" дать им ложки.
-Да что же это такое?- сокрушалась директорская кухарка. - Я им пироги, я им котлеты, а они бегут к вам какую-то тыкву есть! Им что, конфет и фруктов мало?
Но, по-видимому, тем детям не хватало не тыквы, а простого человеческого тепла и внимания, каким были окружены дети в доме кузнеца. 
 Абакумыч в свободное от работы время с удовольствием обучал чему-либо Варвариных мальчишек, таскал на плечах «деда Павлуху».
Впереди были похоронки, рождение трёх малышей в семействе, изнурительный труд не только Варвары ,но и малышей. Война...
( Продолжение следует)