1995 г 12 января. Народу бежать некуда

       Сбылось то, о чем подумал в прошлом году, когда потный вышел на мороз: "как бы не обернулось это простудой".

Забыл об этом случае, и вот, пришлось вспомнить, после того как несколько дней разламывалась голова, и я не мог понять, от чего?
Температуры не было.

Одну ночь поболело горло, через три дня начался сухой кашель, особо не донимающий, но достаточно мешающий, чтобы нормально заснуть или посидеть в библиотеке, где от запаха новеньких журналов начинался неудержимый кашель, пришлось выйти в фойе.
Кашель до рвоты.
Впервые так.
На холоде успокоился.

Увидел Анну Якунину в новом пальто с песцовым воротником, меня не заметила, хотя я на виду, такое возможно, когда не ожидаешь увидеть знакомых.
 От  "комка", не спеша, прошла к газетному киоску, потом на выход, скользнула по мне взглядом. Не захотела узнать?

Я не стал окликать — говорить не о чем. 14-15, а она уже направилась домой, — хорошо устроилась.
Я стоял, раскинув руки за спиной, в упоре на перила.
Потом сообразил, что это моя характерная поза, так же я стоял 35 лет назад в Сочи, когда фотографировала мать.

Самое большое огорчение в этом году — вдруг испортилась СВЧ.
Пользовались не более 12 раз за два месяца. Хуже всего, что она очень тяжелая – 35 килограммов, а в мастерскую нужно доставлять самому, ремонт магнетрона сто тысяч руб. 
И обратно в магазин не сдашь, не взял упаковочную коробку.

16 января не переставая идет снег -5.
Самочувствие  улучшилось, кашель не проходит, хотя выпил полбутылки кагора.
Когда Нике нравится какое-то действие, она старается его закрепить повторением, говорит:
— Делай так же.

Начинает фантазировать, сочиняет. Матери говорит:
— Я пройду вперед и остановлюсь.  А ты подойдешь и спросишь: А что тут маленькая девочка делает?
Виден характер отца, такое же упрямство, настырность.
С удовольствием ходит на фигурное катание.
Любит танцевать,  наблюдает, как танцуют другие, и старается повторить.

23 января. Состояние улучшилось, но кашель изредка донимает.  Днем -10.
Ветра нет – «смог».

В интервью Е. Дога заявил, что София Ротару не поет с 74 года. А её новые песни сделаны с помощью техники.
Сколько здесь %% правды?

Все эти дни тяжесть на душе, что так обмишулился с СВЧ. 
Решил быть пионером в овладении СВЧ среди своих, и сел в лужу.
Более неприятно, что нуждаюсь в помощи, одному не справиться — тяжёлая.
Лишь на третий день договорился с директрисой магазина о возврате печки, мол, поставщики посмотрят и решат, как  с ней быть?

 С Андреем отвезли на санках.

Через два дня пообещала сообщить результат переговоров с поставщиками.
Я сказал, что хочу взять деньги назад.  Нет надежды, что следующая печка будет лучше, а таскать туда-сюда тяжесть в 35 килограммов не очень приятно,  и в то же время жаль, что моей мечте не суждено сбыться,  я давно хотел СВЧ, нет веры отечественной технике.

В мастерской ими заставлены все полки, даже пол, и не видно, чтобы их ремонтировали.

2 февраля. На удивление деньги вернули быстро,  с третьей попытки, без особых хлопот — пришел с паспортом, написал заявление.

Вернули 350 тысяч, хотя инфляция за три месяца съела уже 50 тысяч.
Но я был рад и этому, что не стали водить за нос.
Через день решили купить иностранную СВЧ, она и легче и надежней.
Поездил по магазинам. Пусто. Но в рекламных листках указан адрес.

31 января купили «Самсунг» за миллион 50 тысяч — 250 долларов.
Защитили свои деньги от страшнейшей инфляции, в январе 18%, товаров нужных нет.

Мне и Вике нужно зимнее пальто, но мужских пальто сейчас не шьют, молодежь перешла на пуховики, которые мне не нравятся — пух лезет. 

Холодильников меньше стало.
Такое впечатление, что вся Россия сложила руки и ничего не производит.
 Отечественных товаров в магазине невозможно увидеть. 

Все понимают, что такое положение не должно долго длиться, но ничего не меняется.

В газетах и на телевидении идет страшная критика войны в Чечне, нашего правительства.

Но их ничто не волнует, они нахапали, могут в любой момент убежать жить за бугор, а народу бежать некуда.

Ельцин почти не показывается на экране, ему нечего сказать, популярность его упала, все его ругают.

Выбросил две старые рубашки, купил пять новых дешевых, за 10-13 т. Но выбор рубашек очень скуден, как и брюк.

Погода, климат испортился, никаких крещенских морозов температура - 0 гр.
ВАЗ уменьшил выпуск автомобилей, но численность рабочих 4 тысячи намереваются сократить к концу года, а это очень мало для выпуска рентабельной продукции.

В 22 часа операторы выполняют норму и расходятся по домам за два часа до окончания смены.

Не все, конечно, но, большая половина.
Полнейшее равнодушие всех начальников к выпуску продукции.
Скрипкин уже жалеет о застойных временах — тогда спокойней было жить, старость была защищенной.

 Я привожу ему в пример тюремную камеру, где тоже все спокойно и защищено.
Он горячится до крика, ругается матом.
Я молчу, мне тоже не нравится нынешнее время, особенно преступность среди молодежи.
Но возврата прошлого не хочу.

Я слишком хорошо его помню, состояние полнейшей безысходности, бесперспективности, когда от тебя ничего не зависит.
А сейчас тоже самое, потому что я стар, поздно что-либо менять.

Случайно узнал из газеты, что Некрасова, бывшего вора, который приходил к Кудряшову, напечатали "Записки арестанта" под псевдонимом Подневольный. 

Я тогда, года два назад пробежал глазами его некоторые страницы рукописи и убедился в дилетантизме и примитивизме.
Но Кудряшову почему-то понравилось.

Директор завода Некрасова выделил 15 миллионов, и за три месяца напечатали.
Выходит, у нас, чтобы стать писателем, нужно совершить преступление, сесть в тюрьму, а потом написать свои впечатления?

У меня предубеждение против таких людей, как этот Некрасов, не нравятся люди, которые воруют у своих ближних, в их перековку не верится, вспомним того же Ахто Леви, снова начал воровать, уже после выпуска книги, и этот сознался, что мелькнула такая мысль.
Он начал писать новую книгу "Кресты".

Я убежден, что ничего путного у него больше не выйдет.

5 февраля в 21-30 пришел Лёня. Последний раз я его видел летом, и уже думал, что больше никогда не увижу. Сказал, что в прошлом году купил "Оку" за семь миллионов, стоит в гараже брата, прав пока нет. Всё пишет.

— Закончил? Почему не принес?

Смущенно улыбается и не  отвечает, можно подумать, для него это неприличный вопрос, мол, такие  вопросы в приличном обществе не задают. Но он же меня спрашивает, и я готов дать почитать, но он не спрашивает. Я даже упрекнул:

— В прошлый раз ты даже ни слова не сказал о моих рассказах.

Он изумился:

— Я же рассказывал о том мужике, который читал твои рассказы, читал всю дорогу. Если бы было неинтересно, наверное, не читал бы.

Он считал, что для меня это комплимент, но я-то ожидал его мнения.
— Я же сказал: читать можно.
Скупо. И на этом спасибо.

Допытывался,  есть ли у меня связи с литературными кругами города, потом говорил о тайне каждого человека. У меня же его поздний визит вызывал раздражение, и я не церемонился с ним, да и не понимал, что за тайну он видит в каждом человеке? По-моему, с первого взгляда можно определить, что за человек, а немного пообщавшись, можно составить определенное мнение. Но он не соглашался, и заметил:

— Ты агрессивен. 

Я снова не понял его. Как я могу быть агрессивен? Я что, насилую его? Беру за шкирку, кричу, заставляю принять своё мнение? И в то же время, чувствовал его правоту. Я был несколько жестче обычного, и всё оттого, что время позднее, мне пора ложиться спать, завтра вставать рано утром, а я уже возбужден его поздним визитом и нелегким разговором, его обстоятельным рассказом, точнее, пересказом рассказа Чехова "Страх", и я не понял, для чего он это сделал? То занудно принялся доказывать очевидное.

— Здесь нет предмета для разговора, — сказал я.

Он не сразу меня понял, вопросительно посмотрел, потом всё же остановился. Я спросил его о семье.

— Жена часто болеет, давление 160/90. Женька уже большой, выше меня, плачу; за каждого по 30 т.

Просидел ещё час и вышел в подъезд. Я проводил до лифта. Он закурил. И снова он заговорил о своем, Минут через десять всё же простился. Вика сказала, что он был выпимши. Я не заметил. Хотя несколько странно, что он считает нужным приходить в столь позднее время, должен бы понимать, тем более что он считает, что разбирается в людях, так как  изучает их. Я сказал:

— А зачем их изучать, когда и так видно, что это за человек? Я не вижу в людях тайны, все как инкубаторские. Да, с разными характерами, но даже и сочетаниях этих характеров не так уж и много, и большинство озабочено лишь одним, точнее, несколькими проблемами, деньгами, сексом, завистью и тревогой за своё благополучие. Остальное производное.

Он спросил дату моего рождения.  И сказал, что он — козерог, а козерог не уживается с овном, не могут контачить. Я пожал плечами, я не верю в это, глупость. Он тоже не верил, но считал, что писателю нужно знать всё.

— Зачем знать разную ерунду?!
— Ты слишком категоричен, агрессивен.

Я смотрел на него с удивлением и легким раздражением, так и хотелось спросить,  неужели он всё ещё надеется стать писателем, если за десять лет наших встреч, он так ничего и не написал, то неужели ещё за десять что-то напишет и станет писателем? Он знал, моё неприятие говорить о замыслах. Это всё равно, что строить воздушные замки.  Он же считал это закономерным явлением. Ему хотелось выглядеть значительнее, чем он есть на самом деле.  А я же не раз ему заявлял, что я не ставлю из себя нечто необыкновенное,  и никуда не рвусь, в заоблачные выси, я есть то, что я есть,  мои рассказы не выдающееся явление, а просто рассказы, мне нравится писать, я и пишу.

В этом мы с ним расходились. Вероятно, здесь астрологи правы.

Три дня делали ремонт в спальне, клеили потолок обоями, решили попробовать. Красиво. И всё бы ничего, если бы не постоянная ругань с Викой о том, как делать, я считал — так, она — иначе. Приходилось долго переубеждать в своей правоте, иногда она соглашалась быстро, чаще — с нервами. Я психовал,  и готов был бросить всё к чертовой матери, и зарекался делать с нею ремонт.

9 февраля день Сатаны. Пурга.  Метет второй день. После работы с трудом протиснулись в автобус, подозревал, что второго не будет. Так оно и случилось. Не  севшим, пришлось ждать битый час на остановке, а мы — лишь десять минут — застряли в пробке перед кольцом, но доехали благополучно.

Дома снял замёрзшее бельё, провисевшее два дня на лоджии, но так и не высохшее. В зале начал отдирать друг от друга, и халатом задел за люстру, которая покачнулась и обломила пластмассовый крючок, держащий её. Упала на диван. Не разбилась, если бы там уже два дня не лежала дрель, которую только после этого я убрал в шифоньер.

 Осколком плафона порезал палец, рядом с уже порезанным большим, на работе толкнул диск и порезал острым краем опоры — была нарушена технология. Диски шли без фаски, которая бы и не позволила порезать руку. Всё вяжется один к одному.

Поправлял гардину на кухне, чтобы не мешала закрыть шкаф, и стаканом в руке, чуть не разбил оконное стекло.

Наиля пришла проверить детали, хотя линии стояли в ожидании разбраковки, но она никого не спросила, как всегда принялась брать детали, нашла два бракованных и понесла начальнику, показывать свою работу, мол,  не зря ест свой хлеб. Меня вызвали в БТК.

Я объяснил начальнику истинную суть, что для того мы и поставлены, чтобы выявлять брак. Вот если бы после нас она заметила брак, то да - мы виноваты.И ей пришлось, сказать:

— Я не подумала, что так обстоит дело.

Она то ли стесняется разговаривать с нами, мужчинами, то ли татарка-националистка, считает русских плохими, нечего с ними церемонится. С женщинами тоже сволочно ведет себя.

Каждый день отступаюсь на гололеде и удивляюсь, что обходится без последствий, без растяжений. Тягостное ощущение грядущей большой неприятности, на фоне которой все нынешние покажутся мелкими, никчемными.

Выпало много снега, как ни в одном другом году. Но больших морозов нет. Выплатили двести тысяч неправильно вычтенных налогов и сто тысяч сентябрьской зарплаты, и общий заработок, чуть ли не в миллион рублей.  Андрей получил 350 т.  И Лада позавидовала.

Обоим дали по сто тысяч на покупку подарков ко дню рождения. Я не люблю отмечать и праздновать этот день, ничего приятного от сознания, что с каждым годом становишься старше, ближе к смерти. Собрали по пять тысяч на похороны сына соседки Букатовой с седьмого этажа.

Моложе меня умирают,  погибают,  думать о Чечне страшно, жалко ребят, не сознающих, в какую мясорубку их послали. Да они и не могут отказаться, — присяга. В СМИ идет травля Ельцина и Грачева. Но им от этого ни холодно, ни жарко, думается, что Ельцин стал марионеткой, он не понимает, что делается в государстве. Долго так продолжаться не может. Что-то будет. Возможно, весной, или в этом году.  Посмотрим.

В декабре, купившие в цехе сахар мешками, обнаружили, что он смешан с чем-то нерастворимым, выпадающим в белый осадок. Не обменяли.

Во время пурги вдруг за окном ярко блеснуло во весь двор, через несколько секунд прогрохотал гром. Чудеса! Сказал Вике — не поверила. Через день её знакомая подтвердила, что был гром с молнией, два раза. Мол, это к большим неприятностям, перед войной тоже зимой громыхало.

 Ерунда, я помню, в какую-то зиму тоже был гром. Будем надеяться, что ничего страшного не будет.

Юрий Щекочихин вернулся из Грозного и рассказал, что тамошние офицеры кроют матом генералитет, а Дудаеву продолжают поставлять оружие, сбрасывают на парашютах с российских самолетов, и всё из-за долларов. Готовы не только Родину предать, но и мать с детьми, вместе с совестью.  От сознания полнейшего беспредела в России становится неуютно и тоскливо — нет никакой надежды, что в обозримом будущем положение изменится в лучшую сторону. В худшую — может.

На вооружении Дудаева ижевские автоматы 94 года выпуска, восьмирожковые, с оптическим прицелом. Таких нет даже в армии.  Южное направление не перекрыто и Д. продолжает получать оружие и подкрепление. Налицо преступление высших чиновников власти вместе с президентом, но никто не собирается нести ответственность. Мороз называет Ельцина деградировавшим. Идет массированная критика, которая может закончиться переворотом.

14 февраля купили "ЗИЛ" за 1235 т. + 30 т. доставка, водитель пикапа помог донести 104 килограммов в комнату. Мы соблазнились раскрученным брэндом. Объявление прочитали в рекламной газете, и цена показалась приемлемой. Поехали на рынок. Он там один стоял в магазинчике. Мы не знали, что он бракованный: внизу отлетела эмаль, в системе не хватает фреона, плохо морозит, и вдобавок сильно шумит, как ни один холодильник. Мы, как обычно, купили бракованный товар. В этом нам везет. Спину растянул от тяжести, на следующий день ощущалась боль, которая на другой день прошла.

Старый холодильник «Полюс» отнесли матери. Хотя она не умеет с ним обращаться. В своём холодильнике ножом счищала лёд в морозильной камере. Ума не хватило сообразить — просто отключить и разморозить, и никто из её подруг не подсказал, как нужно действовать. Все мысли заняты сплетнями о близких.

Никонов решил и отгородил в боксе себе кабинет, чтобы почувствовать себя начальником.

20 февраля. Снегу выпало в десять раз больше нормы, и всё продолжает падать, температура — нулевая. Приехал отец Андрея на неделю. 
Юля всё кашляет, Власта часто с ней бюллетенит.

Снова летал на самолете. Стоит закрыть глаза, как фантомы начинают проноситься с большой скоростью, ещё немного и сон продолжится, но нет, мысли не дают заснуть. Вечером в глазах вертится светлое пятно. Вероятно, оно и вызывает у умирающих эффект полета сквозь туннель к яркому выходу. Как можно принимать сон за явь, галлюцинации за реальность, а потом морочить людям головы?!

Я в Батуми. Кто-то говорит о тяжелой болезни С. Чернова. Но я не спешу к нему, успею.   Рядом девушка, круглое, светлое лицо.  В разговоре выясняется, что ей 30. Есть надежда, тем более настроена благожелательно.

В вагоне, мимо проносится потрясающий пейзаж: фиорды, клочья тумана на зеленых склонах. Я в восторге от вида, не могу наглядеться. Бросаюсь на противоположную сторону, а как там? То же самое.

Часто повторяется сны — двухэтажный магазин, или кондитерская, и тогда я выбираю сладости, или промтоварный, чаще брюки, туфли. Я в Петербурге. Поменял квартиру. Нет того страха, когда снится обмен в Батуми. Любопытство. Магазин с книгами, читаю названия, выбираю. Канцпринадлежности, пачки бумаги. Нет, мне не надо, пока есть.

Сон в руку, 24 февраля купил три тома Борхеса и две книги Л. Шапошниковой.
Иногда, кажется, что если я что-то пойму, то жизнь круто изменится в лучшую сторону. Но что это — что-то? Вот бы узнать! Для меня — это знание чего-то конкретного, разумного.

Надо быть терпимее, сознавать, что от моего негодования ничего не изменится, а злость и вражда хорошего не принесут.  Но для этого надо быть другим человеком, почти святым.

Якудза. Япония. Японцы вызывают у нас любопытство и удивление. Они другие, чем мы, возможно, за ними будущее, если русские не возьмутся за ум. А на это надежды мало. Нация деградирует.  Мороз в Литературке написал, что Ельцин деградировал.  Идет беспощадная критика президента. Но будет ли лучше после его замены?

Снег потихоньку тает, но его очень много, возможны неприятности, если весна будет дружной.

1 март. Выходной. Поехал к "Таис", взял паспорт. Каждый раз убеждаюсь, что я большой оптимист — ломбард с начала года закрыт. Скорей всего,  навсегда. Поехал в книжный магазин и купил на девять тысяч книг, и на десять — "Триган". Ржаной хлеб уже 1100 рублей,  цена выросла на 200 рублей.

На исходе суток "Вести" передали страшное сообщение. В первые секунды я подумал, что речь идет о чем-то другом, а потом сразу же поверил, да, только это и случилось. В подъезде своего дома двумя выстрелами убит Влад Листьев. Четыре часа назад вся страна видела его передачу "Час пик", и вот, невероятное. Кажется, его все любили.  Но должность у него слишком влиятельна для "крутых" воротил,  могущая повлиять на предстоящие выборы, был нужен свой человек на этой должности, председателя телевизионной компании Останкино, а он им не был,  слишком самостоятелен.

Весь последующий день посвящен памяти Листьева, в эфир передавались только новости. Шумейко не верит, что эта политическое убийство, хотя большинство в этом уверены, как и в том, что убийц не найдут, как и до этого ни одного не нашли, от Ме;ня до Димы Холодова. Я убежден, что с этим беспределом можно покончить только жестокими методами, расстрел на месте преступления без суда и следствия, иначе мы так и будем барахтаться в грязи.

У человека, по сути, мало разума, преступное начало преобладает,  поэтому над ним всегда должен висеть хлыст, тогда он начинает себя вести, как разумное существо, непрестанно сетуя на дамокловый хлыст, на несвободу.  Вся беда в том, что этот хлыст держат преступники, уже состоявшиеся, но  прикрывшиеся овечьей шкурой.  Это было всегда и так будет, прав Экклезиаст, ничто не ново под луной.

Ночью проснулся. Сон свеж. Снова закрыл глаза, и поплыли неясные силуэты,  не сон, не дрема, могу открыть глаза и тогда долго не засну, интересно, как эти контуры бегут, ясно, что это зародыши нового сна, так и не осуществившегося. Как странно. Выходит, сны рождаются не в мозгу, а в сетчатке глаза, и оттого, что там сло;жится, зависит сюжет сна. Со мной впервые такое, чтобы, почти бодрствуя, мог видеть почти сон.

Чувствуя моё влияние на окружающих, Володя Григорьев подсознательно, из ревности старается принизить вес моих слов, доказать, что я в чем-то не прав. Надо не реагировать,  не замечать, но не получается — воспитанность не позволяет игнорировать.
Не люблю писателей с потоком слов, словесная шелуха без зерен-мыслей.

Гримасы природы — в жаркой Африке нельзя ходить босиком по пляжу, в миг через кожу проникнут личинки червей-паразитов, вызывая неизлечимую болезнь. Вот уж, действительно, не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна.

Продолжение следует: http://proza.ru/2012/08/15/1071