Рыбак и картошка

                Памяти Вити

На рыбалку мужики отправились затемно. Витя едва встал – вчера окучивали картошку на дальнем, третьем поле, а осталось еще два – на выгоне, за деревней.
Шел Виктору 40-й год, и за все свои сорок бобылевых лет ничего-то он не видел, кроме коз, коров да мотыги с лопатой. Нет, еще трактор его слушался – руки у Вити золотые, только вот голова подкачала – считали все его умственно неполноценным. А раз так – то вся тяжелая работа была его. Да он и не обижался – незлобив был, только уж уставал очень. Оно ведь работы-то летом столько, что переделать ее от утра до ночи не хватает времени. А про силы никто и речи не ведет.
Он жил с отцом, а по матери - приемный был. И вроде добра была к нему мать, да оттого, что семьи  у него не было, и безотказным он был очень – валила она все ему на плечи. Впрочем, и мать и отец впахивали тоже, как волы, даром, что было им уже за семьдесят.
В это утро не хотелось Вите вставать, ой, ну так не хотелось – до слез. Витька носом шмыгнул, встал, воды с горбушкой закусил и затрусил за отцом по холодку. Рыбу они продавали, самим на продукты хватало, но более всего уходило денег на детей других – те по городам жили, у них вечно расходы были большие. А Вите кроме штанов от старшего брата, да рубахи от отца более и не надо было ничего. Все бы ладно, да пришел из тюрьмы младший материн, он не работал – блатарю нельзя! Брат все унижал Витьку, обзывал им.. , плохо обзывал, говорить не охота. Витя не обижался, но жизни ему дома не стало вовсе...
Сели с отцом в лодку, отплыли на середину Волги. И тут Виктор засмотрелся на себя в отражение за бортом. Смотрел из воды тощий мужик с втянутыми щеками и звал к себе. Витька руки протянул и … вывалился за борт. Отец сеть травил, качку заметил, поднял глаза. Нет Витьки!
Худой-худой был Витька, а утонул как топор, не сопротивлялся потому как. Отец в воду с испугу сиганул, чуть достал сына со дна почти, старый ведь уже, силы-то не те!
Вывез его синего на берег, сбегал за трактором, привез к дому. И тут синий Витька глаза открыл. Как увидел поле картошки в окно, так засипел: «Эиих, земля. Видеть тебя не могу…»
Так и лежит он теперь в больнице, картошку мать с отцом окучивают.