Соседи

Зоя Петровна и Надежда, которую по отчеству никто никогда не звал, жили в одном доме. Домик маленький, покосившаяся пятистенка, но был этот домик не их собственностью, а принадлежал городским властям. Как поселили их, беженцев во время войны из Брянска в этот домик, так они и обосновались в нем. Все их в поселке звали брянские, им бы дружить да поддерживать друг друга, ан нет! не любила Зоя Петровна Надежду с такой силой, даже драться с ней была готова. У обеих росли сыновья одногодки, которые учились в одном классе и даже дружить пытались, но только дружба их была тайной, потому что как только Зоя Петровна увидит мальчишек вместе – скандалу не оберешься!

- Опять с незаконным водишься! Домой придешь, отлуплю как сидорову козу! – грозно кричала сыну разъяренная Зоя Петровна.

Даже соседи ее урезонить пытались.

- Зой, ну что ты так к мальчишке прицепилась. Незаконных у нас после войны полстраны. Чем мальчишка-то виноват?!

Зоя Петровна, ни в каких доводах не нуждалась, и слушать никого не хотела, только одно и твердила всем:

- Мой Костенька в законном браке рожденный от мужа Николая Викторовича, который геройски погиб во время войны, а Надька своего нагуляла. И нечего к порядочным людям со своей дружбой лезть!

Надежда в ответ только молчала, и ни в какую дружбу сама не лезла. А ей было чего сказать. Уж кто-кто, а она-то знала, что муж Зои Петровны не погиб геройски в бою, а замерз в 1946 году пьяный на лавочке возле дома, куда его не пустила ночевать разгневанная женушка.

Молчала Надежда, терпела буйную соседку. Жила тихо, скромно. Работала на двух работах. Днем техничкой в школе, вечером клуб убирала. Сережа-сын всегда чистенький, в школе первый ученик был.

А Константин рос избалованным, не по годам хитрый, изворотливый. Соседи его недолюбливали. А после того, как он палкой шеи гусям у бабы Веры перебил, так и совсем взбунтовались. Пришли к Зое Петровне жаловаться, так она так на всех накричала, что больше ни у кого желания разбираться о Костиных пакостях не было. Разбрелись все соседи по своим домам под ехидные ухмылки Константина.

Зоя Петровна всегда оправдывала сына. И когда впервые увидела у десятилетнего сына сигареты, то не стала ругать, а только спросила:

- Это тебе Надькин незаконный дал?

- Ага, мам. Он, - Константин без вранья не умел.

Ох, и устроила она скандал Надежде. Только когда она схватила Сережу за ухо, Надежда твердо отвела руку Зои Петровны и тихо побелевшими губами сказала:

- Сына не тронь. Обижать его никому не позволю, - и так посмотрела на Зою Петровну, что та, отпустив ухо, молча ретировалась в свою половину дома.

Так и жили. Мальчишки росли, соседки старели. После школы сыновья уехали куда-то поступать учиться. Домой приезжал только Сережа. Константин как в воду канул. Лет тридцать пропадал. Зоя Петровна превратилась в сгорбленную старушку. Про сына ничего не рассказывала. А Надежда к тому времени уже скончалась. И все-таки дождалась Зоя Петровна, своего Костика.

Однажды около домика остановилась машина. Таких «крутых» машин в городке еще не видели. Из машины, улыбаясь, вышел Константин.

В этот вечер Зоя Петровна не могла налюбоваться на своего сыночка, когда он разделся, она аж ахнула:

- Сынок, ты зачем так себя исколол-то? – робко дотрагиваясь до татуировки на плечах, спросила она.

- Надо мать. Помнишь, ты меня все законным называла. Так, мать я не законный, а в законе, - хохотнул Константин.

- Да, кстати, а как там незаконный-то поживает? Что о Сереге слышно?

- Батюшкой в храме служит, - сухо ответила Зоя Петровна.

- Он что попом стал? – изумился Константин.

- Давно, стал. Как Надежду-мать схоронил, так его в наш храм и назначили. Детей у него трое. А у тебя, сынок, жена-то есть?

- У меня деньги есть! А жена дело нехитрое. Захочу, любая красавица моей будет!

Уехал Константин и опять пропал. Правда, успел дом купить матери. Большой двухэтажный. Их сейчас коттеджами называют. Забор из кирпича, ворота железные.

Только долго не пожила в нем Зоя Петровна. Померла. Уж кто и куда сообщил Константину о ее смерти, но на похороны своей матери он приехал. Памятник он поставил ей, каких на их стареньком кладбище еще не стояло. Огромная мраморная плита, а с нее смотрит как живое строгое лицо Зои Петровны. Так и кажется, что она скажет что-нибудь сердитое. Под портретом высечены две гвоздики. И слова: «Не забуду мать-родную».

Дом не продали. Он стоял пустой. Большой и серый он почему-то вызывал у всех непонятное чувство страха и всегда хотелось побыстрее пройти мимо него.

Встреча отца Сергия и Константина произошла года через три после похорон Зои Петровны. Они встретились на кладбище. Странно, но они подъехали к нему в одно и тоже время. И машины поставили рядом: большой черный «Джип» и старенький жигуленок. И подошли к могилам, которые тоже были рядом. Они очень отличались эти могилы. Огромная надгробная плита на могиле Зои Петровны и аккуратный крест среди цветов у Надежды. Константин протянул руку отцу Сергию. И закурил.

- Я и не заметил на похоронах, что твоя мать рядом с моей похоронена.

- Да, рядом, - ответил батюшка. – Ты бы хоть крестик на могилу поставил. Ведь матушка твоя крещеная была.

- В чем дело – поставлю. Мне что денег, что ли жалко?!

- Да не в деньгах дело. Молиться за нее надо.

- Ты поп, ты и молись, - ответил Константин.

- Я и молюсь. Пусть у нее будет царствие небесное.

- Пусть будет, - согласился Константин. – Ты мне лучше скажи, а здесь на земле, что нужно, чтобы жизнь была нормальной?

- Нормально жить,- улыбнулся отец Сергий.

- Это молиться что ли как ты?

- И молиться тоже, - уверенно ответил батюшка.

- Нет, не уверен, что помолюсь, и мне хорошо будет. Я вот смотрю на тебя и думаю. Чего ты улыбаешься-то? Радуешься-то, спрашиваю чему? Чего тебе радоваться-то? Женился, я слышал на Юльке Санкиной, так она же рябая! И детей куча. Какая же тут радость! И машина – курам на смех. Меня силой сажай на такую. Застрелюсь – не поеду. А ты вроде бы, как и этому рад. Я тебе так скажу, я в жизни такую красивую жизнь повидал, что тебе и во сне не снилось! И баб красивых много было. И денег, а вот нет у меня радости. Я тебе больше скажу, не только радости, а счастья нет! ты скажи, есть оно на земле счастье-то?

- Есть, - твердо сказал отец Сергий.

- Сомневаюсь, - ответил Константин.

- А он и правда улыбаться не умеет,- подумал отец Сергий.

Дней через пять, когда отец Сергий шел на вечернюю службу, на встречу к нему выбежал, староста Николай Кузьмич и радостно протягивая сверток, почти выкрикнул:

- Батюшка, вот на ремонт колокольни!

- Что это? – недоуменно спросил отец Сергий.

- Деньги. Это из того дома,- он рукой показал на дом Зои Петровны,- мужчина принес.

- Не нужны нам эти деньги! Нечестные они! Святая Матронушка копейку не приняла от нечистого сердца, а ты целую пачку взял. Иди и отдай их обратно.

Николай Кузьмич так расстроился, что даже слезы показались в его глазах.

- Батюшка! Это же на колокольню целую хватит! Вы же сами говорили, как она нам нужна!

- Бог даст, и колокольню отремонтируем, а эти деньги верни. Верни сегодня же! Домой к нему сходи.

Расстроенный староста пошел отдавать деньги сразу.

В конце вечерней службы отец Сергий увидел, как в храм почти ворвался Константин. Вид у него был, как будто он бежал от погони. Тяжело дыша, он теребил в руках шапку и растерянно смотрел на отца Сергия. Когда кончилась служба он решительно подошел к алтарю и позвал батюшку. Подойдя к нему совсем близко, он прошептал:

- Ты не брезгуй этими деньгами, не бандитские они! Всякие у меня были деньги, а на этих крови нет. Бери чудак человек! Я же акционер в одной компании! Сейчас братва на хатах и малинах не сидит. Мы сейчас в Думе и во всех крупных компаниях. У меня друг вон кто, - он пощелкал кнопки в мобильнике и показал фамилию очень известного человека. Бери – говорю тебе!

Батюшка грустно улыбнулся.

- Бог с тобой. Деньги возьмем. И за тебя молиться будем. Не погибла видать еще в грехах твоя душа. Иди, отдай их Николаю Кузьмичу.

Староста, получив деньги обратно, радостно сияя улыбкой, заспешил к образу «Николая Чудотворца».

- Спасибо Николай угодник! Вот угодил, так угодил!

Красавицу-колокольню построили быстро. На ее открытие приехали представители областной администрации. Вместе с ними прибыл и Константин. Чувствовалось, что его хорошо знают и уважают. Отличался от всех он только радостной улыбкой. Лицо его сияло. И отец Сергий вдруг подумал: «А ведь он сейчас счастлив!»

За долю секунд мелькнуло у него в голове их с Константином босоногое, голодноватое детство. И чувство какого-то спокойного облегчения пришло в сердце.

- Нет, не потерянный он. Пошли ему Господи, очиститься от грехов! – прошептал отец Сергий и широко перекрестился.