Путешествие. глава 5

     Глава 5

     ...Мы застыли в ужасе, с перекошенными физиономиями, рассматривая страшный окружающий "пейзаж". Гиблое место! Куда ни кинь взгляд, всюду безжизненное пространство: одни деревья высохли и упали, задрав кверху змеевидные корни, другие стоят жуткими корягами и, будто умоляя о помощи, протягивают свои руки-ветви к небу. На голых сучьях болтаются на ветру какие-то куцые мочалки - пучки истлевшей травы, остатки высохшего мха. Вместо водоема - серо-черная засохшая потрескавшаяся грязь. Всюду - лишившиеся своих обитателей бобровые "дома". Ни птички, ни жучка, ни травинки, ни листочка, ничего сколько-нибудь цветного - все серо, мрачно, жутко. Вот где фильмы ужасов снимать! Не надо декораций городить, не надо страху нагонять - и так пробирает до печенок. Мы поспешили покинуть эту зону. Шли и гадали, что же здесь произошло? Кругом - разной величины опустевшие бобровые жилища: кучи бревен и веток. Есть просто огромные, выше человеческого роста. На реке - запруды. Когда мы шли еще по живому лесу, нам попадалось множество поваленных деревьев - и совсем свежих, и увядших, и просто коряг. Говорят, бобры иногда валят огромные деревья, чтобы только листьями с макушки полакомиться: поедят-поедят и бросают, гурманы. Прибрежный лес изрыт каналами, неповаленные, но погрызанные у основания, деревья стоят сухими скелетами, готовые в любой момент рухнуть даже от малейшего ветерка. Вот такой бобровый мегаполис. Наверное, гиблое место - это тоже их лап дело, и зубов, конечно. Ну, что ж, оплошали немножко, перестарались с запрудой: река разлилась, зимой все замерзло, умерло на площади в несколько десятков гектаров. А что, у людей так не бывает, у некоторых архитекторов и прочих инженеров? Вот и эти милые твари на сей раз ошиблись в своих рассчетах, нагородили чего-то лишнего, да сами и поплатились, бедные. 
     Когда мы прошли весь этот кошмар, Вова закинул удочку. Неподалеку плавали утята. Сразу же прилетела утка и раскричалась: она громко ругала своих детей за то, что они не обращали на нас никакого внимания, после чего все быстроходное семейство унеслось вверх по реке. Мы тоже пошли дальше. У истока реки у Вовы пошел клев, а как только я попыталась ловить, клев прекратился.
     Заночевали мы на высоком красивом полуострове над Ямозером, где, словно на страже, стоят гигантские прошитые молниями золотоствольные сосны, и раны их ничуть не портят. Да, видимо, в грозу этот пятачок небезопасен.
     Проснулась я ровно в полдень. Вова нажарил рыбы, мы поели, выпили кофе с жареным хлебом и стали собираться в дорогу. Но тут Вове пришла в голову мысль: обследовать остров, находящийся посредине озера. Вернувшись, он сообщил, что там есть отличный рыбацкий домик. Сначала на остров Вова перевез меня, при этом мы чуть не пошли ко дну: весь плот был в воде, а на поверхности только мы на скамейках и весла. Домик - чудо: свежий сруб, две комнатки (зимняя с печкой и летняя), широкие лежанки с матрацами и прочее. У домика - стол со скамейками, рукомойник. Вид на озеро, вокруг которого пушится все тот же "снег". Вокруг - великолепные солнечные сосны. В общем, курортное было бы место, если бы не комары и прочий гнус. Ну и солнца хотелось бы побольше - погода весьма переменчива.
      Вечером мы отправились на Павшозеро. Это недалеко, в шести километрах от Ямозера. Есть, правда, еще одно Павшозеро, так то далеко, а это Павшозеро совсем близко. Почему они носят одинаковые названия - непонятно. Местные жители, как я потом убедилась, почему-то сразу понимают, о каком именно идет речь, даже не конкретизируя (Павшозеро Шимозерское, например). Вова, как настоящий следопыт, определил, что к домику на Павшозере кто-то шел, а обратно не возвращался. Но мы все равно пошли: 4 км по глинистой дороге, 2 км - по зимнику. Глина размокла после сегодняшнего дождичка, идти было довольно противно. Еще когда собирались, Вова говорил, что в лесных домиках рыбаки часто оставляют лишние продукты (крупы, сахар и прочее).
     - Да, как же! - смеялась я тогда, - И продуктов дадут, и ужин нам приготовят, и на стол накроют! Так я и поверила!
     Мы еще шли по зимнику, сквозь мокрую березовую поросль, когда учуяли аппетитный запах жареной рыбы, плывущий нам навстречу. Подошли к избушке: из трубы валит дым, рядом - костер, на нем чайник и гигантская сковорода с чем-то шипящим. Там нас встретил приветливый голубоглазый мужичок по имени Валера и сразу же сказал:
     - Сейчас ужинать будем.
     Как будто только нас и ждал, очень кстати после нашей прогулки.
     Все разговоры только о рыбалке, Валера рассказывал про свои уловы: "Весной лещей таскали: вот такие охламоны по четыре с половиной килограмма!", "Там рыба прячется", "На Шимозере сейчас нет ничего". Поели, поговорили. Вообще, если это вепсы, то совсем не такие, как бытует о них мнение - якобы они низкорослые, скуластые, чуть ли не узкоглазые, и вообще - злые. А эти наоборот - узколицые, стройные, общительные и доброжелательные, в основном - светловолосые и голубоглазые.
     Вечером, когда я возилась у костра, Вова напугал меня щукой. Красивая - тигровой масти. Бедная рыбка! Съедим тебя, конечно же, с аппетитом.


                Продолжение следует