Абрикосы с кетчупом

– Осторожней, Таечка, споткнёшься… Ну куда ты так бежишь?
– Ведь Алон меня ждёт! Понимаешь, мама?

Замечательная у нас аллея. Длинная дорожка из выщербленного асфальта тянется вдоль школьного городка. По сторонам, и слева, и справа – лес. Ну, не лес, так лесок. Во всяком случае,  можно  погулять  по  настоящей,  не упрятанной  в  бетон,  земле.   И  иногда  даже увидеть кролика, мангусту или ёжика.

Тая и её мама идут к «своей» скамеечке. Эта скамья стоит под большим деревом и оказывается в тени как раз в утренние часы, когда четырёхлетнюю Таю и её друга Алона выводят погулять. Рядом – заросшая редким кустарником горка и докатившаяся с неё почти до дорожки россыпь камней: камни большие, камни поменьше, и совсем крошево. Для детской игры – очень удобное место. На большом камне можно расставить всякие формочки, тарелочки. Камнями поменьше друзья огораживают свой «домик». А маленькие камушки тоже пригодятся: из них, да ещё из цветов и опавших листьев, можно приготовить замечательный обед для Таиной куклы…

Кукла «едет» в большом пакете, который несёт мама. Там же – кукольная посуда и большой резиновый мяч. Мяч такой яркий, что его уже не раз удавалось найти, если во время игры он куда-то убегал от детей.

Алон, наверно, уже заждался подружки – ведь они с мамой сегодня так долго собирались! Тая добегает до поворота, откуда уже видна их скамейка.
– Мама! Там кто-то лежит! – разочарованно поворачивается к матери девочка…

На скамейке спит мужчина. Мятые джинсы… Сумка под головой… Рабочий, что ли, из ремонтников? Выдалась свободная минутка, пошёл отдохнуть в тени… Нет, не похоже, что-то не так… Куртка! Из сумки торчит куртка, синяя водоотталкивающая ткань – зимняя, для дождей. Явно не по погоде, ведь середина лета, жарища. Кто же сейчас так утром из дома выходит? Ах, вот в чём дело – нету у него дома… Бедолага! Впрочем, чёрт его знает, что у него на уме? Светлана опасливо, за руку, проводит дочку мимо:
– Дядя  спит.  Пойдём,  Таюшка,  погуляем  в  школьном дворе.   Там  горки  есть,  лазалки всякие. 
– А как же нас Алон найдёт? – расстраивается девочка. – Мы же сказали, что будем у нашей скамеечки.
– Мы им позвоним... Алло, Алла? … Вы ещё не вышли? Подходите к нам, мы будем на школьной площадке… Занята наша скамейка, спит там кто-то. Похоже, бездомный… Ну, как же я его прогоню? Н-не знаю… Н-нет… Ну, давайте, спускайтесь к нам.

В конце аллеи стоит маленький домик. Это будка для охранника. Но сейчас его там нет: у школьников каникулы, и охранять некого. От будки вниз, к площадке перед школой, ведёт широкая лестница. По ней спускаются Алла и её сын Алон, которого так ждёт огорчённая Тая. Алон чуть постарше Таи, а может быть, просто немножко крупней. К лестнице он подъехал на своём новом самокате. Разумеется, по лестнице самокат сносит на руках мама. Но внизу, у последней ступени, Алон вскакивает на самокат и с независимым видом проезжает мимо Таи, бегущей ему навстречу. Он обязательно должен показать приятельнице, какая у него теперь есть замечательная машина!

– Пошли назад, – говорит Алла. – Я его прогнала.
– Как тебе это удалось?
– Сказала, что сейчас вызову полицию.
– А он?
– Встал, взял сумку и ушёл.
– Молча?
– Да он ведь наверняка иврита не знает. Скорей всего, из наших.
– Так что ж ты с ним по-русски не говорила?
– А зачем мне вообще с каким-то бомжом разговаривать? Про «миштару»*, слава богу, тут и так все понимают. Ушёл – и ладно.

Сидя на любимой скамейке, Алла и Светлана оживлённо разговаривают, но глазами неотступно следят за детьми. Таечка и Алон, отбросивший напускную важность, возятся возле своей «кухни», крошат что-то в кукольную кастрюльку.
– Что у вас сегодня на обед? – серьёзным тоном спрашивает Светлана.
– Абрикосы с кетчупом! – не отрываясь от стряпни, отзывается юная хозяйка.

Вечер, но жарко. Моя собака хочет пить и подводит меня к скамейке: знает, что мне удобней поить её сидя. Я сажусь и достаю из рюкзачка бутылку с водой. Собака пьёт и заваливается отдохнуть, а я непроизвольно пробегаю глазами кусок текста из оставленного кем-то обрывка русской газеты:

 «… чаще всего это потерявшие себя мужчины: язык не дался, работу по специальности не найти, семья распалась.  А водка здесь дешёвая… Женщины, как правило, мужественнее переносят любое изменение своего положения.
  На прошлой неделе в парке возле рынка, известном как летнее пристанище бомжей, нашли труп мужчины лет пятидесяти. Полиция утверждает, что смерть была насильственной… Постоянные обитатели парка говорят, что он прибился к ним недавно. Чем и кому он не угодил, никто определённо не знает. Из документов при нём было измятое до нечитаемости российское водительское удостоверение. В том же кармане найден сложенный пополам рекламный листок на иврите, предлагающий очистку квартиры от насекомых, а на обороте нетвёрдым почерком написано: "Дочка! Я хочу быть с тобой! Папа"…».

---------------------------
*Миштара – полиция (иврит)