Прощаю! Сценарий. Сокращенный вариант

Сценарий короткометражного фильма по одноименному рассказу

               
Не будь побежден                злом,                но побеждай зло добром.                Рим. 12:21



НАТУРА. ДВОР АНДРЕЯ. РАННЯЯ ВЕСНА. УТРО.

Настоятель храма отец АНДРЕЙ Зырянов набирает из поленницы дрова. Мимо двора идет ВОЛОДЬКА Михеев. Увидев АНДРЕЯ подходит к калитке.

ВОЛОДЬКА:
Здравствуйте, отец Андрей.

АНДРЕЙ (какое-то время всматривается в ВОЛОДЬКУ, потом, узнав, улыбается):


Володя, ты что ли?

ВОЛОДЬКА:
Я.

АНДРЕЙ:
Когда приехал?

ВОЛОДЬКА:

Да позавчера только.

Какое-то время молчат.

АНДРЕЙ:
Долго тебя не было.

ВОЛОДЬКА:

Долго. Десять лет.

АНДРЕЙ:

Где был?

ВОЛОДЬКА:

Первый срок отсидел, шесть лет – мне ж четыре года давали, по малолетке-то, да там еще на два раскрутился – в городе работал. Потом еще на три посадили. Вот освободился, и сразу домой решил.

АНДРЕЙ:

Правильно решил… Мать-то как?

ВОЛОДЬКА:

Нормально.

АНДРЕЙ:

Чем заниматься думаешь?

ВОЛОДЬКА:

Работать – чем еще? Вчера с дядей Колей Гурьяновым говорил – обещал к себе в бригаду взять. Да вот избу надо подправить – совсем завалилась. Деньги надо.

АНДРЕЙ:

Надо.

ВОЛОДЬКА:

Да! Я ж крестился в лагере-то.

АНДРЕЙ:

Ну?! Молодец! Давай теперь в храм к нам заходи. Осенью вот воскресную школу откроем – тоже приходи.

АНДРЕЙ:

Зайду, батюшка. Обязательно зайду.

Какое-то время молчат.

ВОЛОДЬКА:
Ну, я пойду? Надо еще к Гурьянову зайти.

АНДРЕЙ:
Иди с Богом, Володя, иди.


ИНТЕРЬЕР. ДОМ АНДРЕЯ. УТРО.

АНДРЕЙ заходит с дровами в кухню, сваливает их к печке.

НАТАЛЬЯ:
С кем это ты говорил, батюшка?

АНДРЕЙ:
Да с Володей Михеевым.

НАТАЛЬЯ:
А кто это?

АНДРЕЙ:
Лиды Михеевой сын.

НАТАЛЬЯ:
А у Лиды разве сын есть?

АНДРЕЙ:
А ты не знала?

НАТАЛЬЯ:
Первый раз слышу.

АНДРЕЙ:
Есть.

НАТАЛЬЯ:
Откуда?

АНДРЕЙ:
Да давным-давно у нас цыгане стояли – табором, возле кинотеатра. Мне тогда лет пятнадцать было, помню, придем в кино, окружим их – они два или три шатра поставили – и стоим, смотрим. В диковинку было.

НАТАЛЬЯ:
А Лидин сын тут причем?

АНДРЕЙ:
А-а! Ну, говорят, какой-то цыган и повадился тогда к Лиде ходить. А потом Вовка и родился.

НАТАЛЬЯ:
Странно!

АНДРЕЙ:
Что странно?

НАТАЛЬЯ:
Так Лида-то – прости, Господи – дурочка. Как же он на нее позарился, цыган-то?

АНДРЕЙ:
Да вот так, позарился, выходит… А вообще-то Лида в молодости, знаешь, какая красавица была!

НАТАЛЬЯ:
Так она не с рождения дурочка?

АНДРЕЙ:
Нет. Она в молодости шибко красивая была.

НАТАЛЬЯ:
И что случилось?

АНДРЕЙ:
Говорят, водой ее из-под покойника напоили.

НАТАЛЬЯ:
(со страхом)
Как это?

АНДРЕЙ:
Ну, покойника обмыли, и этой водой ее напоили… Напиться дали.

НАТАЛЬЯ:
А так бывает?

АНДРЕЙ:
Не знаю. Наверно, бывает, раз говорят.

НАТАЛЬЯ:
Страшно-то как!

АНДРЕЙ:
Страшно.

НАТАЛЬЯ:
И что? С ума сошла?

АНДРЕЙ:
Сошла.

Какое-то время молчат.

НАТАЛЬЯ:
Как же она этого ребенка растила-то? Как его?..

АНДРЕЙ:
Володю?

НАТАЛЬЯ:
Володю.

АНДРЕЙ:
Да так и растила. Как может дурочка ребенка растить?.. Как придорожная трава и рос. Добрые люди кормили, одежонку отдавали… От сверстников ему шибко доставалось. Дразнили – Вшивым обзывали.

НАТАЛЬЯ:
Били?

АНДРЕЙ:
Да нет, бить, вроде бы, толком не били – брезговали. Так, травили скорей.

НАТАЛЬЯ:
Бедный ребенок!

АНДРЕЙ
Бедный… Он, как подрос маленько, пакостить начал: гнезда птичьи зорил, бывало, собак мучил, кошек. А потом воровать взялся. Так, по мелочи, если уж совсем плохо что-то лежит.

НАТАЛЬЯ:
Посадили?

АНДРЕЙ:
А то! Лет пятнадцать было, его условно осудили, а потом тут же четыре года дали – пасеку чью-то под Зыковкой разорил. Вы с матерью тогда еще тут не жили.

ИНТЕРЬЕР. БЕРЕЗОВСКИЙ ХРАМ. УТРО.

АНДРЕЙ произносит проповедь. Среди прихожан – ВОЛОДЬКА. Он слушает невнимательно, постоянно отвлекается, разглядывая иконы или смотря в окно.

АНДРЕЙ:
…Призывая нас прощать обидчиков, Господь не просто заботится о том, чтобы на сердце у нас были мир и покой, чтобы дух наш был свободен от страстей, чтобы мы могли спокойно любить ближних. Обратите внимание на слова Спасителя, сказанные им в Нагорной проповеди: «Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит согрешений ваших». Этими словами Он подчеркивает, что, прощая обидчика, мы не ему, не обидчику, оказываем благодеяние или великую милость, а самим себе, сами извлекаем для себя из этого великую пользу, спасая свою душу. Сами посудите. Ну, допустим, не простим мы за какую-то обиду ближнего. Разве будет ему от этого какой-то вред? Себе же мы готовим в этом случае геенскую муку.

Помните, как еще говорил Господь: «Но вам слушающим говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас»? Такое отношение к нашим личным врагам будет лучшим выкупом наших грехов в день Страшного суда. Да, соблюдать эту заповедь чрезвычайно трудно. Но всегда нужно помнить о награде, которая ждет того, кто ее соблюдает. И тогда она, может быть, уже и не покажется такой трудной. А соблюдающий ее уподобляется в любви своей к людям Богу – насколько это возможно человеку.

Итак, Господь заповедовал нам любить наших врагов. Но давайте зададимся вопросом: а всегда ли мы любим не то что врагов, а даже тех ближних, что сами нас любят? Получается, мы далеки не только от любви к врагам, но зачастую не делаем даже того, что делали мытари, о которых говорил Господь: «Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?»…



НАТУРА. СЕЛЬСКИЙ СТАДИОН. ВЕЧЕР.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ и ВОЛОДЬКА сидят на лавочке, между ними – бутылка и закуска на газетке. ВОЛОДЬКА заметно пьян.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Вот ты все постишься, постишься, вот тебя водка быстро и забирает. Организм-то ослабленный. Да еще вкалываешь. Если б ты где-нибудь там в конторе сидел, ну тогда и постись на здоровье. А если уж ты физически работаешь, тебе поститься не надо.

ВОЛОДЬКА:
Надо, Вова, поститься, надо. Шибко у меня грехов много. А грех, он только постом и молитвой искупается. Да добрыми делами, конечно.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
(иронично)
Ну-ну!

ВОЛОДЬКА:
Вот ты смеешься, а знаешь, как тяжело это – верить? Ты-то, небось, спишь еще, а я уже в шесть утра встаю, чтобы утренние молитвы прочитать. Ты вот вечером телевизор лежишь смотришь, а я опять-таки молюсь. А посты? Ты вот когда-нибудь хоть постился?


ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Не-а, ни разу. Разве что в армии (смеется), там все время жрать да спать хочется.

ВОЛОДЬКА:
Во! А я, когда Великий пост держал, где-то на сороковой день на картошку смотреть уже не мог. А ведь всю жизнь ее люблю. А тут первый раз не захотел картошки. А знаешь, что самое страшное?

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Стой! Потом расскажешь. Давай выпьем.

ВОЛОДЬКА:
Давай.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ разливает в пластиковые стаканчики водку. ВОЛОДЬКА СМИРНОВ и ВОЛОДЬКА выпивают.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Ну давай, бухти, как корабли бороздят просторы космоса.

ВОЛОДЬКА:
Какие корабли?

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Да никакие! Про что ты там рассказывал? Про страшное про что-то рассказать хотел.

ВОЛОДЬКА:
А! Знаешь, говорю, что страшно… Вот начинаешь молиться Господу, Богородице, а у самого вместе с молитвой маты в голове вертятся.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Не понял.

ВОЛОДЬКА:
Ну читаешь молитву – вслух, вполголоса, а сам в голове Их матом ругаешь. Понимаешь, что грех, а поделать с собой ничего не можешь. Начинаешь сначала – опять то же самое. Веришь – нет, часа по три – по четыре так маешься, потом рукой махнешь, ляжешь, а сна нет: понимаешь же, что нагрешил, вот душе и неспокойно. Ладно, думаешь, раз молиться не могу как следует, так хоть попощусь построже. А ты спрашиваешь, почему я один хлеб, бывает, ем. Потому и ем, что молитвой не могу грехи искупить. А вчера… (всхлипывает) вчера… Начал молиться – опять матерюсь. Маялся-маялся и вдруг – голос слышу. Страшный такой голос! Ты, говорит, грешник великий! Как ты смеешь такими словами Господа нашего и Пречистую Матерь Его называть? Вот где мне страшно-то, Вова, стало. Всю ночь не спал.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
То-то я смотрю, как вареный ты сегодня весь день был. Не спал, говоришь?

ВОЛОДЬКА:
Ни капельки! И прям боюсь сейчас и домой идти. (плачет) На молитву боюсь вставать: а ну как опять этот голос страшный услышу?

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Да-а, брат, дела! Ты бы, что ли, к Андрею сходил, к Зырянову. Все-таки – поп.

ВОЛОДЬКА:
А зачем мне поп? Я что, без него с Богом общаться не могу, что ли? Ходил я пару раз к нему на службу – неинтересно. Вообще, попы эти только денежки собирать горазды. Буду я их, толстопузых, кормить!

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ:
Какой же Андрей толстопузый? Он пашет с утра до ночи: то зимой в кочегарке уголь бросает, то ульи для совхоза делает, то дома за скотиной ходит. Или в огороде ковыряется. С чего ему толстопузым-то быть?

ВОЛОДЬКА:
Ну, это только отец Андрей, может, не толстопузый. А в городе?.. Насмотрелся я на них… Он меня еще в воскресную школу звал – осенью, говорит, приходи, откроем – схожу, послушаю, может, хоть там поинтереснее будет.

ИНТЕРЬЕР. ИЗБА ВОЛОДЬКИ.

ВОЛОДЬКА стоит на коленях с «Молитвословом» в руках перед образом Богоматери, пытается молиться, однако это у него не получается. Лицо его выражает душевную муку. Он то поднимается и начинает ходить по избе, то вновь опускается на колени и пытается молиться.

НАТУРА. ДВОР ХРАМА. УТРО.

На лавочке сидят ПАШКА, ВИТЬКА и ВОЛОДЬКА СМИРНОВ. Перед ними – неполная «полторашка» самогона, хлеб, огурцы. ПАШКА и ВИТЬКА курят. Во двор заходит настоятель храма отец АНДРЕЙ ЗЫРЯНОВ. Подходит к мужикам.

АНДРЕЙ:
Здравствуйте!

ПАШКА, ВИТЬКА и ВОЛОДЬКА СМИРНОВ
(одновременно):
Здравствуй!
Здорово, Андрюха!
Привет!

АНДРЕЙ:
Мужики, вы бы не пили здесь, все-таки ограда дома Божьего. Да еще и курите!

ПАШКА:
Да мы ж тихонько. Сидим вот, похмеляемся помаленьку.

ВОЛОДЬКА СМИРНОВ
Не насорили даже нисколько.

ВИТЬКА:
Да, Андрей, мы ж не шумим, ничего.

АНДРЕЙ:
Мужики, святотатство это – в церковной ограде курить. Уходите, пожалуйста.

ПАШКА:
(вставая)
Эх, Андрюха-Андрюха! Совсем ты не такой стал, как был.

ВИТЬКА:
Да уж. Забыл старых друзей. Нет чтобы присесть, выпить с нами по чуть-чуть. Гонишь, значит, друзей.

АНДРЕЙ:
Не гоню еще пока – просто уйти прошу… По-хорошему.

ПАШКА:
А что, можешь, что ли, и по-плохому попросить?

АНДРЕЙ:
Не доводи, Паша, до этого.

ПАШКА:
А ты что, грозишь мне, что ли?

АНДРЕЙ:
Да ничего я тебе не грожу. Только нельзя так – возле храма с водкой да с куревом.

ВИТЬКА:
Гляди как ты заговорил! Забыл, видать, как сам эту водку хлебал побольше нашего! А щас святым стал?

АНДРЕЙ:
Ничего я не забыл. И не стал никем…

ПАШКА:
Да нет, наверно, и вправду забыл… А как к совхозной бане ходили за бабами в окошко подглядывать, тоже забыл? А как по огородам чужим лазили?..

АНДРЕЙ:
Ну причем тут это, Паша? Мало ли что в нашей жизни было!

ПАШКА:
А щас, значит, ты хороший стал, да? Не пьешь, не куришь, не материшься?.. А мы, значит, по сравнению с тобой так – дерьма кусок, да?

АНДРЕЙ:
Мужики, ничего я вам такого не говорю, а только идите вы отсюда подобру-поздорову.

ВИТЬКА:
Да мы-то уйдем. Мы люди не гордые. Только зря ты считаешь, что ты лучше нас стал.

АНДРЕЙ:
Да я и не считаю.

ПАШКА, ВИТЬКА и ВОЛОДЬКА СМИРНОВ поднимаются с лавочки, собирают самогонку и закуску, направляются к выходу из церковной ограды.

ПАШКА
(уходя – АНДРЕЮ):
У-у, Святой!

ВИТЬКА, уходя, демонстративно бросает на выходе из церковной ограды окурок. АНДРЕЙ подходит к окурку, поднимает его, бросает в урну.


НАТУРА. ДВОР АНДРЕЯ. ДЕНЬ.

МИША, сын отца АНДРЕЯ, играет с игрушечной машиной: катает ее по накатанной «дороге». Вдруг замирает.

МИША
(шепотом)
Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с Небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И восшедшаго на Небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино Крещение во оставление грехов. Чаю Воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь.

Сидит, замерши, пока не раздается голос его матери НАТАЛЬИ.

НАТАЛЬЯ
Миша!.. Миша, ты где?.. Миша!.. К тебе Паша пришел!

МИША соскакивает, бежит на голос НАТАЛЬИ.

НАТ. ДВОР АНДРЕЯ. ДЕНЬ.

На крыльце стоит НАТАЛЬЯ, около крыльца – ПАША, сын АЛЕКСЕЯ, брата АНДРЕЯ, с удочками. Из-за угла выбегает МИША.

ПАША
Привет!

МИША
Здравствуй!

ПАША
На речку пойдешь?

МИША вопросительно смотрит на НАТАЛЬЮ.

НАТАЛЬЯ
Не поздно ли?

МИША
Ну, мам!

ПАША
Теть Наташ, мы быстро. Часок порыбачим, и домой.

НАТАЛЬЯ
(помолчав)
Ну ладно. Идите. Только быстро! Ты уж, Паша, присматривай там за ним, ты все-таки большой уже.

ПАША
Ладно.

ПАША и МИША убегают за калитку.

НАТ. ПОЛЕ ЗА ОКОЛИЦЕЙ СЕЛА. ДЕНЬ.

ПАША и МИША идут с удочками к реке.

НАТ. ДВОР АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

Входит отец АНДРЕЙ. Проходит к крыльцу. Из сеней выходит НАТАЛЬЯ.

НАТАЛЬЯ
А, это ты, батюшка. А я думала, Миша вернулся.

АНДРЕЙ
А он что, не дома?

НАТАЛЬЯ
Да с Пашей Зыряновым на речку убежали. Обещали быстро вернуться, а что-то нет и нет.

АНДРЕЙ
И давно ушли?

НАТАЛЬЯ
Да часов уж пять. Я уж волноваться начала.

АНДРЕЙ
Заигрались поди. Придут. Хорошо, хоть Паша его иной раз побегать со двора вытаскивает. А то закис бы совсем, дома-то сидя.

НАТАЛЬЯ
А чем дома-то плохо? Все лучше, чем болтаться где-нибудь.

АНДРЕЙ
Да чем болтаться-то, конечно, лучше, но нельзя же целыми днями сиднем сидеть. Ему же в его возрасте двигаться надо.

НАТАЛЬЯ
(улыбаясь)
Зато он сегодня Символ веры рассказал – ни разу не сбился.

АНДРЕЙ
Ну, насчет этого-то он молодец, кто спорит…

НАТ. ДВОР АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

НАТАЛЬЯ выходит из коровника с ведром молока. Вслед за ней выходит АНДРЕЙ.

НАТАЛЬЯ
Темнеет уже, а их все нету.

АНДРЕЙ
Может, у Алексея уж давно.

НАТАЛЬЯ
Так ты сходи, пригони его, что ли. Ну нельзя же так допоздна!

АНДРЕЙ вздыхает, идет к калитке.

НАТ. ЛУЖАЙКА ПЕРЕД ДВОРОМ АЛЕКСЕЯ. ВЕЧЕР.

На лужайке гоняются друг за другом дети. Приближается АНДРЕЙ.

АНДРЕЙ
Паша! А Миша где, не у вас?

ПАША
(отвлекшись от игры)
А он на речке остался.

АНДРЕЙ
Постой-постой! Как на речке?

ПАША
(вновь остановившись)   
Ну так, на речке. Я домой пошел, а он сказал, что еще немного порыбачит.

АНДРЕЙ
Да как же ты мог там его одного?!..

Машет рукой, уходит.

НАТ. ДВОР АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

НАТАЛЬЯ стоит на крыльце. К калитке подходит АНДРЕЙ.

АНДРЕЙ
Пришел?

НАТАЛЬЯ
Нет.

АНДРЕЙ
(сердито)
Ох, и задам же я ему!

НАТ. ОКОЛИЦА СЕЛА. ВЕЧЕР.

АНДРЕЙ быстро идет от села к реке.

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. ВЕЧЕР.

АНДРЕЙ идет вдоль берега, время от времени кричит.

АНДРЕЙ
Миша!.. Миша!.. Миша!..

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.

АНДРЕЙ идет по берегу реки, время от времени кричит.

АНДРЕЙ
Миша!.. Миша!.. Миша!..

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.

Входит АНДРЕЙ

АНДРЕЙ
Нигде нету!.. Надо народ поднимать – искать.

НАТАЛЬЯ
Ой, Господи!

АНДРЕЙ берет с вешалки куртку, достает из стола фонарик.

АНДРЕЙ
Бог даст, все обойдется.

АНДРЕЙ выходит. НАТАЛЬЯ опускается на колени перед иконой Божьей Матери и начинает молиться.

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. РАННЕЕ УТРО.

АНДРЕЙ медленно идет вдоль реки, всматриваясь в воду и берега. Издалека раздается крик.

КРИК
Наш-ли-и!.. Наш-ли-и!

АНДРЕЙ спешит на КРИК.

НАТ. БЕРЕГ РЕКИ. РАННЕЕ УТРО.

На берегу стоит толпа мужиков. АНДРЕЙ приближается к ней. При его приближении толпа расступается. Посреди толпы, раскачиваясь, сидит брат АНДРЕЯ АЛЕКСЕЙ Зырянов, на руках у него истерзанный труп МИШИ.

АЛЕКСЕЙ
(закинув голову назад)
Убью, с-суку!

АНДРЕЙ подходит к трупу МИШИ, встает на колени, трогает его лицо, отдергивает руку, сжимает руками голову.

АНДРЕЙ
(как в бреду)
Крестик!.. Крестика нет!.. Старинный крестик. Прадеда нашего с тобой, Леша, крестик. Он с ним всю германскую прошел… Нету крестика!

АНДРЕЙ плачет.

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ. УТРО.

НАТАЛЬЯ молится перед иконой Божьей Матери. Из сеней слышны шаги. НАТАЛЬЯ поднимается, спешит к двери. Входит, пошатываясь, бледный АНДРЕЙ. Молчит.

НАТАЛЬЯ
Что с ним?

АНДРЕЙ молчит.

НАТАЛЬЯ
Не молчи! Говори, что с ним.

АНДРЕЙ
Бог дал – Бог взял!

НАТАЛЬЯ
Где?

АНДРЕЙ
В морг повезли.

НАТАЛЬЯ
(причитает)
И-и-ы, да род-нень-кий ты мо-ой!.. Да не вымо-ли-ла я тебя-а у Заступницы у нашей у Бо-го-ро-ди-цы-ы-ы! Да закрыли-ся-а твои ясныи-и гла-зынь-ки-и-и!.. О-ох! Да за-чем же я тебя на эту речку-то отпус-ти-ла-а-а!..И-и-и-ы-ы!..

НАТАЛЬЯ падает на заправленную кровать и, зарывшись лицом в белое накрахмаленное покрывало, продолжает кричать что-то невнятное, неразборчивое. АНДРЕЙ, стоя возле нее на коленях, молча гладит ее рукой по голове…

НАТ. ДВОР ДОМА АНДРЕЯ. УТРО.

Во дворе толпятся прихожане АНДРЕЯ, переговариваются.

1-Й ГОЛОС
Вот горе-то так горе! И у кого только рука поднялась!

2-Й ГОЛОС
Наталье-то каково? Лет десять ведь мальчишку у Бога вымаливала!

3-Й ГОЛОС
На Андрее-то тоже лица нету. Охо-хо-хо-хо-хо!

1-Й ГОЛОС
Заступник наш перед Богом рос.

2-Й ГОЛОС
Да, молитвенник перед Богом был бы.

К калитке подъезжает автомобиль. Из него выходит БЛАГОЧИННЫЙ. Заходит во двор, идет к дому. Прихожане подходят к нему под благословление, он, благословляя их на ходу, идет в дом.

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ. УТРО.

АНДРЕЙ и НАТАЛЬЯ сидят рядом. НАТАЛЬЯ плачет, уткнувшись ему в грудь, АНДРЕЙ гладит ее по голове. Заходит БЛАГОЧИННЫЙ. АНДРЕЙ встает. БЛАГОЧИННЫЙ и АНДРЕЙ трижды касаются друг друга щеками.

БЛАГОЧИННЫЙ
Знаю, отец Андрей, что никакими словами утешить ни вас, ни матушку не смогу. Одно могу сказать: все в руце Божией.

АНДРЕЙ
Спасибо!

АНДРЕЙ смотрит на настенные часы.

АНДРЕЙ
На службу пора.

БЛАГОЧИННЫЙ
Может, мне сегодня вместо вас отслужить?

АНДРЕЙ
Нет, не надо, спасибо! У людей ведь сегодня тоже горе… Они ведь все моего Мишу тоже любили. Кому же сегодня с ними быть, как не мне?

АНДРЕЙ выходит в дверь.

НАТ. ДВОР ДОМА АНДРЕЯ. УТРО.

На крыльце появляется АНДРЕЙ. Какое-то время смотрит на притихшую толпу.

АНДРЕЙ
Ну что ж, православные, пора в храм.

Идет через двор, выходит за калитку, идет по улице. За ним идет нестройная, всхлипывающая толпа.

ИНТ. БЕРЕЗОВСКИЙ ХРАМ. УТРО.

АНДРЕЙ
Братья и сестры! Все вы знаете, какое горе случилось сегодня в моей семье. Я благодарен вам за то, что вы разделили его со мной – как будто это и ваше, каждого из вас, личное горе. Но хочу предостеречь вас от страшной ошибки… Не буду скрывать, слышал я, когда вел вас сейчас в храм, как некоторые из вас роптали: зачем, дескать, погиб такой чистый ребенок, Зачем Бог забрал его? Вот что я вам на это скажу. Судьбу каждого человека, в том числе и самого маленького, даже только что родившегося младенца, ведает только Бог. Мы же, не ведая замысла Божия, можем лишь предполагать причину того или иного исхода жизни человека. В том числе и младенца. Для нас, православных христиан, достаточно знать, что Бог Всеведущ и Благ, и все, что случается в нашей жизни, направляется Им к нашему благу. И, забирая от нас младенцев, Он либо спасает их тем самым от духовной гибели, либо желает прославить в ангельском чине для спасения живущих на земле… А мне так кажется, что чаще всего младенцы покидают этот мир потому что люди не хотят принять этих посланников Божиих, не стараются сохранить их жизнь и здоровье. Поэтому прошу вас, не ропщите и не сомневайтесь в милосердии и любви Божией ко всем нам.

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ. НОЧЬ.

Посередине зала стоит гроб с телом МИШИ. На диване и стульях сидят старушки. Одна из них читает Псалтирь. У гроба – НАТАЛЬЯ. Она смотрит на МИШУ, гладит его волосы, время от времени начинает плакать с характерным, похожим на поскуливание, звуком.

НАТ. КЛАДБИЩЕ. ДЕНЬ.

На табуретах стоит гроб с телом МИШИ. Мужики берут крышку гроба, закрывают гроб, начинают приколачивать крышку. НАТАЛЬЯ с криком бросается к ним, начинает отбирать у одного из них молоток. АНДРЕЙ хватает ее сзади за руки, крепко прижимая к себе. Она какое-то время пытается вырваться, затем затихает.

АНДРЕЙ
(шепчет НАТАЛЬЕ на ухо)
Не надо, Натальюшка, не надо, родная. Ничем уж не поможешь, видно, так Богу угодно.

НАТАЛЬЯ
Богу?! А есть ли Он, Бог-то?

АНДРЕЙ резко поворачивает НАТАЛЬЮ лицом к себе и внимательно смотрит ей в глаза. НАТАЛЬЯ сникает.


ИНТ. БЕРЕЗОВСКИЙ ХРАМ. УТРО.

АНДРЕЙ произносит проповедь.

АНДРЕЙ

…Призывая нас прощать обидчиков, Господь не просто заботится о том, чтобы на сердце у нас были мир и покой, чтобы дух наш был свободен от страстей, чтобы мы могли спокойно любить ближних. Обратите внимание на слова Спасителя, сказанные им в Нагорной проповеди: «Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит согрешений ваших». Этими словами Он подчеркивает, что, прощая обидчика, мы не ему, не обидчику, оказываем благодеяние или великую милость, а самим себе, сами извлекаем для себя из этого великую пользу, спасая свою душу. Сами посудите. Ну, допустим, не простим мы за какую-то обиду ближнего. Разве будет ему от этого какой-то вред? Себе же мы готовим в этом случае геенскую муку…

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

НАТАЛЬЯ сидит на диване с застывшим взглядом. Заходит АНДРЕЙ.

АНДРЕЙ
Наташ, а где у нас верхонки были новые?

НАТАЛЬЯ молчит.

АНДРЕЙ
Наташ, верхонки не видела? Старые совсем протерлись.

НАТАЛЬЯ молчит.

АНДРЕЙ вздыхает, разувается, подходит к НАТАЛЬЕ, трогает ее за плечо. НАТАЛЬЯ вздрагивает.

НАТАЛЬЯ
Что, батюшка?

АНДРЕЙ
Верхонки у нас где?

НАТАЛЬЯ
Верхонки?.. Какие верхонки?.. А-а, рукавицы!..

Встает, идет к шифоньеру, открывает его, ищет на полках рукавицы. Подает АНДРЕЮ. Тот, взяв рукавицы, уходит. НАТАЛЬЯ, постояв какое-то время, выходит за ним.

ИНТ. КОРОВНИК. ВЕЧЕР.

АНДРЕЙ чистит коровник. Останавливается, опирается лбом на черенок вил, беззвучно плачет, подрагивая плечами. Неслышно появляется НАТАЛЬЯ. Подходит со спины к АНДРЕЮ, гладит его по голове.

НАТАЛЬЯ
Совсем ты у меня седой стал, батюшка.

ИНТ. БИБЛИОТЕКА. ДЕНЬ.

В читальном зале библиотеки за столами сидят полтора десятка людей разного возраста. Среди них – ВОЛОДЬКА. АНДРЕЙ стоит перед ними.

АНДРЕЙ
Братья и сестры! Сегодня мы начинаем занятия в нашей воскресной школе. К сожалении, очень многие из нас, будучи воспитанными в безбожные годы, практически ничего не знают из библейской истории, из истории нашей Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви да и из истории Русской Православной Церкви тоже. Не говоря уж о том, что не знают зачастую даже основ православного вероучения. Вот эти-то все пробелы в нашем религиозном образовании мы и восполним на занятиях нашей воскресной школы… А начнем мы с того, что я расскажу вам, что такое крест… Да, забыл вам сказать. Если кому-то что-то непонятно, пишите записки, передавайте мне, а я постараюсь потом на них ответить… Итак, крест – это знак Господа нашего Иисуса Христа, Который пришел на Землю, чтобы пострадать за нас. Он был распят на кресте, спасая нас от грехов и смерти…

Все время, пока АНДРЕЙ говорит, ВОЛОДЬКА смотрит на него с загадочной улыбкой.

АНДРЕЙ
(ВОЛОДЬКЕ)
Вам что-то непонятно?

ВОЛОДЬКА
Нет-нет, все понятно.

АНДРЕЙ
Хорошо… Так вот, изображение кресте состоит из двух перекладин – вертикальной и горизонтальной. Называется такой крест четырехконечным…

НАТ. ДВОР ДОМА АНДРЕЯ. ВЕЧЕР.

АНДРЕЙ сидит на крыльце, что-то мастерит по хозяйству. Во двор заходит АЛЕКСЕЙ.

АЛЕКСЕЙ
Здорово, брат!

АНДРЕЙ
Здравствуй, Алеша!

АЛЕКСЕЙ протягивает АНДРЕЮ письмо.

АЛЕКСЕЙ
Читай. Из прокуратуры.

АНДРЕЙ читает письмо. Прочитав, возвращает АЛЕКСЕЮ.

АНДРЕЙ
Ну и что?

АЛЕКСЕЙ
Как ну и что? Ты не видишь, что ли, что они просто заниматься не хотят этим делом?

АНДРЕЙ
Ну, хотят – не хотят, что это изменит? Мишу-то уже они все равно не вернут.

АЛЕКСЕЙ
Андрюшка, ты соображаешь вообще, что говоришь? Твоего ребенка нет, из-за какого-то изверга нет, а тебе все равно, найдут его или нет?

АНДРЕЙ
Да не все равно мне, Леш. Только сынка мне уже и правда никто не вернет – найдут этого изверга или нет… Хочешь – пиши, добивайся, а я – не буду.

АЛЕКСЕЙ
Ты как будто не хочешь, чтоб его нашли.

АНДРЕЙ
(после паузы)
Может, и не хочу.

АЛЕКСЕЙ
(удивленно)
Как это? Объясни!

АНДРЕЙ
Да ладно!

АЛЕКСЕЙ
Нет-нет, ты уж договаривай!

АНДРЕЙ
(после паузы)
Понимаешь, найдут они убийцу или не найдут, все равно сына мне уже никто не вернет. Сейчас, пока я не знаю, кто он, я на всех людей одинаково могу смотреть. Да, может быть, сейчас я каждый день с ним здороваюсь, с убийцей-то. А если, допустим, они его найдут? Смогу ли я на него спокойно смотреть? Смогу ли в глаза ему заглянуть с любовью? Вот чего я боюсь больше всего! Боюсь, что простить его не смогу, хоть и должен простить.

АЛЕКСЕЙ
Ну о чем с тобой говорить можно? Тьфу!

АЛЕКСЕЙ разворачивается и уходит.

ИНТ. БЕРЕЗОВСКИЙ ХРАМ. УТРО.

От АНДРЕЯ отходит исповедовавшийся. К исповеди подходит ВОЛОДЬКА.

ВОЛОДЬКА
Батюшка, помните, вы однажды на записку с вопросом отвечали?

АНДРЕЙ
(недоуменно)
Какую именно, с каким вопросом?

ВОЛОДЬКА
А о том, известны ли вам случаи разглашения священниками тайны исповеди.

АНДРЕЙ
Помню.

ВОЛОДЬКА
Так вот, эту записку написал я.

АНДРЕЙ
Ну  и что? Я же тебе ответил, что о таких случаях не слышал.

ВОЛОДЬКА
А если я вам сейчас открою ужа-асную тайну, вы ее никому не расскажите?

АНДРЕЙ
Конечно, нет!

ВОЛОДЬКА
Значит, не заложишь… поп?

АНДРЕЙ
Нет, не заложу.

ВОЛОДЬКА
Тогда слушай. Это ведь я… Я твоего… твоего сыночка-то замочил.

АНДРЕЙ
Врешь!.. Врешь ведь!.. Зачем?! Зачем на себя наговариваешь? Рану мою побередить хочешь?..

ВОЛОДЬКА
Наговариваю, говоришь?.. А вот это ты видел?

ВОЛОДЬКА достает из кармана старинный нательный крест, протягивает АНДРЕЮ.

ВОЛОДЬКА
Узнаешь?

АНДРЕЙ берет крест, узнает в нем крест МИШИ, сгорбившись как старик, закрывает лицо ладонями.

ВОЛОДЬКА
(с деланным смирением)
Ну что, батюшка, отпускаете вы мне этот грех?

АНДРЕЙ
(отняв от лица ладони, но не поднимая взора)
Нет, не отпускаю.

ВОЛОДЬКА
Почему же? Спаситель наш велел прощать грешников.

АНДРЕЙ
Неискренне каешься.

ВОЛОДЬКА
Ну хорошо, батюшка, как священник вы меня простить не можете. Ну а как человек человека, как христианин христианина, вы меня прощаете?
      
АНДРЕЙ
(после паузы)
Прощаю!

ВОЛОДЬКА
Как же так, батюшка: мучил-то я вашего Мишеньку, а прощаете меня вы? Разве вас я истязал?.. Вот если бы Миша меня простил, я бы еще это понял, а вот вы…

АНДРЕЙ
Прощаю!.. Несчастный ты человек! Ты ведь не только сына моего погубил, ты ведь и душу свою бессмертную погубил. Навеки, наверное, погубил… Жалко мне тебя, дурачка!

ВОЛОДЬКА
Не жалейте меня!.. Не смейте меня жалеть! Слышишь, ты, Святой, не смей!..

ВОЛОДЬКА срывается с места, обхватив голову руками, и бежит к двери храма.

АНДРЕЙ
(во весь голос)
Прощаю!..

КОНЕЦ