Колечко с изумрудом

 Как были похожи Инесса и Галина! Обе стройные, кареглазые, у обоих косы ниже пояса. В те, далекие 70-ые многие девчонки еще носили косы, и считалось это особым украшением. Они и одевались одинаково, потому что Инессина бабушка шила им одинаковые наряды. Наверное, поэтому все считали их сестрами. Они всегда ходили вдвоем, никогда не разлучались. С 1-го класса учились в одном классе, посещали драмкружок, организовывали школьные вечера. А в 10-м классе к ним в школу пришел новенький – Борис Земцов. Все девчонки-старшеклассницы в него сразу влюбились. Он был красивый, остроумный и общительный. Инессе и Галине он тоже сразу приглянулся. Но однажды после уроков он подошел к Инессе и, не стесняясь никого, спросил:

- Тебя можно проводить?

С того дня они дружили втроем. И институт один выбрали. Думая, что у Галины не очень звучное имя, она стала просить, чтобы ее стали звать Лина. Уже, учась в институте все, знали об их любовном треугольнике: Инесса и Борис любят друг друга, а Галина любит Бориса. Она всегда ходила с ними, проводила с ними все свободное время, но Инессе и Борису она вроде и не мешала. Они как будто светились, когда были рядом друг с другом. На последнем курсе у них состоялась свадьба. Какая же это была красивая пара! Инесса в белом платье, которое струилось по ее изящной фигуре и статный Борис в светлом костюме – они как будто сошли с живописного полотна. Но главное, – какие счастливые лица у них были! Галина была свидетельницей на свадьбе. Она даже не пыталась скрыть горечь на лице и чуть не заплакала, когда в загсе молодые обменивались кольцами. В полной тишине вдруг услышали ее шепот:

- Все равно моим будешь!

Свидетель Серега опешенно переспросил:

- Кто твоим будет?

- Счастье, - прошептала Галина. - Ведь и у меня будет МОЕ счастье!

- Будет, - радостно ответил Сергей. - Выходи за меня замуж, и будем счастливы! Галя только фыркнула в ответ. Вела она себя на свадьбе отвратительно. Но счастливые Инесса и Борис ничего не замечали. Да и шумным гостям никакого дела не было до ее злых взглядов и бормотанья себе под нос. Но когда из-за свадебного стола вышла мать Бориса, торжественно подошла к молодым и, волнуясь, сказала:

- Доченька моя, дарю тебе колечко с изумрудом. Это моей прабабушки Василисы. Пусть оно принесет тебе счастье, - то в затихшем зале все опять услышали злой шепот:

-Мое будет!

Неловкость подавил Сергей, который нарочито пьяным голосом закричал:

- Отдай нам колечко! А то уж больно много одному человеку: и жених завидный и колечко старинное!

Все засмеялись, и свадьба продолжалась: веселая и громкая!

              После свадьбы Галина продолжала ходить в гости к Инессе с Борисом. Ужинала с ними, сидела допоздна на кухне и смотрела на Бориса долгим зовущим взглядом. Инесса делала вид, что не обращает внимания на ее поведение. Да и Борис к ревности повода не давал. Но однажды Галина перестала приходить. Уже шли 80-ые годы. Все газеты пестрели заголовками: «Приворожу! За 1 раз и навсегда! Ваш любимый будет с Вами!» - Вот к одной из таких колдуний Валентине и пришла за помощью Галина. Правда, за один раз у той ведьмы ничего не получилось. Ходила к ней Галина 3 раза, а после этого стала ждать своего Бориса. Валентина сказала, что через 40 дней придет к ней Борис. К этому дню она готовилась тщательно. Всю квартиру вылизала, стол праздничный накрыла, любимые Борины пельмени сделала, нарядилась во все лучшее. Ждала его целый день. Потом смахнула все нетронутое со стола в ведро, даже коньяк туда выкинула и заплакала злым и странным плачем. Без слез. Борис пришел после этого через три дня. Пришел неожиданно. Буднично. Без признаний. Будто вчера ушел из дома, а сегодня вернулся. Каким-то чужим, ни Борисовым взглядом посмотрел на нее и сказал:

- Гальк, я с тобой теперь жить буду.

- Не Галька, а Лиина, - лучезарно улыбаясь, ответила Галина.

Он, будто не слыша ее слов, сказал:

- А это, Галька – тебе, - разжав кулак, он положил на стол колечко с изумрудом. – Моя мать жене моей его подарила, а теперь ты моя жена!

Так и стали они жить вместе. Галина, которая вместо Лины стала Галькой и Борис: всегда злой, непохожий на себя, раздражительный. И главное, стал он каким-то глупым. Скажет что-то несуразное и сам смеется. Инесса из города уехала. Галина была этому рада. С Борисом они расписались. Только не ладилось у них в жизни. Борис попивать стал, да и руки мог распустить, работы стал менять. Галина ума приложить не могла: куда девался умница – остряк и красавец Борис и откуда взялся этот туповатый мужичек. Все он делал как-то механически, без души. Жили серо, неинтересно. Родилась у них дочка, только и она росла какой-то неласковой, нелюдимой, вечно исподлобья смотрит. Когда кончила школу, тут же родила сына. От кого неизвестно. Ведь и не гуляла ни с кем! Сначала дочь торговала, потом уехала в Турцию. Да так и осталась там. Вроде по слухам замуж за какого-то турка вышла. Внука растила Галина, как сына лелеяла и жалела. Всю нерастраченную любовь на него перенесла. А Борис все больше стал пить. Колечко с изумрудом она из коробочки вынула и носить стала – от греха подальше, чтобы не пропил. Так он за это колечко ее чуть не убил. За бутылку хотел продать. Колечко она отстояла, но сил с Борисом жить больше не было. И прогоняла она его и просила их с внуком оставить. Не уходит и все!

              Решила тогда Галина опять пойти к колдунье или как их теперь по-модному называют экстросенше, чтобы сняла она с Бориса свою ворожбу. Но она по-старому адресу больше не проживала. Пошла она тогда к бабе Паше. К ней тоже люди ходили с подобными просьбами. Войдя в дом, она увидела аккуратненькую старушку с пронзительными строгими глазами, которая молча смотрела на нее несколько секунд и неожиданно сказала:

- Иди, иди отсюда. И больше не приходи! К Вальке-косой ходила, а я после Вальки не принимаю. Она на смерть делает! Вот теперь до смерти и будешь своего муженька терпеть!

- Да она вроде не косая, - робко ответила Галина.

- Косая! Еще, какая косая! прямые пути на косые сворачивает, в гроб людей загоняет! Бога не боится! Иди отсюда, принесла мне тут нечисти, не отмолю потом избу!

- Сил больше нет, с Борькой жить! Помоги, пожалуйста…

- Силы тебе еще пригодятся. Борька это полбеды. Беда впереди. Иди в церкву, к батюшке Вячеславу. Он благодатный! Кайся, молись. Господь даст и причастишься. Господь милостив, коли, покаешься, он поможет. А ко мне не ходи, давно я этими делами не занимаюсь…

Идя, домой, Галина не переставала думать о словах старухи: «Борька – это полбеды. Беда впереди!» - «Да какая же еще может быть беда! И так счастья нет! Куда еще хуже-то?»

              А дома гулял Борис. На столе бутылка водки, соленый огурец и хлеб. Внучек один играл во дворе.            

              - Господи! - крикнула Галина. – Ну, неужели на один час оставить тебя с Ванечкой нельзя, ведь ему всего 5 лет! А для тебя главное – бутылка!

              - Ничего, он у нас самостоятельный! Орел, а не внук! - пьяно заявил Борис.

А она как чувствовала! Ванечка пришел в слезах. Упал с качелей на коленку. К вечеру коленочка опухла. Неделю она прикладывала к больному месту разные примочки. Через неделю опухоль спала.

Все текло в тоскливом русле. Но Галине тосковать особенно времени не было. Надо все успеть: в садик Ванечку отвести, на работу успеть, на огороде все в порядке содержать. Может быть, из-за этой суеты и просмотрела она, что опухоль на коленочке у внука до конца не прошла. А однажды утром она увидела страшно распухшую Ванину коленку. Опухоль распространилась на всю ногу. Пожилая доктор, к которой пришли на прием, сразу нахмурилась и молча написала направление в больницу. В больнице после разных обследований прозвучал диагноз. Он был как приговор. Саркома! Дочка из Турции звонила, но приезжать, не приезжала, да и денег не присылала. Когда врач пригласил Галину на собеседование, то назвал сумму операции и лечения.

– Рублей? - тихо переспросила Галина.

- Долларов, - сказал врач, отведя взгляд в сторону.

- Вот она беда! - мелькнула в ее голове мысль.

На следующий день она пошла на исповедь к батюшке Вячеславу. Заливаясь слезами, она рассказала, как в молодости ходила к колдунье, как разбила семью. Странно, но батюшка не ругал ее. Он смотрел на нее, и у него в глазах была такая глубокая печаль, что Галина отвела взгляд.

- Молись. Господь прощает все, кроме хулы на Духа Святого. Готовься к причастию. В церковь ходи каждую неделю. Бориса своего жалей. Это при твоей помощи он дураком и пьяницей стал. За него тоже молиться надо. А младенца Иоанна я в свой поминальник о здравии напишу. И еще: в монастырь съезди, помолись иконе «Скоропослушница» - она чудотворная и у монахини Евфалии возьми благословение. Ее благословение сильное.

Из церкви она заспешила в больницу. Ванечка протянул ей рисунок, на котором нарисовал самолет.

- Передай дедушке, скажи, что я его люблю!

Галина чуть не заплакала. Она и не думала, что Ванечка так любит своего деда-пьяницу.

Уже темнело, когда она поехала в монастырь. Ехать минут сорок. Вечерняя служба уже закончилась. Низкие облака на сером небе, сияющие кресты на куполах – все было каким-то величественным нереальным и печальным. Монастырь стоял особняком от поселка. Следующий автобус будет только через два часа. Она с надеждой стала смотреть за ограждение монастыря, но там никого не было. Вцепившись в изгородь, она, почти теряя сознание, рухнула на колени и стала просить:

- Скоропослушница, допусти меня к себе.

Вдруг, в глубине появилась темная фигура монахини. Галина громко окликнула ее. Когда монахиня к ней подошла, она стала просить:

- Пожалуйста, пустите меня к иконе «Скоропослушница»! У меня горе. Внук в тяжелом состоянии. Пустите!

- Спрошу благословения у игуменьи Евфалии - сказала монахиня и удалилась. Появившись, минут через пятнадцать молча открыла ворота и пошла впереди. Так же молча открыла Храм и ушла. Справа от алтаря Галина увидела икону «Скоропослушница». Встав на колени перед образом, она залилась слезами. Шептала одну единственную просьбу – о здоровье Ванечки. Все, что отравляло ей жизнь: пьянство мужа, его безразличие, неудавшиеся отношения с дочерью – все ушло. Осталась только одна боль. За Ванечку. С иконы на Галину смотрели живые глаза Богородицы. Уходить ей не хотелось. Но она почувствовала на плече мягкую ладонь монахини.

- Вас игуменья к себе зовет.

Выйдя из храма, монахиня повела ее к длинному строению с узкими окошками, в которых еле мерцал свет. «Наверное, от свечек» - подумала Галина. Около одной из дверей, монахиня легонько подтолкнула ее вперед:

- Входите, вас матушка ждет.

Робко постучав в дверь, Галя, опустив голову, вошла в узкую келью. Игуменья стояла около икон, свет от лампады слегка освещал ее. В руках она держала четки. Подняв на нее глаза, Галина вздрогнула как от неожиданного удара.

- Инесса…? -  выдохнула она побелевшими губами.

- Игуменья Евфалия, - тихо поправила ее монахиня.

Тишина окутала келью. И не было в этой тишине ни зла, ни ненависти. Отчаянное горе было в глазах у одной и сострадание, и любовь у другой.

- Прости, игуменья!

- Давно простила, – монахиня взяла крест и перекрестила Галину.

- Спасибо! - Галина благодарно протянула вперед руки. На руке изумрудным цветом сверкнуло колечко. Они взглянули на него обе сразу. Галя неловко стала стягивать его с пальца.

- Возьми, это твое!

- Монахини колец не носят, - улыбнулась Евфалия.

– Оставь себе. Пригодится. А теперь иди. Я буду молиться о тебе. О тебе у меня самые горячие молитвы. Ты моя благодетельница. Через тебя я Бога узрела, - монахиня взяла с полочки образок Богородицы и, поцеловав его, протянула Галине.

Назад, тем же путем ее выводила та же монахиня. Храм еще стоял незакрытый. 

- Я на минуточку! - сказала Галина и, вбежав в церковь, подошла к «Скоропослушнице». Разжав ладонь, она положила кольцо на выступающий оклад иконы и тихо пошла обратно.

Около дома ходил Борис. Трезвый. Увидев, ее он почти побежал навстречу.

- Где тебя носит? Чего-то с Ванечкой случилось! Целый вечер тебе из больницы звонят, а мне не говорят ничего. Велели завтра утром приезжать!

Наутро вместе с Борисом они поехали в больницу. Борис размазывал слезы по лицу, не стесняясь людей в автобусе. И впервые за много лет она почувствовала, что рядом сидит не чужой человек, а родной и несчастный муж. В больнице медсестра радостно поздоровалась с ними и, сияя улыбкой сказала:

- Николай Петрович вас ждет!

Галина знала, что Ванечка выздороветь не мог, еще вчера профессора подтвердили свой приговор, да и на ножку без слез, смотреть нельзя было. «Что же происходит?» - мысли путались в голове.

- Поздравляю, Галина Сергеевна! Вашего Ванечку комиссия из Англии отобрала для лечения. Готовьтесь ехать. Дорогу вам оплатят.

Впервые в жизни она услышала, как может рыдать Борис. Ему не помогли даже успокоительные, которые торопливо протянул врач. Он перестал плакать, только когда увидел Ванечку. Тот сидел с огромным Мишкой и гладил ему лапу, приговаривая:

- Скоро выздоровеешь. Скоро лапка твоя заживет!

Увидев дедушку, закричал:

- Дедуля, не плачь! Меня выбрали! И еще Люсю из соседней палаты! Врач сказал, что нас выбрали, потому-то мы вчера с ней всю кашу съели!

Уже дома, торопливо собирая вещи, Галина вдруг всплеснула руками:

- Самое главное забыла!

Взяв с полочки образок Богородицы, она аккуратно положила его в чемодан.

- Ну, пора, Борис, поехали нас провожать!

- Ты, Галь, не волнуйся. Я зарок дал – пить не буду. Пусть у Вани будет трезвый дед. Он и так мается всю свою жизнь.

- Ну и мы с Ванечкой будем стараться выздороветь. Будем жить Боря. Может с Божьей помощью все наладится, - она дотронулась до его щеки. На нее смотрели трезвые, добрые, прежние глаза Бориса. Те, которые она когда-то любила. И любит сейчас. Ведь любовь не перестает.